Подснежник

      Больше никаких «я не побеспокою» в этом доме, с этим омегой. И дело здесь совершенно не в украденных деньгах, а в самом Вове. Если еще вчера Леша считал, что отмыть этого кутенка будет плохой идеей, то сейчас он был настроен крайне решительно. Отмыть, выкинуть одежду, что истончает едкий запах его отца, сигарет и чего-то кислого, и дать новую, свою. Но не тут-то было.       — Ты мой заложник, а значит, должен делать то, что я тебе говорю, — настаивал альфа, обращаясь к закрытым дверцам шкафа.       — Нет! — воинственно взвизгнули ему изнутри.       Вова не хотел капризничать. Да он вообще до этого дня не знал, что умеет так делать! Но что-то щелкнуло в его голове и стоило ему остаться одному в комнате, пока альфа разбирал продукты на кухне, то за нос словно взяла невидимая рука и повела его прямо к шкафу. Внутри были вещи, которые Леша уже носил, так как чистые лежали в чемодане. Вчера он тоже чувствовал эти запахи, но не с такой силой, не так маняще и призывно все это ощущалось.       — Хорошо. Тогда что ты хочешь? — быстро пошел на попятную Леша, догадываясь, что происходит с его пубертатной шестнадцатилеткой.       — Хочу, чтобы вы не уезжали.       Альфа удивился столь скорому ответу.       — Я не уеду.       — Нет! Вы должны уехать! Иначе придет м-мой от-тец с д-дядей! Они убьют вас!       Попытавшись открыть дверцу вновь, Леша с неудовольствием понял, что омега по-прежнему держит ее изнутри, за зеркало. Чтоб их, эти старые советские шкафы… Маленькие пальчики держали совсем слабо, но альфа не собирался прикладывать хоть какую-либо силу. Если омега спрятался в шкафу, значит, ему не комфортно снаружи и рушить мнимую защиту сейчас никак нельзя.       — Тогда поехали со мной? — тихо спросил Леша, прижавшись щекой к дверце. Этот вопрос рушил вообще все. И мир альфы, и мир омеги. Но почему-то старший не ощутил в себе и грамма сожаления. Может, потому, что его мир нуждался в ком-то, а у омеги его и вовсе не было?       — Отец не позволит, — так же тихо прозвучало из шкафа, словно и не предназначалось для ушей Леши.       — Ты не спрашиваешь куда, а волнуешься лишь о том, что не разрешит родитель? — с беззлобной усмешкой спросил альфа, отстранившись от дверцы. Омега закопошился, а затем дверца приоткрылась.       — Мне все равно куда, если с вами.       — Я поговорю и с ним, и с твоим дядей, если так будет нужно, — и в миг поймав обеспокоенные синие глаза, добавил уверенно: — Они ничего мне не сделают.       — Сделают! Нельзя вам идти к ним! — вновь заголосил Вова, но благо дверцу уже не закрывал, правда и вылезать не спешил.       Покачав головой, Леша протянул руку. Очевидно, что сейчас омега пытается защитить выбранного альфу любыми способами, поэтому его ответы так противоречивы и нелогичны. Феромон человека, что столько лет издевался и подавлял младшего, нужно было поскорее смыть, иначе чувство безопасности так и не появится.       — Здесь их нет, — альфа сделал мелкий шажок к шкафу, чтобы рукой прикоснуться к омеге. Тот вжал голову в плечи, дабы носом нырнуть в пиджак, в который успел влезть, надев его спиной вперед, чтобы у носа была самая пахучая часть — зона шеи. И это был чертовски плохой знак. Вова не начнет его слушаться, потому что среда, в которой он рос, не была предназначена для доверия. Без доверия омега в течку будет вести себя агрессивно. А так как вступать в садомазохистскую диаду альфа желанием не горел, придется знакомится с Вовой заново.       — Сейчас я схвачу тебя и потащу прямиком в ванную, ладненько?       — А? ААААА!       Визг стоял такой, что разыгравшаяся за окном буря постучалась и попросила вести себя потише. И если поначалу, получив пару неплохих ударов по ребрам, Леша подумал, что погорячился, то позже, когда по пути в ванную омегу удалось (прижимая ко всем стенкам) скрутить и прижать к себе, стало понятно — эффект есть.       Напищавшийся и выдохшийся Вова, оказавшись в ванной, уже сам не хотел отлепляться от Леши.       — Можно не сегодня?       — Нет.       — Может, все-таки завтра?       — Тоже нет.       — Почему? — вдруг искренне удивился Вова, позволяя неспешно раздевать себя.       — Мне не нравится, что на тебе есть чужой запах.       Омега в ответ только нахмурился и, обернувшись, попытался найти в горке вещей у старой стиральной машинки тот самый пиджак, что сняли самым первым.       — Ты после душа, моего полотенца и моих вещей, будешь пахнуть почти как я, — попытка убедить была успешной, потому как пиджак тут же забылся, и омега сам развернулся к ванне. Страх все же не исчез, это было видно по тому, как он обнял свои же голые плечи. Леша опустил глаза: на младшем остались трусы — их тоже хотелось снять. И дело нисколько не пахло его собственным возбуждением, ему как альфе действительно не нравился чужой запах на омеге, который теперь будет с ним. Но это была слишком личная зона, поэтому он не стал трогать. Потянувшись, настроил теплую воду, и чтобы ускорить процесс, сразу намочил губку для тела и нанес на нее гель для душа.       — Чем быстрее мы начнем, тем быстрее закончим. А потом я достану тебе все свои вещи, и ты выберешь что захочешь, — медленно и с расстановкой произнес Леша, стянув свой свитер и оставшись в одной футболке и штанах.       — Их можно будет помять? — шепотом вдруг спросил Вова, потянувшись рукой назад, чтобы, нащупав руку старшего, сжать его пальцы.       — Что? — переспросил альфа. Он прекрасно услышал его, но удивился, потому как обычно омеги строят гнездо в куда более позднюю течку, а то и вообще только тогда, когда получают метку и осознанно идут к зачатию потомства.       — Если я помну одежду, вы будете ругаться? — Вова чуть обернулся, словно боялся полностью упустить коварную ванну из вида.       — Нет, не буду, — с мягкой полуулыбкой ответил Леша, пытаясь максимально дать понять, что ничего такого страшного в этом нет. — Твоя мама рассказывала тебе о периодах взросления омег? — альфа чуть подтолкнул его вперед.       — Вы про течку? — Вова послушно перелез через бортик, но руку Леши из своей не выпустил.       — Угу, — старший забрался следом за ним, так и встав позади.       — Только чуть-чуть. Она говорила, что это самое ужасное, что может случиться в жизни с омегой. Еще в школе на биологии рассказывали, на теме о репродуктивной системе.       — Вот как, — альфа взял лейку от душа и, направив струйки воды на спину младшего, принялся водить по плечам и груди, избегая головы. Вода в ушах могла добавить керосина, в пока еще совсем не большой костерок стресса.       — Да, но со мной такое еще не скоро случится, — уверенность в голосе Вовы быстро дала альфе понять, что попытайся он его переубедить и купание может закончится очень плачевно.       — Почему? — беззаботно спросил Леша. Он вручил лейку омеге, дабы тот не замерз, поливая свои ноги, а сам взял губку и, выдавив пену, начал осторожно водить по плечам и спине.       — Мама говорила, что с ней такое случилось, когда ей было восемнадцать. Она тогда сразу встретила отца, и через год появился я.       История была так себе, потому как редко счастье становилось синонимом к залету из-за течки.       — Я думал, у всех омег по-разному, — намылив шею, спину и плечи, он поменялся с Вовой обратно на лейку, и тот сам принялся тереть свою грудь, живот и руки.       — Мама сказала, что у ее мамы тоже так поздно было.       Скорее всего, подобное «позднее цветение» передавалось по женской линии омег, но Леша не стал посвящать его в свои догадки, радуясь, что разговором получается отвлечь и Вова сам принялся мылить бедра и колени.       Смыв всю пену один раз, альфа повторил процедуру, уведя разговор от семьи к более простым вещам, вроде интереса Вовы к биологии. Младшего было занимательно слушать, потому как его знания не последовательны, но он самостоятельно додумывал связи и порой оказывался очень близок к истине.       — Возьми шампунь и чуть запрокинь голову, да, вот так, — Леша осторожно мочил его волосы, прикрывая рукой уши и лицо, чтобы вода не в тех местах не заставила омегу волноваться еще больше. Переведя взгляд с волос на лицо, альфа с улыбкой заметил, как младший пытается задрать глаза так, чтобы увидеть его и при этом не завалиться назад.       — Все, можешь намыливать, — дал старший добро, мягко надавив на затылок. Воду вновь направил на спину, смывая остатки пены. На бледной коже букетами отцветали синяки, торчали ребра и позвонки можно было посчитать, не касаясь пальцами. Удивительно, что организм, несмотря на явное истощение, все равно решился на течку, явив им ярко выраженный предтечный синдром.       Отвлекшись на спину, Леша не сразу заметил руку, что в каком-то отчаянном жесте потянулась назад к нему, а та, что была в волосах, едва ли развозила пену.       — Л-леш… — жалобно произнес Вова, начиная поворачиваться, так как рукой чужую руку быстро не нащупал.       — Все хорошо, что такое? — альфа легонько надавил ему на плечо, в попытке развернуть обратно. Но омега непослушно дернул плечом и, развернувшись, прижался к старшему. Носом ткнувшись ему во влажную, а теперь уже стремительно намокающую футболку, он прикрыл глаза и вцепился пальчиками в бока.       Приобняв его за плечи, Леша с минуту верил, что сейчас младший отлипнет, но этого не произошло. Вернув лейку в держатель и направив ее так, чтобы вода лилась на спину омеги, альфа успокаивающе погладил его по плечам и принялся самостоятельно мылить шампунем его волосы. Чтобы пена не стекала по лицу, он убрал челку назад, тут же зацепившись глазами за шрам на лбу. Противно видеть, как беззащитные и безобидные носят на себе следы от рук тех, кто сильнее. Хотелось извиниться за весь безмозглый альфий род, что за каким-то хреном решил, что сила делает их главнее и дает право калечить и мучить омег. А им всего-то нужно было стать теми, от кого не нужно защищать.       Прижавшись губами к давно зажившему шраму, старший внутренне выдохнул. Ему придется как-то смириться с тем фактом, что он не появился в жизни омеги раньше.       — Уже давно не болит, — вдруг прошептал Вова, жмурясь от удовольствия и подставляясь то под ласковые руки в волосах, а теперь еще и теплые губы.       — Прости, что это вообще есть, — все же озвучил свои мысли Леша.       — Но вы не при чем. Так я учусь терпеть будущую боль.       — Будущую боль? — альфа чуть отстранился, разглядывая расслабленное бледное личико. Он продолжал мягко массировать корни волос, будто-то там тоже когда-то болело. Может, и болело.       — Муж-альфа будет воспитывать, так отец говорил.       — Твой отец… — хотелось сказать «кретин», но он произнес куда спокойнее: — сильно ошибается.       «Я не собираюсь тебя обижать. И другим не дам», — добавил уже про себя.       Полностью сполоснув омегу, Леша вылез из ванной и поспешил помочь младшему. Вова явно запаниковал, на пару секунд оставшись внутри в одиночку, а потому сразу подался следом. После его завернули в большое полотенце и потребовали трусы.       — Отвернитесь, — ответил омега.       Без лишних вопросов старший отвернулся и спустя минуту Вова обогнул его и вышел, пошлепав в спальню. Леша задержался, чтобы отправить белье в стиральную машину и запустить этот древний аппарат. Когда вернулся в комнату, то с плохо скрываемым удовольствием увидел, что Вова уже сам разобрался с вещами. Все содержимое шкафа было на расправленной постели. В центре сидел омега, на нем была рубашка и сверху кофта, вещи сильно велики, доходили до середины бедра. При этом штаны он надевать не стал, возможно, не смог найти ремень, так как тот находился в чемодане. Вещи лежали хаотично по всей поверхности кровати, сам младший был в ее центре. Он оседлал подушку и, зажав ее между бедер, нахмурив брови, расправлял свитер, пытаясь уложить его в какой-то видимый только омеге порядок.       Боясь отвлечь младшего, Леша взял оставленное на стуле полотенце и приблизился.       — Волосы совсем мокрые, могу я…? — он не закончил, так как Вова поднял на него взгляд. В синеву закрался туман — омега был близок к течке. Молча окинув старшего взглядом, он оставил свитер в покое и, взявшись за подушку между своих ног, вместе с ней подполз к краю постели, чтобы альфа смог вытереть ему волосы.       Принявшись тереть прядями волосы Вовы, Леша с интересом наблюдал за ним. Омега быстро дотянулся до ближайшей вещи, а это были брюки, он вновь принялся укладывать их, при этом хмурясь так, будто решал сложную задачку.       — Не получается, — пробормотал омега, дотянувшись до рубашки.       Старший закончил с волосами и, вновь убрав челку со лба, чуть пригнулся, чтобы посмотреть, что конкретно не получается. Ответа на вопрос он там не увидел, так как младший по-прежнему перекладывал вещи с места на место, и подтягивал к себе другие.       — Помочь? — спросил Леша, не решившись присесть, так как на ближайшие дня три кровать ему не принадлежит. Вова поднял голову, окинул оценивающим взглядом и чуть кивнул. Старший не то чтобы был мастером по гнездам, но у него были отношения, в которых омеги гнездились, потому он примерно понимал, что нужно сделать.       — Садись вон туда, — указал на центр кровати. — Хорошо, а теперь положи одеяло в изголовье.       Омега молча выполнял требования, каждый раз поднимая голову, в надежде услышать новое. Старший знал, что гнездо — дело тонкое, и пока его туда никто официально не приглашал. Поэтому он подавал ему вещи, даже если те лежали у самого Вовы и говорил, куда положить. На самом деле Леша не знал и не чувствовал той омежей важности порядка в укладке вещей, а потому исходил из плотности ткани, чтобы штаны и свитера с кофтами оказались внизу, а футболки и рубашки вторым слоем. Омега перестал хмуриться и даже выпустил из-под себя несчастную подушку, правда оставил рядом, и альфа не стал на нее претендовал, так как «стройматериалов» было вполне достаточно и без нее.       Когда вокруг Вовы образовалась полукруглая стеночка из вещей, он огляделся, и вновь поднял голову на старшего, и тихонько спросил:       — А зачем мы так сделали?       — Тебе же нравится? — ответил Леша вопросом на вопрос.       — Да, — без каких-либо колебаний подтвердил омега. — Они хорошо лежат, — и чуть подумав, добавил:       — Комфортно….       Кивнув, старший опустился около кровати и так как та не была высокой, они хорошо видели друг друга. При желании Леша мог удобно опереться на нее рукой, на свободный от вещей край, но делать этого без приглашения или разрешения не станет.       — Почему вы сели на пол? — омега руками нащупал подушку позади и, прижав ее к себе, обнял руками и ногами.       — Мне можно на кровать? — спросил старший, специально сделав интонацию, чтобы Вова задумался над важностью ответа.       Правда омега, нисколько не подумав, кивнул, упершись подбородком в край обнятой подушки. Это вызвало непроизвольную улыбку, которую Леша никогда за собой не замечал, возможно, потому, что все его предыдущие омеги были самостоятельными в этом вопросе и знали, как себя вести, но неосведомленность младшего вызывала в нем страшные порывы нежности.       — Подумай еще раз, хорошо?       — Я хорошо подумал, — поспешил ответить Вова, сжимая подушку крепче.       — А так? — старший протянул руку и, миновав стеночку, коснулся его обнаженной коленки. Скользнув глазами по бледной коже, на которой был большой шрам, скорее всего от неудачного падения на асфальт или щебень когда-то давно, Леша взглянул на младшего.       Внимательно проследив взглядом за альфой, Вова разжал пальчики, отпустив подушку, и положил ладошки поверх руки старшего. По его взгляду можно было понять, что уверенность дала трещину.       — Уже не так уверен, да? — осторожно спросил альфа.       — Угу, — тихо отозвался омега, но ладони не убрал.       — Мне убрать? — Леша взглядом указал на свою руку.       Вова поерзал неуверенно, посмотрел на него и отрицательно покачал головой.       — Давай тогда за руку? Тебе будет удобнее, если ляжешь.       — Нет, не надо за руку.       — А как тогда?       Младший взял его за ладонь и, сняв с колена, положил на свою голень. Затем он перетянул подушку выше и послушно лег на бок, лицом к альфе. Леша смотрел прямо в его глаза, что так же глядели в ответ. Синева в них была сродни морской, но не спокойной, а ждущей бурю. И альфа эту бурю ждал в полной готовности. Ему доверили ногу, не всю, но все-таки, омега не испугался, не попросил убрать, он даже не отвернулся от него. Хотя над доверием им явно придется работать годами. Разумеется, что преданный семьей и в течение долгого времени находящийся в подавляющей и агрессивной среде, он с разбегу ему доверять не начнет. Вообще никому доверять не будет и винить его за это бессмысленно. Гнездо — защита, и в сознании омеги, особенно в течку, защита сто процентная и не пробиваемая. Разумеется, эту самую защиту должен альфа обеспечить. Тем более, если альфа не в гнезде, его туда не позвали, поэтому он с двойным усилием должен отгонять всех от гнезда, чтобы омега оценил старания и в следующий раз позвал за стенку. Быть непрошенным гостем можно лишь в том случае, если у омеги есть метка, но при таком раскладе он сам альфу и позовет.       Через время Вова задремал. Старший еще минут двадцать пялился на его спокойное бледное личико, мысленно надеясь на то, что течка пройдет легко.       Конечно, такого не случилось.       Леша, понаблюдав некоторое время, решил, что Вову можно оставить наедине с собой. У него была работа, хоть и дистанционно, но все же была. Еще ему нужно было снова отзвониться в институт и сообщить о том, что приезд его скромной персоны вновь переносится. Течка как минимум три дня, потом еще день, чтобы младший восстановился, а лучше два, после чего он сходит к его отцу, потом еще день понадобится на сборы. И того чуть больше недели, а там еще в пути три дня, но это только если погода будет хорошая, а тут загадывать дальше, чем на завтра, бессмысленно.       Он разместился с кофе на кухне, чтобы закончить анализ находок, параллельно пытаясь дозвониться по спутниковому телефону, чтобы предупредить о задержке и кратко сообщить об итогах первичного анализа. Просматривая очередной снимок, он делал пометку в ежедневнике, как вдруг к сильному запаху кофе добавилась сладость. Сладость печенек, но не приторная, а такая, что, попробовав раз, хотелось еще и еще, чтобы понять, распробовать. Подняв взгляд от записей, он увидел Вову. Омега жался у порога кухни, комкал низ кофты, сминая его вместе с рубашкой, что была под ней, от чего оголялось чуть больше, чем хотелось бы видеть, чтобы сохранить свой рассудок.       — Воды? — спокойно спросил Леша, при этом придвинув чашку с кофе ближе, чтобы запах горького напитка сильнее перебивал омежий феромон.       Младший поднял взгляд и обиженно посмотрел на альфу.       — Почему вы ушли, — произнес Вова себе под нос.       — Извини, давай вернемся в спальню? — осторожно поднявшись, Леша не спешил сделать шаг навстречу. Объяснять что-то Вове сейчас будет бессмысленно, он думает не головой, а инстинктами. Пока еще не на все сто процентов, но явно больше половины его мыслей занимают не слишком связанные между собой желания и потребности.       Вместо ответа Вова схватился одной ладошкой за дверной косяк, второй сильнее сжал кофту на уровне живота. И если в первую необдуманную секунду альфа хотел бросится к нему, чтобы помочь устоять, то услышав тихий скулеж замер, во все глаза глядя на дрожащую фигурку. Скулеж перерос в тихий стон, а дрожащие колени сошлись, нисколько не скрыв крупную прозрачную каплю, что тягуче прокатилась по внутренней стороне бедра.       Зажмурившись, Леша резко отвернулся, разглядывать кухонный гарнитур, но по ошибке сделал глубокий вдох. Сладость разлилась по глотке, яростно дав осознать, что вовсе не печеньем пахнет омега, это какой-то цветок, чей аромат издали и мельком можно спутать с ванилью и сахаром. Поэтому он и казался не приторным, потому что следом за сладостью прятался пряный цветочный запах. Это сирень? Нет, кажется, не она, не бывает настолько сладкой сирени…       — Мне так плохо, — жалобно произнес омега и вновь тихонько застонал, закусывая губу.       Конечно, Леша понимал, что такой момент настанет, только вот первоначальное печенье нисколько старшего как альфу не влекло. И он наивно полагал, что раскроется омега запахом сладостей, возможно, какой-то конкретной. Альфа не слишком любил сладкое, поэтому был уверен, что спокойно перенесет течку Вовы и его помощь будет заключаться только в моральной поддержке. Сейчас же он бы с удовольствием упал перед ним на колени, развел эти славные ножки и стер след от капли смазки своим языком.       — Так, — скорее для себя, чем для омеги. — Давай-ка ты вернешься в комнату, в постель.       — Без вас не пойду, — все так же страдальчески произнес Вова, уже не держась за косяк, а плечиком привалившись к нему. В синих глазах была такая вселенская усталость и одиночество, что, пахни он даже гуталином, Леша бы ему все равно отказать не смог. Кивнув, альфа, проглатывая собственную набежавшую слюну, смотрел, как Вова разворачивается и, чуть пошатываясь, идет обратно. Он пошел следом, запретив себе смотреть ниже плеч. Остановившись у кровати, Вова обернулся и протянул руку. Леша свою в ответ не подал, замер перед ним, понимая, что от него хотят, но яростно этому сопротивляясь. Попадет в гнездо и у них точно никакой дружбы не выйдет, а младший может еще и возненавидеть его за близость, как только течка сойдет. Он не имел права поступать с ним так.       — Нет. Ты залезай, а я рядом посижу, — попытался объяснить Леша. И омега вроде как понял, но потом сжал губы и схватил его за руку, принявшись тянуть на кровать.       — Я все знаю! — вдруг громко пропищал младший, упершись пятками и потянув со всей своей крошечной силы.       — Что знаешь? — беззлобно усмехнулся Леша, сделав шаг, от чего Вова плюхнулся попой на постель, едва не снеся стеночку гнезда.       — Про т-течку! И что альфа должен сделать! Я все знаю! — не унимался омега, вновь вцепившись в руку старшего, но уже будучи сидя.       — О, и откуда же?       — Я… — он будто выдохся на секунду, но затем алые щеки сделались пунцовыми, поделившись цветом с шеей и ушами. — Я читал книжки для взрослых и там все описано было…       — Дело не в этом, — мягко начал альфа, но слушать его не стали.       — Н-нет, в этом! И я не маленький! Мне семнадцать в этом году б-будет! — пальчики держали чуть выше запястья, продолжая тянуть на себя. Леша позволил потянуть его руку, но с места не сдвинулся ни на миллиметр.       Перехватив тонкие запястья, альфа отцепил пальчики от своей руки и, присев перед ним, положил свои ладони на его голые колени. Омега шумно дышал, будто вновь прошел пять этажей, но молчал, глядя на старшего.       — Это сейчас говоришь не ты, а твое маленькое омежье желание. Мы с тобой еще не стали столь близки, чтобы я имел право помогать тебе в течку, понимаешь? — Леша успокаивающе поглаживал его по коленям, стараясь не думать о том, что может легко обхватить их.       Протянув руки, омега положил свои ладошки на его плечи и доверительно, хоть и довольно мутно, посмотрев в глаза альфы, подался вперед. Леша замер, Вова ткнулся носом в его щеку и, поводив кончиком, шумно вдохнул, тут же прошептав:       — Но пахните так, будто вы самый близкий человек на Земле.       Зажмурившись, альфа вдохнул. Это было потрясно и ужасно одновременно. Ему слишком сильно нравился пряный цветочный запах, который явно раскроется сильнее завтра и окончательно снесет ему башку. Цветок, которым Вова пах, вовсе не домашний или садовый, он пах чем-то отдаленно напоминающим лес. При этом не приторный, но такой сочный и желанный, что хотелось ткнуться в запаховую железу чуть ниже уха и вдыхать вместо кислорода.       — Хорошо, — Леша мягко отстранил его от себя. — Я помогу, если ты сейчас сам залезешь в гнездо и не передумаешь впускать меня, — альфа надеялся, что передумает, как это было пару часов назад.       Вова заглянул в его глаза, словно не верил, но старший кивнул в сторону гнезда, подтверждая свой ультиматум. Омега развернулся, поднялся на постели на ноги и перешагнув через стеночку, опустился в центре. После чего повернулся к альфе и протянул руку. Леша ладонью уперся в край кровати, а второй пересек границу гнезда и, взяв за запястье протянутой руки, чуть сжал, внимательно наблюдая за лицом Вовы. Сначала омега вздрогнул, уставившись на чужую руку, прямо как в первый раз, но затем нахмурился, чуть поерзал и поднял взгляд на Лешу.       — Нормально? — спросил старший.       Но Вова не ответил, он закусил губу и зажмурился. Взгляд альфы сам собой сполз ниже, на плотно сведенные бедра и вторую руку, что сжала коленку. Леша отпустил его запястье и, еще чуть подавшись вперед, мягко надавил младшему на грудь, заставляя того лечь. Вова послушно лег и едва заметно выдохнул. Альфа задержал руку на груди, слыша, как стучит сердечко под его ладонью, а затем повел ее ниже, на живот. Чуть впалый и напряженный, как и все мышцы в спазме, живот явно был сейчас нуждающейся точкой. Едва-едва надавив, он погладил животик и спустил руку ниже. Миновав крошечное возбуждение, а оно было именно таким, Леша мягко поводил по его напряженному бедру.       — Расслабься, — попросил старший, метнув взгляд обратно на краснеющую мордашку. Волосы на лбу и висках налипли от проступивших капелек пота, глаза были все так же зажмурены, а губы сжаты в тонкую полоску.       Переложив ладонь на второе бедро, он проделал тоже самое, но на этот раз чуть сжимая пальцы, массируя мышцы. Это помогло, по крайней мере омега смог заговорить.       — Я н-не могу…       — Почему? — слегка удивился Леша, чувствуя, как медленно пьянеет от цветочного феромона.       — Оно польется, если я не буду держать, — произнес Вова, стыдливо закрыв лицо ладошками.       Не видя в этом ничего странного или неправильного, альфа чуть нахмурился, пытаясь сообразить, как донести это до младшего и при этом удержать себя в штанах.       — Так и должно быть. Все в порядке. Вова в ответ яростно повертел головой, все не отнимая рук от лица.       — Тогда я не смогу помочь, — схитрил Леша, от чего омега моментально убрал руки и наградил его отчаянным взглядом.       — Но я же всю постель запачкаю!       — Это было бы прелестно, — не сдержался альфа, чуть улыбнувшись.       Было слышно только бушующую бурю за окном и тяжелое дыхание омеги, который молча глядел на старшего уже с добрую минуту. В синеве глаз не было страха или смятения, только удивление вперемешку с каким-то неверием в услышанное. Конечно, омежке хотелось, чтобы выбранный альфа говорил такое, хоть слушать и было чревато горящим как закатное солнце лицом, но это не просто слова. Он буквально говорил то, что нужно чувствовать, то, что он обязан чувствовать рядом с альфой. Это означало, что ему не противно, ему не мерзко, он не будет высмеивать его за реакцию тела, над которой омега не властен. Не нужно чувствовать себя уязвленным или грязным. Неужели в самом деле можно расслабиться…?       — Х-хорошо, — сдавленно пискнул Вова, но на самом деле расслабиться не смог. Мышцы сводило странной колючей судорогой.       — Умница. Если что-то захочешь, скажи мне, хорошо? — Леша вернулся к мягкому массажу напряженных бедер.       — Хочу, чтобы вы помогли мне по-другому….       — Малыш, — начал было Леша, выдохнув.       — Вы обещали! — Вова нахохлился и обеими руками вцепился в его запястье.       И правда, обещал. Да и проблема с гнездом уже кажется решенной, так как омега чуть больше начал ему доверять. Теперь же стоял сложный выбор: забрать обратно эту крошку доверия и отвергнуть предложение или же рискнуть и приласкать жаждущее тельце, но после, с большой вероятностью, разрушить доверие вовсе. Выбор хреновый и стояк в штанах ему никак принять верное решение не помогал. Так как он давно не мальчик, побороть свое желание легко, но вот сущность альфы, что хочет не меньше омеги получить физическую близость с телом, обуздать невозможно. Хотелось вытряхнуть младшего из кофты с рубашкой, навалиться сверху и втереться в него своей кожей, слушая как тот повизгивает и ерзает под ним. А что будет завтра? Когда течка войдет в силу? Этот крошечный омега начнет стонать и просить? Черт…       — Тогда смотри внимательно. Если тебе станет не комфортно или просто не так, как надо, то ты мне об этом сразу скажешь, договорились? — Леша придал тону серьезности, вытянув свою руку из его. Вова кивнул, но насколько сильно он принял его слова к сведению судить было сложно. Вновь приняв сидячее положение, омега чуть подвинулся и выжидающе уставился на старшего.       Внимательно наблюдая за эмоциональным фоном на лице Вовы, Леша уперся обеими руками в постель и потянулся вперед. Поставил сначала одну руку, а затем и вторую за стеночку. Омега выглядел так же. Затем альфа двинулся дальше и, едва ли не уткнувшись в младшего, на четвереньках осторожно перешагнул стеночку одной ногой, а затем и второй.       Раздался выдох, омега словно сам от себя не ожидал, потому выглядел чуть растерянным, но все же потянулся к нему за объятиями.       — Все хорошо? — перешел на шепот альфа, приняв младшего в свои объятия. Омега что-то проурчал ему в плечо и, подняв лицо выше, уткнулся в его шею, принявшись спешно водить носиком по коже, словно котенок, который учуял что-то вкусное. И он это вкусное быстро нашел. Запаховая железа была очень чувствительной точкой и у альф, и у омег, но младший его нисколько не пожалел. Вова размашисто лизнул шею чуть ниже мочки уха и довольный тихонько застонал. Леша терпеливо гладил его по спине, чуть наклонив голову, чтобы ему было удобнее. Сказать, что это было хорошо — не сказать ничего. Прошлые любовники-омеги тоже в течку ластились и терлись о него, но все это было совсем не так. Даже воспринимался Вова совсем иначе. Этот крошечный омега сейчас был хозяином постели. Сущность альфы не пыталась взбрыкнуть, подавить до скулежа, чтобы потом взять, а наоборот, словно с интересом подставлялось, наблюдая и принимая всю неумелую ласку младшего.       Контакта с кожей было слишком мало из-за одежды, а физически они не сидели в плотную, что Вова поспешил исправить. Так как альфа удобно подогнул одну ногу под себя, а вторую вытянул, омега отлип от его шеи и, взявшись за плечи, забрался к нему на бедра. Да, так было куда удобнее. Леша с улыбкой отклонил голову, вновь послушно поставляясь под юркий горячий язычок. Руки съехали со спины на талию и, казалось, все хорошо: омега тихо урчит, альфа себя контролирует более чем, как вдруг младший вздрогнул. Он чуть отстранился, от чего Леша ощутил неприятный холодок, коснувшийся влажной кожи на шее, и обеспокоенно посмотрел на Вову.       — Что не так?       Но вместо ответа, омега виновато опустил глаза и, закусив губы, тихо всхлипнул, вновь сжав бедра, попытался свести ноги, от чего бы он завалился назад. И хоть там была мягкая постель, альфа не позволил, разместив руки на его коленях, с нажимом надавил, заставляя развести сильнее.       И наконец это свершилось. Краснея не переставая, омега потек, пачкая штаны старшего и едва ли не прокусывая собственную губу.       — Посмотри на меня, — прошептал Леша и, подавшись к отклонившемуся назад Вове, прижался своим лбом к его. Младший ожидаемо глаза не открыл, лишь вцепился в его руки пальчиками.       — Ты прекрасен. Мне безумно нравится, как ты пахнешь, цветочек, — голос сам упал на октаву ниже, когда альфа полноценно вдохнул младшего.       Темные густые реснички затрепетали, омегу явно тронули теплые слова и милая кличка. Он открыл глаза, а вместе с ними и стиснутые губы, сделав короткий вдох через рот. Режущая боль сменилась на тягучую, что кипятком разлилась внизу живота и по пояснице, альфа словно почувствовал это, потому как спустил руки со спины ниже. Большие ладони мягко массировали поясницу и это притупляло боль, но между ягодиц стало еще мокрее. Вова чувствовал, как крупные густые капли покидают его тело, пачкают кожу и впитываются во влажные штаны старшего.       — М-мне т-тоже нравится… к-как вы пахните, — прошептал Вова, открыв глаза. Альфа улыбнулся и чуть отстранив лицо, пытливо вглядывался в красную мордашку напротив. Младшему было очень не просто, Леша понимал это, поэтому старался дать максимум возможного. Он провел руками по напряженной спине вверх, а затем вниз и съехал к мелко трясущимся от напряжения бедрам.       — Расслабься, тебе будет легче. Я же рядом, я согласился помочь. Тебе нечего бояться, — тихо произнес альфа.       Вова, противореча сам себе, отрицательно качнул головой и вцепился напряженными руками ему в плечи. Эмоциональные качели — здоровое явление для молодого омеги, но то, как капризничал младший буквально уничтожало Лешу.       — Тогда давай я помогу тебе? — дыхание коснулось стиснутых губ омеги, и альфа видел, как тот мелко вздрогнул, словно по телу прошлась стая мурашек. Вопреки ожиданиям, он вдруг тихо-тихо ответил:       — П-пожалуйста….       Облизнувшись, а Леша теперь был рад, что омега с закрытыми глазами, он поднес одну руку к его шее и, огладив, обхватил сзади. Шея тонкая, а потому пальцы хорошо легли прямо на запаховую железу. Надавив подушечками указательного и большого, он почувствовал, что Вова вновь дернулся, крайне мило стиснув на мгновенье его бедра своими коленками. Отведя пальцы назад, Леша без труда слегка наклонил его голову и прошелся языком по чувствительному местечку. Наградой ему был крошечный, задушенный полувсхлип и сжатые пальчики на плечах. Увлекаться этим делом нельзя, точнее он собирался, но не так, не языком, иначе налижется омеги и дальше держать себя в руках не сможет. Поэтому, вернув пальцы, он принялся безжалостно массировать железу, от чего Вова тут же заскулил и заерзал.       Через пару минут запах цветка стал сильнее, заполнил всю комнату, а возможно, и всю квартиру. Вова блаженно откинул голову назад, его опущенные плечи и вспотевшие ладошки, что совсем слабо сжимали футболку на груди альфы, были отличным результатом для них двоих. Он наконец расслабился, ноги сами разъехались сильнее, а если бы не рука на шее и спине, омега давно бы завалился назад или вперед. Распахнув свой прелестный влажный ротик и чуть высунув кончик языка, сладко-сладко постанывал, глядя своими остекленевшими от эйфории глазами куда-то в потолок. Неотрывно глядя на Вову, альфа надавил чуть сильнее, затем притянул младшего к себе, доверительно прижав его голову к своей груди. Придав таким образом опору, он спустил руку с поясницы на бедро, а затем повел вверх. Положив ладонь на возбужденный член, что едва не затерялся в складках кофты с рубашкой, альфа слегка сжал и сделал несколько поступательных движений рукой. Вова шумно втянул воздух ртом, а затем взвизгнул и, дернув бедрами, замер, прошибаемый дрожью. Он продолжал слабо цепляться пальцами за его футболку, глядя вниз, туда, где с выглядывающего низа рубашки едва ли не капало от обилия смазки, а теперь еще и спермы, хотя та явно впиталась в кофту, ведь на ней теперь было видимое влажное пятнышко.       Тело отказывалось шевелиться, а согнутые ножки затекли, хотя Вова осознал это только сейчас, когда боль и жар отступили. Альфа мягко отстранил его от себя и уложил на сухую половину постели. Младший потянулся за ним, когда Леша поднялся с постели, выбравшись из гнезда.       — Тш-ш, я ненадолго, — он подтянул к нему подушку, ту, что он тискал до этого. Омега ослабевшими и все еще чуть подрагивающими от первого в своей жизни оргазма, прижал подушку к груди.       Разумеется, Леша ненадолго. Первым делом в ванную. Он не стал снимать вохкую футболку и вымокшие на уровне бедер штаны, лишь приспустил их, чтобы, прижавшись к холодной кафельной стене, закусить губу и подрочить. Омежья смазка на коже и прижатые к носу пальцы, которыми он массировал чувствительное местечко младшего, довели его в позорные пару минут. Он не желал оттягивать с разрядкой, хотя мог легко накинуть пару фантазий, но все это можно сделать потом, не сейчас, когда его крошечный омега такой нуждающийся в нем.       Ополоснувшись, он с полотенцем на бедрах вернулся в комнату. Вова, перевалившись на бок, дремал обнимая подушку. Надев свежую футболку и штаны, альфа отправился на кухню. Дозвонившись до института, сообщил о задержке, а затем взял бутылку воды и вернулся к омеге. Постельное белье на самом деле пока не так сильно пострадало, но и заменить его сейчас нельзя, потому что это нарушит гнездо и настроение Вовы может резко измениться. Тащить младшего в душ, сейчас было сродни убийству, поэтому он опустился у другой половины кровати, чтобы дождаться пробуждения омеги. Теперь на нем почти не осталось его феромона, а значит, и в гнездо пока нельзя, нужно чтобы снова пригласили.