Тёмно-оранжевый закат на фоне потресканных домов Ты так хотела рассказать ему насколько тяжело Ты так хотела показать ему прокуренный балкон У тебя слёзы на глазах, у него – целый горизонт *** Светло-голубой рассвет снова укладывает спать Ложиться смысла уже нет, он вынуждает закрывать Глаза, чтобы не видеть всё, что ты успела потерять Когда проснёшься, тебя ждёт темно-оранжевый закат
Всё же в мире нашем есть неизбежное - ход времени. Оно высыпается из наших ладоней словно песок, и усыпает дорогу позади лепестками роз, чтобы мы всегда могли найти дорогу обратно. Путь у всех разный, разная в нём длина, ширина и чистота, путь этот - жизнь. Ещё одна неизбежная вещь - смерть. У каждого пути есть конец, у кого-то позже, у кого-то раньше. Есть люди которые боятся смерти, есть те, кто считают смерть благословением, а есть те, кто к ней равнодушны. Среди этих троих вариантов конечно же есть что-то вроде исключения. Люди которые сами преднамеренно лишают себя жизни. Суицид в наше время стал почти повседневным делом. Каждый день множество людей совершают суицид и это их выбор. Причин для совершения такого поступка сотни, если не тысячи, и у каждого разные. К сожалению, в наше время причина у большинства схожа - травля со стороны родителей, одноклассников, в принципе родственников. Иногда одиночество, не взаимная любовь и много другой бредятины. У каждого правила есть исключение, существуют люди, что считают смерть путём к «свободе». Балкон старой, полу-прогнившей квартиры пропитался дымом дешёвых сигарет насквозь. Настежь открытое окно не спасало ни на единый процент от этого запаха, но двоим сидящим в доме парням, было абсолютно плевать на стоящий аромат. Они стояли вспоминая собственное детство, что провели достаточно весело. Такие воспоминания нахлынули на них совсем случайно, но тем не менее они были приятными. Достоевский стоял опираясь локтями на подоконник балкона, выкуривая сигарету за сигаретой в открытое окно. Лёгкий ветерок ласкал щёки и волосы, развевая пряди по ветру, тем самым каждый раз заставляя брюнета заводить их за ухо. Его тёмные очи смотрели внимательно на Гоголя, что стоял в двух шагах от него, и так же курил в уже другое окно. Балкон не маленький, так что места им с головой хватало. Последний пришёл к Фёдору от скуки ещё пару часов назад. До этого они сидели пили чай на кухне, а сейчас переместились сюда. Николай не смотря на свои длинные волосы, поправлять их вовсе не думал, даже не смотря на то, что они перекрывали половину обзора для глаз. — Федь, вот скажи мне, какой твой любимый цвет? - Задал резко вопрос Гоголь, ехидная улыбка уже расплылась на его лице. — Не знаю. — А в детстве был красный, почему? Скажи, скажи! - Николай мигом оказался рядом с Фёдором хватая его за рубашку и начиная трясти, чтобы он побыстрее сказал. — Вроде я тебе это сказал потому, что красный первый пришёл мне в голову. Прекрати меня трясти. - Достоевский отхлестнул руки Гоголя, заставляя вновь отойти где-то на шаг назад. — Феденька смотри, я птичка! - Уже говорил Николай вылезая наполовину в окно, при этом держась на носочках. Одно неверное движение и он может упасть, но кажется белокурого мало это волновало. - Когда я умру, я обязательно стану свободным, как птицы в небе. — Отойди от окна, голубь. - Брюнет легонько постучал по боку Гоголя, мол "брысь". Николай слегка недовольно закатил глаза, но просьбу исполнил, вскоре усаживаясь на подобие кресла в углу. — От крысы слышу. - Почти обиженным тоном промолвил белокурый доставая очередную сигарету и закуривая её. Выпуская из лёгких дым, из уст его резко послышался вопрос. - Феденька, что для тебя значит смерть? Достоевский вдруг задумался. Он давно знал ответ на этот вопрос, но сейчас, когда его на прямую об этом спросили, подходящие слова выветрились вместе с дымом, а посреди горла стал ком. Пепел с сигареты бесшумно обваливался падая куда-то вниз, перед этим не забывая покружится в вальсе с ветром. На часах 4 утра, за окном ещё темно, но совсем скоро начнётся рассвет. Взгляд аметистовых глаз направился в небо, глядя на сияющую луну, нужные слова вновь вернулись к хозяину. — Смерть - это конец. После неё идёт лишь пустота и гниение тела, это словно бездна, чьи щупальца всю жизнь медленно тянут тебя всё глубже, в какой-то момент утягивая слишком глубоко. — То есть, ты боишься смерти? - Взгляд разноцветных глаз сверкнул в темноте, а лицо медленно приобрело вопросительный вид. Слишком серьёзный, как для Николая. — Нет смысла бояться того, что в любом случае произойдёт. Я не боюсь смерти. - Кратко молвил Достоевский бросая взгляд вниз. Они на 7 этаже, высоко и внизу никого нет, там пустая улица, пустой двор. — Я убью тебя, Феденька. Я сделаю тебя свободным, обещаю! - И вновь на лице Гоголя заиграла эта больная, слегка безумная улыбка. Но для Фёдора она слишком привычная, чтобы бояться или настораживаться при виде неё. — Буду с нетерпением ждать этого дня. Гоголь далее не говорил, и на балконе воцарила тишина. Каждый погряз в своих мыслях, но совсем скоро оба взгляда зацепились за одну вещь. Начало рассвета, солнце только начало появляться из-за горизонта, освещая понемногу небо, сперва высокие здания, и в последнюю очередь дороги. Достоевский слегка зажмурился, словно вампир не желающий сгореть заживо. — Смотри ка, Федь, сегодня красное солнце. - Вновь заговорил Николай, приподнимаясь со своего места и подходя ближе к брюнету. После становясь рядом и так же укладывая руки на подоконник. — И что? - Достоевский вопросительно вскинул брови, не видя в этом ничего удивительного. — Я это к тому, что красный твой любимый цвет, а как ты говорил в детстве? Это потому, что красная кровь. Смотри внимательно, и запомни, что красная не только кровь. - Гоголь сладко зевнул и затянувшись в последний раз выбросил сигарету в пепельницу. Уходя с балкона и оставляя Фёдора в одиночестве, давая возможность окунуться в свои мысли с головой.***
Шесть утра. Самое время выпить горячий кофе сидя на старой кухне и глядя в окно. Наблюдая за тем как изредка выходят люди с домов, уходя по своим делам, как животный мир тоже просыпается. Птицы поют на ветвях деревьев, а коты под окнами начинают свои арии, заставляя жильцов, чьи окна не закрыты подняться с тёплых, уютных кроватей. Так думал Фёдор, сидя на подоконнике и держа в руках свежий, крепкий кофе. Коля ещё спит, он благополучно лёг на кровать Достоевского, зная, что последний уже сегодня спать не будет. Поэтому воспользовавшись ситуацией, решил отоспаться хотя бы несколько часов, перед учёбой. Всё же, в университете быть не выспавшимся очень плохо, хотя большая половина студентов именно такие. Тяжесть утренней рутины ложилась на плечи. Дороги уже были насквозь забиты огромным количеством людей, а в автобусах и электричках не было даже элементарно стоячих мест. Благо, университет Достоевского был близко к его дому, и дойти туда можно без транспорта. Купив по дороге стаканчик горячего кофе, Фёдор шёл по давно заученному маршруту. Он запомнил почти каждого прохожего, что за эти года, так же ходил каждое утро на работу, или в другие места. Каждого таксиста, продавцов в ближайших ларьке и магазине, даже детей на площадках. Ни с кем из них брюнет лично не знаком, но каждого знает как хорошего знакомого. Тяжёлая деревянная дверь со скрипом открылась, пуская во внутрь большого здания. Помещение набитое людьми, которые сейчас готовы убить друг друга, все вялые, каждый занят своим делом. В этом здании Достоевский чувствует себя лишним, словно это не то место, где ему нужно быть. Ведь, он просто пустое место, не общительная мышь, что просто изо дня в день ходит сюда. Не чтобы с кем-нибудь увидеться, а чтобы послушать лекции и по итогам сдать экзамены. Все считают его обычной мышкой, не подозревая, что он - крыса. Конечно, есть люди которые уже познали разницу между этими двумя схожими, но все же разными животными и характерами людей. Мышь даст себя в обиду, а крыса... Укусит. Пара за парой, лекция за лекцией. Солнце за окном успело несколько раз сменить своё положение, и вот на четыре часа дня, сейчас будет последняя пара. Фёдор вышел с кабинета биологии и направился в уборную, в его ушах были наушники, в них играла спокойная, классическая музыка. Сходив в туалет, брюнет стоял смотря в зеркало и моя руки под холодной водой. Ледяная вода стекала по рукам, пока аметистовые очи глядели на своё отражение. В зеркале была бледная, уставшая фигура, синяки под глазами и слегка растрёпанные волосы. — Надо было всё же лечь спать... Пробормотал себе под нос Достоевский. Тяжело вздыхая, он выключил воду, уже собираясь взять салфетки чтобы вытереть руки. Дверь уборной заскрипела, давая понять, что зашёл кто-то ещё. Но Фёдора мало волновал этот факт, он уже уходит. Боковым зрением брюнет, заметил белую макушку головы и не успел он вытащить салфетки как его вдруг схватили за руку. Ближайшая туалетная кабинка с грохотом закрылась, пряча в себе двух парней. Достоевского, что озадаченно смотрел на юношу напротив и Гоголя, что со своей излюбленной ухмылкой прижимал к белой стене напуганного брюнета. — Коля? Что ты здесь делаешь? Ты ведь в другом университете уч... - Фёдор не смог договорить, ведь рот ему закрыли рукой. Николай весь дрожал от эмоционального перевозбуждения, кусал губы и крепко держал Достоевского, не давая возможности вырваться. — Феденька... Ты скучал? Я вот очень скучал. - Голос Гоголя дрожал, а улыбка то и дело искривлялась. Фёдор схватился руками за белую рубашку Николая, стараясь отодвинуть его, но разница в силе и телосложении слишком велика. На белой одежде тут же появились мокрые пятна от рук. — Прекрати, я не хочу делать тебе плохо. Достоевский продолжал пихать Гоголя, ведь его тело уже изрядно ныло от боли. Руки Николая слишком сильно его сжимали, и прижимали к стене, но похоже, последний этого вовсе не контролирует. — Если пообещаешь не кричать, я уберу руку с твоего рта. Фёдору оставалось лишь сделать короткий кивок головы, после чего рука Гоголя слегка ослабила хватку. — Молодец. - Николай наконец убрал руку, перемещая её на плечо Достоевского, тем самым только сильнее прижимая к стене. Кажется, в теле Фёдора даже послышался хруст костей. — Зачем ты пришёл? И что тебе нужно? - Почти бесшумно промолвил Достоевский, тяжело дыша и морщась от ноющей боли. — Ты... Я хочу сделать тебя свободным, как и обещал! Гоголь вдруг громко, безумно засмеялся. Его руки только сильнее сжались на плечах Фёдора. Через несколько секунд его смех резко остановился, а правая рука резким движением достала с кармана нож, в тот же момент вонзая в бледную кожу, где-то в зоне живота. Оба парня замерли, когда услышали очередной скрип двери и шаги по уборной. Достоевский тяжело дыша держал лезвие ножа, оно сильно резало его кожу на ладони, из-за чего на белый кафель упало несколько капель крови. Руки обоих дрожали, ещё немного и их могут заметить. Гоголь совсем забыл, закрывал ли он дверь в кабинку?.. И вот, ручка опускается вниз, глаза Фёдора были зажмурены от боли, а вот глаза Николая внимательно смотрели на то, как дверь отдёргивается назад, но не открывается. Все таки закрыл... Вошедший в уборную зашёл в соседнюю кабинку, а Гоголь тихо хихикнул вдруг отпуская рукоять ножа, более не стараясь вонзить его в тело напротив. Фёдор рвано выдохнул, выпуская с руки нож на пол, соответствующий звук, брызги крови по полу, и крик из соседней кабинки. — Упс, ты такой не аккуратный... - Молвил Николай поднимая нож с пола. Оба парня понимали, что как только человек из соседней кабинки убежит из уборной, им так же придётся валить. Широкий коридор университета был забит людьми, все были шокированы от внезапного крика. И от того, что с уборной выбежал парень, кричащий "Кровь! Нож! Убили!". И только Гоголь с Достоевским шли как ни в чем не бывало, рука Николая ютилась на плечах Фёдора, приобнимая его. А последний лишь с молча опущенной головой, шёл вперёд.***
Мысленно студент несколько десятков раз проматерился в своей голове, пока его руку с лишними расспросами перевязывала медсестра. Но благо, она достаточно глупа, чтобы поверить в его почти бессвязную ложь. И вот, идя уже по дороге домой Достоевский старался не думать о том, что их могут заподозрить в "убийстве". Вряд ли конечно это случится, но если кто-то видел как они оттуда вышли, то им может не поздоровиться. Тяжело вздохнув Фёдор оглянулся по сторонам, ища взглядом Николая, который смотался на почти десяток шагов вперёд. Николаю видимо, абсолютно плевать на случившееся, он просто идёт домой в припрыжку, ничего не объяснив. Посмотрев на свою больную руку Достоевский заметил, что кровь успела просочиться через бинты. Дома он обязательно их сменит, но пока что ему надо туда дойти, желательно без каких либо происшествий. Не успел последний сделать даже шага вперёд, как услышал тихое мяуканье, явно не взрослого кота. Ради интереса Фёдор стал оглядываться, пытаясь найти взглядом мяукающее создание, и вскоре у него это вышло. Маленький чисто белый котёнок, сидел прижимаясь к мусорным железным бакам около девятиэтажного дома. Беззащитный, дрожащий от страха, перед неизвестностью, комочек шерсти сидел, опустив голову вниз. И тихо мяукал, отчаянно стараясь привлечь внимание тех, кто ему поможет, или тех кто его добьёт. Достоевский прикусил губу, где-то в этом котёнке он увидел себя в детстве, когда ему было так же страшно. Брюнет медленно подошёл к нему, протягивая руку, конечно, котёнок не смотря на то, что был сильно напуган тут же стал тереться об ладонь. Бедный не потерял доверия к ужасному человечеству, Фёдор мимолётно заметил, что глаза котёнка были слегка слипшимися, от чего он, кажется, даже ничего не видел. Грязный, не грязный, это мало волновало брюнета когда он прижимал котёнка к своей одежде, укрывая собственной кофтой чтобы согреть. До дома десятки метров, так что стоит поторопиться. Достоевский открыл дверь в свою квартиру и чуть не свалился на пол, ведь Гоголь пронёсся мимо него как пуля, слегка задевая за плечо. Фёдор лишь закатил глаза и закрыл за собой дверь. Оставив вещи около входа он тут же пошёл в ванную, где для начала промыл глаза котёнку, не смотря на то, что последний сильно сопротивлялся. Брюнет слегка улыбнулся, замечая две сильные схожести между его другом и новоиспечённым котом. Это один цвет волос и шерсти, и то, что глаза у обоих гетерохромные. — Везёт же мне, на вас особенных. - Почти бесшумно промолвил Фёдор и опустил котёнка на пол. Сам он отправился в свою спальню, где переоделся в домашнюю одежду и закрепил волосы заколкой, чтобы не мешались. Пройдя на кухню он заметил Николая, что уже поставил чайник и ждал пока он закипит, чувствует он себя как дома. Достоевский привык к такому, поэтому промолчал и полез в холодильник, во-первых смотря на продукты, чтобы что-то из них приготовить, во-вторых заглядывая в морозилку, чтобы взять мясо для котенка. Последний как раз зашёл медленным шагом к ним на кухню, принюхиваясь и осматриваясь. — Феденька, неужели ты решил завести кота!? - Резко вскрикнул Гоголь, вскакивая с места и подбегая к маленькому созданию. Николай схватил руками котёнка и стал рассматривать его, поднимая вверх. — Да, ты только заметил? Не таскай его, а лучше имя помоги придумать. - В голосе Фёдора слышалось лёгкое недовольство, ведь он вдруг понял, что мясо такие маленькие коты ещё не едят. А значит надо что-то другое, молоко, например. Взгляд быстро нашёл нужный напиток, и достав его из холодильника, поставил на стол рядом. — Имя? Не знаю даже, у меня никогда не было домашних животных, так что я в этом не мастер. - Гоголь опустил котёнка на пол и взглянул на Фёдора. — Зато у меня теперь два животных. — Разве? Ты где-то от меня второго прячешь? — Нет, что ты. Ты это животное каждый день в зеркале видишь. Николай вдруг нахмурился показывая за спиной Достоевского ему язык, так по детски, но эта шутка и правда была обидной. Поэтому Гоголь скрестил руки на груди и сел обратно за стол, наблюдая как Фёдор наливает молоко в маленькую тарелку, и греет в микроволновке. Казалось о новом котёнке он заботиться сильнее чем о нём, хотя они друзья уже столько лет! — Не дуйся голубь. - Вновь подал голос Фёдор. Николай только сильнее нахмурился, неужели он на столько очевидный? Достоевский ни разу не обернулся, но прекрасно понял, что обидел его. — Я и не дуюсь, крыса помойная. Собрата по помойке себе нашел? - Съязвил Гоголь, на его лице появилась победная улыбка, дескать: "что ты на это скажешь, а?". — Ревнуешь? Николай поперхнулся воздухом, его лицо приняло полу-оскорблённый, полу-шокированный вид. Всё же в таких поединках Гоголь никогда не выиграет у Достоевского, уж слишком он умный. Зато в драках слабый, от чего часто говорит белокурому фразу "сила есть - ума не надо". Сегодня, правда, промолчал. Почему же? Фёдор поставил мисочку с молоком на пол, наблюдая как котёнок быстро начинает его пить, словно неделю ничего не ел и не пил. На кухне повисла тишина, оба парня молчали. Лишь резко засвистевший чайник прервал могильную тишину. Достоевский выключил газ под ним и отошёл, позволяя Гоголю сделать себе чай. А пока тот наливает кипяток в чашку, Фёдор вновь открыл холодильник доставая оттуда несколько продуктов, с которых по итогу сделает салат и яичницу. Если повезёт, яйца даже не подгорят, всё же он не супер-шеф и готовить, в общем, не умеет. Долго вспоминать про раненную руку не пришлось, она резко заболела когда он взял нож. Тяжело вздохнув, Достоевский отложил пока кухонный нож и отправился в ванную перевязать ладонь, чтобы было более удобно. Сняв старый бинт парень промыл рану перекисью и неосознанно стал рассматривать её. На сколько она глубокая, на сколько ровный порез, как много крови оттуда могло вытечь. Голос в голове вдруг тихо задал вопрос. "Почему ты не убил его?" Фёдор молчал, смотрел на рану из которой продолжала очень медленно стекать кровь. Ещё вопрос, голос стал чётче, громче, серьёзнее. "Почему позволил покалечить себя?" К горлу подошёл ком, Достоевский продолжая молчать сжал челюсть до боли. А голос продолжал задавать вопросы, с каждым разом говоря всё громче, злее. Заставляя уши болеть, заставляя всё ниже опустить голову, как нашкодившему ребёнку. "Мы оба прекрасно знаем, что ты мог его убить тогда". "Почему ты ничего не сделал?" "Почему до конца только защищался?" "Почему ты молчишь?" "Почему? Почему? Почему? Почему? Почему?" Фёдор весь сжался, закрывая уши руками, зажмурил глаза и старался не слушать голос, который так сильно резал уши. Он давно его не слышал, почти забыл, но вот он снова здесь. Резкая тишина вновь наступила во всём доме. Даже стук сердца можно было услышать, или, может, Достоевский наконец таки оглох от такого крика? Опровергнуть данную мысль помог Гоголь, что с кухни крикнул "Федь, ну ты где?". — Где, где... в пиз... - Фёдору хватило сил не продолжать данную реплику, всё равно он говорил шепотом и его бы не услышали. Вновь промыв порез парень наконец перевязал его бинтом и вернулся на кухню, как ни в чем не бывало. Как будто только что он просто перевязывал рану, а не страдал от голоса в голове, как человек больной шизофренией. Может, он им и является, но врачи говорят обратное. — Феденька, что ты там так долго делал? - Спросил Николай делая небольшой глоток горячего чая. — Рану перевязывал, которую между прочим ты мне и нанёс. - Фёдор вновь взял в руку нож и стал нарезать овощи, стараясь не порезать пальцы в дополнение. Гоголь молчал несколько минут, сверля взглядом непоколебимого Достоевского. После, на его лице появилась хитрая улыбка. — Ты кровь на ухе плохо смыл. Оба замолчали, а Фёдор даже прекратил нарезать овощи. Кажется, кровь там могла быть только от руки, которой он прикрывал ухо. "Чудесное фиаско" - подумал Достоевский беря в руку салфетку и вытирая ухо. Конечно, в голос он ничего не сказал, да и говорить здесь в общем нечего. Иногда внимание Гоголя поражает Фёдора, ведь варьируется оно от "не заметить вещь лежащую под носом", до "заметить что-то, что стараются усердно скрыть". И вновь молчание, на кухне повисла тишина, в которой были слышны стуки ножа об деревянную доску, и тихое шуршание котёнка, который тщательно исследует новый дом. Достоевский вдруг вновь задумался, какое имя дать белому комочку шерсти. Вспомнился ему вдруг кот из села в котором Фёдор жил в детстве, он был тёмно серым в полоску, таких тогда было много. Звали его Кузя, кот бездомный, но все его знали, многие подкармливали, а некоторые очень добрые люди даже обустроили ему небольшое жильё. Кот ничейный, но всеми любимый, дети не обижали его, а он давал себя погладить. Умер бедный от старости, нашли его в том самом доме который ему сделали. Помниться, его похоронили не просто закопав, а даже поставили небольшой самодельный крест на месте где была его могила. Так и решил Фёдора, котёнка будут звать Кузя, всё же, имя хоть и распространённое, но не плохое, для кота самое то. Вскоре все нарезанные овощи были в глубокой тарелке, Достоевский умеренно посолил блюдо и добавил немного подсолнечного масла. "Готово" - мысленно он проговорил сам себе отставляя тарелку. Ещё 20 минут мучения с яичницей и Фёдор наконец сел поесть. Гоголь как и до этого сидел пил чай, ведь он никогда не ел в гостях у брюнета, не ясно от чего. То ли просто никогда не голоден, то ли боится чего-то, хотя в принципе, Достоевского мало это волновало, ему больше достанется. — Приятного аппетита. - Сказал Николай допивая несчастную чашку чая. — Как решил кота назвать? - По тебе видно, что ты уже придумал. — Кузя. — Как того кота с нашего детства!? Серьезно? - Гоголь удивлённо вскинул брови, глядя на медленно поедающего пищу Фёдора. — Ага. Парень повернул голову к белому коту, машинально вспоминая старого друга. Они совсем не похожи, но почему тогда? Неужто Достоевский пытается этим маленьким существом заполнить пустоту? Или заменить кого-то? — Феденька, а почему ты решил его забрать себе? - Вдруг спросил Николай подпирая голову рукой, вновь глядя на парня напротив. — Жаль стало. — Не ври, ты не испытываешь жалости. Вновь тишина, сегодняшний день слишком сильно наполнен такими разговорами, такими словами и в конце концов событиями. Фёдор успел устать, ему уже сильно хотелось спать, просто лечь в кровать, закрыть глаза и не открывать их до завтрашнего дня. Такие серьёзные разговоры с Николаем звучат как насмешка, как что-то глупое, неясное. Еда более не лезла в глотку. — Хочешь анекдот? - Спросил вдруг Гоголь вновь натягивая детскую, невинную улыбку. — Не хочу, иди домой. Оба парня привыкли к такому. Николай понял, что похоже перешёл негласную черту дозволенного, такое бывало и ранее. Поэтому Гоголь просто поднялся с места и направился прочь с кухни, оставляя Достоевского одного. Хлопок входной двери. Фёдор слегка облегчённо выдохнул, взглянув вновь на еду. Его почему-то начало слегка подташнивать. Поэтому отодвинув тарелку на середину стола парень встал и смотря в пол направился к себе в комнату. Вскоре уже ложась на кровать и закрывая глаза. Сон очень быстро охватил разум и тело, давая Достоевскому столь желанный отдых от собственных мыслей и тяжелого дня.