Simple Pleasures/Простые удовольствия

Хотя всего несколько минут назад она была сонливой, Елена обрела второе дыхание от поездки на мотоцикле. Отчасти это был прохладный воздух, овевающий ее лицо, но больше всего — сочетание рук Кейт, обхвативших ее, и вибрации мотоцикла под ней. Она не задумывалась об этих ощущениях раньше, и было нетрудно понять, что Кейт была ключевым компонентом того, что ее возбуждало. Черт возьми, как же это было приятно. Это чувство не покидало ее ни во время прогулки в жилище Кейт, ни в лифте, ни в коридоре. Как только они оказались внутри пентхауса, Кейт обнаружила, что прижата к стене, а Елена находится прямо над ней. В ее отсутствие эмоциональная привязанность Елены к Кейт медленно росла день ото дня, но кроме целомудренного желания снова заснуть в объятиях Кейт, она не проявляла особой физической тоски до того второго телефонного звонка. А потом случился сегодняшний вечер. Елена подумала о том, что первое, что сделала Кейт, увидев ее, — не попыталась поцеловать, а просто обняла; Кейт и без слов знала, что Елена многое позволит ей на людях, но поцелуи пока не входили в это число. Будучи понятой до такой глубины, и находясь в такой близости на той вечеринке, желание Елены только возрастало. Вдобавок к неделям пропущенных поцелуев это просто вылилось наружу. Кейт была, мягко говоря, шокирована, но не собиралась жаловаться. Позднее она подумала, что именно так, как предполагали Грир и Фрэнни, Елена будет целовать ее — с неослабевающим голодом, который просто сбил Кейт с ног. Губы Елены скользили по ее шее, мягкие, пока не находили место, которое заставляло Кейт задыхаться, и тогда она опускалась ниже, двигая бедрами навстречу Кейт. И, о боже, руки Елены пытались расстегнуть пуговицы на брюках Кейт, пока она пыталась сохранить поцелуй. Ее отчаяние в попытках добиться этого было одним из самых горячих ощущений, которые Кейт когда-либо испытывала, но вскоре оно было превзойдено: скинув брюки, Кейт рефлекторно собиралась разгладить платье под ними, но Елена схватила ее за бедро и обхватила ногу Кейт, придвигаясь для еще одного глубокого поцелуя. Удивленная тем, что она все еще стоит на ногах, Кейт потянулась к волосам Елены. — Черт! О, черт, остановись, — внезапно сказала Елена, отступая назад и почти падая. На мгновение Кейт забеспокоилась, не перешла ли она черту, но Елена вместо этого аккуратно сняла заколку, которая удерживала ее волосы. — А я все думала, где же твое оружие, — с легким смешком сказала Кейт. — Что это вообще такое, и что, если бы я дотронулась до него, когда ты заснула на вечеринке? — Ты бы не активировала его на вечеринке. Он требует агрессивного прикосновения. — Она отступила назад, чтобы опереться о край дивана и снять сапоги, в которых, по предположению Кейт, также находилось какое-то оружие. Затем запонки аккуратно легли на журнальный столик. Елена развязала галстук, но оставила его на шее. — Ага, наконец-то я нашла, чем тебя поддразнить, — сказала Кейт, все еще пытаясь перевести дух. — Что случилось с тем, что ты была такой «люди слишком срочные, хэштег не может иметь отношения, я буду целовать тебя медленно, когда увижу»? Не смогла сделать это лично, да? Елене не нравилось, когда ее задницу подставляли под словесный удар, даже добродушный, но у нее не было ответа. Все, что она могла сделать, это пожать плечами с ухмылкой «ты меня достала» и наслаждаться реакцией Кейт, когда она снимала подтяжки. Но тут из спальни Кейт, в которой она спала, неожиданно появился Лаки. Он опрокинул Елену обратно на диван, и она тут же радостно обняла его. Кейт не могла не чувствовать себя немного раздраженной из-за прерывания, но трудно было обижаться на своего питомца, когда он так смешил Елену. При виде того, как Лаки лижет ей лицо, а Елена изо всех сил обнимает его, пытаясь прижаться ближе, у Кейт защемило сердце при мысли о собаке, которую потеряла Елена. — Лаки, дружище, успокойся, — сказала Кейт, подходя к дивану. — Все в порядке, ты можешь быть спокоен. Елена будет здесь еще некоторое время. — Она поймала взгляд Елены, в выражении ее лица явно читалось слово «правильно». — Вот именно, драгоценный, — ворковала Елена, обращаясь к Лаки. Она поцеловала его в макушку и улыбнулась Кейт. — Я еще долго буду рядом. В полумраке банкетного зала Кейт не совсем поняла, какого цвета помада у Елены, но теперь она увидела, что она насыщенного коричневого оттенка и в данный момент очень размазана. Не осознавая этого, Елена взяла руку Кейт и поцеловала ее. Кейт протянула свободную руку, чтобы стереть помаду с губ шпионки. — Привет, — сказала Кейт с мягкой улыбкой, проводя большим пальцем по губам Елены. — Что случилось с тем маленьким драконьим кольцом, которое ты украла у меня? Его уничтожили в битве? — Что, ты имеешь в виду это? — спросила Елена. Она вытащила ожерелье из-под рубашки, обнажив пластмассовое кольцо на конце цепочки. — Полагаю, ты получила его в детстве, да? Признаться, оно стало мне немного тесновато на пальце. Удобнее носить его так, ближе к сердцу. Кейт было трудно вспомнить, когда она в последний раз так улыбалась. — Елена Белова, романтичный ты сукин сын. Ухмылка Елены указывала на ее вину, и она сделала полусерьезное усилие, чтобы отложить это. — Пф. Я практичный сукин сын, вот кто я. — Это говорит женщина, которая начала целоваться со мной, когда на ней была смертельная заколка для волос. Теперь к твоим волосам можно прикасаться? — Это не только безопасно, это приказ, — сказала Елена с озорным блеском в глазах. Но, честно говоря, как она смеет сидеть и говорить такое, когда у нее взъерошенные волосы, галстук и несколько верхних пуговиц рубашки расстегнуты, руки лежат на кушетке, а кольцо Кейт висит на шее, как крест. Кейт наклонилась, чтобы лечь на колени Елены, и потянулась, чтобы поцеловать ее. Елена сразу же обхватила ее руками. Лаки издал тоскливое «гав» с пола, недовольный тем, что его игнорируют, но Кейт была полна решимости не дать Елене снова отвлечься. Она провела языком по рту Елены и почувствовала, как ее живот скручивается в знакомые, приятные узлы, когда Елена застонала и крепче прижалась к ней. Кейт провела пальцами по волосам Елены, но отстранилась, когда ее большой палец коснулся синяка под глазом, и Елена вздрогнула. — Хочешь принять что-нибудь от этого? — спросила Кейт. — Адвил, или что-то еще? У меня есть немного в шкафу в ванной. — Возможно, это не самый плохой план. Вообще-то, может быть, мне стоит самой его купить. Неплохой план, если я приму душ. — Когда это предложение не встретило сопротивления, Елена сделала вид, что обиделась. — Ничего себе, и ты со мной не борешься? Ты хочешь сказать, что от меня плохо пахнет? — Нет, — невинно ответила Кейт. — Я просто смотрю на тебя вблизи при свете и думаю, что если ты не нашла время поспать, то, возможно, ты также не нашла время, чтобы привести себя в порядок. Если бы я была на твоем месте, я бы тоже этого хотела. — Как ты думаешь, ты сможешь выдержать такую долгую разлуку со мной? — поддразнила ее Елена. В ответ Кейт потянулась к руке Елены и поцеловала ее татуировку. — Я ждала больше месяца, чтобы увидеть тебя снова. Думаю, я могу подождать еще немного. Елена поймала руку Кейт, прежде чем та убрала ее. — Один вопрос, прежде чем я уйду. Это была та рука, которую ты использовала? — Хм? Удерживая взгляд Кейт, Елена поцеловала ее запястье. — Это та рука, которой ты трогала себя, пока мы разговаривали по телефону? Именно к этому, как ей показалось, Елена и вела, и все же Кейт потребовались все силы, чтобы просто кивнуть. Срочность, с которой Елена ворвалась в пентхаус, может быть, и рассеялась, но голод явно не исчез. Она нежно целовала ладонь Кейт, тыльную сторону руки и пальцы. Ее глаза были закрыты, впитывая вкус и текстуру кожи Кейт, в то время как Кейт не хотела даже моргнуть и пропустить что-нибудь. — Твои губы всегда такие мягкие, — заметила Кейт, регистрируя собственное удивление. — Спасибо, что заметила, — сказала Елена. — С потрескавшейся кожей я могу справиться, но потрескавшиеся губы — это такая боль в заднице. К тому же, сегодня я позаботилась о том, чтобы тебе было приятно. — Она шутливо поморщилась, когда Кейт провела большим пальцем по ее рту. — Так что я рада, что ты это оценила. — Хватит болтать, — пробормотала Кейт, деликатно положив указательный палец на центр губ Елены, чтобы заставить ее замолчать. — И позволь мне оценить это. Она собиралась наклониться, чтобы поцеловать Елену, прежде чем отправить ее в душ, но этого не произошло. Сохраняя зрительный контакт, Елена еще раз поцеловала палец Кейт, а затем обхватила его кончик губами. Кейт и подумать не могла, что это может ее так возбудить, но, черт возьми, это было так приятно. Ободренная неглубоким вдохом Кейт, Елена втянула палец в рот, прижав к нему язык. Кейт старалась не закрывать глаза, даже когда Елена закрыла их. Она обвела языком палец Кейт, всасывая его глубже, и неожиданное давление начало пульсировать между ног Кейт. Между нежными потягиваниями и тихими, благодарными звуками, которые издавала Елена, стало почти невозможно удержать Кейт от того, чтобы не представить себе влажную теплоту рта Елены, ласкающей ее тело в другом месте. Как только она закрыла глаза и позволила своим мыслям блуждать там, Елена отпустила ее палец еще одним поцелуем. — Я пойду приму душ. — Елена наклонилась и прижалась губами ко лбу Кейт, пока Кейт пыталась прийти в себя после всего, что, черт возьми, только что произошло. — Я думаю, ты сможешь развлечь себя в это время, а? С помощью этой руки, если не больше. — Когда Елена встала, Кейт сделала попытку что-то сказать или, может быть, засмеяться; в любом случае, звук, вырвавшийся у нее, был просто беспорядочным и задыхающимся бредом, который Елена восприняла спокойно. — Кстати, старая оценка все еще в силе. Ты восхитительна на вкус. У нее было искушение задержаться в дверях и посмотреть, что Кейт может сделать, но это было бы непристойно и жутко — делать это без спроса, и хотя она была уверена, что Кейт согласится, если она спросит, Елена пока не хотела поднимать эту тему. Было ли это извращением с ее стороны — наслаждаться тем, что она так возбудила Кейт, только для того, чтобы позволить Кейт закончить работу? Она надеялась, что нет. Это был баланс, который работал для нее сейчас, и она полагала, что настроение Кейт позже будет показателем того, работает ли он для нее тоже. Когда Елена вышла из душа, Кейт лежала на кровати в футболке с длинными рукавами и тех же фланелевых штанах, что были на ней в прошлый раз, когда Елена была здесь. Она смотрела на Елену с безмятежной улыбкой, которая сказала Елене все, что ей нужно было знать. Расслабленное, довольное настроение. — Все твое, херувимчик. Она жестом указала на ванную, но Кейт позволила себе на мгновение представить, что Елена имела в виду себя. Они прошли мимо друг друга, когда Елена шла к кровати, и остановились для короткого поцелуя. На полпути к чистке зубов Кейт проверила, плотно ли закрыта дверь в ванную, а затем уставилась на свое отражение. В голове промелькнуло воспоминание о ночи ее неудачного первого свидания с самонадеянным парнем, который пригласил ее в Эплбиз и украл поцелуй. Она пришла, сказала маме, что второго свидания не будет, а потом подбодрила себя перед зеркалом в ванной. — Кейт? Я думаю, это подтверждение, которого ты так долго ждала. Ты лесбиянка, милая. Тебе нравятся девушки. И знаешь что? Это нормально! Это действительно круто, на самом деле. Твоя мама не будет против, и твои друзья, вероятно, будут не против. Все нормально. Это здорово! Она размышляла об этом какое-то время, но только когда произнесла слова вслух, это стало для нее реальностью и перестало быть поводом для беспокойства. Да, прошло время, прежде чем она рассказала об этом друзьям, и еще больше времени, прежде чем она рассказала об этом матери, но в основном потому, что ей нужно было время, чтобы разобраться в себе, прежде чем поделиться с кем-то еще. Она знала, что ей очень повезло, что ее самоутверждение было всем, что ей было нужно, что остальные части встали на свои места для ее друзей и семьи без особых травм в последующие годы. Все началось с того, что она произнесла эти слова, эту правду, глядя в зеркало. Только для себя. Несмотря на то, что это так хорошо сработало, Кейт никогда не пробовала сделать это снова, до сих пор. Только на этот раз она не обращалась к себе. — Елена, — прошептала она зеркалу. — Большую часть времени, пока тебя не было, мои друзья дразнили меня, что я влюблена в тебя, а я отмахивалась от них. Но я поняла, что я действительно… о Боже, как мне это сказать, чтобы не показаться полной дурой? Я влюбляюсь в тебя. У меня к тебе такие чувства, которые просто… не похожи ни на какие другие. Ты говорила, что никогда раньше не хотела делать такие вещи, как держать кого-то за руку или целовать кого-то. Я хотела. Но я никогда не хотела узнать историю чьей-то жизни так, как хочу узнать твою. Я никогда раньше не хотела рассказывать кому-то все крошечные, глупые детали моих воспоминаний. Но я хочу, чтобы ты знала их. Я хочу, чтобы ты знала все. Я хочу, чтобы ты видела всю меня. Не как, я имею в виду, всю меня в духовном смысле. В эмоциональном смысле. Может быть, я молода и ничего не знаю, но я думаю, что люблю тебя. Люблю. Может быть, не так, как влюбленность, но… я люблю тебя. И когда ты вернулась сюда, я думаю, это чувство только усилилось. Ну, немного дольше, чем ее последняя зеркальная аффирмация. Вероятно, также будет труднее вспомнить все это, когда ей будет удобно передать Елене, сколько бы дней, недель или месяцев это ни заняло. Она закончила чистить зубы и приготовилась войти в свою спальню, как будто только что не отправилась в интенсивное эмоциональное путешествие длиной в тысячу шагов. Елена спала. Все, что Кейт могла сделать, это прислониться к дверному проему с мягкой улыбкой. Елена свернулась калачиком на боку, лежа поверх одеяла в майке и боксерах. Ее дыхание было спокойным, лицо гладким и беззаботным. Кейт больше всего на свете хотела сделать то романтическое действие, которое люди совершают в кино, когда садятся рядом со спящим любимым человеком и убирают волосы с его глаз, целуют в лоб или еще что-нибудь, не разбудив его. Но она боялась, что даже простое сидение на кровати может напугать Елену — которая, бедняжка, должно быть, была очень, очень измучена. Кейт все еще было трудно осознать тот факт, что кто-то так заботится о ней, что совершил многочасовой перелет, нарядился и пришел на вечеринку ради нее, не поспав ни минуты. Чтобы дать себе время подумать о том, как лучше не беспокоить Елену, Кейт нырнула в ванную, взяла из аптечки немного «Адвила» и наполнила водой маленький бумажный стаканчик. Когда она на цыпочках вернулась в спальню, Елена уже сидела. — О! — Я слышала твою аптечку, — объяснила Елена, потягиваясь. — Я не была уверена, что ты сама купила Адвил, и хотела убедиться, что они будут под рукой, когда ты проснешься. Прости. — Не извиняйся! — сказала Елена, принимая таблетки и воду от Кейт с благодарной улыбкой. — Я хотела заснуть с тобой, херувимчик, не раньше. — Не знаю, как ты до сих пор не спишь, — усмехнулась Кейт, выключая свет и забираясь под одеяло. Елена пыталась понять, что в комнате выглядит иначе при выключенном свете, но потом поняла, что Кейт больше не зажигает рождественские гирлянды. Да и незачем ей было это делать, конечно, теперь, когда на дворе был март. Однако эти маленькие разноцветные огоньки освещали лицо Кейт теплым, красивым светом, а сейчас в комнате было так темно. Казалось, что не хватает какого-то уюта, по крайней мере, так было до тех пор, пока Кейт не придвинулась ближе и не положила руку на талию Елены. — О чем ты думаешь? — тихо спросила Елена. — Мои глаза еще не привыкли к темноте, и я не могу разглядеть твое лицо. — Ты действительно хочешь знать, о чем я думаю? — Конечно. Иначе я бы не спрашивала. Тон Елены звучал легко, поэтому Кейт немного колебалась, стоит ли говорить то, что у нее на самом деле на уме. — Если хочешь, можешь сразу меня остановить, хорошо? Предполагая, что это приведет к вопросу о сексе, Елена сделала короткий вдох. — Хорошо, херувимчик. — Я просто… Я много чего тебе наговорила, пока тебя не было, в голосовых записках и прочем. О чем я не жалею! Мне было очень весело делиться ими… — Мне нравилось их слушать. Кейт не могла не усмехнуться, услышав искреннее прерывание. — В любом случае, я не знаю, специально ли ты уклонялась или игнорировала мои вопросы, или это было только потому, что ты была так безумно занята, что у тебя просто не было времени, или ты не хотела терять концентрацию на том, что ты делаешь. Ты делилась со мной невероятными, большими вещами. Я хочу знать и маленькие вещи, если ты хочешь ими поделиться. Потому что я хочу знать о тебе, Елена, очень хочу. Я имею в виду, я хочу спросить тебя о многом. Но я не уверена, что ты хочешь этого. Ее догадки были в основном верны: Елена не хотела тратить время на размышления о себе и не могла достаточно обособляться, чтобы быть настолько открытой с Кейт, насколько ей хотелось бы за границей. Ее снова поразило, насколько по-другому звучал голос Кейт, когда они разговаривали вместе, в отличие от текста или голосового сообщения. Тон Кейт был деликатным, таким осторожным, и хотя Елена не могла разглядеть выражение ее лица, она знала, что это будет задумчивый, милый лик. Никогда еще ей так сильно не хотелось, чтобы ее кто-то увидел. — Спрашивай меня обо всем, — сказала она, ее голос был напряжен. — Пожалуйста. Я хочу рассказать тебе все, что могу, весомое или незначительное. Очень свободный, если не сказать описательный, параметр. — Хорошо, — прошептала Кейт. В голове крутилось множество вопросов, мелких, и она не знала, что выбрать. Затем на поверхность всплыл вопрос покрупнее, который, как она чувствовала, даст ей хорошее представление о том, что было важно для Елены. — Что первое ты сделала, как только обрела свободу? Хотя она не имела ни малейшего представления о том, какой ответ может получить, Кейт снова оказалась удивлена ответом. Елена отыскала в темноте руку Кейт и переместила ее вниз по ноге. У Кейт побежали мурашки по коже, когда она почувствовала, что ей предлагают новую кожу, и она подумала, не собирается ли Елена обсудить те интимные эксперименты, которые она затеяла с Марикой. Но затем, ощупав несколько бугорков и шрамов, Елена положила руку Кейт на особенно большой и грубый. — В моей ноге был маячок, — прошептала она. — Дрейков — эм, глава организации «Черная вдова» — имплантировал его всем нам. Как только я поняла, что произошло, я поняла, что не могу терять времени, нужно было выбраться из его сети. В памяти Кейт промелькнуло воспоминание о том, как они в последний раз делили эту постель, когда Елена отмахнулась от ее оценок шрамов, когда лучница назвала их «горячими». Здесь был один, осязаемый, реальный и постоянный, который Кейт могла почувствовать и о котором, как она знала, Елена никогда не сможет забыть. Постоянное напоминание о преследующем ее прошлом, о способности к злу, которая существует в мире. — Ты такая храбрая, — прошептала Кейт. — Потому что я никогда не могла позволить себе быть кем-то другим, — заметила Елена, и глаза Кейт достаточно адаптировались к темноте, чтобы увидеть на ее лице горькую улыбку. — У меня никогда не было причин считать себя некомпетентной в том, что я задумала. Поэтому мне никогда не хватало уверенности. Что значит храбрость, Кейт? Я думаю, ты очень храбрая. Кидаешься с головой в обстоятельства, еще не понимая всех последствий, только потому, что у тебя есть навыки, которые, как тебе кажется, могут помочь. И часто помогают. — Я думаю, быть храбрым — значит поступать правильно, даже если это трудно, — сказала Кейт. — Я не пытаюсь преуменьшить свою храбрость, или что-то в этом роде. Я смелая, конечно. Но тебе пришлось сделать так много смелых решений, Елена, и ты продолжала это делать. Ты будешь продолжать это делать. Елена глубоко вздохнула, и это вылилось в тихий смех. — Кейт, ты продолжаешь давать мне то, о чем я никогда не думала. И чувствовать. — О боже, что я теперь наделала? — Тссс, это хорошо. Я никогда раньше не засыпала на людях. Или рядом с кем-то еще, кроме вдов. Наверное, это еще одна причина, по которой я не спала в самолете, помимо моего волнения. Но здесь, в твоей квартире, и чуть раньше, на той вечеринке, я могла спокойно спать, потому что знала, что могу доверять тебе и верить, что ты в состоянии защитить меня от нападения. — Вау, правда? — прошептала Кейт, ошеломленная. — Ты думаешь, я настолько хороша? — То есть, очевидно, я бы быстро очнулась, так что да, я думаю, ты была бы достаточно хороша, чтобы отбиться от кого-то на полторы секунды, — сказала Елена, вызвав хороший смех у Кейт. — Но видишь ли, это не уникально для тебя. У меня было много напарников на миссиях Черной вдовы, и наша работа заключалась в том, чтобы держать друг друга в безопасности. Однажды я видела, как Марика ста… ну, неважно. Я хочу сказать, что даже мои родители… Долгое время я даже не знала, была ли Наташа тем человеком, на которого я могла бы положиться. Она сбежала от Дрейкова и ушла к Мстителям, а не ко мне. Ну а ты, херувимчик? Благодаря тебе я чувствую себя здесь в безопасности, как ни с кем другим. Кейт потребовалось мгновение, чтобы понять, что это значит, пока она не посмотрела вниз и не увидела, что кулак Елены был зажат рядом с ее сердцем. Увидев, что Кейт заметила это, Елена стукнула по нему, чтобы подчеркнуть. Внезапно желание защитить Нью-Йорк перестало казаться таким уж важным. Быть Соколиным глазом для миллионов новых людей больше не казалось самым важным. Слышать, как эта женщина, о которой она заботилась, которую она так сильно любила, говорит Кейт, что она ее эмоциональный защитник? Это был вид героизма, к которому она хотела стремиться. И это, черт возьми, был единственный вид героизма, который имел значение в данный момент. Елена вздохнула, когда Кейт потянулась, чтобы обнять ее. — Херувим, я не могу передать тебе, как мне этого не хватало. — Можешь попробовать? — Очень, очень сильно. Ты намного лучше любой подушки, Кейт. Если тебе интересно. — Приятно слышать, спасибо. Запиши это на моей странице в Yelp. — О, я заставлю тебя кричать, хорошо. [Прим. переводчика: и снова игра слов:) «yelp» на английском будет «кричать», но вместе с этим так называется ресурс для поиска и просмотра отзывов и оценок коммерческого рынка. Кафе, рестораны, музеи и тд. Местный авито.] Елена начала поцелуй, который оказался немного более страстным, чем ожидала Кейт. Елена просунула руку под рубашку Кейт, провела пальцами по талии и переместила их к ее животу. Поцелуй был прерван, чтобы Елена могла высказать, как ее впечатлил пресс Кейт, но все, что вырвалось, это короткий одобрительный стон, который поразил Кейт до глубины души. Рука Елены никогда не блуждала выше (или ниже); она держала ее там и просто наслаждалась ощущением теплой кожи Кейт под своими пальцами. Тем временем Кейт погрузилась в похотливую, блаженную дымку, не в силах насытиться мягкими губами Елены. Она искала их вкус, проникая языком между ними. Елена улыбнулась в ответ на поцелуй и перевернулась на Кейт. — Тебе понравилось побыть одной, пока я была в душе? — Ты знаешь, что да, — задыхалась Кейт, внезапно почувствовав себя очень слабой из-за нависшей над ней Елены. — А как насчет тебя, ты в душе… думала обо мне? — Я думала о той женщине, которая пыталась взять у тебя интервью на сегодняшней вечеринке. Тон Елены был непринужденным, но Кейт не могла не нахмуриться от того факта, что она принимала душ с объективно сексуальной Триш Уокер на уме. — Что? Почему? — Ну, потому что сначала я думала о тебе, — объяснила Елена. Она перевернулась на бок, но продолжала держать руку на животе Кейт. — Я думала обо всем, что ты заставляешь меня чувствовать, и о вещах, которые я хотела бы попробовать с тобой, о которых я никогда не думала раньше. Но многие из этих вещей я хотела бы попробовать наедине, и я не уверена, насколько приватной будет твоя жизнь с этого момента. Та женщина, она казалась милой, но теперь, когда ты — Соколиный Глаз, люди, естественно, будут интересоваться и тем, кто я, если будут часто видеть меня рядом с тобой. Возможно, из-за того, что Елена провела все это время на другом конце света, Кейт не слишком задумывалась о своей личной жизни, не считая того, что ее близкие друзья знают очень много. Не слишком ли быстро она увлеклась, работая с Грир над брендом Соколиного Глаза? Если это отпугнет Елену, она удалит эту страницу в Инстаграм завтра. Нет, прямо сейчас. — Елена? Если кто-то будет приставать к тебе, я надеру им задницы. — Ты надерёшь им задницы, птенчик? — Елена засмеялась. — Спасибо тебе за это. Нет, я не беспокоюсь о том, что кто- то будет приставать ко мне. Я могу о себе позаботиться, ты же знаешь. Я просто не хочу, чтобы люди пытались меня о чем-то спрашивать. Если они это сделают, я не буду отвечать, по крайней мере, вежливо, и я надеюсь, что это не отразится на тебе плохо. Кейт услышала, что ее очень закрытая (девушка?) подруга беспокоится не столько о себе, сколько о том, что ее отстраненное отношение к репортерам, авторитетам или кому-то еще повредит бренду супергероя, который Кейт пытается создать. Эта вещь, которая, как она знала, была так важна для Кейт и ассоциировалась с именем, которое Елена годами ненавидела, была для нее важнее, чем то, чтобы ее оставили в покое. — Как, черт возьми, ты умудрилась тогда назвать себя эгоисткой? — спросила Кейт. — Что? Кейт покачала головой в знак того, что это не имеет значения. — Я прикрою тебя, Елена. Мы могли бы поместить это в биографический раздел Инстаграма. «Я надеру тебе задницу, если ты будешь раздражать мою подругу». Это было шуточное предложение, и Елена знала это, но все равно спросила: — Твою подругу? — Она переплела свои пальцы с пальцами Кейт и сжала ее руку. — Как они поймут, о каком друге ты говоришь? Может, тебе лучше называть меня как-то иначе? Кейт сжала руку в ответ. — «Будешь раздражать мою девушку, и я надеру тебе задницу». С яркой ухмылкой, которая сияла даже в темноте, Елена наклонилась для поцелуя, прежде чем лечь на грудь Кейт. — Звучит превосходно, херувимчик. Это был лучший сон Елены за последние несколько недель. Когда Кейт проснулась утром, она не удивилась, увидев, что Елена уже встала с постели. Потянувшись, она улыбнулась при виде вещей Елены, все еще лежавших на тумбочке, и почувствовала, как внутри нее раздувается воздушный шар. Она могла бы летать со зданий без троса. Обычно Кейт не торопилась вставать с постели, но сегодня она сразу же вскочила, бросив лишь беглый взгляд на свое отражение, и поспешила из спальни, чтобы найти Елену. Как только она открыла дверь спальни, на нее обрушились звук и запах шипящего бекона. Елена, должно быть, уже давно проснулась и забежала в магазин, и Кейт с волнением подумала, какие еще сюрпризы могут ее ждать. Возможно, если бы она дала себе время прийти в себя и/или не металась в любовном оцепенении, Кейт могла бы вспомнить некоторые инстинкты прошлой ночи, которые не позволили ей напугать Елену, пока та спала. Как бы то ни было, она увидела Елену у плиты и тут же бросилась обнимать ее сзади. В ответ Елена сильно ударила Кейт локтем в живот, а затем развернулась со сковородкой в руках, чтобы использовать ее в качестве оружия в случае необходимости. Кейт уже была на полу, как и бекон, как и Лаки, пытавшийся добраться до объедков. — Эй, это хорошо, что кто-то может этим насладиться, — сказала Кейт. Но Елена схватила Лаки за ошейник и потащила его прочь из кухни. — Кейт, твоя собака не должна есть бекон, ты должна это знать. В нем слишком много жира и натрия, он ему вреден. Отстань, Лаки. Стой! — Убедившись, что собака достаточно далеко, Елена повернулась обратно, где Кейт поднималась на ноги и выглядела довольно смущенной. — Херувим, мне так жаль. Ты не ушиблась? — Нет, нет, я в порядке. Прости, я не хотела тебя напугать. Сделав гримасу на выбор слов Кейт, Елена насмешливо ответила: — Ты не напугала меня. Я просто решила, что человек, подкрадывающийся ко мне сзади, хочет меня убить, и действовала соответственно. Я не думала. Всего лишь. — Инстинкт, — пробормотала Кейт. — Это я не думала. Я понимаю. Уверена, что трудно избавиться от такого воспитания. — Я не только это имею в виду, — сказала Елена. — Мне нравится думать о себе как об умном человеке. Контекст того, где я нахожусь, кто здесь со мной, это вещи, которые должны были быть на задворках моего сознания. Если бы я была подготовленной, я бы знала, что ты не представляешь угрозы. Я должна была услышать, что ты идешь. Но бекон готовился, и твоя собака была здесь, и я пела про себя, — сказала она с недоверчивым смехом. — Боже мой, кто я и что происходит? — Ты пела про себя? Мне жаль, что я пропустила это. Мне также жаль, что у тебя такие сильные локти. Елена осторожно прислонила Кейт к острову и поцеловала ее в щеку. — Мне жаль, херувимчик. Ты в порядке? — Я в порядке, правда, — сказала Кейт, почти забавляясь тем, какой обеспокоенной выглядела Елена. — Я обещаю, что больше не буду так подкрадываться к тебе, хорошо? Давай просто пожелаем доброго утра лицом к лицу. Выражение лица Елены расслабилось в улыбку, и она прошептала «доброе утро», прежде чем притянуть Кейт к себе для поцелуя. — Ты действительно в порядке? Кейт уверяла, что да, но поморщилась, когда наклонилась, чтобы поднять бекон на полу. Елена поспешно сказала ей подождать и опустилась на колени, чтобы собрать его. Она попросила у Кейт бумажные полотенца, чтобы вытереть жир. — Хочешь, чтобы тебе повезло? — спросила она с пола. Сердце Кейт забилось в груди. — Что я хочу? — Ты хочешь позвать Лаки? Он может вернуться, все чисто. [Прим. переводчика: Игра слов: «get lucky» переводится как «повезти», а «go get lucky» — «позвать Лаки». Просто помним, что Елена русская, и иногда бывает, что она не специально, но очень в тему смущает Кейт как прости господи:)] О, да. Кейт свистнула, чтобы привлечь внимание собаки, а затем впервые обратила внимание на кухонный стол. На нем были расставлены фрукты и две тарелки, а в центре стояла ваза с приклеенной скотчем фиалкой, которую Елена сделала Кейт для их первого свидания, только к ней добавилась свежая орхидея. Кейт знала, что на ее лице появилась глупая ухмылка, но не стала пытаться ее прятать, зная, что она тут же снова вылезет наружу. Возможно, было слишком раннее утро, чтобы осознать тот факт, что после стольких недель Елена действительно была здесь, готовила еду и напевала «American Pie» на ее кухне. Кейт Бишоп чувствовала себя самой счастливой в жизни.