Попробуй меня убить.

      За окном шумел дождь – барабанил по крыше, а крупные хрустальные капли сползали вниз по стеклу, оставляя мокрые дорожки.       Зонтик и не заметил как вновь уснул, но помнил, что к тому моменту его страх стих. Однако это произошло не само собой, ему помогли.       Тут же все остатки сна испарились, Зонт вспомнил все, что было ночью до мелочи: начиная от сна и заканчивая Вару.       «Боже, почему ты просто не ушел!?» — подумал парень и почувствовал, как запылали его щеки. Он потер их ледяными ладошками, будто это могло как-то помочь. И ведь попробуй понять к чему все это. Нет, понять он мог, но хотел ли? Он отклонял сразу, без раздумий, какие-либо мысли о том, что Вару мог быть ему симпатичен. Он просто не может об этом думать, ибо не должен провалить данное ему задание.       Решив пойти умыться, парень встал с кровати, и тут же в глазах поплыли темные круги. Вчерашнее состояние решило напомнить о себе еще несколько минут. Вскоре все нормализовалось.

***

      Вару же этой ночью так и не ложился. Мысль о Зонтике не давала покоя (правда, думал он о парне частенько). Что случилось ночью? Жутко любопытно, но спросить он еще успеет.       Он сидел с другом, пока полностью не удостоверился в том, что тот спит. Насколько Вару помнил, это был единственный раз, когда он смог обнять парня, при этом не получив по голове. Однако его это не очень радовало. Надолго еще в его памяти задержится тот взгляд, полный отчаяния, безысходности и страха.       В ванной зашумела вода. Видимо, Зонт проснулся. Вару, отодвинушись на стуле от стола ногой, протянул руку к плите и зажег конфорку под чайником.       — Утро, Зонт! — по своему обыкновению поприветствовал парень друга, когда тот появился в проеме двери.       Зонтик кивнул и невольно отвел глаза в сторону. Мысль о том, что Вару видел его истерику заставляла это сделать.       — Вару, — садясь за стол с кружкой только что заваренного горячего чая, начал парень. — Как выглядела твоя мать?       Вару с удивлением глянул на трефа. Серьезные, чуть нахмуренные глаза в который раз доказывали, что просто так Зонтик мало чего говорит.       — Э... Ну, она была невысокого роста, с темными, короткими волосами. А, еще глаза у нее зеленые, светлые... Не могу объяснить, надо видеть.       Зонтик уже смутно помнил свой сон – им свойственно расплываться в сознании. В конечном итоге с трудом удается вспомнить даже приблизительные образы. Но свою мать и ту незнакомку парень запомнил настолько отчетливо, что мог бы зарисовать.       Вновь сердце упало, казалось, даже с грохотом, который слышать мог только сам Зонтик.       — ...А зачем спрашиваешь?       — Она мне снилась.       Вару чуть не выронил кружку из рук. Едва видимые за зеленым стеклом глаза округлились в неподдельном удивлении, которое быстро перешло в любопытство.       — Нихера себе! Серьезно? Что она сказала?       — Может быть, потом скажу, — привычный ответ для Зонтика, который уже начал выводить Вару из себя.       Вару мог рассказать парню все, что знал, а что не знал – узнать и сказать, в то время как он ему говорил самую малость.       — Зонт, хватит уже. Тебе самому не надоело? Узнать что-то у тебя – все равно что лягушку попытаться заставить мяукать. Я не знаю о тебе абсолютно ничего. Разве можно так общаться?       — Но ведь не моей идеей было начать это общение.       — Однако тебе не неприятна моя компания, не правда ли?       Молчание в ответ. Соврать – язык не повернется. Сказать правду – согласиться исполнить просьбу все рассказать. Но с другой стороны, если забыть о том, по какой причине он здесь и считаться обычными друзьями...       — Хорошо. Спрашивай, что хочешь, я отвечу, — вздохнув, наконец ответил Зонтик.       Вару думал над вопросом совсем недолго, но эти мгновения казались парню вечностью, будто на него направили дуло пистолета и в эти секунды прозвучит выстрел.       — Что случилось с твоей матерью? Что в принципе произошло с тобой, что ты устроился на такую работу? Только не надо мне тут "просто так". У меня есть пара предположений, которые не просто так появились, поверь!       Грянул гром за окном – вот он тот самый выстрел. Дождь еще сильнее забарабанил по стеклу, будто пытался разбить его и ворваться в квартиру.       — Ты так предсказуем... Как хочешь, – Зонтик сделал глоток сладкого чая, думая с чего начать, — Я ненавидел отца и ненавижу свою мать. Она всегда относилась ко мне довольно холодно. Не знаю по какой причине, и знать не хочу, но я все равно любил ее, когда маленьким совсем был. Но я вычиркнул ее окончательно из жизни после того, как убил своего отца, — Последние слова были произнесены чуть тише, но разница была небольшой.       Вару приоткрыл рот в изумлении.       — Еебаать... — протянул он. — За что?       Зонтик встал из-за стола, отодвинув стул. Тот противно заскрипел, ибо ножки царапали пол. Парень подошел к другу и встал за ним, Вару сопровождал его заинтересованным взглядом. Между тем Зонт положил ладонь на кудрявую голову. Тонкие пальцы быстро утонули в мягких волосах.       Прежде чем Вару успел что-то спросить, Зонтик продолжил:       — Выйду перед тобой из шкафа: мне всегда нравились парни. И как-то мой обкуренный, бухой отец узнал об этом, скорее всего, мать сказала. Я доверял ей все, что скрывал от других. Так вот: он покрыл меня трехэтажным матом, а потом взял двенадцатилетнего мальчишку за бошку и въебал в стенку, — Зонтик не сильно толкнул голову друга вперед, — потом взял за запястье и швырял по всей комнате. Он орал, что изнасилует и убьет меня, раз меня привлекают мужики. Я не хотел умирать. Очень смутно помню, как схватил канцелярский нож с пола и ударил его куда-то. И он умолк. Мать наблюдала за этим, но ничего не сделала. Она не помогла мне, — Зонтик убрал руку и вернулся на свое место, напротив Вару. Он выглядел устало, настолько, что казалось, будто глаза его потускнели. — Я не знаю что было дальше. Очнулся в окружении соседей в луже своей и отцовской крови. Даже не сразу понял что сделал.       — Сожелеешь?       — Нисколько. Тогда я подумал о том, что таких зверей нужно истреблять.       — Поэтому ты стал наемником?       Зонтик кивнул. На мгновения в его голове мелькали фрагменты того дня – вспоминалось чувство беспомощности и страха, вкус крови во рту.       И только сейчас он задумался о том, верна ли вообще его мысль? Таких, как его отец – алкоголиков-наркоманов, способных поднять руку на слабого, не должно быть. И таких Зонт и убивал до этого. Но сейчас его жертва – Вару. Он не занимается подобными вещами, жизнь и без того помотала его хорошенько.       «Действительно ли ему не суждено жить дальше?..» — вновь вспомнились ему слова уже не незнакомой женщины. Руки парня уже давно запятнаны кровью, на них нет чистого места с двенадцати лет. Он уверен, что когда-нибудь поплатится за отнятые жизни, но готов ли он запятнать себя еще больше этой молодой, живой и веселой кровью?       — Зонт, — вывел парня из мыслей голос друга. — ты мне нравишься.