***
Александру едва ли не сбивает с ног. Только вот непонятно, что именно: новые резкие запахи или оглушающая клубная музыка. Если бы рядом не стояла Щербакова, не позволявшая пятиться назад, то Саша бы непременно уже развернулась и направилась домой. Искать альфу в ночном клубе – дурацкая идея, но убедить в этом Анну практически нереально. Трусова только четыре дня без блокаторов (решила слезать более или менее постепенно, но получилось, как и всегда, менее), однако ей уже хочется обратно – в мир без резких запахов и похотливых взглядов. - Все будет нормально, - пытаясь перекричать музыку, произносит Аня и сжимает руку подруги, а затем без предупреждения толкает Александру к барной стойке. – Пей коктейли и принюхивайся. Я буду рядом, - Щербакова ловит на себе вопросительный абсентовый взгляд, - сидеть вместе с тобой не могу, потому что на мне метка альфы – другие могут побояться к тебе подойти. Не волнуйся, все пройдет отлично. Ага, как же. Отлично. Может, и пройдет отлично, но точно не сейчас и не с Трусовой. Саша пытается следовать совету подруги, но получается, откровенно говоря, паршиво. В нос то и дело ударяют резкие мускусные ароматы, отчего голова начинает кружиться. Что там про то, что омеги созданы специально для альф и не могут удержаться от их запаха? Либо Александра хреновая бракованная омега, либо чертовы альфы и правда отвратительно пахнут. Единственное спасение – джин с тоником. Не пьянит совершенно, но, по крайней мере, сидеть и смотреть на это убожество не так печально. Вокруг Александры много парней. Она чувствует это физически – пристальные взгляды проходят по коже электрическими разрядами. Не особо приятно вообще-то. Подобный ажиотаж вполне понятен – молодая совершеннолетняя омега без какого-либо запаха альфы на себе. Но то ли у Трусовой слишком злой взгляд, то ли все-таки дело в ее паршивости – парней вокруг нее много, но подойти за полчаса ни один не решился. Хотя Сашу вполне устраивает такой расклад – второй за вечер джин с тоником отлично скрашивает одиночество. Где-то в глубине клуба сидит за столиком Щербакова и обеспокоенно наблюдает за подругой. Трусова опускает глаза – на экране мобильного короткое сообщение от Ани: «Улыбнись». Легко сказать. Пять четверных на олимпиаде было сделать проще, чем сейчас улыбнуться. Стоит ли говорить, что на лице Александры расцветает не улыбка совершенно, а какая-то кислая ухмылка? Правда, альфы, очевидно, не только отвратительно воняют, но еще и крайне слепы, потому что буквально через пару минут к Саше подходит молодой человек. - Привет, красавица, ты одна? – подмигивая, весело произносит парень, и Александра кривится. От незнакомца пахнет тошнотворной смесью табака и мускуса. Девушка уже хочет сказать нечто едкое, чтобы раз и навсегда отбить у молодого человека желание приближаться к ней хоть на шаг, но на телефон приходит еще одно смс от Ани: «Просто попробуй». Приговор окончателен и обжалованию не подлежит. - Да, одна, - стараясь отзеркалить тон собеседника, отвечает Трусова. Парень снова подмигивает ей и присаживается рядом. Сашу со всех сторон обволакивает табачный дым с мускусом, и, честное слово, кажется, что более отвратительное сочетание трудно найти. - У тебя есть парень? – сразу же начинает незнакомец. – Ты невероятно пахнешь, я заметил тебя, как только ты вошла в клуб. Я уверен, что это судьба, и ты моя половинка. Александра раздраженно передергивает плечами. Единственное, в чем уверена она – так в том, что ее стошнит сейчас от этого альфы. При чем непонятно, что хуже: его запах или убогий, как все ее попытки тройного акселя в последнее время, подкат. - Так что, может сразу ко мне? – парень в очередной раз подмигивает, и Трусова делает глубокий вдох. Глубокий вдох, чтобы табак проник в ее легкие настолько основательно, чтобы не осталось сил послать. – Ну же, омега, я хочу, чтобы ты согласилась, - незнакомец переходит на рык. «Вот ведь ублюдок, альфа-тон решил приметь». Еще один глубокий вдох, чтобы не дать в морду.***
- Такое случается. Да, некоторые альфы злоупотребляют… своими способностями, - спокойно произносит Анна и дарит подруге внимательный участливый взгляд. – Это ведь не означает, что все альфы такие. Женя, например, совсем не такой. - Порой мне кажется, что Семененко – единственный в своем роде порядочный альфа, - хмуро отзывается Саша, стаскивая туфли. Секунда, и ступни оказываются на свободе, а блаженный вздох слетает с девичьих губ. - Хорошо, что твоя сущность не повелась на альфа-тон этого придурка, - заключает Щербакова. И это, пожалуй, единственная хорошая новость за вечер. – Попробуем теперь с ребятами из сборной. Уверена, что там дело должно обстоять получше. Вообще-то Трусовой и одного неудачного эксперимента вполне хватило с лихвой. Настолько, что Александра готова уже отказаться от этой идеи. Однако вслух она произносит только: - Ну, с кого из твоего списка мы начнем?***
У Петра Гуменника высокий рост и меняющие цвет в зависимости от освещения большие глаза. От него пахнет лавандой и черникой. И чертовым мускусом. Но даже его можно было бы стерпеть, если бы не аллергия Саши на лаванду. Трусова и Гуменник сидят в кафе неподалеку от катка – у Петра перерыв между тренировками, и он решил скоротать это время с молодой симпатичной омежкой. Александра размешивает кофе - хотя бы так лаванда не слишком сильно бьет по обонятельным рецепторам. - Я собираюсь поехать на олимпиаду в двадцать шестом году, - произносит парень, и Саша поднимает глаза. Гуменник вообще-то красивый альфа. Слишком красивый. Ублюдошно. – И, конечно, моя цель – золотая медаль. В принципе, я думаю, что шансы есть. - Они всегда есть, - пытаясь поддержать беседу, отзывается девушка, а про себя думает: «Но не у меня». - Мне нравится, что ты такая участливая, - лицо Петра озаряется обольстительной улыбкой, а запах лаванды начинает сильнее бить в нос, отчего Трусова нервно хватает стаканчик с кофе в руки и подносит к лицу в попытке перебить удушающее амбре. Щербакова говорила, что когда рядом с тобой находится альфа, то омежья сущность застит разум. Однако у Александры с разумом все в полном порядке – то ли омежья сущность спит беспробудным сном, то ли Гуменник не тот альфа. - Я хочу, чтобы моя девушка была послушной и ждала меня дома после тренировок с горячим вкусным ужином. А еще, чтобы она ездила со мной на все мои соревнования, - молодой человек кладет руку поверх ладони Трусовой, и у девушки по спине пробегает неприятный холодок. - Это здорово, - Саша пытается говорить непринужденно, но получается так себе, - все любят горячие ужины. Ну, а что если, например, твоя девушка придет после своей тренировки позже тебя? Что тогда? - Такого просто не может быть, - голос Петра тихий, но в нем чувствуется сталь. – Я – альфа, она – моя омега. Она обязана ждать меня дома. И если она регулярно будет задерживаться из-за своих тренировок, то я поставлю ей ультиматум: либо я, либо спорт, - убежденно говорит Петр, и его глаза, которые теперь кажутся каре-зелеными, опасно блестят. - Что ж, ясно, - хмыкает Александра и, ставя стаканчик с кофе на стол, высвобождает свою ладонь из горячей хватки Гуменника. Секунда, и Трусова направляется в сторону выхода из забегаловки. – Просто я сделала свой выбор еще до того, как ты поставил мне ультиматум, - обернувшись, произносит Саша обескураженному Петру и удаляется.***
- Нет, Ань, это просто какой-то сюр! – Александра раздраженно кидает куртку куда-то в сторону. – Гуменник, видите ли, не потерпит, чтобы его девушка не встречала его дома с тапками в зубах и не ездила за ним по соревнованиям, как дрессированная Каштанка. У меня вопрос: он точно в курсе, что омеги – такие же полноправные граждане, как и альфы? А то миропонимание у него на уровне семнадцатого века с крепостным правом, - на одном дыхании произносит Трусова и распускает рыже-красные волосы. – С таким запросами ему не омега нужна, а сторожевая собака. - Да уж, не ожидала такого от Петруши, - выдыхает Щербакова. – Ладно, Саш, первый блин всегда комом. - Так ведь это не первый, - печально отзывается Трусова и присаживается в кресло, устало откидываясь на спинку. - Ладно, давай не будем посыпать голову пеплом. Есть еще другие парни. Например, Андрей Мозалев. Он милый, воспитанный, а потому у тебя есть вполне неплохие шансы найти в его лице своего альфу, - Анна успокаивающе гладит подругу по плечу. - Ага. Или свою погибель, - фыркает Саша и прикрывает глаза. Щербакова еще минут десять тратит на то, чтобы убедить Александру не сдаваться после двух попыток. И не то, чтобы у Ани хорошо получается, просто Трусова объективно понимает, что деваться ей некуда – сегодня с утра она едва ли поднялась с кровати. И если так и дальше пойдет, то ей не только придется завязать с профессиональным спортом, но и в целом с жизнью. Максимум, который ее ждет – это полуинвалидское (в лучшем случае) существование. И тут даже о тренерской карьере придется забыть. Спорт – единственно возможное дело всей жизни для Саши; то, что она любит беззаветно. И ради этой любви она готова пойти на все, даже поступиться собственными принципами. Когда Александра остается в одиночестве, она в очередной раз предается бессмысленной рефлексии – по крайней мере, это не требует большого количества физических сил. Все равно ведь Трусовой ничего больше не остается – от тренировок ее отстранили по решению Тутберидзе, а дома находиться просто невыносимо. Вот и приходит Саша на каток, чтобы просто сидеть и перебирать, словно медные гитарные струны, свои бессвязные и бесполезные мысли. Однако в этот раз рефлексия длится не слишком долго – гнетущую тишину разрывает вибрация мобильного телефона. Плюс одно новое сообщение. Наверное, девушка бы и не обратила внимания на подобную мелочь, если бы не одно «но» - сообщение от Марка. Кондратюк. Марк Кондратюк. Человек, которого Трусова сразу же вычеркнула из списка потенциальных кандидатов в альфы. Человек, который, как и Щербакова, видит ее насквозь. Трусова глубоко вздыхает. Они с Марком практически не общались с окончания олимпиады. И дело было даже не в том, что оба этого не хотели – скорее, просто так сложилось. Сначала попытки Александры принять собственное поражение в виде серебряной медали, а потом… попытки принять собственную сущность, которые с переменным (не)успехом длятся до сих пор. «Как дела, Саша? Давно о тебе ничего не было слышно.» Александра хмыкает. Заявление не в бровь, а в глаз. О ней и, правда, давно ничего не было слышно. Предыдущие рекорды канули в небытие, потому что невозможно, черт побери, нормально работать и соревноваться, если ты падаешь каждый раз на тренировке. Хотя это еще полбеды, порой и прийти на тренировку – то еще испытание. Но Кондратюку это знать необязательно. У него за спиной – командное золото олимпиады, а впереди – золото личное. И нет в этой жизни места бракованным омегам с гормональными проблемами, ненавистью к своей сущности и дурацкими принципами. Не заслужил Марк того, чтобы она сваливала это паршивое нечто на его светлую голову. Пусть хоть у кого-то все будет хорошо, пусть хоть кто-то добьется всех поставленных целей. «Да все нормально. Как сам?» И пусть Саше до зубового скрежета хочется рассказать о своих провальных свиданиях. Но это, конечно, не вариант. Потому что таких вот провальных свиданий может быть еще слишком много. Так что же теперь, обо всех рассказывать Кондратюку?***
Андрей Мозалев и, правда, гораздо приятнее Гуменника. Трусовой даже почти не приходится терпеть его общество, но приходится терпеть чертов мускус в его запахе, в котором, кажется, с рождения вымачивали поголовно всех альф. Правда, терпкое амбре перебивают нотки шалфея и ромашки, и это хоть немного спасает ситуацию. Андрей невероятно мил, образован и скромен, так что Александра даже не разочарована этим свиданием. Они сходили в кино и теперь сидят в милой кофейне. - Я - вегетарианец, - поясняет Мозалев, когда Саша бросает на него удивленный взгляд при выборе десерта. – Уже четыре года. - Вот это у тебя сила воли, - почти восхищенно отзывается она, мелкими глотками отпивая из кружки обжигающий зеленый чай. – У тебя есть домашние животные? - Нет, я хорошо к ним отношусь, но предпочитаю делать это на расстоянии, - поясняет Андрей и дарит Александре милую улыбку. Трусова раздраженно хмыкает. Так вот в чем подвох. - А если бы у твоей девушки было пять собак, что тогда? – Саша вопросительно поднимает бровь и сверлит собеседника заиндевевшим абсентовым взглядом. - Не думаю, что смог бы ужиться с таким количеством живности. Есть принципиальная разница между хорошим отношением к животным и совместным с ними проживанием. Девушка устало отворачивается в сторону окна. Спектакль окончен, можно больше не продолжать. А она ведь почти поверила, что у нее с Мозалевым может что-то получиться.***
Трусова вваливается в квартиру после паршивого свидания с Андреем. В принципе, свидание было почти нормальным, если бы не дурацкие умозаключения альфы. Впрочем, может оно и к лучшему – внутренняя омега все равно никак не отреагировала на Мозалева. Хотя когда такое происходит уже в третий раз к ряду, впору задуматься, что дело вовсе не в альфе, а в тебе. Однако слишком долго сетовать на судьбу не выходит - в кармане джинсов противно вибрирует телефон. «Чем занимаешься, Саша?» Александра чертыхается. Марк, прости, Господи, Кондратюк. Что-то зачастил он в последнее время с общением. Первый порыв Трусовой - не отвечать. Зачем? Какой в этом смысл? Пожаловаться на свою судьбу она вполне может и Щербаковой. Правда, потом до Александры горьким осознанием доходит, что Аня проводит время с Семененко, так что ей сегодня точно не до личной омежьей драмы подруги. Однако это все равно не является достаточным основанием для того, чтобы вести задушевные беседы с Кондратюком. «Удивляюсь тому, что вы все, альфы, дурнопахнущие собственники». Девушка отправляет сообщение прежде, чем успевает подумать о смысле написанного. Не сдержалась. «Не стоит грести всех под одну гребенку.» Трусова снова чертыхается. Можно ли выставить себя еще большей дурой? «Это ты на себя намекаешь?» А, нет, видимо, можно. «Почему сразу на себя? Хотя…» И отчего-то Саша непроизвольно краснеет.