Simple Pleasures/Простые удовольствия

Когда утром 31-го числа Кейт проснулась одна, она всерьез задумалась о том, чтобы больше никогда не мыть руки. Все утро вид отпечатка помады Елены вызывал у нее улыбку. Она видела его, когда готовила завтрак. Когда кормила собаку. Когда одевалась и расчесывала волосы. Пока завязывала шнурки. Нажимая на кнопку лифта, когда уходила выгуливать Лаки. И каждый раз на ее лице появлялась самая большая и глупая ухмылка. Кейт никогда раньше не была под кайфом, но это должно было быть похоже на то, что она чувствовала, верно? Она улыбалась людям, желала им доброго утра и потакала каждому ребенку, который хотел погладить собаку. Она весь день хотела взять меня за руку. Эта мысль постоянно возвращалась к ней, прокручивалась в голове, как гусеница в утренних новостях, всегда была там, всегда бежала среди других мыслей. Она весь день хотела держать меня за руку. А когда я уснула, прежде чем что-то еще могло произойти, она принесла мне одеяло и поцеловала мою руку. Это случилось. Это случилось! У меня есть доказательства! Если только Елена не споткнулась, вставая, и не упала лицом на тыльную сторону руки Кейт, что кажется маловероятным. (Верно?) Во время прогулки с Лаки, Кейт не переставала искать хоть какой-нибудь намек на Елену. Когда времени прошло довольно много их не оказалось, Кейт позволила себе заволноваться, подумав, что, возможно, она будет ждать ее в квартире. Теперь ей оставалось только не сорваться на бег, чтобы вернуться в пентхаус. Увы, тщетно. И тут начали закрадываться сомнения, как это всегда делают подлые ублюдки, когда у тревожного человека есть достаточно времени на себя. Может, Елена просто поцеловала ей руку, чтобы пошутить, а может, она была пьяна и вообще ничего не имела в виду. Если бы она вдруг появилась, ей бы показалось странным, что Кейт еще не смыла руку? Стала бы она над ней смеяться? Но она весь день хотела взять меня за руку. И что? Может, это просто культурная особенность. Может, друзья в России все время держатся за руки, и она просто хотела иметь друга, потому что ей было одиноко, а теперь ты делаешь это странным. Ты чудила. Единственное, что безнадежная романтичная лесбиянка может сделать быстрее, чем влюбиться в кого-то, это убедить себя, что женщина, явно флиртующая с ней, хочет сохранить платонические отношения. Если бы она могла просто позвонить или написать Елене, это было бы уже что-то, но это было невозможно. Если бы у Елены были какие-то социальные сети, Кейт не смогла бы даже следить за ней там, потому что не знает ее фамилии! Что ж, это будет первым в списке вопросов, которые она хотела бы задать Елене Доу, когда увидит ее снова. [Прим. переводчика: Джон Доу и/или Джейн Доу — так обычно называют в Америке людей, чьи имена неизвестны.] Когда, а не если. Она заявляла об этом во все известные ей вселенные. Может быть, Клинт узнает ее фамилию! Но, о Боже, она никогда не сможет поговорить с ним об этом. Это было бы слишком унизительно. Вместо этого она смирилась с тем, что проведет утро, играя в Roblox по сети с младшим сыном Клинта, пока ее телефон не раскалится до предела. Затем она прибралась (Елена действительно забрала остатки пиццы), немного потренировалась в фехтовании и попробовала сделать стрелы. Весь день был потрачен на то, чтобы убить время, делая все, что могло бы занять ее мысли и прервать ту жалкую возню, которую она весь день вела, ведь она весь день хотела взять меня за руку. Когда в сумерках начали запускать фейерверки, Кейт поняла, что у нее есть вечернее мероприятие, которое, несомненно, поможет ей отвлечься. Джек попросил ее в качестве особого одолжения пойти на новогоднюю вечеринку Дюкейнов в качестве его специального посланника — чтобы дать понять семье, что даже если Элеонор нельзя доверять, то ему и Кейт можно. Это был милый жест, который Кейт в основном считала необходимым выполнить из чувства вины за то, что она так неправильно поняла характер Джека. Обычно от одной мысли о том, чтобы пообщаться со старыми нью-йоркскими бизнесменами, Кейт хотелось рвать и метать, но перспектива гарантированно отвлечься на несколько часов стоила того. К этому моменту большая часть помады Елены размазалась, и Кейт решила смыть ее остатки. Одеваясь, она подсознательно выбрала рубашку сливового цвета, чтобы надеть ее под черный костюм. А потом, вот же черт, она просмотрела коллекцию аксессуаров Джека. В прошлом году мать подарила ей красивые часы Chanel, но, несмотря на их красоту, Кейт просто не нравился их стиль. Они были слишком хрупкими, слишком маленькими. Теперь здесь были красивые часы Джека: тяжелые, широкие, серебряные, инкрустированные двумя маленькими аметистами сверху и снизу. То, что он не знал, что она одолжила, ему не повредит. Она оставила печенье для Лаки и отправилась в путь, едва не оставив записку и для Елены. Костюм и галстук обычно были хорошей защитой от нежелательного мужского внимания, и на сегодняшней вечеринке они выполняли свою функцию. Ради Джека она изо всех сил смеялась над шутками стариков и делала вид, что записывает информацию о стилистах и персональных модельерах, которых рекомендовали их жены с вежливо озабоченным выражением лица. На вечеринке была по крайней мере одна женщина средних лет, которая, казалось, смотрела на Кейт с интересом другого рода, но Кейт должна была бы еще больше напиться, прежде чем решилась бы выяснить, в чем дело. По крайней мере, никто из парней к ней не приставал. Ей было интересно, что семья Клинта делает, чтобы встретить Новый год. Ей было интересно, что в этот момент делает ее мать, и будет ли она когда-нибудь с ней разговаривать. Если бы они были на этой вечеринке все вместе — она, Элеонор и Джек, как обычная маленькая семья, — могла бы она поговорить с матерью о Елене? Получить какой-нибудь материнский совет, перспективу? Внезапно она почувствовала себя невероятно одинокой. Клинт заслуживал отдыха от ее непрекращающихся смс, заслуживал времени наедине со своей семьей. Ее мать не могла ответить. У нее возникло искушение отправить сообщение школьным друзьям, но она знала, что они будут пьянствовать, а это, на ее взгляд, не самое лучшее время. А может, так оно и было, когда единственный человек, которому она хотела написать, был тот, чьего номера у нее не было. Может быть, свежий воздух поможет. Однако балкон был заполнен небольшой толпой людей, собравшихся вокруг костров, а Кейт нужно было немного пространства для себя. Обойдя все закрытые двери в коридоре, она толчком открыла дверь кабинета и проскользнула внутрь. На этом балконе не было камина, но, по крайней мере, отсюда открывался прекрасный вид на город. Она смогла разглядеть Эмпайр-стейт-билдинг. Удастся ли Елене когда-нибудь побывать там? — Ты всегда ускользаешь, чтобы побыть одной на вечеринках? Не очень-то ты общительная, Кейт Бишоп. На этот раз крика не последовало, но Кейт подпрыгнула при звуке знакомого голоса в дверном проеме. От неожиданной легкости у Кейт внутри все запульсировало, а лицо расплылось в такой широкой улыбке, что Елене ничего не оставалось, как ответить ей тем же. — Ты здесь! — глупо прозвучали первые два слова из уст Кейт. Как будто она имела право ожидать появления Елены. — Как… почему ты здесь? Елена ответила отрывисто: — У меня были кое-какие дела на другом этаже. — Эээм… что за дела? — испуганно спросила Кейт. Елена подняла руки, чтобы показать, что они чистые. — Бескровные, обещаю. Ты знаешь, что в этом здании проходит много новогодних вечеринок? Кому-то из участников одной из них нужно было уехать из города, и я позаботилась о том, чтобы она это сделала. Почему ты спрашиваешь? — Она ухмыльнулась. — Ты думаешь, я пришла сюда, чтобы увидеть тебя? В этой комнате было по крайней мере достаточно темно, чтобы скрыть ее румянец. — Нет. Но тогда почему ты здесь? На этом этаже, я имею в виду? Мягко рассмеявшись, Елена ответила: — Может быть, я искала наилучший выход. Окно с видом, да? Не бывает ничего красивее, чем угловой офис на последнем этаже, если не присматриваться, может быть, на… как ты это назвала? Рокфеллер-плаза?.. на тот бардак внизу. И мне повезло, вид внутри комнаты тоже хороший. Ты выглядишь очень красивой, Кейт Бишоп. Кейт поправила галстук и попыталась прочистить горло. — Спасибо. Ты выглядишь… ты выглядишь… Елена сделала шаг ближе, и Кейт ударилась спиной о стол. — Да? — Слово прозвучало как мурлыканье, глубокое и наполненное ожиданиями, чтобы Кейт могла с ним справиться. — Слива прекрасна! — сказала она, направив пару пальцев в сторону Елены. Боже мой, Кейт, что за черт?! — Слива, как сливовая помада, которая была на тебе вчера, когда ты… когда ты была в пентхаусе. И раньше, я думаю. Но не сегодня. Елена появилась в поразительном золотом платье в пол, волосы собраны в замысловатый пучок, а помада очень смелого красного оттенка. Оттенок, который Кейт отчаянно хотела бы видеть на своей коже. — Что ж, спасибо большое за комплимент, который, как я думаю, им является, странный ты человек. Ты здесь закончила? Мне было интересно, есть ли у тебя какие-нибудь планы на Новый год, но я, глупая, подумала, что ты будешь гулять с друзьями, а не на вечеринке для стариков. — Ну, это делает из тебя задницу, не так ли? — спросила Кейт возвышенным голосом. — Извини? Черт. — Эм, извини, это выражение. Ну, знаешь, от того, как пишется «предполагать». Когда ты что-то предполагаешь, это делает из нас с тобой задницу. Поняла? [Прим. переводчика: слово «предполагать» в английском языке пишется как «assume», а «задница» соответственно «ass», отсюда и игра слов:)] Прошла секунда, но потом Елена разразилась звонким смехом. — О! О, это очень смешно, Кейт Бишоп. Но тогда это означает, что ты тоже задница в этом сценарии, да? А я не считаю тебя таковой. Я все еще думаю, что ты херувим. Кейт никогда не думала, что ей понравится, когда ее называют этим милым словом, но что-то в том, как оно стекало с губ Елены, с великолепным акцентом, который полностью подчеркивал это слово, заставило ее почувствовать, что у нее действительно есть крылья. — Ну так что? Кейт покачала головой. — Хм? Что? — Ты хочешь остаться здесь или предпочтешь уйти со мной? — С тобой, — сказала Кейт немного слишком быстро. — Пойдем, я хочу пойти с тобой. Елена не привыкла так много улыбаться, до такой степени, что ее щеки начали немного болеть. — Хорошо! Сейчас. — Она повернулась, и Кейт с трудом подавила вздох, увидев, насколько низким было платье сзади. — Расстегни мне молнию, хорошая девочка. — Что? — Если мы выходим через окно, я не могу быть в этом платье, не так ли? — Ты и твои драматические входы и выходы через окно. Ты чертов Питер Пэн, — пробормотала Кейт. Это вызвало еще один смех у Елены. — Питер Пэн! Подожди, пока ты увидишь, как я летаю, птенчик. — Она снова указала на молнию. — Не волнуйся, у меня есть кое-что под одеждой. А теперь давай. Одним резким движением Кейт положила руку на плечо Елены, чтобы поддержать себя. Хорошо, что она это сделала, потому что иначе она могла бы упасть, когда Елена повернула голову, чтобы взглянуть на нее. Мягкий выдох, который разбился о пальцы Кейт, совсем не был похож на поцелуй, но это было восхитительно интимное ощущение другого рода. О Боже. Она замерла. Ей хотелось просто стоять здесь, рядом с Еленой, обнимать и смотреть на нее, потому что если она сделает что-то еще, то ноги могут подкоситься. Лишь много позже Кейт пришло в голову поинтересоваться, как Елена надела платье, если ей действительно нужна помощь, чтобы его снять. И только много позже ей пришло в голову, насколько эта услуга означала, что Елена ей доверяет. И ей действительно не приходило в голову, как долго она стояла и смотрела на спину Елены, пока девушка не сказала: — Я извиняюсь, но не поняла, что тебе нужны дополнительные инструкции. Смотри, возьмись за молнию и потяни ее вниз… — Я знаю, — хмыкнула Кейт. Она потянула за молнию и увидела, что под платьем на Елене облегающий черный спортивный костюм. Как только Елена вышла из платья, Кейт без лишних вопросов застегнула молнию на костюме. Елена передернула плечами и сделала пару растяжек. — Фух! Намного лучше, спасибо, детка. Волосы на шее Кейт встали дыбом. — А? — Птенчик. [Прим. переводчика: в английском языке «птенчик» переводится как «baby chick».] — О, точно, — сказала Кейт со смущенным смешком. — Боже, теперь я чувствую себя слишком одетой. — Не волнуйся, красотка, держись. Свернув платье, Елена уложила его в сумку, которая, видимо, вмещала гораздо больше, чем казалось. Из крошечного отделения сбоку она достала маленькую черную коробочку с парой тяжелых сережек. Елена взглянула в зеркало над столом, чтобы надеть их, и поймала отражение ухмылки Кейт. — Это аметисты? — Да. — Она повернулась, поймав запястье Кейт. — Вот видишь, я немного более нарядная, и мы тоже подходим друг другу. Кейт отдернула руку, пожав запястье. — Как ты узнала, что я собираюсь надеть эти часы? — Я любовалась ими, когда уходила от мистера Дюкейна вчера вечером. Подумала, может быть, тебе они тоже нравятся. Подумав об этом, Кейт поняла, что эти часы были выставлены на самом видном месте… как будто кто-то хотел, чтобы она обратила на них внимание. Ее улыбка медленно расширялась, когда Елена доставала из сумки другие вещи. — Ты пришла сюда, чтобы увидеть меня. Ты хотела, чтобы я надела это. — Какая у тебя большая голова, Кейт Бишоп! — сказала Елена со смехом, который скрывал ее истинные намерения. — Хочешь узнать, куда мы идем? — Она распахнула балконное окно и жестом указала в сторону Рокфеллер-плазы. — Давай посмотрим на вершину Рокфеллера! — Это было бы здорово, если бы она не была закрыта из-за частичного разрушения здания. Ну, знаешь, по нашей вине. — Возможно, по твоей, — усмехнулась Елена. — Не обвиняй меня в своих затеях, как я уже сказала тебе, я слишком умна, чтобы ломать вещи. Я не сместила даже кусочек гравия с этой исторической достопримечательности. — Следующая мысль о том, что лифты на вершине, вероятно, не работают, замерла на губах Кейт, когда она поняла, что Елена распутывает крюк для захвата. — Ты сказала, что Рокфеллер-центр дешевле, чем верхняя часть Эмпайр-стейт-билдинг, да? Давай посмотрим, смогу ли я снизить цену до нуля. — Окей, черт, если бы я знала, что мы пойдем через незаконное проникновение, я могла бы взять с собой стрелу, чтобы сделать эту работу. — Но ведь луки не компактны, Кейт Бишоп. Не зря митрополит отказался от добавления луков и стрел в коллекцию оружия. — Эти два пункта не показались Кейт связанными, но прежде чем она успела прокомментировать это, Елена вышла на балкон и жестом пригласила ее следовать за ней. — Давай, птенчик, и держись крепче. В качестве дополнительной меры предосторожности Елена использовала небольшой трос, чтобы прикрепить Кейт к своему поясу; и прежде чем Кейт успела испугаться и/или возликовать от их физической близости, Елена нацелила крюк на Рокфеллер-плазу, и они улетели молнией. Прижавшись к боку Елены, Кейт ни на секунду не подумала о страхе. Тем не менее, она была рада, что последняя неделя, проведенная в безумных драках, подготовила ее к этому быстрому путешествию — иначе, возможно, ей захотелось бы блевануть после приземления. Вместо этого она чувствовала себя вполне уверенно. Может быть, не так уверенно, как Елена, но, по крайней мере, она не упала. Хотя она чуть не упала, когда заметила портативный обогреватель рядом с одеялом, корзиной для пикника, ведерком со льдом и двумя стаканами. Вместо огня, который мог задуть порыв ветра, там были две маленькие электронные свечи, которые Елена поспешила включить. — Чувак! — честная, хотя и не особо романтичная реакция Кейт, и как только Елена выпрямилась, она слегка ударила ее по плечу. — Ты была так уверена, что я приду, а? Выглядя очень довольной собой, Елена жестом попросила Кейт сесть, а затем присоединилась к ней. — И не зря, да? Я не люблю играть в азартные игры, если не знаю, что могу выиграть. Ты не проведешь Новый год с Клинтом Бартоном в глухой Америке, поэтому я спрашиваю себя, что Кейт Бишоп собирается делать на каникулах? Может быть, останется дома с милой собачкой. Но видишь, папочка знает, — сказала она с еще одним подмигиванием, которое заставило Кейт почувствовать, что Елена либо понятия не имеет, либо точно знает, что она делает с ней этим словом. — Эта девочка хочет хорошо провести время и погулять. Подбадривая Елену, Кейт присмотрелась к ведерку со льдом. Рядом с бутылкой шампанского стоял маленький имбирный эль («на случай, если тебе станет плохо во время полета между небоскребами, но ты перенесла его как чемпион»). В корзине для пикника было ассорти из хлеба, сыра и шоколада. — Вау, — прошептала Кейт. — Это… это идеально. — Я очень рада, что ты так считаешь, Кейт Бишоп. Можешь считать это моей глубокой благодарностью за твое гостеприимство и доброту во время моей первой поездки в Нью-Йорк. Адская благодарность. — Да, конечно. Спасибо, что дала мне возможность чем-то заняться на каникулах…! Мои друзья любят ходить в клубы на Новый год, а я не могу влиться в эту атмосферу. Слишком шумно, слишком много пьяных парней, которые ведут себя отвратительно. Некоторые из них на Таймс-сквер, — сказала она, кивнув в его сторону. — Мои друзья, я имею в виду. Но я не знаю, мне не нравится находиться в таких больших толпах, когда некуда идти. Я чувствую себя застрявшей. Вообще-то, я никогда не была здесь, когда здесь пусто. Это даже круто. Но, черт возьми, очень жаль, что Центральный парк не так хорошо видно, как днем. — Да, без парка такой дерьмовый вид, — отпарировала Елена, и Кейт немного расслабилась. — А что это за здание там? — О, ничего себе, это мое любимое здание в городе. Это Крайслер Билдинг. Забавная история, оно было самым высоким зданием в мире в течение… почти года, пока не поднялся Эмпайр Стейт Билдинг. — Черт, это не веселая история! Это так мелочно! — воскликнула Елена, заставив Кейт рассмеяться. «Не могли дать Крайслер Билдинг насладиться своей славой хотя бы год? Грубо. — Она отломила кусок хлеба и протянула буханку Кейт. — Итак, почему оно твое любимое? — Ах, просто стиль ар-деко такой красивый. И… когда я была ребенком, мой отец часто ездил на встречи в Вестчестер и Коннектикут, и иногда мама брала меня с собой на Центральный вокзал, чтобы встретить его. Мое чувство направления было не очень хорошим, но Крайслер Билдинг был моим ориентиром. Каждый раз, когда я видела, что оно близко, я знала, что это означает, что мы почти на вокзале. Одна из рук Кейт лежала на краю смотровой площадки. Елена осторожно накрыла ее своей. — Это очень приятное воспоминание. — Да, — сказала Кейт с нервным вздохом. — Как ты сказала, воспоминания священны, верно? — Да. Спасибо, что поделилась со мной. Кейт сдвинула руку, достаточно, чтобы пальцы Елены проскользнули между ее пальцами. Они сидели так, любуясь огнями и праздничными звуками города, и Кейт не знала точно, сколько времени. Но что она знала точно, так это то, что это была первая комфортная тишина, которую она когда-либо делила с кем-то прежде. Конечно, она допускала, что отчасти это могло быть связано с тем, что это было похоже на тишину Шрёдингера: если она нарушит ее, чтобы сказать то, что у нее на уме, это может разрушить фантазию. Но и без этого было так приятно просто сидеть здесь наедине с ней, зная, что Елена надеялась, что все так и будет. Пальцы Елены были так идеальны в ее пальцах, и Кейт хотелось узнать, как они будут чувствовать себя в ее волосах… на шее, на талии… А потом Елена отпустила руку, огорчив Кейт, пока она не поняла, что это только для того, чтобы отрезать немного хлеба и положить сыр. — Я знаю место, где рождаются мечты, — сказала Елена голосом, который говорил о том, что она что-то читает. — А время никогда не планировано. Его нет ни на одной карте, ты должен найти его в своем сердце. — Она подняла брови, явно ожидая, что Кейт поймет, о чем идет речь. — Оно может быть за много миль от Луны или прямо там, где ты стоишь. Просто смотри в оба, и вдруг ты найдешь… — Как красиво, — прошептала Кейт, взяв предложенный ей кусок хлеба с сыром. — Это о Нью-Йорке? Покачав головой с улыбкой, Елена собрала свою закуску и продолжила: — У тебя будет сокровище, если ты останешься там, гораздо более ценное, чем золото. Ведь если ты найдешь туда дорогу, ты никогда, никогда не сможешь состариться. — Кейт все еще выглядела озадаченной, и Елена продолжила таким тоном, который показывал, что она ошеломлена удивлением Кейт: — И это мой дом, где рождаются мечты. И время никогда не планируется. — Она сделала широкий, размашистый жест в сторону звезд над городом. — Просто думай о прекрасном, и твое сердце будет летать вечно. В Невер… В Неверленде! Кейт Бишоп, ну же! — О! О, вау! — Ты же уже упоминала Питера Пэна. Я думала, ты знаешь песню о его доме. — Я ее не помню. Это из мультфильма? — Мультфильма? Какого мультфильма? Нет, из сценического шоу. Это очень сильное воспоминание у меня с Наташей. Родители повели нас на гастроли на спектакль «Питер Пэн». И несколько дней мы прыгали по всему дому и двору, как будто могли летать и сражаться с пиратами. А потом, представляешь, это был мой школьный спектакль! Наташа уже была в младших классах, но я прошла прослушивание и получила роль в ансамбле. Режиссеры были так впечатлены мной, что разрешили мне быть дублером Питера. Я была всего лишь в 3-м классе. Очень большое дело. — Ух ты! И ты получила возможность играть вместо него? — Нет, к несчастью, мои молитвы о том, чтобы Майкл Нортруп заболел, не были услышаны, поэтому я так и осталась русалкой на весь спектакль. — О, я уверена, что ты была милой, — сказала Кейт, толкнув ее в плечо. — О, я была такой очаровательной, что ты не поверишь. Но каждый вечер в течение нескольких недель Наташа репетировала со мной реплики. Она помогала мне учить песни, на всякий случай. — И тут воспоминания вдруг стали слишком реальными, и Елена перешла к юмору: — Я могла относиться к уверенности Питера Пэна, но я думала, что он немного глуповат, — сказала она, и Кейт рассмеялась. — Вот Венди бросается на него, потому что она в него влюблена, а он сидит такой глупый, не понимая ни ее чувств, ни того, почему она ведет себя так, как ведет. Он вообще ничего не понимает. Усмешка Кейт утихла, когда Елена перевела взгляд на нее. — Да. О, да. Питер Пэн — тупая сука, я всегда так думала. Словно отчаянно желая доказать, что она не такая уж тупая сука, Кейт наклонилась чуть ближе. Она перестала дышать, когда Елена с силой схватила воротник ее куртки… Но не для поцелуя. — Кейт Бишоп, я не могу поверить, что ты вышла в таком виде! — Она провела пальцем по воротнику Кейт, пока не просунула его в отверстие, где должна была быть пуговица. — Ну, черт, — вздохнула Кейт не только по причине отсутствия пуговицы. — Только если у тебя нет лишней пуговицы, — сказала Елена и поаплодировала подготовленности Кейт, когда та достала из кармана пиджака маленький пластиковый пакетик с двумя запасными. — Дело в том, что у меня нет ничего, чтобы пришить ее обратно, и, о да, я хреново шью. Но Елена уже копалась в еще одном маленьком отделении своей сумки, и пока Кейт смирилась с тем, что ей придется попробовать шоколад, Елена в конце концов достала иголку с ниткой. — Видишь? Я должна была стать бойскаутом. Я всегда готова. О! Еще кое-что, что нам нужно: поцелуй. Позднее Елена призналась, что это было немного грубо. Пока Кейт быстро подавилась кусочком шоколада, Елена достала из сумки наперсток и протянула его ей. Кейт понадобилось мгновение, чтобы понять, что Елена имела в виду: Венди дала Питеру Пэну наперсток за поцелуй. Это было немного мило, но более чем непонятно. Что Кейт знала наверняка, так это то, как приятно, что Елена сидит так близко к ней и делает что-то, что кажется таким знакомым. — Должна признаться, я немного удивлена тем, что ты делаешь что-то такое домашнее, бытовое, — сказала Кейт. Перекусив нитку, Елена бросила на Кейт недоверчивый взгляд. — Бытовое? Это практично. Это полезный навык, Кейт Бишоп. Каждый должен знать такие основы предотвращения износа. Мне научить тебя? Высота и отчаянное желание окончательно выяснить, что, черт возьми, происходит между ними, позволили Кейт набраться смелости и произнести: — Да, я уверена, что ты можешь научить меня разным навыкам. Это Елена сейчас покраснела? Как бы то ни было, Елена была благодарна за наперсток, потому что и она, и Кейт подпрыгнули, когда до их ушей донесся громовой отсчет. Закончив шить, Елена поднялась на ноги и протянула Кейт руку. Когда до Падения Шара оставалось менее десяти секунд, сердце Кейт забилось, и она почувствовала настоятельную потребность поцеловать эту девушку — поцеловать с изгибом назад, с фейерверком, так, чтобы даже сраный умник потерял дар речи. Но нет, это было слишком сильное давление, спрессованное в слишком короткое время, установленное какими-то произвольными правилами праздника, но было бы так здорово поцеловать ее на Новый год, если бы она захотела… — 3…2…1! Крики и возгласы с Таймс-сквер усиливались толпами празднующих людей, которые прошли полмили до Рокфеллер-центра, и Кейт с Еленой присоединились к ним. Елена схватила бутылку шампанского и яростно потрясла ее. Буйные крики Кейт перешли в смех, когда она попыталась увернуться, но брызги шампанского попали ей в лицо, и Елена закричала от восторга. Быстро приняв ответные меры, Кейт толкнула бутылку обратно, заляпав при этом костюм Елены. — Подожди, давай не будем тратить его впустую, — кашлянула Кейт, наклоняясь, чтобы поднять бокалы. — Давай, давай попробуем. Остатки напитка были налиты, но прежде чем Кейт успела сделать глоток, Елена сказала: — Подожди, брудершафт. — Что? Это по-немецки? — Мы поднимаем тост. За новые начинания и за сестринство. Ты должна соединить свою руку с моей, вот так. — Елена переплела свою руку с рукой Кейт и поднесла бокал к губам. — Смотри мне в глаза и постарайся не расплескать, — сказала она, изображая серьезный тон с лукавой улыбкой. Гораздо легче сказать, чем сделать, но Кейт справилась и постаралась не чувствовать себя слишком неловко, когда они разжали руки. Елена встала на носочки и оставила долгий поцелуй на пропитанном шампанским лбу Кейт. С губ Елены сорвался тихий одобрительный гул, и рука, лежавшая ближе всего к талии Кейт, потянулась, чтобы схватить ее. — О, Кейт Бишоп, — пробормотала она. — Ты восхитительна на вкус. Если бы Клинт только объяснил ей секрет путешествия во времени, Кейт воспользовалась бы им, чтобы вернуться назад и слушать этот шепот снова и снова. — Елена, я… — Она должна была что-то сказать, что угодно, но не могла подобрать слов, когда Елена была так близко к ней и смотрела ей в глаза с выражением, которое было одновременно серьезным и немного озорным. — Я… даже не знаю твоей фамилии, — решила она и горестно улыбнулась. — Я не знаю, как с тобой связаться. Не могла бы ты… Они отпрянули друг от друга, когда карман Кейт начал вибрировать. Это был всего лишь ее телефон, но, судя по оборонительной позе Елены, она была готова отбросить оружие, которое могло быть подброшено Кейт без ее ведома, и они обе посмеялись над этим. — Это Клинт, — сказала Кейт, выглядя смущенной. — Он пытается связаться со мной по FaceTime. Он никогда раньше так не делал. — О. — Елена изо всех сил старалась сохранить нейтральное выражение лица, хотя меньше всего ей хотелось, чтобы этот грустный мешок прерывал ее общение с Кейт. — Хочешь взять трубку? Кейт была не прочь выбросить свой телефон с крыши здания, если бы это означало, что ее больше не будут прерывать. — Я уверена, что это может подождать. Видишь? Смотри. Он сдался. — Но как раз в этот момент снова пришел запрос на FaceTime. Кейт нетерпеливо отключила его. — Он будет в порядке. Однако момент был испорчен, и никто не знал, как его возобновить. Кроме того, как бы Кейт ни хотела не обращать на это внимания, она не могла не беспокоиться о том, что Клинт пытается сообщить ей что-то важное. Это предчувствие только усилилось, когда он снова попытался связаться с ней по FaceTime. — Боже мой, этот нуждающийся в помощи ублюдок, — пробормотала она, проверяя свой телефон. — Прими звонок, Кейт Бишоп, — сказала Елена, улыбаясь своей понимающей улыбкой. — Может быть, ему нужна твоя помощь. Тебе не нужно говорить ему, что я здесь, иди за угол террасы, чтобы уединиться. Я просто уберу все это и останусь незамеченной. Не торопись. Решив, что это, вероятно, разумная мысль, Кейт ответила на звонок, стараясь не показаться слишком нетерпеливой. Однако там был не только Клинт, но и его жена и дети, все столпились вокруг телефона, чтобы поздравить ее с Новым годом в Нью-Йорке. Выглядя немного смущенным, Клинт сказал, что это Нат все время пытался связаться с ней по FaceTime. Нат объяснил, что не хотел, чтобы ей было одиноко в праздник, а семья выразила, как сильно они по ней скучают. Несмотря на раздражение по поводу времени, Кейт не могла отрицать, что чувствует себя тронутой, но даже в этом случае она задавалась вопросом, как можно быстро и тактично завершить разговор, пока Нат не начал подробное описание их вечера. — Подожди, ты в порядке? — спросил Клинт. — Ты выглядишь так, будто у тебя лоб в крови. Освещение было не очень хорошим, и когда Кейт присмотрелась к своему зеркальному отражению в телефоне, поняла, что красный след от помады Елены легко мог произвести на кого-то совсем другое впечатление. Лайла выглядела так, словно собиралась угадать, что же произошло на самом деле, и Кейт поспешила прервать ее. — Это круто, это штамп! Клубная печать. Просто, ну, знаешь, в клубе с приятелями. — Я не помню, чтобы в те времена, когда я ходила по барам, штампы были такими большими или ставились нам на лоб, — размышляла Лора. — О, ты знаешь. Забавная новогодняя штука. Кстати говоря, мы тут все еще веселимся, так что мне пора идти, но спасибо вам большое за звонок, это было очень мило с вашей стороны! Давайте скоро встретимся, хорошо? Дети не спешили прощаться, и Кейт повесила трубку так быстро, как только могла. Но когда она поспешила вернуться на смотровую площадку, чтобы сказать, что все чисто, Елены уже не было. Единственным следом того, что она вообще там была, был крюк, любезно оставленный Кейт для того, чтобы спуститься обратно. Возбуждение, за которым последовало такое сильное разочарование, было плохим сочетанием, и Кейт почувствовала себя немного плохо, когда шла обратно в пентхаус. После нескольких кварталов раздумий единственное, что ее утешило (по крайней мере, немного), — это осознание того, что, возможно, Елена, несмотря на свою наглость и внешнюю уверенность, чувствовала себя так же растерянно и странно по отношению ко всему этому, как и она. Нельзя было отрицать, что они встретились на необычных условиях, и их отношения, как бы они ни определялись, можно было назвать в лучшем случае нетрадиционными. — По крайней мере, я всегда знаю, где мы с тобой находимся, — сказала она Лаки, когда вошла в пентхаус, и он подбежал поприветствовать ее. Только после того, как она затащила себя в постель и пыталась заснуть почти час, ее телефон снова зажужжал. Она сонно проверила его и резко встала, когда поняла, что это сообщение с неизвестного номера. — Beloved Любимая? Это может быть от Елены? Потому что если нет, о Боже, это было жутко, но… — *Белова — Чертов телефон никогда не распознает мое имя. За новые начинания, Кейт Бишоп. Позвонишь мне завтра? В восторге Кейт кивнула, пока не вспомнила, что ей нужно напечатать ответ. Да, определенно. — Хорошо :) Чертов смайлик! Возможно, это был самый неудачный способ отписаться, но Кейт он показался невероятно милым. Она заснула с той же глупой ухмылкой, с какой и проходила все утро. Последним действием перед тем, как задремать, было сохранение нового контакта в телефоне под именем «Beloved». [Прим. переводчика: далее в рассказе будет несколько раз упоминаться о «Beloved», что в переводе на русский означает «Любимая», поэтому дальше я буду просто переводить это на русский язык, но курсивом, просто чтобы игра слов не терялась, и смотрелось органичнее.]