Unforgettable

      (Darci — Won’t)       Его вздох разрывает комнату и сознание Чанбина. Он отрывается от губ и скользит руками по чужим бедрам в черных трикотажных гольфах. Так низко. Такой низкий голос.       — Резинки, Чанбин-а, — еле открывая глаза и тяжело выговаривая припухшими губами, Феликс перекидывает через него ногу и стягивает с себя короткие шорты. Ему не нужно много времени — под чертовыми шортами нет чертового белья. Белая свободная футболка едва прикрывает пупок — вряд ли она станет помехой.       Ли усмехается, искоса поглядывая на то, как старший стаскивает с себя майку, заканчивая собственное избавление от лишнего гардероба.       — Хочу, чтобы это было сзади, — но в противовес своим словам светловолосый Ликс вновь седлает Чанбина, тактично опускаясь на живот — выше стоящего члена, — Ты же постараешься?       — Ты всегда хочешь сзади, — усмехается Бин и с силой опускает на округлые ягодицы увесистые ладони, заставляя Феликса вздрогнуть и стиснуть бедрами его бока. Вот же дьявол. Ликса уже давно не смущали ни прямые просьбы, ни факт двенадцати часов дня.       С игривой усмешкой он наклоняется и принимает упор на локти, прогибаясь в спине и глубоко целуя своего лучшего в мире бойфренда, руки которого растирают чуть покрасневшую от шлепка кожу ягодиц, пальцы скользят между, опускаются к мошонке, и Ликс мычит в чужие никак не выпускающие губы. Трется грудью в футболке от обнаженную грудь и отчаянно борется с желанием податься назад и прижаться раскрытой задницей к венистому твердому члену.       Чанбин не тратит все их время только на поцелуи: его ладони вдруг исчезают, но только чтобы улечься на бока блондина, под футболку, чтобы сжать у самых ребер и поступательно сдвинуть Феликса сначала вверх, а потом вниз, чтобы зажатый между ними двумя член младшего проехался по чуть впавшему животу Бина. Эффект ему нравится — Ликси скулит, утыкаясь лбом в его плечо, но понимает быстро, собирая в пальцах подушку, на которой спокойно лежала голова Чанбина — он начинает тереться сам, благодарно вздыхая от помогающих на боках рук. Бедра в черных гольфах касаются по обеим сторонам, и Со не может себе отказать: вновь перемещает ладони на ноги блондина и жмет, разглаживая с этим нажимом. Ему на ухо поскуливающе дышат, и это невыносимо в сочетании с природным баритоном.       — Чанбин-а-а, — хнычет Ли, накаляя температуру между ними до предела, — Резинки-и.       Больше не в силах мучиться и мучить, Чанбин принимает предложение с лаконичным «Сейчас» и лезет рукой в ящик прикроватной тумбы наощупь. Коробка быстро оказывается в руках проворного Ликси, и он с детским азартом шумно раскрывает ее, усаживаясь на животе тяжело дышащего старшего.       Проходит мгновение. Улыбка сползает с веснушчатого лица.       — Что случилось? — Со интересуется лениво и хрипло. Феликс только переворачивает раскрытую упаковку презервативов, из которой не выпадает ни один. Внимательные руки, механически мнущие его бедра, останавливаются, и до Чанбина медленно доходит. Кажется, они забыли зайти в аптеку или хотя бы в магазин по дороге домой накануне. Вот же…       Сверху тяжело вздыхают.       — Как ты мог, — Феликс усмехается, но больше не выглядит таким азартным. Брюнет вдруг усмехается, и это вызывает ажиотажное непонимание младшего, — Что в этом смешного?       — Кажется, пора менять твои привычки, — и, видя никуда не девшееся непонимание, Со поясняет, — Ты всегда хочешь только сзади, — у Ликса был странный прикол на секс со спины. Чанбин не видел в этом ничего плохого, но ситуация порой казалась ему забавной.       И вдруг лицо младшего изменяется до неузнаваемости.       — Что? — не переставая улыбаться, Чанбин шлепает ладонями по Его ягодицам, но блондин ни говорит ни слова, все так же улыбаясь, и тянется к ящику прикроватной тумбы.       — Феликс? — эта загадочность начинает пугать, и Со даже думает привстать, но не успевает.       — Хочу попробовать что-то новое, — крышка тюбика громко щелкает, открываясь, и прозрачная густая смазка оказывается на пальцах его правой руки.       — Например? — все более и более непонимающе спрашивает брюнет.       Феликс хихикает, прикусывая губу, и скользит мокрыми прохладными пальцами между чужих выдающихся грудных мышц. Сердце бьется бешено быстро, а чужой взгляд, пристально впершийся прямо в его лицо, только раззадоривает идейного мальчика с веснушками.       Тюбик геля летит в сторону, и, хлопнув в ладоши, блондин поднимает глаза на лицо лежащего под ним Со Чанбина. Он опускает руку на изголовье постели, опираясь на него.       — Сожми свою грудь, — наклонившись над Бином, он сверкает темными глазами с узкими полосками радужки и огромными зрачками. Когда Бин это слышит, его щеки непроизвольно нагреваются и розовеют, пока на груди теплеет щедро размазанный гель. Кажется, до него с ужасом начинает доходить.       — Ты что с ума сошел, Ликси? — он усмехается, изгибая бровь. Младший усмехается в ответ — по инерции.       — Сведи их вместе, давай, — подначивает мальчишка в короткой футболке и гольфах.       И Чанбин, честно, не знает, почему ведется, но напрягается и, согнув руки в локтях, сжимает грудные мышцы плечами до очевидного соприкосновения. Он качался уже несколько лет — подготовка ему позволяла.       Сверху густо хрипло усмехаются. Он чувствует, как Феликс поднимается выше по его животу, а у него теплеет лицо от одной только мысли о том, что сейчас случится.       И, прижав твердый горячий член к грудине своего парня, Ликс толкается между теплых грудных мышц и стонет, закатывая глаза, а Чанбина будто прошибает током, когда он чувствует и видит лицо блондина.       — О… блять… — Ли был очарователен, когда ругался во время секса. Вообще-то, так было всегда. Со чувствует, как от развернувшейся прямо на нем картины у него дергается член, истекающий смазкой. Чертов Феликс… как он вообще додумался до такого?       Но постепенно расходящемуся под скрип кровати Феликсу, без зазрения совести трущемуся между чужих грудных мышц, мало, и он пережимает их сверху своей свободной рукой, теперь чувствуя усилившееся напряжение и рельеф своих жестких пальцев вместе с чужой горячей мягкостью. Он быстро наращивает темп и стонет, чуть ли не всхлипывая. Кожа нагревается быстро — на груди Чанбина оказывается мягко, очень мокро и очень горячо.       — Хорошо? — от вопроса старшего Ли шумно пристанывающе вздыхает, чуть не теряя темп и с усилием опираясь на скрипящее изголовье.       — Да… — он всхлипывает, когда Чанбин немного меняет положение рук, заставляя головку упереться в твердую мышцу, — Да, очень… — Пресс ломит от напряжения, но он не останавливается, становясь все громче и громче, заставляя не только скрипеть постель, но и себя — повышать голос. Покрытый испариной Со Чанбин слышит и, больше того, чувствует, как хлюпает в его сжатой груди и ощущает, как по бокам трясутся всегда сильные ноги в черных чулках. Феликс становится все более и более близким к хныканью — значит, он уже скоро.       — Черт… это будет мне на лицо, Ликс, — вдруг судорожно понимает брюнет, наконец поняв, в каком положении находится, но покрасневший веснушчатый парень едва слышал его. Кровать скрипела надрывно, смазка на коже, казалось, стала горячей.       — Ликси…       — Ты разрешишь мне? — блондин со взмокшей челкой спрашивает трясущимся голосом и трется об него хаотично, совсем потеряв ритм. Судя по тому, как его дергало, он был на самой грани.       И, облизывая губы, Чанбин из последних сил напрягает уставшие руки, сжимая грудь так сильно, как может, с тихим соглашающимся «Давай».       Феликс кончает с глубоким стоном через минуту, заливая белым чужой подбородок, шею и ставшую малиновой от трения грудь. Испытав оргазм, он чуть не падает и удерживается только чудом — Чанбин сгибает ноги в коленях и подставляет под его спину, а Ликс умудряется прижать поясницей чужой колом стоящий член.       — Чанбин-а… — его глаза напоминают самое глупое аниме-порно в мире, и губы блестят от слюны, которую он почти забывает глотать. Ноги слабеют с каждой секундой.       — М-м? — как ни странно, несмотря на свое возбуждение, Бин тоже чувствует себя очень уставшим.       — Это так охуенно, — брюнет слышит, как по старой привычке Феликс добавляет английское «Fuck» и все пытается отдышаться.       — Прости, — он кивает на испачканный спермой подбородок старшего и расплывается в удовлетворенной улыбке, — Что мне сделать для тебя? — собирая остатки сил, он перекидывает ногу через мощный торс Чанбина и садится на постели. Внимание сосредотачивается на увитом венами с потемневшей от долгого возбуждения головкой члене.       — А сам что думаешь? — тяжело дыша, спрашивает брюнет, стирая сперму и смазку салфетками, заботливо оставленными на тумбе.       — Я бы взял в рот, — раздумывает вслух младший и подсаживается ближе, облизывая пухлые губы.       Чанбин только усмехается, роняя голову на подушку. Феликс совсем не раздумывал. Этот дьявол уже все решил.