Unforgettable

      (Layto — Houndin)       Шаг, шаг, поворот — он держит его на вытянутой руке, напряженного будто струна. Тяжелое дыхание, перекрытое громкой музыкой.               Резкий подъем, он прижимается к партнеру спиной, обвитый его гибкой рукой. Резкий шаг в сторону, не отпуская рук, беспринципно откинутая голова. Фривольно, но высокопарно, будто они — единственные во всем мире.               Сильная рука вновь притягивает его, и Джисон прижимается к груди Минхо на мгновение — чтобы отклониться назад, подняв легкую ногу, согнутую в колене и очертить колесо собственной гибкой спиной. Минхо крепко держит под талию, такой красивый в обычной черной футболке и джинсах, больше напоминающих вторую кожу. Джисон выглядит почти также, но этот парень, крепкий, стройный, твердый от рельефа каменных мышц, который уже третий час репетирует с ним шуточный танец, придуманный на спор.               Шуточный. У Джисона уже не меньше получаса горели щеки от того, как они накручивали обороты. Каждый раз перформанс становился все более личным, с каждым прогоном они были все ближе, все меньше смотрели в зеркала танц.зала, чтобы заметить ошибки. Минхо каждый раз был в сантиметре от того, чтобы скользнуть фактурным носом по открытой в вырезе футболки коже, Джисон — все ближе к тому, чтобы, стоя спиной, вжаться в него ягодицами. Импульсивный ритм выжимал из них все, но в каждом из них было столько сил, что запотели бы стекла. Они были не по зубам этой песне.               — Еще раз? — шумно дыша, взмокший Джисон зачесывает назад черные волосы, возвращая их в чуть потрепанный андеркат, а Минхо медлит с ответом, замирая блестящими глазами на чужом силуэте. Да, у него блестят глаза, но не так сильно, как ложбинка между грудных мышц, едва выглядывающая из-под футболки. Хан громко сглатывает, чувствуя смесь их парфюмов, испарины и специфического запаха зеркал, балетных станков и жесткого покрытия под ногами.               — Последний раз, и хватит на сегодня, — кивает вышедший из транса Минхо. Они снова подходят друг к другу, и он кивает уже вопросительно, когда видит открытую усмешку младшего.               — Приперло же вам с Хенджином тягаться в собственных умениях, да еще и задействуя своих парней.               — Я верю в то, что ты не так безнадежен, — привычный комплимент Минхо состоял из трехлитровой банки сарказма и трех щепоток комплиментирующих фраз. Джисон так привык к этому.               — У вас разные стили, думаешь, вы сможете выбрать, кто выиграл? — чувствуя легкую ломоту между лопатками, Хан растягивает руки, пока влажные пряди вновь падают на лицо.               — Ликс нас рассудит, — спокойно пожимает плечами Минхо и протягивает руку. И за эту протянутую ладонь Джисон готов исполнить еще десять повторов танца сверху.               Они снова двигаются под знакомую мелодию. Шаг, шаг, поворот — Хан выгибает спину, держась за широкое плечо, Минхо наклоняется к младшему так близко, что брюнет чувствует дыхание на влажной коже.               И вздрагивает, когда на грудь опускаются сухие горячие губы. Внутренний щелчок пальцами. Импульс. Они выпрямляются и продолжают танцевать. Отшагивают друг от друга, рывком вновь подходят. Джисон поднимает и закидывает ногу чуть выше чужой поясницы, Минхо резво подхватывает ее и удерживает, сталкиваясь с младшим в поцелуе, таком же крепком, как их попытка обтанцевать друзей-соперников.               — Танцуй, — с улыбкой выдыхает в губы Ли Хан Джисон и, отпуская горячую ладонь, делает поворот вокруг своей оси и широкий шаг в сторону. Минхо, усмехаясь, быстро нагоняет его уже у балетных станков и прижимает к перекладине грудью, вжимаясь в спину горячей влажной футболкой, под которой быстро билось его сердце.               Нос с давлением скользит по шее вверх, парень с фиолетовыми волосами вдыхает, и Джисон заходится вздохом, хватая его за волосы и оскаливаясь. Его разворачивают на сто восемьдесят и размашисто глубоко целуют, подхватывая одну ногу и закидывая на свою талию. Поняв намек, Сон прижимается к парню вплотную, и тихо улыбчиво выдыхает в его рот, когда промежностью чувствует горячную твердость. Значит, не его одного распаляли эти танцы.               — А если кто-то зайдет? — Минхо усмехается, слыша вопрос и видя, как дьявольски горят глаза Хана.               — Кому нужно быть здесь в двенадцать ночи?               И они быстро опускаются на паркет танцевального зала, взмокшие, горячие, как кипяток, желающие и жаждущие.               Джисон издает сжатый стон, когда пальцы сильно сжимают талию сквозь футболку, а губы болезненно засасывают кожу на шее. Он поворачивает голову в сторону и, раскрыв глаза, замирает. В зеркале отражается он, обхвативший ногами талию Минхо, который распластывает его, лежа сверху и сильно напирая на бедра тазовыми костями. Они похожи на черный клубок плотно сплетенных змей, но подумать об этом дольше не представляется возможным, потому что, пользуясь отвлеченностью и не замечая ничего вокруг, фиолетововолосый Минхо задирает футболку Джисона и размашисто облизывает его сосок, погружая уже затвердевшую горошину в горячий рот, напирая ладонями на внутреннюю сторону бедер, вынуждая задыхающегося Хана раскрыться еще сильнее.               Так не хочется тратить время на прелюдию и долго нежничать — впервые за последний месяц Джисон чувствует себя по-настоящему голодным, и Минхо, вылизывая его, только распаляет этот нечеловеческий голод.               Смаргивая пелену, Хан находит плывущим взглядом фиолетовую макушку и тянет за волосы, заставляя Ли поднять голову и заглянуть в его абсолютно безумные, заполненные вожделением глаза.               — Возьми меня.               Минхо, замирает на несколько секунд, будто его окатили водой, но затем, облизывая губы, вдруг усмехается, обнажая острый зубной ряд, даже отвлекаясь от горячего тела брюнета под ним.               — Что ты сказал? — в его глазах зажигаются издевательские искры. Джисон медленно (быстро) звереет.               — Я хочу, чтобы ты взял меня.               Приподнимая правую бровь, Минхо садится между его ног, теперь сильно возвышаясь, и не перестает улыбаться. Кажется, он впервые видит этого дикого Хан Джисона. Хан Джисона, который не выдерживает и пяти минут бездействования, член которого, грубо прижатый джинсами и боксерами, болезненно пульсирует и требует внимания, тело которого, горячее и мокрое, от которого почти валит пар, вздрагивает от каждого прикосновения, наэлектризованное, готовое ко всему.               — Я хочу тебя, Ли Минхо, — не получив должной реакции, Джисон, почти разозленный, садится на полу и тянет руки к джинсам бойфренда, расстегивая их так безжалостно — кажется, Ли слышал, как, ломаясь, звякнула молния на его штанах, — Я хочу, чтобы ты стер мою спину об пол, — путаясь в Его джинсах и футболке, Джисон одновременно старается приподнять одно и стянуть другое, беспорядочно скользя руками по низу живота и прессу старшего, — Хочу, чтобы завтра я не мог стоять, хочу, чтобы ты прекратил усмехаться и взял меня в этой чертовой танцевальной студии!               — О! — не выдержав, Минхо усмехается, пораженно вскинув брови, и растягивается в садистской улыбке. И вздыхает, когда пальцы Джисона сжимаются на его члене через белье. Младшему явно нравится чувствовать, насколько он твердый и какое больше пятно на белье оставила головка.               Смазка и презервативы находятся быстро — в сумке с одеждой, бутылками воды и прочим барахлом. Стягивая одну штанину со стройной ноги Хана, даже не удосужившись избавить его от кроссовок (и как он стащил спортивные штаны...), Минхо чувствует жар, исходящий от его тела, чувствует приглушенный запах чужого предэякулята, от которого рефлекторно выделяется слюна, чувствует, насколько серьезно настроен Джисон.               Чужой вид приводит его в восторг: напряженный, вздымающийся и опускающийся при дыхании рельефный пресс, контурирующиеся мышцы смуглых ног, на одной из которых одиноко болтались спортивные штаны, спущенные по бедру до колена, тонкие на фоне кроссовок щиколотки, высоко и гордо стоящий член, который хотелось облизать и взять по основание, но Ли себя пересилил. Хан слишком явно намекнул на то, чего хочет.               Джисон же лежал ни живым, ни мертвым, глубоко и часто дыша, совершенно измученный собственной внезапной активностью. Возвышающийся над ним Минхо со спущенными штанами вызывал слишком много фантазий, превращая его мозги в бесполезную кашу, потому что Хан совершенно не думал той головой. Он случайно кидает взгляд на зеркало и пораженно смаргивает, затаив дыхание наблюдает за тем, как большая грудь его парня вздымается в профиль от частого дыхания, как сосредоточено лицо старшего, пока он греет смазку на пальцах и медленно опускает руку вниз.               — Будет немного холодно, — из их секса никогда не исчезало только одно — забота. И Джисон закусывает губу, чувствуя два скользких пальца внутри. Вообще-то, он уже растянут утренним глубоким медленным сексом, но все же в этом есть что-то такое: доля приятного наслаждения и предвкушения.               Его ноги быстро начинает трясти — быстрее, чем накануне утром, и Он упирается на пятки, приподнимая таз и произнося тягучее «Минхо-о». Ли быстро понимает, и пальцы пропадают, оставляя на месте себя только пустоту. Наверное, сейчас Джисон смог бы принять член его парня и еще пару пальцев к нему. Потому что он был перевозбужден и растянут — лучше некуда.               Его взгляд и дыхание замирают, когда он сосредотачивается на том, как Минхо, приспустив тугие боксеры, раскатывает резинку по толстому крепкому стволу с пурпурной головкой. Рефлекторное сглатывание происходит быстрее, чем он успевает осознать его. Кажется, Джи погорячился, снова забыв с кем имеет дело. Пальцы в него уже не войдут.               Через несколько мгновений Минхо наваливается на него, соприкасаясь грудью с грудью брюнета и, придерживая одной рукой, приставляет крупную рельефную головку к растянутому сфинктеру. Джисон поджимает пальцы ног в своих голубых кроссовках.               — Сонни, готов? — тяжело дыша, мокрый раскрасневшийся Минхо поднимает на него глаза. И плавно толкается глубоко внутрь, когда Хан кивает.               И это идеально. Глубоко, много, невозможно. Джисон еще давно, с первого раза, понял — этот парень идеален для него даже здесь. Джи подозревал, что кощунственно так много думать о причинных местах, но, так или иначе, он слишком часто думал о члене Минхо, каждый раз приходя к выводу о том, что его размеры идеальны для него: идеальная глубина, потрясающее ощущение наполненности, которое нельзя было ничем заменить. Черт, да Минхо даже не нужно было подолгу возиться с поиском простаты — его анатомия будто сама помогала ему, доводить их обоих до пика быстрее, чем с кем-либо еще.               Ли начинает двигаться глубоко и медленно, когда ладони опускаются на его плечи, и пальцы сжимают кожу и ткань футболки, натягивая ее. И быстро расходится под одобрительными вздохами и постанываниями младшего. Комнату в одночасье заполняют громкие частые шлепки, высокий скрип подошвы кроссовок по полу, тихие влажные срывающиеся стоны их обоих и тяжелеющий запах секса.               Изможденно вздрагивающий на каждой резкой немного грубой фрикции, Джисон зажмуривается и проглатывает стон, сжимая зубы, пока его живот напрягается до каменного состояния, и Минхо вжимает своим животом член Джисона в жесткость тренированных мышц.               Повернув голову к зеркалам, Хан больше не может отвернуться, потому что видит все и пропадает. Напрягшиеся светлые ягодицы Минхо, контуры крупных бедренных мышц в тонких джинсах, собственная краснеющая от шлепающего соприкосновения с кожей задница, напряженный рельефный живот, пальцы, вцепившиеся в плечи и фиолетовые волосы на затылке, напряженный, как струна Ли Минхо с дрожащими руками и раскрытыми в попытке вздохнуть красными губами.               — Повернись, — выдыхает Джисон и всхлипывает, стискивая Ли ногами и замирая с открытым ртом, когда тот, поднимая голову, случайно проезжается членом по простате.               — Н-не... расслабляй ноги, — задыхаясь, просит насквозь мокрый Минхо, которого трясет целиком от того, как резко возросло давление внутри.               — Так хорошо? — закрывая один закатившийся глаз, Джисон сжимает бедра на чужой талии чуть сильнее, и Минхо сводит брови к переносице, плотно сжимая губы. Кивает. И, повернув голову, изумленно замирает, увидев их в запотевающем зеркале.               — Круто? — улыбается приподнявшийся с пола на собственном прессе Джисон.               — Ага… — Минхо смотрит во все свои огромные глаза, не в силах оторваться от рассматривания едва не умирающего под ним Джисона, — Да, — у него стремительно краснеют уши. И все же он вновь опускает голову, кажется, смущенный открывшейся картиной.               И срывается, двигаясь мелко и часто, с громкими шлепками и теперь — громкими стонами. Каждый толчок приходился большим резким давлением на простату.              У Джисона, бьющегося на полу, слезятся глаза, но он так и не перестает смотреть, как покрасневший Минхо выбивает из него стоны прямо на полу, как у Него дрожит все тело и с губ срываются высокие чуть более тихие стоны, переходящие в скулеж, когда Хан умудрется сильнее напрячь бедра и увеличить давление внутри.               Когда у Джисона закатываются глаза, а ноги начинают превращаться в настоящий камень, больно стискивая бока, Минхо понимает, что им остается не больше десятка секунд, и, на последнем издыхании, стараясь оттянуть свой оргазм, держит набранный ранее ритм под тем же углом. И вздрагивает, чуть не теряя равновесие, когда чужие ногти рвут его кожу через футболку, внутри становится невыносимо туго, а парня под ним начинает крупно колотить, будто в приступе эпилепсии. Он кончает следом, не вынося чудовищного давления, ужасного напряжения, ответного движения на его член, давящегося стонами Джисона.               И, пока на прессе младшего остывает еще горячая сперма, не выдержав собственного веса на коленях, не покидая скованного спазмом тела, Минхо опускается животом на живот Хана, укладываясь щекой на часто вздымающуюся крепкую грудь.               — Черт, я… не чувствую ног, — еле выговаривает Джисон, все еще периодически вздрагивая от отступающих послеоргазменных волн.               — Я отнесу тебя домой, — обещает Минхо, и Хан с удовольствием замечает, что Его усталый голос немного сипит.               — Если встанешь, — измотанно подтрунивает Джи.               — Если встану, — с улыбкой тихо соглашается Ли.