Подснежник

      — Я понимаю вашу спешку. Все же он омега… Вова успел услышать обрывок фразы директора, прежде чем его появление прервало беседу. Беседовал он с Лешей и, это вызвало такую волну облегчения, что омега едва не забылся и не бросился к нему в объятия. Альфа мягко улыбнулся при виде юноши и сам протянул ему ладонь. Вова тут же приблизился к креслу, на котором сидел мужчина, и, взяв его за руку, сел на кресло рядом.       — Могу я забрать его прямо сейчас? — спросил Леша, взглянув на директора.       — Разумеется. Документы вступают в силу сразу после подписания. Я уже распорядился, чтобы секретарь принесла его личное дело, а завуч сейчас в учительской заполняет листок с Вовиной успеваемостью.       — Отлично, — кивнул альфа и чуть сжал ладошку в своей руке.       — Только вы обязаны предоставить информацию о том, в какое учебное заведение он был определен. Все же учебный год не закончен. И пока Леша рассказывал о предстоящем домашнем обучении, которое он выбрал как самое подходящее, Вова с приоткрытым ртом смотрел на него. Ему нравилось каждое слово альфы, потому как он раньше даже мечтать не мог о домашнем обучении. Более того, альфа рассказывал директору о том, что у него в преподавателях будут кандидаты и доктора наук и что у них в планах окончить все одиннадцать классов.       — Вова крайне перспективный, и я очень хочу поддержать его увлечение наукой.       — Это замечательно! — охал воодушевленный рассказами директор. Секретарь принесла личное дело и заполненный лист успеваемости. Директор от души пожал руку Леше и приобнял Вову, искренне пожелав успехов в учебе и счастья в личной жизни. Покинув кабинет директора, Леша продолжал держать Вову за руку, поэтому, несмотря на звонок на урок, они все же словили парочку удивленных взглядов школьников. Вова порывался спросить, что из сказанного директору — правда. И есть ли она там вообще? Но боялся, не понимая, как сделать это так, чтобы не звучать претензией, потому как он действительно и от всего сердца был благодарен ему.       — Я утром уже начал собирать вещи, зайдем в магазин, потом домой — упакуем оставшиеся и отправляемся, — проинформировал его Леша, глянув на свои наручные часы. Вова с сияющими глазами кивнул и позволил себе прижаться к альфе, но сделал это аккуратно: пока они шли к выходу по коридору, он слегка привалился к его плечу и потерся щекой о куртку. Альфа, разумеется, этот жест не упустил. Ему очень льстило, что омега так выражал свою благодарность, ведь это определенно было не только «спасибо» на физическом уровне, но еще и доверие. А доверие — это то, над чем Леша собирался поработать в ближайший год. Если понадобиться больше года — будет больше. Он прекрасно осознавал, что сто процентов готов ждать Вову столько, сколько понадобится. Выйдя за ворота школы, омега обернулся, и мужчина тоже остановился. Вова обвел взглядом старенькое двухэтажное здание и дворик.       — Будешь скучать? — осторожно спросил Леша. Он уже давно понял, что школа была неким островком спокойствия в жизни Вовы, отдельной ее частью, видимо, мало связанной с той, что ждала его дома.       — Не верю, что это место меня отпускает, — тихо произнес омега, не оборачиваясь на альфу. Леша сам окинул здание взглядом: часть окон заколочены, некоторые стены укреплены уродливым рыжим кирпичом, а кругленькое чердачное окошко зияет голой темнотой. Здесь большинство зданий так выглядело — умирали.       — Отпускает, — так же тихо подтвердил альфа, понимая, что мрачный вид не лучший пейзаж для его омежки. — Пойдем, — он легонько потянул его, и Вова не стал сопротивляться, словно сам только этого и ждал. Больше он не оборачивался, и Леша мысленно накидывал варианты досуга, которым займет младшего, чтобы тот меньше думал о прежней мрачной жизни. Лучше он отрефлексирует свое прошлое в уютном теплом местечке. В квартире первым делом Вову напоили чаем с конфетами. Омега боялся, что это станет его любимой привычкой: заедать и без того сладкий чай сладкими конфетами. Леша же никак его действия не комментировал, он стоял у кухонной тумбы и заготавливал еду в дорогу. Вова жевал вафельную конфету, глядя на широкую спину альфы, витая в своих мыслях, поэтому едва не подавился, когда тот вдруг повернулся и спросил:       — Перекусишь сейчас или уже в поезде? Вова приложился к кружке, обжигая язык, но проглатывая едва не запортившуюся назад конфету.       — Я... — хрипло начал Вова, вызвав у старшего улыбку. — Я же сейчас ем, — произнес он.       — Так это же сладкое, — Леша взял не поместившийся в контейнер бутерброд и положил на стол перед омегой. — Там салями и бекон, пойдет? Если что, то могу достать с курицей, — он обернулся к контейнерам, на кухонной тумбе.       — Этот в самый раз! — быстро согласился Вова, взяв бутерброд. Кажется, он был сытым, но омега внутри него очень хотел принять еду из рук альфы. Бутерброд выглядел крайне аппетитно: поджаренный тостовый хлеб, салями, бекон, расплавленный сыр и сладкий красный перец. До первого укуса Вова не знал, нравится ему сладкий перец или нет, но ему однозначно нравилось все, что готовил Леша. Аппетитный хруст, следом за которым последовала гамма вкуса, заставили омегу тихонько застонать от удовольствия. Вова даже не понял, когда именно закрыл глаза, но когда проглотил и открыл, то наткнулся на внимательный взгляд альфы.       — Мне нравится смотреть, как ты ешь, — признался Леша, перефразировав: «мне нравится смотреть на тебя». Вова угукнул и, стеснительно отведя взгляд, быстренько доедал угощение. Решив все же не мешать, альфа пошел в комнату, чтобы еще раз проверить рюкзаки. Он сменил чемодан на рюкзак, как и планировал, но теперь нужно было взять немного больше вещей, поэтому он приобрел рюкзак поменьше. Это были старые темно-зеленые походные модели времен молодости его родителей, но не менее крепкие, чем новомодные. Новые модели сюда никто не привозил, так как попытка организовать горный курорт накрылась, так и не начавшись, поэтому в магазине-складе можно было купить «новое» оборудование тех золотых годов. Главную функцию этот брезентовый вещмешок отлично выполнял — содержимое не промокало. В модель поменьше он поместил их документы и бумаги по работе, также туда отправилась часть перекуса в дорогу — этот рюкзачок он доверит Вове. В большой же пошла вся одежда, нескоропортящаяся еда для их маленького путешествия и вещи «на всякий случай», наподобие спичек, кое-каких лекарств, запасных батареек для фонариков и дезинфицирующих таблеток для воды. Пока альфа занимался укладкой вещей по рюкзакам, Вова закончил с едой и, собравшись духом, направился в комнату к Леше.       — Как… — голос снова охрип, но альфа сразу обернулся, отвлекшись от рюкзака.       — М?       — Как тебе удалось уговорить отца отпустить меня?       — Почему тебя это так беспокоит? — Леша закрыл рюкзак и затянул ремешки. Вова помолчал, но альфа не оборачивался к нему, давая время подумать.       — Я боюсь… что он передумает…       — Даже если так, он ничего тебе не сделает, — уверенно произнес альфа, после чего поднялся и развернулся к юноше.       — Но мне ведь еще нет восемнадцати, вдруг он…       — Нет. Ты ему не принадлежишь. Теперь ты принадлежишь только себе, — твердо произнес Леша. Вова сжал губы, кивнул, по его щекам побежали слезы, и он поспешил спрятаться в объятиях альфы. Ему не верилось, что больше не придется возвращаться домой, в провонявшую сигаретами и перегаром квартиру, что он больше никогда не увидит ни отца, ни дядю. И Вова даже примерно не представлял, что должен сделать, чтобы отблагодарить Лешу, чтобы не потерять…       — Т-ш-ш, все хорошо, — прошептал альфа и, не сдержавшись, уткнулся носом в его макушку. Помимо сладковатого запаха какого-то цветка, Леша с удивлением почуял в волосах нотку чего-то весеннего, и у него моментально засосало под ложечкой. Омега пах идеально. Если он раскроется таким ароматом во вторую полноценную течку, то им лучше находится на разных концах континента. Но Леша рискнул и сделал глубокий вдох, понимая, что это финиш. Вова — его истинный омега, если это не так, то он понятия не имеет, как иначе это называть. Конечно, такая вещь, как истинность, была подвергнута критике в научных кругах, но он за свою жизнь многих омег повидал, много где был: не только по стране, но и по всему Земному шару, и не было у него на пути так правильно пахнущего омеги. Поэтому он даже не заметил, как запустил свою сущность в омегу и вовсю оглаживал по оставленным собой же изгибам. Это почти моментально успокоило Вову, он стал дышать ровнее и прекратил всхлипывать. Ощущая невесомые поглаживания, омега четко осознавал, что хочет постоянно чувствовать альфу на таком уровне. И помня недавние слова Леши — для этого требовалась метка. Укус. Страшно? Да, немного, ведь метка — это навсегда. Только страшили не боль и шрам, а то, что альфа не даст своего согласия на это.       — Давай собираться. Нам нужно до темноты добраться до станции, — тихо пробормотал Леша в его макушку, искренне надеясь, что омега сам отстраниться, потому как он физически этого сделать не мог.       — А где находиться станция? К счастью, Вова действительно сам отлип и поднял лицо, чтобы посмотреть на старшего.       — За городом, — с радостью принялся объяснять Леша, желая отвлечься от собственнических потаенных желаний на этого славного беззащитного омежку. — Станция давным-давно закрыта, пути отрезаны от основной линии, и с континентом они не соединены. Задействована только линия, расположенная в горах.       — В горах? — удивился Вова.       — Да, раньше этот городок существовал не за счет рыболовства. Порт использовали для транспортировки титана, золота и серебра. И рельсы прокладывались именно для того, чтобы спускать с гор добытые драгоценные металлы. Но жилы иссякли, а чтобы прорубать новые шахты в горах, нужно много динамита и энтузиастов. Погода лет сто пятьдесят назад не была лучше теперешней.       — Сто пятьдесят лет назад? — восхитился Вова, крайне заинтересованный рассказом.       — Давай собираться, я по пути расскажу. — Леша легонько подтолкнул его к вещам, что заранее подготовил и разложил на диване. Вова послушно натягивал вслед за старшим термобелье, затем флисовые штаны и вязаный свитер с горлом, после чего у него был дутый ярко-малиновый комбинезон и куртка, такая же, как и комбинезон. Чуть великовата, но на свитер села хорошо. После чего ему шарфом закрыли половину лица и надели шапку с завязками. У Леши был не комбинезон, а штаны, правда, не яркие, а черные, но вот куртка была ярко-зеленого цвета.       — Все вещи для подъема в гору яркие, чтобы было хорошо видно на белом снегу или черных скалах, — пояснил Леша, заметив вопрос в глазах Вовы.       — Мы будем подниматься в гору пешком?       — Нет, не пешком, но я выбирал самые теплые вещи, а они только в яркой расцветке. Вова в ответ кивнул и надел перчатки. Он хотел услышать продолжение, но Леша заторопил, потому как боялся, что омега начнет потеть в тепле и резко остынет на улице. Выключив везде свет, они с рюкзаками вышли из квартиры. Леша закрыл дверь на ключ и, подойдя к соседской двери, позвонил в звонок. Дверь им открыл очень пожилой старичок. Низенький, сгорбленный, в болтающейся на сухой фигурке клетчатой рубашке, коричневых штанах и тапочках. На лице старые очки с толстыми линзами, а на голове почти не осталось седых волос. Вова смотрел на сморщенного старичка и понимал, что не может определить, кто стоит перед ним: альфа, бета, омега? Он словно был из другого мира.       — Здравствуйте, — с теплой улыбкой и очень вежливо произнес Леша. — Вот ключи, мы уже уезжаем, — он протянул связку старичку.       — Уже уезжаете? — скрипящим, но таким добрым голосом спросил старичок. Судя по всему, он не услышал Лешу, хотя альфа говорил довольно громко.       — Да, — ответил старший, вместе с этим кивнув, на что тот кивнул в ответ, принимая в трясущуюся ладошку ключи.       — Удачной дороги! И передайте моей Мю, чтобы скорее возвращалась, мы с Феликсом уже заждались! — наигранно пожурил старичок, опустив голову, потому как о его ноги любовно потерся толстый черный кот, очевидно, тот самый Феликс.       — Хорошо! Спасибо! — сказав это, Леша вновь кивнул. Старичок заулыбался и, кивнув в ответ, приговаривая что-то коту, потихоньку закрыл дверь. Вова нахмурился, потому что испытал дежавю.       — Это арендодатель? — спросил он.       — Нет, обе квартиры принадлежат Институту, он раньше работал там, — пояснил Леша, пропуская омегу вперед по лестнице.       — А что за Мю?       — Мю — его альфа. Это печальная история, потому как она погибла, когда им было лет по шестнадцать. Она после лицея отправилась на службу в Институт, раньше там был военный объект, и все ученые при нем не просто работали, а именно находились на военной службе. Это как раз связано с историей про шахты. До того как там нашли золото, группа покорителей Севера обнаружила за хребтом гор целую долину. И перво-наперво там организовали раскопки, потому как по многим причинам там должны были сохраниться хорошие образцы древних цивилизаций. Тогда там обнаружили не только кости мамонтов, и о долине стало известно в более широких кругах. Правительство спонсировало не только раскопки, но и добычу ценных металлов, так стали прорубать шахты и прокладывать железную дорогу. На тот момент это в основном делалось с помощью единственного ресурса — людей, потому как техника не была приспособлена к низким температурам и глохла на морозе. Поэтому туда стали отправлять эшелоны заключенных. Заключенные были приурочены лишь к добыче металлов, они никак не участвовали в раскопках и в целом не попадали в долину, но вот путь к ней лежал через места добычи. Сами же раскопки приобретали масштабы и спонсоров, там довольно быстро отстроили здание, которое Институтом стало лет пятьдесят назад. Раньше это место называлось «Лабораторией номер семнадцать», сверхсекретно. Лаборатория разрасталась, и туда тоже требовались работники, поэтому в местном лицее открыли военную кафедру, которая вербовала будущих работников Лаборатории. Мю была в одном из первых выпусков учеников, кого сразу перенаправили туда. По пути они попали в засаду, заключенные захватили одну из шахт и заминировали ветку железной дороги. Вова ошарашенно слушал, держась за руку альфы. Они успели выйти из подъезда и, пройдя через центр, шли поперек парка, впереди был небольшой спальный район и затем пустота: город там заканчивался и начиналась ледяная пустыня.       — Моя школа раньше была лицеем? — спросил он, пока альфа прервался.       — Скорее всего. Хотя в городе много заброшенных зданий, — ответил Леша.       — Тот старичок… он же омега? — Вова поднял голову, почему-то смущенный, но все же больше взволнованный своим вопросом, понимая, что ответ старшего или приведёт его к истине, или отдалит.       — Да, конечно. Мю — альфа, а он ее омега, — подтвердил Леша, заметив, как переменилось личико омеги. — Что не так?       — Я в школе нашел старые записки. Это была тайная переписка Мю и какого-то парня-омеги. Она обещала, что после службы заберет его от отца, в мужья, а он обещал дождаться… — на последних словах собственный голос подвел Вову.       — Он все еще ждет, — тихо произнес альфа, глядя, как омега сжимает губы и морщит нос, чтобы горькие слезы не полились из глаз.       — Н-но ты ведь сказал, что он тоже работал в Институте, как он мог не знать, что она погибла? — прогундосил Вова, все же шмыгнув носом под шарфом.       — Знал и полностью посвятил себя карьере, ни детей, ни мужа. Я даже ссылался на некоторые его научные труды, пока писал кандидатскую. С возрастом с ним случилась деменция, он словно откатился назад, в свой самый яркий, подростковый период жизни. Видимо, когда Мю еще была жива. Институт его откомандировал сюда, в одну из квартир и перевел на внештатную должность хранителя ключей. Его заслуги в палеонтологии неоценимы, поэтому даже тогдашнее безжалостное руководство не смогло просто так избавиться от него, списав на пенсию.       — Откуда ты это знаешь? — Вова пытался выровнять дыхание, потому как слезы на морозе не лучшая идея.       — Мне профессор Зубарев рассказывал, он к нему как к родному папе относится, навещает даже раз в год. Профессор застал его до деменции, я, к сожалению, не успел. Но мне было и не суждено, я на момент его болезни только школу оканчивал.       — Это ужасно, — тяжело выдохнул Вова, сжимая своей ладошкой руку альфы.       — Я думаю, ему досталась лучшая участь из тех, что могла быть с лишенным человеком, любившим лишь однажды и навсегда, — с толикой воодушевления ответил Леша, чуть сжав ладошку в ответ. — Он теперь до конца с ней. Вова, крепясь изо всех сил, кивнул, понимая, что альфа прав. И лучше милосердное забытье, чем доживать жизнь, имея лишь размытое воспоминание. Спальный район пересекали в тишине. Под ногами хрустел снег, а небо постепенно темнело, грозясь разразиться снегом и укоротить солнечный день. Они вышли из двора последнего дома, прошли пару метров вперед, по полю, и затем альфа развернулся.       — Нам нужен дом с цифрой семнадцать, — сказал он. Вова поднял голову и увидел привычные для городка цифры, что были на всех домах выложены в кладке одной из стен. Семнадцатый дом был совсем рядом, они вышли между пятнадцатым и шестнадцатым. С этой стороны у домов окон не было — ровная стена и цифры. Они встали параллельно семнадцатому, и затем Леша развернулся обратно к полю. Он вытянул руку, чтобы открыть скрытые рукавом куртки часы с компасом и, сверившись, повел Вову вперед. Омега все порывался спросить, но ему казалось, что он может помешать. Они прошли вперед еще пару метров, миновав небольшой бугорок, из-за которого даже крыш многоэтажек видно не было. Прошли еще вперед, и Вова увидел чуть накренившийся знак, на котором была надпись: «Газ-17». Будто здесь под землей проходила газовая труба, а знак предупреждал об этом, чтобы никто не начал капать. Отпустив ладошку омеги, Леша подошел к знаку, разгреб снег прямо у столба и, подцепив колечко, потянул его в сторону. Раздался щелчок, затем треск ледяной корки и скрипнувший механизм сам открыл крышку люка, заведя ее в сторону.       — Потайной люк? — восхитился Вова шепотом.       — Ну, не слишком потайной, на самом деле, — улыбнулся Леша. — Местные ЖКХ точно о нем знают, знак здесь не просто так. Приблизившись, Вова заглянул вниз. Глубина совсем небольшая, внизу металлический пол, а к стене приварена лесенка.       — Я спущусь первым, потом ты скинешь мне рюкзак и спустишься сам. Покивав, омега с крайне серьезным видом последовал указаниям, бесстрашно спускаясь последним по лесенке, чувствуя, как его почти сразу подхватывают ладони альфы. Одежда очень хорошо защищала, но открытая часть лица дала почувствовать, что внизу холоднее, чем на улице. В полу невысоким порогом действительно пролегала широкая труба. Леша достал из бокового кармана фонарик, включил и вручил Вове.       — Посвети вот сюда, — он направил его руку на одну из стен. На металлической стене по центру располагалась круглая ручка. Леша закрыл люк: на улице начался снегопад. Затем альфа подошел к двери и, присев, подковырнул пальцем совсем неприметный щиток, который скрывал самую обычную щеколду. Открыв ее, он выпрямился и, приложив силу, прокрутил ручку и потянул, отворяя тяжелую дверь. Вова ощущал себя самым настоящим первооткрывателем. Внутри все дрожало от восхищения и ожидания. Луч света осветил длинный коридор.       — Это бункер, он соединен с одной из шахт — самый быстрый способ попасть на станцию, — пояснил альфа, надевая свой рюкзак и вынимая второй фонарик, чтобы Вова мог спокойно надеть свой. Коридор был жуткий, но спокойствие альфы дарило ощущение безопасности и Вове, хотя он сильно струхнул, когда оказалось, что в конце коридора длинный спуск вниз.       — Лифт давно не работает, поэтому придется по лестнице, сможешь? — альфа понимал, что вопрос задает поздновато, но в прошлый раз он так легко и быстро прошел здесь, что в этот раз совсем не подумал о возможных сложностях.       — Там сильно глубоко? — тихонько спросил омега, боясь подойти к краю и понять, что свет фонаря до дна не достает.       — Нет. Мы спустимся только на первый отсек, ниже нам не нужно, — максимально спокойно объяснял Леша, боясь, что Вова даст заднюю.       — Хорошо. Ты первый? — омега честно крепился, но ему было очень страшно. Там темно, как и вокруг, если не светить фонариком.       — Да. Не спеши, если что, то сразу говори мне. Спускаться было тяжеловато. Руки у Вовы были не самыми сильными, но он терпел. Мышцы начинали гореть, и он уже хотел жалобно захныкать, но вдруг альфа произнес:       — Все, я уже стою на полу, тебе буквально пару ступенек. Давай, вот так, — он подхватил омегу, и тот с радостью отпустил перекладины, давая старшему приземлить себя на пол.       — Устал? — тихо спросил Леша, он закрепил фонарик на доку, потому поднял его, чтобы осветил лицо омеги.       — Чуть-чуть, — честно признался он, потянувшись за своим фонариком, который убирал назад в боковой карман рюкзака.       — Мы уже близко, — Леша взял его за руку и повернулся в нужном направлении, освещая коридор. Усталость испарилась из тела Вовы, потому как они проходили коридор, в котором было множество открытых дверей. Он заглядывал в них, замечая то какие-то ящики, то пожелтевшие листки бумаги, разбросанные по полу, попадались на глаза вещи и химзащита. На стенах были старые плакаты, все нарисованы явно от руки, но точно не художниками-любителями.       — А вот и лестница, — сказал альфа, и Вова глянул вперед, страшась увидеть там еще один вертикальный подъем. Но там были ступени вверх, не слишком высокие, максимум один пролет на этаж. Поднявшись по ней, Вова услышал, как эхом расходится металлический звук от их ходьбы, и по телу пробежали мурашки, а фантазия подкинула сотню глаз от силуэтов, что стоят в темноте, в химзащите и противогазах, большими зияющими впадинами провожая редких гостей. Леша был спокоен, он знакомым способом открыл дверь и пропустил омегу. Вова юркнул в открывшийся проем не оборачиваясь. За дверью была еще более пугающая комнатушка. Здесь по обе стороны были стеклянные стены, а за стеклом темнота. Альфа закрыл за ними эту дверь и открыл следующую. Вова начинал топтаться на месте от желания поскорее покинуть бункер.       — Замерз? — неверно предположил альфа, потому как не видел бледной мордочки за шарфиком.       — Угу, — быстро согласился омега, протиснувшись с рюкзаком в едва образовавшийся проход. За дверью самая настоящая пещера. Точнее, часть шахты. В потолок упирались деревянные своды, а у стен рядами стояли ящики. Шахта совсем короткая и впереди виден выход, а потому здесь пахло куда лучше, чем в бункере: морозом и землей. Выйдя следом, альфа закрыл дверь и, взяв за руку омегу, пригнулся и произнес:       — Умница. Вова, засияв алым на щеках теперь не только от холода, взглянул на старшего.       — Дальше так страшно не будет, обещаю.