Подснежник

      Такими темпами он грозился затопить квартиру. Омега никак не мог унять собственные слезы. Зачем этот альфа так добр с ним? Почему не рычит и не злится? О чем он думает, притащив его опять в свой дом? Вове же от этого только хуже, он совсем не понимает, как себя вести рядом с таким человеком.       — Еще немного и тебе придется учиться плавать, — прошептал Леша. Омега жалко всхлипнул и задержал дыхание, альфа расстегнул его курточку и, присев, вдруг ткнулся в его живот лицом. Вот так шоковая терапия. И как теперь выдохнуть, не заскулив еще жалобнее?       — Обними меня, — вдруг попросил старший, мягко потершись носом и щекой о его колючий свитер.       Вова не понимал, как и почему, но это правда сработало. Он выдохнул через рот и запустил холодные красные пальчики в его волосы. Всхлипы стихли, сменившись на шмыганье носом и шумное дыхание. Альфа и сам выдохнул, прикрыв глаза. Этот мелкий крошил его как личность. Просто от его слез внутри взрослого состоявшегося мужчины все вертелось так, будто его душу накололи на вентилятор и врубили на всю мощность. Еще более страшные вещи с альфой делала его омежья послушность. Любой бы на его месте воспользовался, даже самый воспитанный и благоразумный крепко бы задумался. Это слишком сильно привлекало сущность любого альфы. И эта инфантильность, порожденная условиями воспитания, недостатком общения с остальным миром и низким уровнем социализации, вызывала такие смешанные и местами неправильные чувства. Леше было страшно представить, что с ним станет, если омегу отмыть от посторонних запахов? Нарядить в свои вещи, чтобы он утонул в них, сделавшись визуально еще меньше, таким, что можно положить в кармашек и наблюдать за его крошечными делами….       — Будем пить чай? — тихо спросил альфа, подняв голову к омеге. Вова с этого ракурса выглядел разрушительно хорошеньким. Нахмуренные густые брови, слипшиеся от слез длинные ресницы, чуть приоткрытый маленький рот, влажные губы и мокрый красный нос.       Получив пачку салфеток, Вова сидел на кухне и смотрел на широкую спину альфы. Тот, как ни в чем небывало, делал им чай и бутерброды. Омеге так хотелось прижаться носом прямо между лопаток и вытереть свои слезы об его серую мягкую кофту. Желание было вызвано потребностью пометить альфу своим запахом, но он пока не понимал этого.       Чай пили молча. Омега жадно ел, пряча глаза за кружкой, а альфа не настаивал на зрительном контакте. Младший не хотел говорить, Леша расценил это как камень в свой огород. Он сильно ошибся, решив, что омега попросит у кого-то помощи. Выросший в агрессивной среде, младший явно не понимал, что может быть как-то по-другому. И глупо было надеяться, что один короткий разговор все разрешит. Альфа решил, что молчание — это его наказание за своего рода предательство. Ему доверили тайну о сложной жизни, а он предложил ее рассказать всем.       — Можно я останусь здесь до утра? — вдруг произнес Вова, проглотив последний кусочек бутерброда с сыром.       — Спальня в твоем распоряжении. Я не побеспокою, — ответил Леша, стараясь не показать своего удивления.       Кивнув, Вова одним глотком допил свой чай и, поднявшись, ушел в спальню. Шторка из бус приятно затрещала, а стоило забраться на кровать и уткнуться носом в подушку, как легкие заполнил запах моря. Обхватив обеими руками, омега жадно подмял ее под себя и тихо заскулил. В этот последний раз он сполна воспользуется своим шансом. Жаль, что нельзя утащить вместе с деньгами еще и пропитавшуюся феромонами альфы подушку.       Подремав до вечера, Вова открыл глаза как раз тогда, когда без света еще что-то можно было разглядеть. Отлипнув от подушки, он тихонько поднялся и прислушался. Альфа был на кухне, судя по всему, разговаривал с кем-то по телефону. Чемодан стоял у тумбы. Воровато оглядевшись, омега положил его плашмя на пол и, надавив на застежки, с тихим щелчком открыл. Вновь прислушался и, поняв, что никто на звук не бежит, он раскрыл чемодан. Специальными резинками к стенкам были прижаты аккуратно сложенные вещи. Здесь же, поверх, лежали папки, толстый ежедневник и кошелек. Эти вещи не были прикреплены, потому как альфа часто пользовался ими здесь. Хотелось полистать папки, заглянуть в записи, но, сжав губы, Вова взял кошелек. Раскрыв его, он тихо удивленно выдохнул. Ему еще никогда в жизни не приходилось держать столько денег в руках. Помимо крупных цветных купюр, в кошельке были карточки и билет. Последний привлек внимание Вовы. Вытащив его, он удивленно разглядел на нем изображение паровоза, как из книжек по истории, а под ним завтрашнюю дату и какой-то номер, вместо названия станции. Это перечеркивало все хорошее, что омега успел сочинить в своей голове про Лешу. Тот добрый просто так, напоследок.       И так даже лучше. Хорошо, что их недодружба, закончится так же резко, как возникла. Без прощаний и обещаний увидеться снова. Но почему-то Вова все-таки вытер пару появившихся слезинок из уголков припухших глаз. Вернув билет, он вытащил пятитысячную купюру, сложил и сунул ее в карман штанов. Закрыл чемодан и вернул в прежнее положение. Поднявшись, собирался уходить, но резко развернулся и, схватив подушку, прижал к себе напоследок.       Это точно последний раз. Завтра альфа будет уже очень далеко, а он останется в этом холодном городе навсегда. Опустив несчастную подушку, Вова зажмурился на мгновение и, вспомнив, какой была жизнь до Леши, решительно направился к выходу. До жути хотелось напоследок заглянуть на кухню, а еще лучше, угодить в объятия альфы, но это все бы порушило. Не смог бы младший молчать об украденных деньгах, тут же бы признался и снова разревелся. Они и так и так больше никогда не увидятся, но правда разрушит хороший образ Леши в его глазах и добавит проблем, а так, альфа завтра уедет, может, и пропажу не заметит, а Вова отдаст деньги Саше, и он со своей приставучей компашкой точно скроется с радаров на неделю-другую, пока будут пропивать и прокуривать эти деньги.       Да, его реальная жизнь была далека от этой теплой чужой квартиры, от этого спокойного альфы, прикосновения которого не вызывали в нем панику. Далека настолько, что лучше поскорее забыть это все.       Приблизившись к дверному проему, что вел на кухню, он осторожно выглянул. Альфа стоял у окна, спиной к выходу, и, судя по позе, держал в руках телефон, набирая в нем что-то. Прокравшись мимо, Вова бесшумно обулся и повернулся к верхней одежде. Его курточка висела между курткой альфы и его «доспехом».       Стоял ли в его жизни когда-нибудь более сложный выбор? Сложно представить….       Ключ, как и всегда, был в двери. Поэтому выйти тихо труда не составило. Выйти, а затем бежать и бежать, и бежать. Так быстро и так отчаянно, прижимая к себе собственную курточку и утопая в чужом пуховике. Вова чувствовал себя самым ужасным человеком на Земле. Он обокрал того единственного, кто был к нему добр просто так, не потому что должен или хочет что-то взамен. А он так подло поступил. И ведь не объяснить, даже если сильно захочется, не рассказать о том, что иного пути нет. Что он — лишь жалкая пылинка в долгой и счастливой жизни альфы, которую тот забудет, будто никогда и не было, а для омеги он — целая жизнь.       Дома он запрятал пуховик под кровать и лег спать. Сна, разумеется, не было, Вова слышал, как пришел пьяный отец, как гремел посудой на кухне и как потом завалился смотреть телевизор. Но стоило старшему захрапеть, и омега тут же вылез из-под теплого одеяла, чтобы вытащить теперь уже свой доспех и затянуть к себе в кровать. Обхватив ногами и руками, Вова отыскал носом самое сохранившее морской запах местечко и, уткнувшись в него, закрыл глаза.       Его фантазия предоставила ему славный сон. Сон, в котором он с Лешей встречается в каком-то другом городе, большом, без снега, с кучей магазинов и кафе. Альфа улыбается, берет его за руку, и они идут по улице, по широкому тротуару, мимо других людей. Большая теплая рука согревает его холодную ладошку, и Вове совсем не важно, куда они идут и зачем. Впереди, за горизонт опускается солнце, отражаясь лучами в стеклах многочисленных многоэтажек, окрашивая город в мягкий красно-оранжевый свет.       Когда приходит время проснуться, омега еще минут двадцать лежит с закрытыми глазами, фантомно ощущая ладонь альфы в своей. Внутри, где-то посреди грудины разлилось тепло, от которого и хорошо и плохо одновременно. В голове прокручивая сон, подмечая или додумывая детали, Вова изо всех сил старался не заплакать. Что же это такое? Почему так больно?       Но встать пришлось. Встать и запрятать пуховик под кровать. Переодеться, чтобы не осталось и без того слабого запаха на теле, и тихонько прокрасться на кухню мимо уснувшего на диване отца. В зале стояла привычная вонь перегара, а на кухне бардак и пустая кастрюля. Этот альфа никогда не заботился о нем, никогда не спрашивал, голоден ли он. Раньше Вова не задумывался об этом, воспринимал как обыденность, но, пожив другой жизнью, такие простые вещи, как чужой эгоизм, резко бросились в глаза.       — Как же повезет вашей омеге, — прошептал младший сам себе. С горькой улыбкой он закатал рукава и принялся отмывать кастрюлю и тарелку от присохшей каши.       Пока в полной мере не осознавая, но обычное смирение с каждой новой минутой этого дня перерождалось в самую настоящую грусть.       — Или, может быть, бете? — тихонько спросил омега сам у себя, пока вытирал заляпанный чем-то стол и пол. Ему не составило труда представить, что такой альфа, как Леша, мог искренне полюбить бету и без всяких феромонов.       Закончив с уборкой, он приготовил еще кашу, обнаружив в уличном холодильнике кусок сала. Ему такая еда не нравилась, от животного жира в животе часто появлялась тяжесть, но старший любил жирную жареную пищу, поэтому он добавил поджаренные с луком кусочки в готовую кашу и перемешал. Вымыв руки и накрыв кастрюлю полотенцем, как учила мама, чтобы сохранить еду теплой, он вернулся в комнату и принялся собираться в «школу».       Выйдя из дома с одной книгой по биологии в пакете и пятитысячной купюрой в кармане, он надеялся забраться в один из рыбацких домиков и заучить строение костей черепа. В школе такое наизусть не спрашивали, но Вова почему-то был уверен, что Леша знает такие вещи наизусть, ведь он палеонтолог. К тому же именно туда приходит Саша и Ко, чтобы, скрывшись от ненужных взрослых глаз, напиться или покурить. А Вове нужно было отдать деньги, которые буквально жгли. Хотелось поскорее от них избавиться.       Правда, настигли его куда раньше. Стоило выйти из подъезда, как он тут же угодил в лапы старших. Они ждали у подъезда Сашу и никак не смогли пропустить младшего. Семен натянул ему шапку на глаза, а Никита, выхватив пакет, заглянул внутрь.       — Еще десяти утра нет, а ты уже за учебу взялся, — хохотнул альфа, всучив ему пакет обратно в руки.       Вова наощупь вцепился в пакет и, вжав голову в плечи, второй рукой отодвинул шапку с глаз. У Кирилла под глазом был синяк, видимо, его мама заметила пропажу денег, украденных на покупку закуски.       — Сегодня мы полезем на тот корабль? — вдруг удивленно спросил Саша, выйдя из подъезда и остановившись за спиной Вовы. Оба альфы удивленно взглянули на старшего товарища. Видимо, в планах у них этого не было, но омега напрягся очень сильно.       — Нам Кирилл как раз своим фонарем посветит, — усмехнулся Саша. Семен расхохотался, а Кирилл отмахнулся, отвернувшись, но улыбку сдерживать не стал. Вова шутку не оценил, но тихо выдохнул, значит, ни на какой корабль его не потащат.       — Парни, давайте вперед, а мне с мелким перетереть надо, — сказал Саша, как только Семен прекратил задыхаться от смеха и хлопать несчастного Кирилла по спине. Этой же ладонью, он приобнял подбитого товарища, и они пошли вперед.       Вова тут же обернулся на старшего. Саша оскалился и протянул руку. Без слов поняв, что требуется, омега вытащил купюру из штанов и вложил в его ладонь. Так даже дышать чуть легче стало. Увидев удивление, а следом и улыбку на лице Саши, который, развернув бумажку, поднял ее на свет, будто омега мог достать фальшивую, Вова было решил, что на этом все. Он свободен.       — Стоять, — резко прервали его поток мыслей. Старший вдруг закинул руку ему на плечо и потащил к парочке, идущей впереди.       — Парни! — окликнул он их. Те остановились и, обернувшись, отзеркалили мерзкую ухмылку Саши, опустив взгляд на сжавшегося омегу, обнимающего свой пакет с учебником.       — Сегодня наш маленький друг станет по-настоящему взрослым! Он пойдет со мной на дело!       — Ооо! — хором восхитились альфы.       — Сейчас как раз должен открыться супермаркет в центре, скорее всего толпа бабок уже набежала. Погнали, пока они там столпились, — отдал команду Саша.       — Я н-не б-бу… — начал было омега, когда они вновь оказались чуть позади, идя по узкой полоске чищенного от снега тротуара, что вел к центру городка.       — Заткнись, — тихо рыкнул Саша, сдавив рукой, что по-прежнему лежала на его плече, горло младшему. — Все просто. Я покажу тебе на человека, ты подойдешь и отвлечешь его, понял?       Зажмурившись, омега кивнул. Но этого, почему-то, оказалось недостаточно, поэтому альфа сдавил сильнее и, пригнувшись, прошептал в самое ухо:       — И только попробуй заикнуться при пацанах про деньги.       Сложив два и два, Вова понял, что по-настоящему они ничего красть не будут. Саша просто обманет друзей, ради авторитета. Быть частью этого все равно не хотелось, но омегу как обычно никто не спрашивал.       В супермаркете действительно было много людей. Видимо, вчера был корабль с новой поставкой на полуостров. Кирилл и Семен вошли в предбанник, чтобы погреться, в сам магазин зашли только Саша с Вовой. Пройдя в ряды, старший огляделся и, дернув опустившего голову омегу за рукав, указал куда-то, произнеся:       — Эта. Давай, скажи, что тебе нужно вон то печенье.        Это была милая старушенция, закутанная в тулуп, с тележкой и не слишком выше самого Вовы.       — Чего ты встал? Давай двигай, — агрессивно рыкнул Саша, вновь оглядевшись по сторонам, словно они действительно будут воровать.       Хотелось заранее извиниться перед старушкой, которая крайне беззаботно положила сумку в тележку и совсем не следила за ней, поглощенная выбором вафель.        — Зд-дравствуйте, не могли бы вы… — забормотал Вова, приблизившись к старушке. Он старался не смотреть на Сашу, что быстро обогнул ряд и уже примерялся к ее сумке, делая вид, что тоже смотрит на вафли. Вова протянул руку, указывая на то, что хочет достать, как вдруг следом потянулась чужая рука. Рука кого-то, кто, оставшись незамеченным, подошел к нему со спины, хотя уже некоторое время наблюдал за ним со стороны.       У Вовы пропал дар речи. Да, морем здесь не пахло, слишком много других запахов, да и сам альфа явно контролировал феромон, но, оборачиваясь, он уже понимал, кого увидит.       — Это? — как ни в чем не бывало спросил Леша, взяв пачку печенья с самой верхней полки. — Ты просто хотел печенье, поэтому стащил у меня деньги? — тихо спросил альфа, глядя, как большие синие глаза начинают блестеть, наполняясь слезами.       Он протянул ему упаковку, но омега не протянул руки в ответ. Ему было так стыдно, что хотелось провалиться под землю. Но волну самобичевания прервал звон тележки.       — Моя сумка! Держите вора! — взвизгнула старушка, а по соседнему ряду раздался топот и грохот, куда поспешила и сама потерпевшая.       — Кажется, твой друг ушел, — холодно заметил Леша, не сводя взгляда с младшего.       Сам же Вова выглянул из-за альфы, увидев, как Саша бросил сумку заслонившей ему выход кассирше, а сам юркнул мимо и выбежал на улицу следом за парнями, скрывшись за сугробами.       — Вот же черти мелкие! — возмутился кто-то из глубины рядов. Бабуля проверила сумку, кошелек, разумеется, был на месте. Вова вдруг осознал, что у грозного Саши на самом деле кишка тонка, а избитый матерью Кирилл был большем негодяем, чем он. Никто не пойдет в полицию, даже если кто-то его и узнал. Ведь ничего не пропало.       — Он вроде не один был! — громко произнесла какая-то женщина.       Вова поднял взгляд на Лешу, даже несмотря на то, что это должен быть последний человек, который захочет ему помочь. Старший положил печенье, что по-прежнему держал в руке, в свою продуктовую корзину и протянул руку омеге. Вова, не веря своим глазам взялся за нее и тут же прижался к боку старшего.       Так как никаких камер в магазине не было, парочка неравнодушных граждан, со вторым кассиром обошли магазин, но никаких подозрительных личностей не обнаружили. Леша же, как назло, стоял и долго выбирал кофе, стрессируя маленького омегу, что напуганным щенком жался к его боку.       Расплатившись на кассе, они вместе вышли из магазина и направились прямо к Леше домой. Альфа держал в свободной руке пакет с продуктами, а Вова пакет с учебником по биологии. Войдя в подъезд, они увидели на лифте бумажку с надписью:       «На ремонте»       Казалось бы, ну куда еще позориться? Но омега, красный как помидор, кряхтя и потея, едва поднялся на третий этаж, а ведь впереди еще два. У него очень слабые ноги, поэтому на физкультуре всегда был главным поводом для насмешек учителя. Леша не смеялся, он дышал спокойно и ровно, поднимаясь в черепашьем темпе омеги.       — Давай мне пакет, — произнес альфа, попытавшись хоть как-то облегчить страдания младшего.       — Н-нет, я…я сам, — прерывисто произнес Вова, сжимая пальцы на перилах той же рукой, на которой мотылялся пакет на запястье с учебником.       На четвертом стало казаться, что еще немного и омега выплюнет собственные легкие. Альфа обеспокоенно поглядывал на него, но молчал.       Остановившись в пролете перед пятым, Вова набрал воздуха полные легкие и быстро произнес:       — Почему вы не уехали?       — Хотел дождаться конца карантина в твоей школе, а потом выловить после уроков, — ответил Леша, явно всерьез поделившись своими обдуманными заранее планами.       — Мне… — вдох. — Очень жаль.       — Ты украл деньги, чтобы заслужить уважение у тех ребят? — предположил альфа, глядя, как удивленно вытягивается раскрасневшаяся моська.       — Тогда зачем?       — Саша…– шумно сглотнув, омега наконец выровнял дыхание. — Он сказал, что следил за мной, что знает, где вы живете. Обещал рассказать моему отцу, а из-за того, что я пах вами, они все решили, будто вы и я…мы… — краснота кожи скрывала смущение, но сказать что-то такое вслух у Вовы не вышло.       — Ясно, — выдохнул Леша, потянув омегу за руку дальше.       Как только они оказались в квартире, альфа вдруг провернул ключ в двери и сунул его в карман.       — Теперь ты у меня в заложниках, хорошо? — Леша снял с него шапку, расстегнул курточку и, присев, принялся расшнуровывать ботинки.       — Да, — пискнул Вова.