Лекарство - это ты!

В комнатушку вслед за Вальцем вошла девушка, совсем худенькая и бледная, с короткой, под мальчика, стрижкой на темных волосах. Под глазами у нее были фиолетовые глубокие тени, и не только от того, насколько тусклый свет был в импровизированной камере Эйдена. Ультрафиолет делал ее светлую кожу совсем неземной и прозрачной. - МИЯ! – парень вскочил на ноги, не обращая внимания на иголочки, пронзившие его онемевшие руки и ноги. - Эйден? – Девушка чуть прищурилась, пытаясь в полумраке разглядеть его лицо, - это ты? Пилигрим сделал пару неуверенных шагов к ней, но остановился напротив. Он почему-то дышал тяжело, а сердце билось где-то в горле, но парень не был уверен, что ему делать дальше. Он столько лет считал Мию своей родной сестрой, но, когда Вальц открыл ему правду, когда он сам вспомнил все, Эйден уже даже не был уверен, что она помнила его таким же, как он ее. Они были близкими друзьями в детстве, настолько близкими, что их совместные шалости, наверное, добавили седины в волосы не одному только Вальцу. Но прошло пятнадцать лет. Сохранилась ли их детская дружба, пережила ли она годы разлуки? Мия сама ответила на все его вопросы, в конце концов, она всегда была храбрее и умнее его. Девушка бросилась к нему и обвила руками его шею. Эйден обнял ее в ответ, в глазах вдруг защипало, и он уткнулся лицом в ее плечо. Они простояли так довольно долго, да так, что Вальц, неловко прокашлявшись, махнул Хакону: - Мы вас оставим. Я скажу, чтоб тебе принесли поесть, Эйден. Тебе надо поберечь силы. Оба мужчины вышли за дверь и прикрыли ее за собой, но пилигрим краем глаза отметил, что все-таки его не заперли на замок. Он чуть отступил от Мии и заглянул ей в лицо. Она выглядела не слишком хорошо, совсем светлая кожа, по сравнению с загорелым Эйденом, который проводил все время либо в пути под солнцем, либо под уф-светом, она казалась белоснежной. Выглядела девушка не слишком здоровой, но в глазах был прежний озорной блеск. Она смотрела на своего друга с той самой сестринской любовью, которую они делили еще в детстве. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли – это был ренегат, совсем еще мальчишка лет пятнадцати или четырнадцати, который молча оставил на скрипучей табуретке поднос с едой и ушел, также без слов притворив за собой дверь. Мия бухнулась на кровать и взяла маленькую душистую булочку, Эйден сел вслед за ней и тоже посмотрел на еду. Он и не осознавал, насколько он был голоден. Девушка первой прервала молчание: - Я скучала, Эйден. - Я тоже. Ты не представляешь насколько… - Папа тоже часто тебя вспоминал, не давал мне забыться. Как ты жил все это время? Тот пожар… Эйден не знал, сколько времени они проговорили, так и сидя на кровати, иногда держась за руки. Поднос с едой давно опустел. Мия расспрашивала его обо всем на свете: о том, как он спасся из огня, в каких местах побывал, где путешествовал. Было заметно, что она мало знала о жизни вокруг, за пределами этих стен, где бы они ни были. Эйден был только рад наверстать упущенное за пятнадцать лет время и говорил, говорил. Его рассказ навевал много воспоминаний, некоторые из них были менее веселыми, чем другие. Парень хотел узнать и о своей названной сестре, но Мия мало чего могла ему рассказать, она все эти годы жила взаперти из-за своей болезни, и не имела ни друзей, ни приключений. Куда больше ей было интересно, как жили люди за стенами города, была ли вообще там жизнь. Разговор плавно перешел к Вальцу, ее отцу. - Папа много лет живет иллюзиями. - О чем ты, Мия? – Эйден посмотрел на нее удивленно. - Он ищет вакцину от этого вируса, в первую очередь, для меня. Но ее нет. - Почему ты так решила? Он, кажется, искренне верит, что сможет помочь тебе. - Эйден… - Мия горько вздохнула. – Я не хочу расстраивать его, но уже прошло столько лет… Я уже устала ждать и надеяться на чудо. - Мия, не говори так. Все будет хорошо, теперь, когда мы вместе, - парень крепко сжал ее ладонь в своей. - Только этим я и спасаюсь… Эйден попытался сойти с этой скользкой темы, переведя разговор в другое русло, рассказывая о том, как однажды побывал в Новом Париже, как впервые прибыл в Вилледор, опустив многие неприятные детали, фигурантом которых был ее отец. Он болтал и болтал, пока девушка не уснула, свернувшись клубочком, прижавшись боком к его бедру. Тепло ее тела рядом действовало на парня успокаивающе. И теперь он и впрямь знал, что все будет хорошо. Как ни странно, Мия и помогла ему окончательно обрести веру в то, что он может стать лекарством от этого кошмарного вируса. Если она не верит в то, что сможет спастись, Эйден сделает все, что в его силах, чтобы убедить ее в обратном. Он приложит все возможные усилия, чтобы только увидеть в глазах своей подруги удивление и радость, когда она поймет, что выздоравливает. Что ж, Вальц будет доволен – Эйден, действительно, бесповоротно поверил в его правоту.

***

Эйден осторожно поднялся, чтобы не разбудить Мию, и выглянул за дверь. Там, практически у порога, сидели сразу четверо ренегатов в своих раскрашенных хоккейных масках, каждый из них занимался каким-то делом. Когда они заметили пилигрима, то вскочили. Один из них, видимо, их главарь, кинул самому на вид самому младшему и щуплому: - Позови босса. – После ренегат вновь повернулся к Эйдену. – Лучше возвращайся обратно, пацан. - А то что? Эйден мгновенно по-звериному ощерился, хотя у него не было ни оружия, ни численного превосходства, но он сразу возненавидел его приказной тон. У этого ренегата в руках была бита, у других дубинки и самодельные топоры. У парня не было ничего. Он напрягся всем телом, уже готовясь к неравному сражению, когда к ним быстрым шагом приблизился Вальц. - Эйден, вы уже поговорили? – Доктор жестом приказал ренегатам убираться, и те моментально испарились. - Да, Мия уснула. - Хорошо, я попрошу Хакона унести Мию в ее спальню. А у нас пока будет время поговорить. Ты поел? – внезапно спросил его Вальц, Эйден шокировано кивнул. – Отлично, пойдем со мной. Ученый повел его по слабо освещенным пустым коридорам, в которых парень, откровенно говоря, ожидал увидеть куда больше охраны. Они прошли до достаточно просторной, светлой комнаты, с множеством приборов и жутким металлическим столом в центре, на котором были закреплены кожаные мягкие ремни. Над столом была огромная лампа, сейчас выключенная, но наверняка очень яркая. По телу Эйдена пробежала липкая дрожь от воспоминаний о точно таком же столе, на котором ему довелось лежать в детстве. И о том, сколько боли ему причинили в таком же месте. Вальц заметил его заминку, но ничего не сказал парню. Доктор жестом провел его дальше и усадил в куда более приятное глазу, потрепанное временем, но все еще мягкое кресло. Сам он сел напротив и сложил руки в замок на своих коленях, выжидающе глядя на Эйдена. - Ну? – парень поднял на Вальца вопросительный взгляд. – Ты принял решение? - Ты и так уже знаешь, что да, - Эйден почти раздраженно фыркнул. – Да, я помогу тебе. Ради Мии. - Не только ради нее, малыш, ради всего человечества. Предупрежу сразу, сперва, нам нужно будет сделать множество тестов, и они не будут приятными. - Как в детстве. – Не вопрос, а, скорее, утверждение. - Нет, Эйден, - Вальц покачал головой, - прости, но будет даже хуже. Ты можешь отступить, но я очень надеюсь, что ты этого не сделаешь. Я постараюсь сделать все, чтобы облегчить твою боль. - Я же уже согласился, нет? – Парень посмотрел в глаза доктору, показывая свою решимость. – Справлюсь, не волнуйся за меня. - Начнем первые анализы уже завтра. - Почему не сейчас? - Эйден, ты нужен мне на пике своих сил. Для начала, как следует, выспись и отдохни. Уже глубокая ночь. - Это обязательно? – Эйден застонал про себя. - Да, считай, что это приказ. - Да, папочка… Вальц поднял на парня бровь, выглядел он при этом одновременно заинтересованно и раздраженно, и Эйден зарделся от стыда. Черт его дернул, ляпнуть такое… Пилигрим смущенно кашлянул, и мужчина сжалился над ним, потянувшись куда-то под свой стол. У парня округлились глаза, когда Вальц протянул ему его параглайдер, аккуратно сложенный и полностью целый. - Откуда… - в горле вдруг пересохло. - Я подобрал возле автомобильной фабрики, подумал, что для тебя это важно. – Вальц пожал плечами, будто это ничего не значило. – Эйден, хочу, чтобы ты знал, ты – не мой пленник. Если захочешь уйти, иди. Но я буду тебе очень признателен, если ты не будешь подвергать себя ненужной опасности и останешься здесь, со мной и Мией. Пожалуйста? - Хорошо, я понимаю. Я важная шишка и все такое. - Не представляешь даже, насколько…

***

Эйдена проводили в его спальню те самые четверо ренегатов, и парень совсем недоброжелательно косился на них всю короткую дорогу по коридорам. К груди он прижимал свой драгоценный параплан, не то чтобы он мог помочь своему владельцу, но его тяжесть в руках успокаивала. Спальня, которую ему выделил Вальц, была не в пример светлее и просторнее, чем та комнатушка, где он проснулся в первый раз. По крайней мере, здесь была полноценная мебель и даже окно. Эйден упал на кровать, как был, и просто лежал, глядя в потолок. Сон не шел. Отчасти парень хотел немного позлить Вальца и уйти прогуляться по ночному городу, но боль в животе напомнила ему, чем все закончилось в последний раз. Эйден задрал футболку, чтобы посмотреть на свою кожу. Под тканью прятался темный, почти черный синяк, отчетливо повторяющий контуры чужого кулака. Пилигрим поморщился. И это Вальц еще приказывал своим людям ему не навредить. Интересно, что стало бы с ним, если бы он захотел сделать ему больно? Да, доктор сказал, что он не пленник здесь, но проверять его терпение на прочность пока не хотелось. Все же Эйден очень скоро не выдержал и поднялся с постели. Он уже достаточно выспался, бог знает сколько валяясь без сознания. Поэтому он решил разведать обстановку и прогуляться по этому убежищу. В конце концов, он даже не знал, где находился. Парень осторожно приоткрыл дверь. За ней в этот раз никого не было, никакой охраны. По крайней мере, парень уверился, что он все-таки гость, а не заключенный. Он шагал вперед, стараясь вести себя, как можно тише. Само помещение очень напоминало ему больницу. Длинный узкий коридор хранил множество дверей, одна из них, самая дальняя, была комнатой Эйдена. Остальные были закрыты, и парень осторожно толкнул одну из них наугад. Дверь отворилась, открывая его взгляду заброшенную палату – было заметно, что этой комнатой не пользовались долгие годы, на скудной больничной мебели лежала многолетняя пыль. Никаких признаков обитателей палаты не было заметно, если кто-то и жил здесь когда-то, время давно стерло все его следы. Эйден прикрыл за собой дверь и пошел дальше. Он не решился проверять каждую палату, чтобы случайно не столкнуться с Вальцем или его прихвостнями. Чуть дальше была подсвеченная зеленым табличка с надписью «Выход», и парень направился к лестнице. Вниз она уходила на несколько этажей, а вот наверх вел всего один пролет. Эйден подергал ручку, убедившись, что вход на крышу заперт, и нащупал в кармане отмычку. Замок был довольно хилый, так что у парня не ушло много времени, чтобы взломать его. Он вышел на устеленную голубым брезентом крышу и вдохнул ночной вилледорский воздух. Городская ночь для Эйдена никогда не сравнится с ночью в лесу или крохотном поселении, где можно услышать пение птиц или вой диких лис, но и в Вилледоре было свое очарование. Былая красота большого города полностью окупала крики зараженных и неприятный запах мертвечины, от которого можно было спрятаться только на большой высоте. Эйден понял, что он уже не в Старом Вилледоре. Здесь было куда больше высоток из стекла и бетона, которые высились над ним и будто улыбались бликами лунного света на стекле. Парень стоял на относительно невысоком, этажей в пять, здании, стоящем отдельно ото всех, и мысленно, совершенно автоматически, прикидывал, на какую высотку можно было забраться, чтоб как следует осмотреть город. Его раздумья прервал голос: - Надеюсь, ты не думаешь спрыгнуть и отсюда? – позади в дверном проеме стоял Вальц. - Нет, просто смотрю на город. Мне уже хватило одной попытки побега, - Эйден без задней мысли потер живот, подумав, что будь он чуть послабее, уже бы сдох от внутреннего кровотечения. - Прости за это, - мужчина выглядел искренно виноватым, зеленые глаза по-звериному блеснули в свете луны. – Я не хотел тебе навредить. - Ничего, я еще живой, - парень пожал плечами, обняв себя руками, внезапно почувствовав холод. - Пойдем назад? - Я еще побуду здесь. Хочу подышать. Эйден отвернулся от Вальца, ожидая, что тот уйдет и оставит его одного, но ученый, наоборот, подошел ближе и остановился плечом к плечу с парнем. Они оба просто помолчали несколько минут, пока доктор не разрушил тишину, наверное, самым неожиданным вопросом: - Малыш, ты веришь в Бога? – Эйден в шоке посмотрел на мужчину. - Нет, никогда не верил. - Знаешь, я тоже. Я всегда был человеком науки и считал религию предрассудком и глупостью, но… - Хочешь сказать, что уверовал в большого небесного дядьку с бородой, который за нами присматривает? – Пилигрим не выдержал и презрительно хмыкнул. – Если даже он есть, то он делает свою работу из рук вон плохо. - Не сказал бы, что поверил, - Вальц предпочел проигнорировать язвительное замечание мальчишки, - но, если Бог есть, то кое-что хорошее он все же сделал. Парень посмотрел на доктора в ожидании продолжения, и тот положил руку ему на плечо и проникновенно заглянул Эйдену в глаза: - Подарил мне тебя… Пилигрим залился краской от такого двусмысленного замечания, кажется, у него даже кончики ушей загорелись. Вальц потянул его на себя, и Эйден на мгновенье подумал, что тот собирался его обнять, но ученый просто повел его к выходу. - Пойдем внутрь, малыш, ты совсем замерз, - Эйден смог только кивнуть и пойти вслед за Вальцем.