Подснежник

      На улице была глубокая ночь, когда младший завозился, чем привлек внимание альфы. Леша расположился на полу, разложил свои записи, поставил рядом настольную лампу, чтобы свет не тревожил Вову, и спокойно работал. Первым делом старший кинул ему бутылку воды — как будто зверю в клетку, только здесь не через прутья, а низенькую стенку гнезда. Вова наощупь нашел бутылку, тяжело повернулся на бок, затем сел и открыв ее, сделал крошечный глоток на пробу. Пить не хотелось, но он сделал еще глоток, прежде чем закрыл бутылку и нервно выкинул ее из своего укрытия. Нахохлившись, он развернулся к альфе.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил старший, отвлекшись от своего дела.       — Почему. Вы. Опять. Там? — отчеканил Вова, злобно сверкая глазищами из полутьмы.       — Потому что я был в душе. Смыл с себя твой запах, — для пущей наглядности Леша протянул руку и подался вперед.       Вова заинтересованно потянулся носом к руке и коснувшись кончиком ладони, вдохнул. Запах действительно был другой, даже не такой, какой оставался на вещах из гнезда. Это Вове совсем не понравилось. Более того, он испытал резкую вспышку гнева. Хотелось накричать на глупого старшего, ведь зачем он вылез и тем более помылся?! Он что, передумал? Больше не хочет быть с ним? Ему что, не понравилось гнездо?!       Начав фырчать как маленький злобный еж, омега принялся ерзать и раздраженно поправлять края гнезда, то и дело бросая взгляд на старшего.       Словно прочитав его мысли, Леша поспешил объяснить и оправдаться:       — Я сделал так, потому что мы не пара, на тебе нет моей метки, мы не планируем потомство. Запах моей кожи изменился из-за геля для душа, я специально сдерживаю феромон, чтобы ты хоть немного пришел в себя. Если мы не будем делать такие перерывы, то очень скоро течка поглотит сначала тебя, а затем и меня. И потом, когда все это сойдет на нет, мы можем очень сильно пожалеть, а дороги назад уже не будет, понимаешь?       Речь была спокойной, логичной и самое главное — правильной. Но все, что услышал воспаленный мозг омеги это:       «Мы не пара. Мне не нужны щенки от тебя. Ты мне не нравишься»       Сам придумал и сам расплакался.       — Что случилось? — испугался Леша, моментально поднявшись. — Где болит? — он уперся обеими руками в край кровати и подался вперед, замерев на уровне стенки гнезда, внимательно глядя как Вова вытирает слезы.       — П-почему в-вы не хот-тите? — заикаясь пропищал младший, тут же скривив губы и болезненно нахмурившись. Он вытирал рукавами красные щеки, обиженно глядя на Лешу. Лица старшего почти не видел из-за слез, но упорно направлял на него свой взгляд, требуя ответов.       — Что не хочу? — спросил альфа, не сдержав мягкую улыбку. Голос вновь сел на октаву, а в голову, как в пораженный вирусом компьютер, полетели одна за другой картинки исключительно порнографического характера с младшим в главной роли. Эмоциональность омеги была продиктована природой, ему сейчас всеми силами нужно было заманить альфу обратно, хотя сам Вова пока этого не понимал, а потому и сдерживаться не пытался.       — Н-ну с-со мной… — жалобно произнес омега в ответ, вновь утерев новые капли слез на щеках.       — Цветочек, если ты не объяснишь, то я не смогу помочь, — почти заурчал Леша, чуть прищурившись, с наслаждением наблюдая, как прекративший плакать младший, стыдливо потупил взгляд.       Все тайное становится явным. Вова в курсе этой простой истины, но который раз попадается на обмане перед Лешей. А как ему сейчас взять и сказать, что слова о книжках для взрослых — ложь? Не на все сто процентов! Он действительно таковые в руках держал, еще когда в столице жил, но вот ничего такого он оттуда не узнал. Стыдливо перелистывал те самые моменты, так и не набравшись решимости прочитать, как это происходит исходя не только из сухого текста в учебнике по биологии. Что и куда должно войти — ясно, но что делать с телом? Куда деть руки? А какую позу нужно принять? Обязательно ли нужны поцелуи? Его вообще будут целовать…?       Прекрасно считывая метания омеги, Леша продолжал оттягивать неизбежное. Как бы ему не хотелось, но за оставшееся время, а течка только-только набирает обороты, хитрая течная сущность Вовы подберет к нему ключик. Не работает злость? Тогда в бой идут слезы. Это сильное оружие против своего альфы, ведь и без того нуждающийся вид становится настолько разбитым и жалким, что партнер скорее умрет, чем откажет. Но у Леши было преимущество: он не кусал Вову, да, трогал его сущность, примерно представляет, как это будет сладко, вновь вцепиться в нее, попутно вылизывая жаждущее тельце, но все же не кусал, а потому с головой пока еще дружит. Пока. Сколько это будет продолжаться? Может он протянет до утра, а может не пройдет и часа, а он уже заберется на омегу. Варианта просто оставить младшего и уйти — не существует. Его нет и быть не может.       Но вместо стыдного бурчания под нос, Вова закусил губу и чуть приподнявшись на коленях, сунул руку под себя. Это не заняло и тридцати секунд, как блестящие от смазки пальчики оказались перед лицом Леши. Гулко сглотнув и на мгновение зажмурившись, он пытался понять, как так вышло, что младший с дурной головой просто взял и переиграл взрослого и до сего момента держащего себя в руках альфу?       — По…мгх… — закряхтел Вова, когда его запястье сжали чужие пальцы, а его собственные, перепачканные в смазке, оказались у Леши во рту.       Это оказалось еще лучше, чем альфа себе представлял. Представить что-то подобное вообще сложно, ведь как можно хотеть ощутить вкус того, чего ты до этого не пробовал? И ощутив цветочную пряность на языке, старший вспомнил свой последний гон. Гон, который он провел со своим бывшим партнером, мечась в горячке и никак не насыщаясь. Ему чего-то не хватало, так он думал тогда, и не ошибся, ведь не хватало именно этого.       Младший слабо потянул руку на себя, затягивая старшего за стеночку гнезда. И больше Леша не противился. Облизнув каждый сладкий пальчик, он выпустил их из плена рта и заполз на омегу, что покорно лег на спину, во все глаза глядя на нависшего над ним старшего.       Упершись одной рукой у головы Вовы, второй он легко забрался под рубашку с кофтой и задрал ту до шеи, открыв вид на костлявую грудку. Опустившись на локти, Леша уткнулся носом в оголившуюся кожу и поводив кончиком, жарко выдохнул, чувствуя, как ноздри забивает феромон омеги. Сам Вова с чуть согнутыми запрокинутыми над головой руками, едва-едва ерзал попой по влажной простыне. Он сразу послушно развел ноги, чтобы альфа удобно устроился, но тогда на нем была рубашка и кофта, а сейчас они задраны до подбородка так, что впору вцепиться в них зубами. Но даже так Вова не испытывал ни капли страха, лишь волнение, которое нарастало по ходу того, как Леша вынюхивал его, спускаясь ниже по груди.       Задержавшись у впалого животика, альфа лизнул пупок, что заставило омегу мелко вздрогнуть и сжать в пальчиках край лежащего над головой покрывала. Сев у его ног, Леша взялся ладонями за разведенные бедра и слегка сжал на пробу: мало мякоти — кожа да кости, но куснуть все же хотелось. Не меньше хотелось куснуть и крошечный член, что стоял флажком, блестящий от смазки. Пригнувшись, альфа широко лизнул от самых поджатых яичек до ярко-красной головки, чем вызвал писк и едва не оказался зажатым между ног. Вздрогнув, Вова по инерции хотел стиснуть ноги, но большие горячие ладони лишь сжались чуть сильнее, не позволив самовольничать. Вновь опустившись к промежности, Леша прошелся языком по нежной паховой складочке и наклонив голову к бедру все же легонько куснул. Хорошенькие попискивания сверху и слабые попытки свести ноги — сводили альфу с ума. Та же участь ждала и другую сторону, но здесь не сдержавшись, старший куснул сильнее, оставляя след, но не такой сильный, чтобы завтра на его месте образовался синяк.       Вернувшись к истекающему члену, Леша сначала коснулся губами гладкого лобка и поднял взгляд на лицо Вовы. Омега стискивал в пальцах край одеяла над головой, тяжело дышал и во все глаза глядел на альфу у своих ног. Поймав мутную синеву, Леша, не теряя зрительного контакта опустился приоткрытым ртом на крошечное достоинство Вовы. Младший тут же зажмурился, ощутив чувствительным органом жар и влагу чужого рта. Он звонко взвизгнул, почувствовав, как обжигающе горячий язык прижался к его члену, с одной стороны, а щеки с других, в попытке втянуть сильнее. Головка едва ли коснулась стенки горла, а нос альфы уже уткнулся в мягкую кожу лобка. Леша боялся повредить кроху, потому не собирался прикладывать какие-либо усилия. Даже толком не сосав, а лишь сглотнув пару раз, старший вызвал у Вовы оглушительный оргазм. Сглотнув вновь, но в этот раз уже не в холостую, альфа выпустил член изо рта и прежде, чем отстраниться, вновь провел языком по всей длине.       Разумеется, это никак не повлияло на омежий стояк, хотя, судя по шумному дыханию Вова был уже на исходе. Первая течка не будет такой изматывающей как последующие, это словно пробная версия, но даже она выжмет из младшего все силы, а Леша качественно посодействует.       — Цветочек? — шепотом позвал альфа, вновь забравшись на младшего, удерживая свой вес на руках. Оказавшись у раскрасневшейся влажной мордочки, старший ткнулся носом в полыхающую щеку и ласково потерся о нее своей. Ему нужно было знать, сможет ли Вова продолжить сейчас или стоит дать ему время на отдых.       Отцепив пальчики от одеяла, омега положил их на плечи альфы и слегка повел головой, потершись щекой в ответ. Ох эта молчаливая благодарность… Не то чтобы любовники никогда Леше не говорили спасибо в том или ином эквиваленте, но вот это молчаливое «спасибо» разрушало все предыдущие и было чрезвычайно важным и драгоценным.       Слегка приподнявшись, альфа вновь окинул взглядом его лицо: младший не поднимал веки, не сжимал губы и тихо-тихо поскуливал, чуть хмуря брови. Вова действительно очень устал, хотя ничего и не делал, предоставив себя на откуп старшему. Течка все еще требовала внимания, но сам омега явно был не способен на активные действия. Это бессилие выглядело крайне умилительно в глазах Леши и пусть мысли его были полны разврата, он лишь сглотнул и мягко улыбнувшись опустился на младшего. Не до конца придавив своим весом, продолжал упираться руками по обе стороны от него, в этот раз он потерся всем телом. Услышав тяжкий вздох и тихий стон следом, Леша нырнул носом под подбородок и боднул в него, чтобы младший задрал голову, открыв ему шею.       Совершенно не сопротивляясь, Вова плавился, ощущая как безобразно мокро между ягодиц. Довольно мягкая ткань штанов и футболки старшего проехалась по чувствительной обнаженной коже, пустив стаю болезненных мурашек. Послушно задрав голову, омега открыл рот и позволил себе дышать так: жарко вдыхая пропитанный смешанным феромоном воздух и выдыхая ужасно визгливый стон. Стоило альфе прижаться губами к горлу, и Вова моментально раскрылся, желая поскорее ощутить прикосновение к своей сущности. Леша, разумеется, этот жест не проигнорировал, пропуская своего альфу в него, захватывая крошечную омегу. Это заставило Вову кончить, совсем слабо сжав пальчики на плечах старшего. Младший едва не прокусил собственную губу, испугавшись того звука, что хочет вырваться из его груди. Какая-то смесь из рычания и хриплого стона, он задержал ее, загудев где-то на уровне горла, что не осталось не замеченным. Даже несмотря на все происходящее, где-то на подкорке Вова боялся, что если сделает что-то не так, то Леша встанет и уйдет. Оставит его совсем одного, а это показалось ему эквивалентом смерти.       — Здесь только ты и я цветочек, — зашептали ему куда-то под ушко. — Расслабься, прекращай это, а еще лучше — прекращай думать, — альфа сместился к другому ушку, оставив невесомый поцелуй под подбородком. — Я буду рядом с тобой до самого конца, доверься, умоляю.       Следом за словами, а от последнего у Вовы в груди полыхнуло почти так же, как внизу живота, язык альфы безжалостно прошелся по запаховой железе. Закатив глаза, изо рта младшего вырвался стон, больше похожий на возглас, который перерос в рык. Омега рычал, скулил и бесконтрольно хватался за его плечи трясущимися руками, пока Леша нализывал чувствительное местечко, жадно сглатывая слюну, что быстро напитывалась цветочной пряностью. Сущность омеги буквально прогибалась, как мягкая перьевая подушка, оставляя следы от каждого прикосновения альфы — это уже навсегда. Так альфа будет находить своего омегу, потому что он эгоистично придал сущности свои идеальные формы. Обычно омеги на такое не соглашаются, ну уж точно не раньше метки и кольца на пальце, только если это не происходит насильно во время пика течки. Иначе же сущность омеги закроется и пусть насильно альфа чего-то и добьется, но уж точно не идеальной формы, а лишь уродливых выемок и бугров, словно старых шрамов.       Вове это не грозило. Его сущность с визгом восторга открылась для старшего и мялась как нагретый пластилин, заставляя Вову едва ли не плакать от удовольствия, захлебываясь собственным рычанием. Все это сопровождалось вылизываем шеи и легкими потираниями, потому в голове младшего было великолепно пусто. Из неги его вырывало лишь тихое порыкивание старшего при толчках, следом за этим звуком на него накатывала новая волна возбуждения. Он прекрасно чувствовал немалых размеров член, который попеременно упирался то в его бедро, то в промежность и пока ему всего этого было вполне достаточно, чтобы вновь кончить.       — Ох, малыш… — выдохнул Леша, приподнявшись на руках, чтобы воочию увидеть, как раскрасневшийся крошечный член извергает белесые капельки, пачкая его брюки и обнаженный живот Вовы. Подняв взгляд обратно, альфа сыто облизнулся, глядя как его прекрасный омега пытается не отключиться, уже более не имея сил держаться за него руками. Подрагивающие от оргазма ноги разъехались, полностью опустившись на простыни, руки сами собой оказались над головой, а из уголка приоткрытых губ вниз тянулась блестящая слюнка. Альфа бы с удовольствием подобрал ее языком и вернул обратно в манящий ротик хозяина, но он не собирался распалять себя еще больше иначе это грозило соитием с бессознательным телом.       — Не… — тихо-тихо подал признаки жизни младший, при этом совсем не шевелясь, не поднимая веки, лишь тяжело дыша.       — Я не уйду, — успокоил Леша, не понимая, правда, как успокоить свой член в штанах.       Первым делом старший опустил рубашку с кофтой, несмотря на жар тела и батареи в квартире, он все же боялся, что Вова может простыть. Расположившись рядом, Леша придвинул моментально уснувшего омегу сначала на один край, а затем на другой, чтобы закрыть мокрое от смазки пятно одеялом, расстелив его в гнезде поверх простыни. Им нужно пережить еще завтра и послезавтра Вову попустит, гнездо потеряет свою актуальность и можно будет сменить постельное и выкупать младшего.       Закончив наводить порядок, насколько это было возможно, Леша лег рядом и притянул Вову к себе под бок развернув спиной, обхватил его рукой поперек груди и уткнулся лицом в заднюю часть шеи. При этом он старался не сильно жаться ниже пояса, его и без этого ждала веселая ночка. ***       Течка сошла на нет лишь к утру четвертого дня. Его омега был почти что кристально чистым, но все еще невероятно уставшим. Леша тоже чувствовал усталость, но меньше всего ему хотелось, чтобы пришедший в себя Вова ощутил присохшее к ягодицам пропахшее одеяло. Перенеся младшего на диван, он стянул грязное белье с гнездом в угол комнаты, расстелил свежее и вернул Вову. Их идеальной позицией оказалась поза, в которой младший распластывался почти что звездочкой, а альфа укладывался рядом на бок, подложив одну руку ему под шею, а второй обхватив поперек груди. Так Вова во сне мог сам повернуться к нему лицом или спиной, при этом всегда ощущая кожей альфу, даже если сам за него не держался. Эту позу им показала нагулявшаяся омежья сущность, которая благодаря заботе альфы отдохнула за два дня и на третий проявила себя во всей красе так, что Леша все еще ощущал саднящую боль у себя на предплечье.       Прийти в себя совершенно другим человеком — последнее, что ожидал Вова. Внутри что-то переменилось, он чувствовал альфу рядом. И Леша действительно мирно спал под боком, закинув на него руку, за которую омега держался уже минут десять, в недоумении пялясь на чужие длинные пальцы. Тихонько перевернувшись на спину, он сел и зачем-то погладил съехавшую на бедра ладонь. Поймав себя же на странном действии, Вова растерянно взглянул на старшего: помятый вид и небольшие мешки под глазами явно от недосыпа, видимо, потому и не проснулся. Выбравшись из-под руки старшего, он встал с постели и огляделся. Гнездо с постельным, на котором он засыпал четыре дня назад, было скомкано в дальнем углу комнаты.       Без каких-либо мыслей, но с чувством, что он обязан так сделать, Вова подошел к груде вещей, опустился на колени и уткнулся в них лицом, делая глубокий нерешительный вдох. Концентрированная смесь их феромонов ударила в нос и ринулось по глотке, быстро пробуждая дремлющую память и безжалостно накидывая картинок.       Вот он заманивает альфу в гнездо.       А вот послушно разводит ноги и скулит.       Так, а это у нас что? Ах, да…       Третья ночь.       Леша перевернул ерзающего младшего на живот, задрал его задницу к верху и разведя половинки, примкнул губами к истекающей дырочке. Хлюпающие звуки вторили приглушенным стонам в сырую от слюны и слез подушку. Старший вылизывал широкими мазками, от яичек едва ли не до самого копчика, затягивал края дырочки в рот, борясь с желанием закусить припухшую мягкость. Но нисколько не стесняя себя в желании протолкнуть язык внутрь, смешивая смазку омеги с собственной слюной. Хотелось втолкнуть внутрь пальцы, но пока было рано, младший слишком быстро кончал и едва ли не вырубался, при этом тело безустанно продолжало требовать ласку.       Отскочив от кучи вещей, красный как самый спелый помидор, Вова резко обернулся в сторону постели. Леша спал и смотреть на его обнаженную спину было приятно, но в таком же эквиваленте и стыдно. Альфа был в одних штанах и это явно другие, в кровать он заманивал его в серых, теперь же на нем черные. Тихонько приблизившись к кровати, Вова присел на самый край со спины старшего, взгляд зацепился за след от укуса на предплечье.       Это его рук, точнее зубов, дело.       Потянув омегу на себя, Леша усадил его на колени, спиной к себе, и прижавшись губами к запаховой железе, одной рукой обхватил поперек груди, а второй поднырнул под младшего. Обе руки были спереди, на случай если Вова не удержится на коленях и повалиться вперед. Припухшая обласканная дырочка легко пропустила в себя палец старшего. Оба облегченно выдохнули, оба измученно, но по-своему. Внутри омеги было невероятно тесно, жарко и мокро. Тело продолжало выталкивать из нутра крупные белесые капли природной смазки, потому палец очень быстро легко заскользил внутри, и он добавил второй. Слабые потные ладошки вцепились в руку Леши, а следом за пальчиками в предплечье впились и зубки. Сжимая челюсть, Вова рычал, подаваясь на пальцы. Заласканная сущность прекрасно знала, что им нужно получить и альфа ему это дал, согнув пальцы внутри и потершись подушечками в чувствительный бугорок. Наконец он кончил как надо, чувствуя альфу внутри, хоть это и были всего-навсего пальцы.       На какое-то мгновенье, Вове показалось, что он сейчас от стыда шлепнется в обморок. Вновь быстро поднявшись с постели, он на носочках вылетел из спальни. Нужно было срочно умыться холодной водой. Шторки из бусин предательски затрещали, но Вова надеялся, что это альфу не разбудит. В ванную без Леши идти он не рискнул, потому остановился на кухне. Включив воду, набрал холодной полные ладошки и нырнул в них лицом. Повторив процедуру еще раз, выключил и почувствовал ЭТО. Альфа трогал его, но не касался. Ощутив табун мурашек, Вова резко обернулся. Леша зашел на кухню и увидев младшего, тут же прекратил делать ЭТО.       — Я тебя потерял, — с мягкой улыбкой произнес старший.       Беспомощно хапнув полный рот воздуха, но так и не произнеся ни слова, Вова закрыл мокрое лицо такими же мокрыми руками и вжал голову в плечи.       — Что случилось? — обеспокоенно, а затем большие теплые ладони легли на плечи. Он пригнулся, чтобы оказаться на одном уровне с ним.       Вова по-прежнему не мог ничего сказать. Ему было стыдно за свое поведение, а еще страшно. Безумно страшно, что старший сейчас выскажет ему свое недовольство, он ведь совсем неумелый любовник… Леша вообще хоть раз достиг пика удовольствия? Какой стыд….       Вместо слов старший вновь сделал ЭТО — потрогал не касаясь. Прямо внутри, от чего в груди защекотало и затем потеплело, будто он выпил горячего чаю.       — Что вы… — пробормотал Вова, съеживаясь.       — Завтра наша связь ослабнет, а затем сойдет на нет. Ты просто чувствительный из-за недавней течки.       Насупившись как воробушек, Вова планировал держать оборонительную позицию вечность, ведь смелости посмотреть на старшего не хватало.       — Почему ты закрываешься от меня, цветочек?       Услышав свое прозвище, Вова вздрогнул и не задумываясь отнял ладошки от лица, чтобы удостовериться в том, что услышал. Леша обхватил его под подбородком одной рукой и выпрямившись, задрал его голову к верху, чтобы встать в плотную, но не потерять зрительного контакта. Видя, как омега закусывает губы и начинает журиться, краснея до самой шеи и кончиков ушей, он не выдержал и тихо рассмеялся. Это моментально переменило младшего, он распахнул глаза и уставился на альфу в недоумении хмуря брови. Леша переместил руки и взялся обеим за щеки, чуть сдавил, сделав его губы бантиком. Вова зацепился пальцами за его запястья, замирая с осознанием того, что альфа затих и теперь их лица разделяет какие-то жалкие сантиметры.       — Я так боялся, что ты будешь злиться на меня, — вдруг зашептал альфа, глядя прямо в его глаза.       — Злиться? — продолжал хмуриться младший.       — За то, что я прикасался к тебе без спроса. Хоть ты и звал меня, но в тот момент ты уже был беспомощным и явно не руководил собой.       — Я… — Вова растерялся еще больше. — Я должен был разрешить?       — Нет. Ты должен был подумать разрешать мне или нет.       — Зачем?       — Потому что никто не имеет права прикасаться к тебе без твоего желания или разрешения.       Это звучало забавно, как будто он какой-то экспонат в музее. Все альфы такие? Или только этот? Может между альфами и принято спрашивать такое, но кто же будет интересоваться о таком у омеги?       — Не говорите глупостей… — пробормотал младший с все еще зажатыми между теплыми ладонями щеками.       — О чем это ты? — Леша отпустил, вернув руки на плечи и выпрямился, не сводя внимательного взгляда с омеги.       — Никто никогда не спрашивал меня о таком, я ведь омега.       — И что ты делал в таких ситуациях?       Опустив голову, Вова уставился на свои босые ноги. Что ему ответить? Обычно, его личные границы нарушались альфами. В большинстве случаев это был отец, который лупил его чем под руку попадется. Иногда это был пьяный дядя — отец Саши, зажимал в углу и мерзко терся, бормоча что-то воняя перегаром. Сам Саша и его компания тоже хватали, толкали, пинали, не заботясь о таких вещах, как разрешение на прикосновения. Страх, боль, непонимание. И что же он делал в такие моменты…?       — Старался не плакать слишком громко….       Шумно вздохнув, Леша на мгновение зажмурился, быстро совладав со вспыхнувшими эмоциями и присев на корточки перед растерянным младшим, уткнулся лицом в его живот. Новая рубашка пахла в основном омегой.       — Как же я хочу стереть эти твои воспоминания, — прошептал альфа, чувствуя, как Вова нерешительно запускает пальчики в его волосы одной рукой, а второй приобнимет за шею.       — А я… — младший совсем себя не понимает, но и полившиеся из глаз слезы остановить не может. — А я бы с удовольствием все то забыл….