Dusk ...and his embrace

Филт проснулся и долго лежал в постели, вспоминая и осмысливая всё, что приключилось с ним вчера. Даже если часть из этого — плод наркотических иллюзий, ничего подобного с ним ещё не происходило. Дэн обвёл пальцами губы. Ран, из которых могла течь кровь, он не обнаружил. В ванной он на всякий случай посмотрелся в зеркало, безуспешно отыскивая следы укуса. Даже открыл рот и вывернул нижнюю губу — ничего подозрительного не нашёл. Сделав напор воды посильнее, он встал под душ и перебрал в голове разные объяснения случившемуся. Он решил остановиться на том, что, скорее всего, в вине действительно находилось нечто психотропное, поэтому вкус помады Юрки напомнил ему вкус крови. А всё остальное — это внушило ему воображение. Однако мраморный зал с фонтанами, золотая статуя и жертвенник были реальными. И что в черноволосой голове этого Юрки может бродить ещё, Филт знать не хотел. Он оделся, сложил вещи в сумку, перед этим внимательно осмотрев джинсы и балахон, которые носил вчера. На одежде не было ни пятнышка крови и никаких следов, что вещи чистили или стирали. Филт собрал сумку и спустился вниз. Юрки лежал на диване, закинув длинные ноги в сапогах на спинку, прикрыв лицо развёрнутым журналом. Общаться с Линнанкиви у Филта не было настроения. Было неловко и стыдно: так, будто по пьяни переспал с бывшим любовником, а теперь не знаешь, что делать дальше. Хочется побыстрее свалить. Даже учитывая, что желание к Линнанкиви никуда не делось, он предпочёл бы с ним не встречаться. На звук шагов Дэниела он не реагировал. Возле дивана стоял бокал с серебристой каплей на дне. Филт подошёл ближе. Что-то тянуло его взять бокал в руку. — Не трогай, — полусонно и глухо пробурчал Юрки. Он снял с лица журнал. Подтянувшись на руках, он с трудом сел, привалившись к спинке. Филт оглядел его. Юрки был бледен и походил на мертвецки пьяного. — Я уезжаю, — сказал Филт. — Рад, что застал тебя. Проводишь? Хотя, я сам найду дорогу. Только открой мне с пульта ворота. Юрки зажмурил глаза и стиснул зубы. — Хорошо, что я до сих пор тебе нравлюсь, — хмуро произнёс он. — Я тебя хочу. Можешь сам меня взять, — предложил он, сползая поглубже в диван и расставляя ноги. Филт едва не сплюнул. Он опять начал закипать. — Ты ведь не шлюха, — осадил он Линнанкиви. Юрки изобразил лицом гримасу пофигизма. — Лучше бы был… Вставишь мне? — Некогда мне возиться с пьяным му… Филт не договорил. Не стоит грубить. Всё это очень странно, но это жизнь Юрки — пусть делает с ней, что хочет! — Ты хотел сказать «мужик» или «мудак»? — переспросил Линнанкиви с улыбкой человека, потратившего последние деньги на проигрышный лотерейный билет. — В данный момент не имеет значения, — не стал вилять Дэни. Линнанкиви вытянул из кармана брелок и нажал на кнопку. — Прощай. Привет от меня Саффолку. Там очень спокойно. Особенно весной в Кривом лесу. Юрки откинулся на спину. Уже не обращая внимания на Дэни, он задрал на животе футболку и вытащил из-за пояса фляжку. Отхлебнув, Юрки затянул каркающим голосом строчки песни «Колыбели»: — Стоя на склонах, что поцелуем встречают пламенные ветра, Мы вместе вознесёмся Под восторженное шипение триумфа, звенящего медью. Я твой, Твой навеки… Если бы сейчас наступил конец света, В течение этого Всеохватывающего обнажённого блаженства и этих молитв во страхе Я бы разделил вселенную на две части, Чтобы быть с тобой И встретить падение завистливых небес. Филт не стал прощаться. Просто кивнул Юрки и вышел за дверь. У раскрытых ворот стоял кэб, явно поджидая его персону. Филт сел на заднее сиденье. Машина тронулась с места. — В аэропорт, — попросил Дэни. Он достал мобильник и открыл новые сообщения. Менеджер прислал извинения. Сообщение от бывшей жены Тони: она снова работала моделью и звала его прийти на её вечеринку. С женой Филт сохранил хорошие отношения — видимо, потому, что из семьи ушла она, а не он бросил её. В противном случае Дэни испытывал бы чувство вины, и оно глодало бы его при каждой встрече с Тони. Филт достал наушники и включил новости. Прислонился локтем к окну, наблюдая за мелькавшим пейзажем, но нормально сосредоточиться ни на чём не мог. Он думал над словами Юрки про Саффолк. Предположим, он там бывал. Бродил по лесу. Наблюдал за его домом? Вполне вероятно. Линнанкиви, похоже, подобрался к нему настолько близко, что теперь знал о нём очень многое... Дэниел машинально провёл по волосам рукой и почесал макушку. Фанаты, как ни странно, не досаждали его частной жизни. Иногда на лейбл его группы приходили письма, посылки со своими стихами и поделками. Бывало, на посылке было написано: внутри бомба! Это было страшно и забавно. Но в его личную жизнь не лезли никогда. Филт без раздумий врежет любому, кто проникнет к нему на участок и попытается исподтишка сделать фото или стащить с бельевой верёвки его трусы или носки. «Привет от меня Саффолку». Эта фраза не давала Дэни покоя... Похоже, Юрки дошёл до финальной точки. — Извините, у меня поменялись планы. Отвезите меня обратно, — адреса Филт не знал. Шофёр без лишних слов повернул руль. *** Ворота остались открытыми. Филт вёл себя осторожно. Он шёл неспеша, внимательно разглядывая сад и особняк издалека. Камер видеонаблюдения нигде не было — или они были чертовски хитро замаскированы. Филт дотронулся до двери, и она сама с лёгкостью открылась внутрь. — Что ты творишь... — пробормотал он себе под нос. Тишина стояла страшная. Если Юрки напился в жопу, как ему сперва показалось перед отъездом, стены дома должны были сотрясать рулады его храпа. Филт оставил у самого порога сумку, и двинулся дальше. Мрачные мысли клубились у него в голове. Интуиция — его сильное место. Он должен её слушаться, даже если разум вопит об абсурдности и опасности. Филт обошёл диван и застыл. Тело Юрки тяжело свешивалось с дивана — голова упала вниз, рука касалась пола. Возле пальцев лежал на боку бокал со всё такой же металлически блестящей каплей. А рядом — пузатая склянка с остатками серебристого содежимого. Филт сразу догадался, что находится внутри. К горлу непроизвольно подступила тошнота. Хотя из горлышка склянки торчала пробка, Филт размотал с предплечья бандану и повязал её себе на лицо, прикрыв ею нос и рот: с ртутью шутки плохи. Итак: либо он уносит сейчас от трупа ноги, либо делает то, что опять подсказывает ему сраная интуиция. А это уже было на грани помешательства. Скрепя сердце, Дэни решил идти до конца. Он перевернул мужчину на спину. На покойника Юрки не походил. На живого, к сожалению, тоже. Дэн потрогал артерию на его шее. Прохладная кожа липла к пальцам. — Всё будет хорошо, — успокоил вслух сам себя Филт. Он перехватил Юрки под грудь, вытащил из кармана свой старый айфон и без раздумий сунул его Юрки в рот, надавливая на основания языка. Он ощутил в его теле внутренний спазм. Экран айфона заскрипел и хрустнул — челюсть Юрки свела судорога. Филт схватил валявшийся на диване скомканный плед и бросил его на пол. Через секунду из горла Юрки вылетел тяжёлый серебряный шар и жидко шмякнулся на ткань. Юрки вырвало ещё несколько раз. Филт бросил на плед бокал и склянку и свернул его в узел. Линнанкиви медленно вздохнул. Он без сил распластался на краю дивана. — Как унизительно, — прерывистым слабым голосом изрёк он. — Чёрт тебя принёс… Кулак Филта аккуратно впечатался ему в лицо. — Заткнись, моё терпение на исходе. Юрки поймал Дэни за руку, переплетая свои пальцы с его пальцами. Удивительно, но сил у него было хоть отбавляй. Филт напрягся, не желая подчиняться, но уступил. Он посмотрел на Юрки. Прозрачные глаза и серое, без всякого выражения лицо. Чувственные губы поблёкли и не манили их поцеловать. — Кто ты? — спросил Филт без надежды на проблеск истины в этой клинически абсурдной ситуации. Сейчас его устроит любой ответ, что Линнанкиви — демон, рептилоид, марсианин или просто свихнувшийся маньяк. — Я человек, — ответил Юрки. — Немного бессмертный, и только чуть-чуть ненормальный. — Понял, — Дэни издал короткий смешок и почесал плечо. — Я вампир. Филт нервно заржал. Он повёл подбородком, почёсываясь уже обеими руками. — А я скептик, — ответил он Юрки, — и что? Юрки обвил руками Дэни за торс. Сейчас руки у него потеплели, и объятия были приятными. — Я могу кое-что показать. Не боишься? — усмехнулся Линаннкиви. — Я ничего не боюсь, уж поверь, — заверил его Филт. — Давай. Юрки с серьёзным видом посмотрел Филту в глаза. Серебро, прокалив радужку глаз Линнанкиви, проступило кипящим блеском. Стало больно в них смотреть. «Потрясные линзы», — подумал Филт и невольно зажмурился. Потом открыл глаза и снова посмотрел в глаза Юрки. Сейчас Филту безудержно захотелось прикоснуться к его губам. Он спустил с лица бандану и буквально вдавил свой поцелуй в губы Юрки, наплевав на то, что через них недавно вышло. — Ты почувствуешь, как я тебя хочу, — прошептал Юрки. Дэни ощутил, как в нём движется неописуемая сила. Муки желания и любви не изматывали тело болью, но и находиться внутри им было невыносимо. Филт был готов взмолиться: хватит, это невозможно вынести, это убьёт рано или поздно, я не хочу больше чувствовать это ни секунды! — Такова суть истинных чувств, — сказал Юрки, — Мне бы не хватило одного момента близости с тобой. Но я надеялся, что станет легче. — Почему ртуть? — спросил Дэниел. — Ну не кол же в сердце, как в этих анекдотичных сказках: колом любого можно замочить, — ответил со смешком Линнанкиви. — Ртуть — наша смерть. Зеркало — если хочешь поймать вампира и запереть его. — Вчера я рассчитывал на интересный вечер и приятный секс, — сказал Филт. — Не думай, что я доверяю тебе. Юрки помотал головой. — Ни в коем случае, mon amour. Но если ты действительно не боишься меня, позволь отдать тебе всё, что я хотел. — Можешь трахнуть меня, — в глазах Филта заплясали весёлые чёртики. — Я тебя тоже хочу поиметь. Линнанкиви обхватил его за затылок, притянул за голову к своему лицу, заставляя прижаться губами к его губам. Другая рука змеёй скользнула по спине Дэни вниз, проникнув под пояс джинс. Филт скинул с себя футболку и джинсы, обхватил ногами Юрки и сжал ему бёдра. Его губы отвечали на поцелуй жёстко. Юрки ласкал его язык своим. Филт любил, когда ему вылизывают соски, и намекающе стал поглаживать Юрки соски, тут же набухшие от желания. Линнанкиви простонал в ответ, оторвался от его рта и припал губами к проколотому украшением соску Дэни. Втягивал его и посасывал, отчего Филт выгибался и сходил с ума от возбуждения. Юрки поцеловал его в шею, и лёгкий страх уколол Дэни внизу живота. Юрки замер, поглаживая ему плечи. — Я не собирался пить твою кровь, — прошептал он. Дэни расслабился в его объятиях. Линнанкиви уложил его на спину. Филт почувствовал, как горячий крепкий член Юрки прикасается к внутренней стороне бедра. Филт обхватил Юрки за талию и притянул к себе. Снизу лежать было мягко, сверху Линнанкиви прижал его твёрдой грудью, поглаживая ему член и потираясь о него своим пенисом. Потом обхватил их члены. В его широкой ладони уместились оба. Филт судорожно вздохнул и расставил шире ноги. Подаваясь вверх бёдрами, он стонал от каждого движения руки Линнанкиви. Тот ослаблял и усиливал скольжение, оттягивая подвижную кожицу вниз и натягивая вверх к налитой головке. Выступившая смазка нагревалась и липла, размазываясь между пальцами. Линнанкиви целовал Филта, играя с его языком, и вибрация его стонов отдавалась дребезжанием в челюсти, щекоча губы. Внутреннее напряжение высвободилось высоковольтным ударом, и тела двух мужчин после скрутивших плоть судорог расслабленно пульсировали, получая наслаждение, текущее тёплым семенем по пальцам. Юрки гладил взъерошенные у висков и надо лбом волосы Дэни, прижимаясь к его лицу своей щекой. Вибрации плоти медленно угасали. — Давно хотел услышать, как ты кричишь по-настоящему, — с удовлетворением произнёс Юрки. — Разве я кричал? — спросил Филт в лёгком недоумении. — Я и не заметил. — Кричишь ты восхитительно, — подтвердил Юрки. — Наифилтейше! Филт чувствовал себя расслабленно, только голод уже давно немилосердно терзал ему желудок. — Мне пора. Он поднялся, собирая с дивана одежду. Юрки лежал, закинув руки за голову. — Умирать больше не собираешься? — спросил его Дэни. Юрки ехидно улыбнулся. — О, Боже, с какой лёгкостью я принёс в жертву Свою жизнь, чтобы ты стал моим* Я больше не жертва крестового похода, Где души насажены на частокол морали. Я перерезаю себе вены и улетаю прочь, Я гуляю по алмазному песку, Под луной, в землях вечного лета… — Значит, ещё пересечёмся, — констатировал Дэни. — Чао.