***
Лео облизывал глазами автомобиль изнутри, вдыхая запах дорогих кожаных сидений. — А можно мне посидеть за рулем? — детский вопрос был адресован Луке, а не Джой, которая, сидя на расстоянии пятидесяти сантиметров от мужчины, удивлялась, насколько он слеп, чтобы игнорировать почти поразительное сходство между ними. — Мечтать не вредно, — сухо предупредил Лука, наблюдая, как обиженно поджал губы Лео, уводя взор к окну. Его возбужденный взгляд останавливался на дорогих автомобилях, припаркованных в округе. — А зачем Вам столько машин? А до скольки разгоняется Mercedes? А расход топлива меньше, чем у Maybach'а? На этот раз Джой была рада возбужденной болтовне сына. Это отвлекало пристальное внимание Луки от ее перенапряженной линией нервов персоны, когда они покинули город, вливаясь в зелень сельской местности. — Куда мы едем? Почему мы покидаем Бирмингем? Лука лениво поднял одну бровь, отрывая взор от свежей «Таймс». — В Стратфорд-на-Эйвоне, — он склонился к моментально вспыхнувшему возмущением лицу Джой, — Это место для нас должно быть священно, не так ли? Джой отодвинулась к дверце. — Когда-то ты называл это место сельской глушью! Лука зло улыбнулся, возвращаясь к чтению. — Все еще гнетут плохие воспоминания, Джоя? Джой фыркнула и ее глаза блеснули. — Если бы ты не привез меня в какой-то грязный бордель и не бросил там…их бы вообще не было.Воспоминания
Десять лет назад Канун Нового Года
Как обычно, Джой стояла в стороне, найдя опору в дверном проеме, отделяющем столовую от холла, где таинственно звучала <i>Joy to the World. </i> Скрестив руки на груди, она наблюдала за блеском огней на огромной ели, стараясь не смотреть ни на кого достаточно открыто, чтобы никто не почувствовал себя обязанным пригласить ее на танец. Глаза Джой следили за переливающимся пламенем свечей, пока не остановились на лице Луки, который, как она знала, был тем, кто убил ее отца. Лука был один из всех, кто смотрел на Джой с добротой, а не с высокомерной усмешкой. Она подавила желание мягко улыбнуться ему, но вместо этого сделала глоток эля из своего бокала, возвращая взор к праздничному дереву. Даже мерцание огней не могло успокоить Джой и ее все еще разрывающиеся сердце. Поглядывая на часы, она просто ждала того часа, когда дядя Оливьеро позволит ей поблагодарить глав Каморры за ужин, этот чудесный вечер и, извинившись, отправит в выделенную ей постель. Джой уже наизусть знала те слова, которые произнесет ее дядя, когда она шагнет прочь — глупая девчонка не от мира сего. Допив свой напиток, Джой уже собралась было направиться к главному столу, как ее стан напрягся, стоило Луке приблизиться к ней. Джой была уверена, что он сжалился над ней по своей воле, а не по приказу отца. — Станцуем? — спросил он, протягивая руку. Поскольку в начале сентября Джой исполнилось шестнадцать, от нее ожидали посещения светских мероприятий. Даже дядя Оливьеро больше не хотел слушать оправданий, чтобы не брать Джой с собой. Она не хотела видеть, как многие избегают ее, не в открытую, оставляя ей взгляды и перешептывания, думая, что она не обращает внимания. — Это большая честь, — тихо сказала Джой и взяла его за руку. Ее тело покрылось мурашками от физического контакта с мужчиной, но Джой заставила себя подчиниться и последовала за Лукой к центру холла. Она все еще опасалась мужчин из-за отца, который оставил на ее теле следы своей ненависти. Джой попыталась подготовиться к следующему шагу, к его руке на талии, чтобы не вздрогнуть. Горячая правая ладонь мягко опустилась на ее переход от лопаток к пояснице, а левая обвила ее тонкие липкие пальчики своей сухой и широкой ладонью. Джой волнительно шикнула, когда ледяной металл его колец задел ее тонкие фаланги. Лука посмотрел на Джой, а затем на их переплетенные пальцы, разжав их чуть свободнее, но не отстранился. «Наверное, он привык к такой реакции людей» — думала Джой, опуская касание на твидовую тройку. Его репутация и габариты заставили бы бежать даже самую обычную женщину. Джой попыталась смягчить свое тело в его объятиях, опустив глаза и следя за собственными ногами, боясь наступить на его отливающие гроги. Предательский пунец окутывал лицо и шею Джой, обдавая жаром от ощущения взора Луки. Они плавно двигались — основной ритм покачиваний задавал Лука, прижимая Джой к себе так, чтобы их танец выглядел как можно более естественно для устремленных на них глаз. — Твой отец был предателем, Джоя. — неожиданно начал он, невольно задев гладкой щекой ее ухо, — Я должен был убить его. Ты понимаешь? Он заглянул ей в глаза и Джой, столкнувшись, тут же опустила их. — Отец знал последствия пре-предательства, — неуверенно прошептала она, вдыхая аромат его одеколона с шеи так жадно, как только могла. Джой никогда не держала зла на Луку именно за этот поступок, который был уверен, что Джой Морелло не выносит его прикосновений, потому что он стал тем, кто сделал ее сиротой. — Вы должны были убить его, — согласилась Джой, покачиваясь, сжимая ладонь Луки, и он сделал то же самое в ответ. — Я не скучаю по отцу. Он был жестоким человеком. Мне жаль Франческу. Она… — Джой быстро сглотнула, останавливая взор на пиджаке Луки, избегая встречи с его честным взором, чтобы не почувствовать слабость и не дать потоку слез хлынуть из глаз, — Она ждала ребенка. Лука сочувствующе вздохнул, а его темные прямые брови опустились. — Мне жаль, Джоя. Ты не должна была это видеть. Они продолжали двигаться в плавном танце, несмотря на то, что Джой захлебывалась беззвучными слезами, проглатывая их всеми силами, несмотря на осевший в горле ком. Она умела это делать. После короткой паузы Лука чуть виновато разомкнул губы, заглянув в глаза Джой. — Милая, послушай меня: ее ребенок — он смог избежать издевательств. Ты бы не хотела, чтобы еще одна маленькая девочка пострадала от его рук. Джой отрицательно покачала головой, выталкивая судорожный поток воздуха. Лука подтвердил. — Нет, ты не хочешь. Значит, тебе нужно забыть об этом и двигаться дальше. Твой дядя разговаривал с моим отцом. Они достаточно сильно обеспокоены вопросом твоего одиночества, чтобы найти тебе мужа. — Кто захочет жениться на дочери предателя? — пробормотала Джой. Лука нахмурился. — Ты не сделала ничего плохого. Поступки твоего отца не определяют тебя. Джой взмахнула рукой, очертив смотрящих на нее гостей. — Почему бы Вам не сказать им об этом в огромный рупор или не вскинуть праздничный транспарант? Губы Луки превратились в тонкую полосу и Джой почувствовала всю соль своего дерзкого тона. — Простите я… Простите. Лука был Капо. Как она смела проявлять такое неуважение? Он по-доброму посмотрел на нее, покачиваясь размереннее, чем прежде. — Я не хочу обещать тебя какому-нибудь солдату. Джой заглянула в его глаза, наконец, сумев рассмотреть их цвет. — И не обещайте, прошу Вас…потому что замужество — последнее, что мне нужно в замешательстве жизни, сеньор Чангретта. Танец закончился, и Лука отпустил ее руку. — Тогда, постарайся выбраться из него, Джоя.***
Лука посмотрел на мальчика, который был увлечен дорогой, вставший на ноги и дышащий в затылок водителю. — Груз детской обиды упадет с твоих нежных плеч, если я скажу, что у меня был приказ убрать тебя? Джой не ответила. Она прекрасно это знала. — Но я этого не сделал. Через полчаса они выбрались из автомобиля, не нарушив того угнетающего молчания, которое сопровождало их весь оставшийся путь. У Джой не было другого выбора, кроме как следовать за Лукой, пока Лео бежал впереди них, держа в руках любимого медвежонка. Они приблизились к огромному особняку из серого камня с патио и большими окнами, из которых открывался вид на цветущие сады и холмы. Джой повернула голову к Луке, собираясь выразить свое неимоверное удивление, но вместо этого она задала только два вопроса: — Ты выкупил отель Инкберроу? И живешь здесь один? Лука повернулся к Джой, заметив искру восторга в ее голубых глазах, щурясь от разрывающегося лязга собак, которых удерживали несколько мужчин. — Вроде того. Если не считать слуг и мою мать, которая приезжает сюда с тех пор, как отец и брат были убиты. — его взгляд скользнул к Лео, что слушал их разговор, вздрагивая от рычания псов, устремленных им в спину. — В остальном… — его рот изогнулся в невеселой улыбке, — Я — один, а иногда и нет. Подходящий ответ на твой крайний вопрос? Джой вошла в особняк вслед за Лео, который, мрачно хмурясь, сжал ее ладонь. Она подавила прилив сочувствия, склоняясь к сыну. Чего он ожидал? Что Лука тут же признает его, вскинет на руки и назовет своим сыном? Именно этого и ожидал Лео, прижимаясь к Джой. — Мне здесь не нравится. Я хочу домой, мам, — пролепетал он и Лука, услышав это, обернулся. — Таков мир, малец — не все в нем устроено так, как тебе хочется. — он скривил губы, — Поэтому ты должен устраивать его сам. Лука стал описывать особняк, где и что находится, но отношение Лео изменилось главным образом из-за того, что мужчина вручил ему вислоухого кота, которого обнаружил на диване в гостиной. Подцепив его за шкирок, Лука пронес его через всю комнату и приземлил на руки ждущему Лео. — Какая у него кличка? Лука задел влажный нос на пушистой серой мордочке. — Оззи. Вислоухий Оз. Лео упивался каждым сказанным словом Луки, задавая вопросы, которые вызвали у мужчины короткое: «Он очень умный» в сторону Джой. — Чего ты ожидал? Что из-за того, что он мой ребенок, он будет тупым? — фыркнула Джой и Лука хмыкнул. — Твой дорогой Данте мог внести свою гребаную лепту недальновидности. Как же он злил ее своими ненавистными предположениями. Разве Лука не мог видеть то, что было очевидно? Неужели он не узнавал себя в Лео? — Оставим мальчика здесь, а я покажу тебе вторую гостиную. Она используется как приемная. Эй, ты, — он обратился к одному из солдат, — присмотри за пацаном. Проследовав во вторую половину дома, Джой вошла в кабинет Луки, который выглядел почти как монастырь. К нему вел еще один кабинет, и это будет ее местом работы, сказал он ей, указывая на телефон и печатную машинку. Джой коснулась дубового стола, обведя просторный диван из темной кожи, и настороженно уставилась на Луку. — А что случилось с предыдущим секретарем? Лука запустил руку в карман брюк, облизывая тонкую губу. — То же, что и со всеми привлекательными женщинами в ее возрасте — семейная стезя. Джой кинула ревностный взгляд, задевая кончиками пальцев сложенные папки. — Теперь мне нужен кто-то, кто сможет ответственно вести учет и делать всю дерьмовую работу. Джой коснулась кресла. — Ты веришь, что я справлюсь? — в ее голосе было много утонченной иронии, но Лука не принял ее, просто сказав: — Я слышал ты работала на Алфи Соломонса, который считается одним из самых упрямых бизнесменов в Лондоне. Еврей даже потратился, чтобы сделать из тебя образованного человека, не так ли? И я думаю, что в этом заслуга не только твоей красивой мордашки. — Как долго ты собираешься держать меня здесь? — спросила Джой, напомнив Луке, что она тут не по своей воле. — Месяц? Два? — Сколько захочу, — недвусмысленно сказал он, приблизившись к ее лицу, задев пальцами подбородок, — и помни, малышка, пока ты здесь, ты будешь выполнять любой мой приказ — это было частью сделки. «Что именно он имел в виду?» — недоумевала Джой, когда Лука коснулся кончиком носа ее волос. Вчера, когда он предъявил ей свой ультиматум, она увидела его взгляд, лишивший ее всех клочков одежды, которые она носила. И эта мысль тут же заставила ее покраснеть. — Я считаю, что долг твоего сына будет лучше всего погашен твоими услугами на постоянной основе. Джой почувствовала, как волосы на ее затылке встали дыбом, когда она посмотрела на него, одетого в идеальный костюм и такого притягательного. Реакция ее нервных окончаний на его близость была настолько неожиданной, что она потеряла равновесие, как физически, так и морально. Она была рада, что повернулась спиной к Луке, найдя опору в столе на несколько секунд, которые ей понадобились, чтобы взять себя в руки. Что с ней, ради всего святого? Ей уже не восемнадцать! С тех пор как она уехала из Бирмингема, она встречала много красивых и сексуальных мужчин, но ни один из них не производил на нее такого впечатления как Лука. Джой опасалась несомненной физической реакции своего тела на его мужественность, на аромат его одеколона, на кривую ухмылку в уголках его губ. Дьявольские воспоминания дарили ей образ его обнаженного тела. — Но, я… Лука прервал ее, невесомо касаясь талии. — Не начинай спорить. У тебя есть выбор — работать на меня или нет, — но ты расплатишься сыном, Джоя, если сделаешь неправильный выбор. — Ты никогда не был таким, — выдохнула она, прижимая руку ко рту и глядя в его глубокие ореховые глаза. — Ты знаешь, кто я, не так ли, малыш? — зловещая ухмылка на его лице усиливала злобность его слов, добавляя чувственности губам. — Да, сеньор Чангретта. — И ты знаешь, на что я способен, да? — Да. — Так, и что же ты будешь делать? — уточнил Лука. — Подчиняться тебе, — облизнула губы Джой. Как она могла возбудиться после этих угроз? Джой ругала себя — она должна перестать так думать. Что с ней случилось? Неужели она сошла с ума? Как бы Лука злорадствовал, если бы узнал, что она думает о нем в сексуальном плане, боже…