***
По коридору полз разливающийся из кухни свет. Уже была глубокая ночь, однако зеленоволосый парень не спал. Не сказать точно что именно ему не давало лечь – недавно начатая третья кружка кофе или дело, которое шло намного дольше, поскольку Вару отвлекался на незначительные вещи и собственные мысли. Парень много времени потратил на поиск и изучение информации о городке, название которого узнал Зонтик. Но только Вару видимо не совсем точно запомнил или расслышал название и около часа убил на совсем ненужный ему город с похожим названием. Как оказалось, Кореневка немного больше их городка, хоть по названию так и не скажешь – звучит, как какая-то вымирающая деревушка. Добраться до нее можно лишь двумя способами: можно ехать своим ходом до самого городка, либо добираться на автобусе с пересадкой. Вот только не так удобно было то, что автобус отходил от самой дальней остановки и лишь один раз в субботу – в 17:45. Вариант "ехать своим ходом" подразумевал прокатиться на машине, но Вару знал, что ее ему точно дядя не даст. Если бы у него был выбор продать автомобиль или дать проехаться племяннику – он бы продал его хоть первому встречному. Но парня это ничуть не задевало, лишь немного вызывало неудобства. Он и сам понимал что не самый аккуратный человек, хотя все равно частенько пытался на словах доказать Юрию что водит он вообще великолепно, соблюдая абсолютно все правила дорожного движения (в то время как сам стабильно забывал про поворотники). Кофе давно остыл и остался недопитым. Вару спать все еще не собирался – все, что нашел, он прочитал. За окном уже неторопливо поднималась солнце, разгоняя синеватую тьму, которая только-только спустилась на город и уже должна рассеяться. Таковы белые ночи. «А ведь Зонтик все-таки пошел помогать. И зачем? Отказывался ведь. Даже, по-моему, разозлился и обиделся. Понять бы, что в его голове творится. Я ведь о нем, в принципе, мало чего знаю».***
Сухая трава колется, репейник цепляется своими маленькими колючками за одежду, ветер уныло завывает где-то между голых деревьев. Зонтик шел по непротоптанной тропинке, намек на которую давала слабо подмятая желтая трава. Кто-то кроме него здесь ходил? Парень прошел еще немного вперед. Он не знал куда и зачем идет, как вообще здесь оказался и с чего все началось. Он на ходу отцеплял очередную колючку с рукава. Когда парень поднял глаза, в метрах семи от него стоял огромный каменный крест, который по виду был готов вот-вот развалится на мелкие камушки. Вокруг была кривая, ржавая ограда, в одном месте наклоненная в левую сторону, в другом назад. Могила. Вещь, которая юношу давно перестала пугать – камни и камни, а тот, кто закопан, вряд ли может теперь хоть что-то сделать. Рядом с ней стояла высокая женщина одетая в черное платье до самой земли. Волосы ее были собраны в пучок, который придерживала (или просто была в роде украшения) черная мелкая сеточка. Зонтик замедлил шаг, вглядываясь в стройную фигурку и красивые светлые волосы. На первый взгляд можно было подумать, что это работа хорошего парикмахера, но парень точно знал что эта женщина никогда в жизни не красилась. Он многое знал о своей матери и прекрасно помнил ее красоту, стройность, черты лица и чистые голубые глаза, которыми многие восхищались, в то время как Зонтик проклинал, глядя в зеркало. Он остановился в нескольких метрах от нее и смог разглядеть фото и надпись на надгробии. Это была могила его отца, которую он не видел ни разу в своей жизни. Послышался громкий всхлип. Зонтик сразу посмотрел на мать и даже прислушался. Может показалось? Нет. Она плакала. Могли ли эти слезы заставить пожалеть ее? Определенно нет. Зонтик скорее опешил, ведь никогда в своей жизни не видел, чтобы эта дама плакала. — И как тебя еще Земля носит? — дрожащим голосом проговорила она и резко повернулась в сторону сына. Потекшая тушь оставила под глазами черные разводы. Но этот вид ничего у парня не вызвал, а эти слова заставили лишь разозлиться. — Меня-то? Спокойно. — В смысле "спокойно"?! Как убийца может расхаживать по округе спокойно! Если бы не ты – мой муж был бы жив! — женщина пришла в бешенство и перешла на крик. Зонтик это слышал впервые, ведь в его памяти мать всегда была спокойнее любого, кого он знал. — И это ты меня винишь? Я не мог по-другому, я даже не осознавал что делал! А такие люди, как он, не заслуживают жизни, — Зонтик голоса не повышал, но непонятно от чего сердце в груди стучало с такой силой, что он слышал его в ушах. Кулаки его были сжаты, ногти впивались в ладони, оставляя красные дужки. — С каких это пор ты решаешь, кто должен умереть, а кто нет?! Эти слова эхом отозвались где-то далеко, в ушах парня зазвенело, с глазах начало темнеть. Фраза матери крутилась в голове снова и снова. Юноша зажал уши ладонями и зажмурил глаза. Вскоре все утихло. Зонт открыл глаза и поднял голову. Мать и могила отца исчезли, вокруг парня была куча людей, одетых в черное. Они все смотрели куда-то вперед, но Зонтику обзор закрывали. Он пролез вперед и увидел еще один крест. На всякий случай он посмотрел по сторонам – убедиться, нет ли в этой толпе матери. Но ее не было. Надгробие на удивление было пустым, но рядом на земле лежали цветы, могила была ухожена и выглядела совсем новой. Тут за спиной раздался чей-то незнакомый голос, который звучал мягко и печально. — Как жаль, что это случилось так рано. Зонтик обернулся, но никого позади не увидел. — Если бы я прожила немного дольше – этого ведь могло и не случиться. Как ты думаешь? Или, может, дело в другом? Зонтик повернул голову в правую сторону на голос. Рядом с ним стояла незнакомка с короткими темными волосами. В отличии от всех присутствующих, она была одета в простое белое платье, которое, как Зонтик быстро заметил, очень ей шло. Парень на вопросы не отвечал. Эту женщину он не знал. Она выглядела очень молодо и была с ним почти одного роста. — Зонтик, я не могу упрекать тебя ни в чем, — снова обратилась она к нему, — но посмотри назад: эти люди его знали и, как и я, очень опечалены сейчас. Но ведь и тебе все это не безразлично, так ведь? — незнакомка повернула голову к парню и Зонтик впервые увидел ее лицо. Очень красивое, но бледное, как у фарфоровой куклы. Но важнее были ее глаза: большие, грустные изумрудные глаза. Мертвые. Ни один блик не мерцал в них, словно это олицетворяло покинутую из ее тела жизнь, — Скажи... — собеседница взглянула на могилу. Юноша сделал тоже самое. На надгробии была фотография Вару. — …Действительно ли ему не суждено жить дальше? Эти слова были словно ударом ему по лицу. Они были несравнимы с криками матери. Слова, сказанные с такой болью, без намека на укор, заставили его пошатнуться. Зонтик хотел что-то ответить, однако. Сильный кашель вернул парня в реальность. Он вскочил и пытался откашляться, было ощущение, будто он пытается выкашлять легкие к чертям. Видимо, он слишком резко вздохнул и в буквальном смысле подавился воздухом.***
Небо постепенно розовело, редкие звездочки становились все менее заметны. И все же Вару не шел спать – слишком уютно было так сидеть, глядеть в окно и думать о всяком. Из комнаты Зонта послышался дикий кашель, парень даже дернулся от неожиданности, ведь в квартире была гробовая тишина. Вару тут же вскочил и пошел посмотреть что случилось. — Зонт, все нормально? Ты чего? Зонтик не сразу услышал друга из-за кашля, от которого уже жгло горло. Он заметил Вару только тогда, когда он встал напротив. Кашель начал постепенно стихать, Зонт глубоко вдохнул. — Зонт, ау, все норм? — Вару щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание, и слегка наклонился к сидящему на кровати парню. Как только Зонт услышал и заметил Вару, ощущение было что на какое-то время он перестал дышать. Сейчас, когда слова матери и незнакомой женщины из сна слишком четко звенели в его голове, а перед глазами мелькала могила с фотографией Вару, видеть его – последнее, что хотелось парню.«Скажи… Действительно ли ему не суждено жить дальше?»
Удушающий и колкий ком застрял в горле, глаза покраснели, и в них блеснули наворачивающиеся предательские слезы, которые Зонт не мог проконтролировать сейчас. Парень опустил голову и закрыл глаза рукой. — Блять. Вару, уйди, — почти шепотом проговорил он. Вару впервые видел Зонтика таким. Никогда он не находил что-то кроме равнодушия и злости в этих голубых глазах. «Как же я сейчас могу уйти?» Сейчас можно сделать по-своему, как он делал всегда, но не по отношению к Зонтику. Пусть говорит что хочет, а он никуда не уйдет. Он сел на край кровати и, поначалу осторожно, но потом крепко обнял Зонта. — Сказал же. Уйди, — парень на удивление не сопротивляться. Лишь слабо стукнул кудрявого по спине и замолк.«Мне ли, все-таки, решать, суждено или нет?..»