Кем мы становимся

После победы над Белым Бедствием, коим оказался Небесный Император Цзюнь У, прошла уже неделя. Так как небесная столица была разрушена, все небожители собрались вместе и создали палату на вершине горы Тайцан — временные верхние небеса. В настоящее время они горячо обсуждали восстановление новой небесной столицы, и никак не могли сойтись на одном решении. За бесконечными спорами каждый думал о Лин Вэнь, но никто не хотел признаться первым в том, что Богиня Литературы не была бесполезной, как все считали ранее, и сейчас уладила бы всё в два счета. К концу битвы божественные силы Цинсюаня полностью истощились, и теперь веер Повелителя Ветра был не более чем приятным воспоминанием, висевшим у него на поясе. Ши Цинсюань оставался в лагере небесных чиновников всего несколько дней, где наконец-то отмылся и наелся. В дискуссии небожителей он не влезал, а только тихо и задумчиво сидел немного в стороне, дожидаясь его, но он так и не пришёл. Поэтому Цинсюань решил самостоятельно разыскать того, к кому звало его сердце. Попрощавшись с Се Лянем, Ши Цинсюань отправился в местную деревушку, где нашёл рыбаков, которые указали ему дорогу к морю. Лесной тропинкой Ши Сюань пошел по указанному пути, но уже через одну палочку благовония понял, что заблудился. Молодой господин провёл целый день, блуждая по лесу и отмахиваясь веером от комаров, пока наконец не услышал лёгкий шёпот волн. Позабыв о комарах, и не обращая внимания на ветки, бьющие его по лицу и рукам, Цинсюань побежал на звук волн, и вскоре выбежал на небольшой мыс, у подножия которого плескались голубые воды. Под лучами низко стоящего ярко-жёлтого солнца, небо над морем светилось тёплыми медово-оранжевыми оттенками, накладывая на пепельно-серые облака бледно-золотые отсветы. Лёгкий, белёсый туман, поднимающийся над водой, придавал пылающему, словно в огне горизонту загадочный, чарующий вид. Цинсюань медленно сел на траву, позволяя себе насладиться этим неповторимым зрелищем. Он сидел и смотрел до тех пор, пока вода не стала тёмно-фиолетовой, почти чёрной. Приметив на берегу маленький рыбацкий домик, Цинсюань решил спуститься к нему, пока ещё мягкие, дымчато-розовые блики заката освещали ему путь по камням. В рыбацком домике никого не оказалось, и Цинсюань решил остаться в нём на ночь. Среди рыболовных принадлежностей нашлись потёртые, старые лампы, из тех, что надевают на нос шлюпки в безлунную ночь. Но зажечь их оказалось куда сложнее чем отыскать, потому что в домике не было ничего, чем бы он мог воспользоваться. Пока Цинсюань возился с лампами, уже окончательно стемнело. Холодный ветер идущий с моря отнюдь не прибавлял настроения, и тогда небожитель невольно вспомнил магические огоньки Черновода. Каждый раз, когда Ши Цинсюань думал о князе демонов, его одолевало странное чувство состоящее из радости и грусти одновременно. Он никак не мог понять, почему Хэ Сюань не приходит к нему. В отчаянные моменты Цинсюаню начинало казаться что всё, что произошло между ним и Черноводом — было лишь плодом его воображения. От этих мыслей грудь Цинсюаня сдавливало так, что ему становилось трудно дышать и ещё труднее сдержать слёзы. Так и не придумав, как зажечь лампы, Ши Сюань получше запахнул свою одежду и вышел из рыбацкого домика. Ночь была тихой и звёздной, а золотистая рябь сменилась лунной дорожкой, переливающейся в свете блестящих звёзд. Цинсюань сел на берегу, прислушиваясь к лёгкому шёпоту моря, словно надеясь разобрать в нём знакомые нотки. Вздохнув, небожитель прикрыл глаза, чувствуя как морской ветер ласкает своими холодными пальцами его опечаленное лицо, как развевает его чёрные волосы, собранные в хвост и закреплённые изящными украшениями. Цинсюань любил ветер, он и сам был им, но теперь он лишь человек, чья жизнь перевернулась с ног на голову, а он позволил утащить себя в бешенный водоворот немыслимых событий и ещё более немыслимых чувств. Тот, по кому тосковало его сердце был так же и тем, кто не единожды его разбил. Ши Цинсюань уже множество раз прокручивал в голове эту мысль и всё никак не мог понять, почему он так нуждается в том, кто так многого его лишил. Но эта загадка навсегда останется таковой, ведь любовь ещё никто не сумел разгадать. — Ну где же ты? — одними губами произнёс Цинсюань. В его больших зелёных глазах устремлённых в морскую даль отражались тысячи сияющих звёзд, но все они меркли в тени его тоски. Небожитель долго сидел не берегу глядя на море, но так его и не дождавшись, уснул, прямо на песке.

***

Цинсюаня разбудили легкие волны, которые ласково касались пальцев на его руках. Поморщившись, небожитель тяжело раскрыл глаза. Синие воды, сверкающие в солнечных лучах было первое, что он увидел. Щурясь от яркого утреннего света Ши Сюань медленно сел, но тут же пожалел об этом, так как тело занемевшее за ночь, отозвалось тупой болью. Сидя на берегу его взгляд, в который раз, окинул морской горизонт. Никого, только чайки кружились над морем, то и дело ныряя в воду и вытаскивая оттуда мелкую рыбёшку. Небожитель, с тоской наблюдавший за ними, внезапно ощутил как его желудок свело в голодном позыве. Посидев ещё немного он обреченно вздохнул и поднялся на ноги. Шагая к рыбацкому домику он думал о том, как все-таки нелегко снова быть человеком. Осмотрев своё временное жилище при свете дня, Цинсюань нашёл пару старых, покрытых ржавчиной ножей, моток пеньковой верёвки и потрёпанную циновку. Так же в углу нашлись три старые удочки и немного рыболовных снастей, но почти всё это оказалось не пригодным для дела. Немного подумав, Ши Сюань решил прогуляться обратно в деревню, где ему ранее указали дорогу, в надежде что там ему удастся разжиться тарелочкой риса. Прежде чем уйти, Цинсюань бросил последний взгляд на тихое море. Надежда поселилась в его красивых глазах и теперь никогда их не покидала, прячясь там в нежной зелени, как робкий весенний лучик, прячется за первыми листьями. Море было спокойным и почти неподвижным, только чайки продолжали парить над бескрайним горизонтом, искрящимся и переливающимся в солнечных лучах всеми оттенками синего. Цинсюань отвернулся и стал взбираться по камням наверх, выбираясь из маленькой бухты. Через час он вышел к небольшой деревушке, жители которой и указали ему вчера дорогу. Цинсюань бродил по деревне, спрашивая местных фермеров и рыбаков не нужна ли им пара рабочих рук, а в качестве оплаты просил тарелку риса. Но желающих нанять Цинсюаня не нашлось, его внешняя хрупкость и миловидность не внушали доверия местным широкоплечим мужчинам. Пока небожитель бродил по деревне в поисках работы, то не раз слышал как местные жители шептались о том, что недавно вновь пропал деревенский парень и сетовали на то, что молодых рыбаков становится все меньше и меньше. Якобы какая-то нечистая сила забирает у них всех юношей и даже тела их потом не находят. Но кто-то не верил в причастность сверхъестественных сил, ссылаясь на непредсказуемое море, которое и забирает рыбаков не успевших вернуться домой до заката солнца и попавших в водные ловушки. Цинсюань услышал чей-то плач и шёл на звук до тех пор, пока не увидел двух молодых парней и девушку, которая вцепилась в рукава обоих широкоплечих юношей и громко рыдала. — Всё в порядке? — осведомился небожитель, подойдя к ним. Парни окинули незнакомца подозрительным взглядом, явно давая понять, что Цинсюань у них доверия не вызывает. — Цзю Сун и Шу Мин хотят пойти на рыбалку! — пуще прежнего завыла плачущая девушка, встав между двумя парнями и взяв их обоих под руку. Один из парней, с точно такими же тонкими, прямыми бровями как у и девушки, нахмурился и отдёрнул руку, пытаясь высвободиться из ее хватки. — Мей-эр! Хватит ныть! — грубо оборвал он её. Но девушка не успокаивалась: — Вы не можете уйти! Уйдёте — не вернётесь! — Мы будем рыбачить недалеко от берега, — пообещал другой парень нежно обняв девушку за плечо. — Не переживай, Мей-эр! — Да, хватит реветь, — сложив руки на груди отозвался похожий на Мей-эр юноша, — мы для тебя стараемся, и наших матерей. Сама ведь знаешь, сейчас почти никто не хочет идти в море из-за дурацких слухов, и большинство теперь предпочитает охотиться в лесу. Но лично я — сын рыбака и морю не изменю. — Ну и сгинешь в своём море! А обо мне и матушке ты подумал? Что будет с нами? Цинсюань уже был в курсе жутких слухов, о которых шла речь, а потому сразу сообразил какого рода конфликт произошёл между молодыми людьми и девушкой. — Могу ли я предложить свою помощь? — внезапно заговорил он, привлекая внимание всех троих. Те, по всей видимости, и вовсе позабыли о небожителе. Когда же он подал голос, девушка перестала плакать, обратив на Цинсюаня свои чёрные, мокрые от слёз глаза. — И чем же ты можешь помочь нам? — в голосе одного из юношей сквозило недоверие и даже скептицизм, когда он глазами окинул слабую на вид фигурку Ши Цинсюаня. Юноша криво усмехнулся, когда продолжил: — Убьёшь злого духа и спасёшь нашу маленькую деревеньку? — Сделаю всё возможное, — с серьёзным выражением на лице ответил Цинсюань, явно не догадываясь, что над ним издеваются. — Спаси нас, милый даочжан! — снова завыла девушка, ещё крепче вцепившись в двух своих спутников. Она, в отличие от парней, целиком и полностью уповала на нового знакомого. После нескольких минут дополнительных расспросов о том, что же конкретно происходит с жителями деревни, Цинсюань попрощался с молодыми людьми и теперь шёл по просёлочной дороге, с обеих сторон окружённой рисовыми плантациями. Девушка дала ему пару яблок на прощание, чему небожитель был несказанно рад. Доедая последнее яблоко Ши Сюань размышлял о том, что мог бы сделать для попавших в беду людей. Он узнал где находится пристань, откуда выходят в море местные жители, и где они чаще всего пропадали, и теперь держал дорогу туда. Вся эта ситуация хоть и была далека от чего-то хорошего, но всё же теперь у Цинсюаня появилось хоть какое-то занятие, требующее его внимания, и вытесняющие из головы бесконечные мысли о Черноводе. Но чем ближе небожитель подходил к морю, тем больше мыслей о демоне наполняли его разум. Хэ Сюань словно бросил его, и сделал это именно тогда, когда Цинсюань был готов отдать ему своё сердце. Да что ж там! Он уже это сделал… там, на горе Тунлу, когда они были готовы умереть друг за друга. Именно тогда Цинсюань почувствовал, что в нём что-то безвозвратно изменилось. А вернее то, что когда-то было его, более ему не принадлежало. Он позволил себе довериться Хэ Сюаню, искренне веря в его чувства и благие намерения. Но сейчас, когда всё закончилось, а демон так и не явился к нему, небожителя посещали всё новые и новые подозрения, и все они были ужаснее предыдущего. Но больше всего Цинсюань боялся того, что все поступки и слова Черновода, не были знаком его любви. Небожителя начинало трясти каждый раз, стоило ему подумать, что Хэ Сюань делал всё это лишь для того, чтобы нанести ему — Цинсюаню, ещё большую рану. Демон заставил небожителя влюбиться в себя, а когда дело было сделано, то оставалось только одно: уйти, и больше никогда не появляться. Нельзя было представить деяние хуже чем это. И всё же демон — есть демон, и поступи Черновод таким образом, никто бы не удивился, только Цинсюань уже никогда бы не смог стать прежним. Небожитель почувствовал на губах солёные капельки слёз и тут же смахнул их с лица. Пытаясь успокоиться бывший небесный чиновник делал медленные глубокие вдохи и длинные выдохи, мысленно ругая себя за столь отвратительные подозрения. Цинсюань остановился, пытаясь привести себя в порядок, а тем временем издалека к нему приближалась повозка. За спиной сидящего в ней человека, из стороны в сторону покачивался стог сена. Цинсюань молча наблюдал как она медленно приближается к нему. Чтобы выкинуть из головы лишние мысли он решил отвлечься, и рассмотреть повозку запряжённую ослом и возницу в широкополой шляпе. Когда же небожитель и повозка поравнялись, Ши Цинсюань молча проводил её взглядом. Чуть отъехав повозка внезапно остановилась, и человек в бамбуковой шляпе повернулся к нему. — Молодой господин заблудился? — спросил незнакомец. Его лицо полностью терялось в тени широкополой шляпы, но от тихого, слегка хрипловатого голоса по телу небожителя пробежали мелкие мурашки. Этот человек выглядел более чем подозрительно и ехал он со стороны пристани, где вряд ли разгружали сено. А в свете последних событий, надо было быть особенно осторожным. Цинсюань оглянулся — по близости не было ни души, только вдалеке на рисовых плантациях работали люди. — Нет, — наконец ответил небожитель, — я просто ищу работу, за которую смогу получить немного еды. Ши Сюань не видел его взгляда, но чувствовал его на себе: холодный и пронзительный. В конце концов незнакомец сказал: — Очень хорошо, у меня как раз найдётся работа за которую молодой господин получит то, что хочет. Цинсюань слегка улыбнулся, выражая застенчивую радость. Он уже успел оглядеть всю повозку, включая абсолютно аморфное животное, с травинкой во рту. Ослик смотрел в одну точку, слегка передвигая челюстями. После чего залез в повозку, устроившись рядом со стогом. — Очень благодарен господину за содействие, — сказал небожитель смотря в спину неподвижно сидящего возницы. Тот так и не обернулся, лишь слегка щёлкнул вожжами и Цинсюань услышал как скрипнули колёса повозки и они тронулись в путь. Вскоре они съехали с просёлочной дороги и покинули пределы деревни. Когда же Цинсюань спросил, где живёт уважаемый господин, тот ответил, что он и его жена любят уединённую жизнь, и поэтому их домик стоит на вершине горы Банцай, туда они и держат путь. Повозка долго ехала по извилистой горной тропинке, поднимаясь всё выше и выше. Цинсюань смотрел как уменьшается деревенька у подножия горы, а местность становится малообитаемой. Спутник небожителя был не многословным и весьма подозрительным человеком, и всё же Ши Цинсюань до конца не был уверен в том, что он имеет какое-то отношение к пропавшим жителям деревни. А если это и так, то он совершенно не знал, что будет делать в случае встречи со злым духом. Немного поразмыслив, он осторожно спросил: — Что я должен буду делать для господина? Некоторое время незнакомец молчал, и небожитель уже подумал, что он так и не ответит, но тут раздался негромкий, хриплый голос возницы. — Моя жена больна, и я хотел бы, чтобы молодой господин взглянул на неё. — Но я ведь не говорил, что я лекарь, — удивлённо ответил Цинсюань. Его подозрения насчёт незнакомца обретали силу с каждым поворотом скрипучих колёс повозки. Ему стало очень не по себе, но тут он вспомнил, что сам вызвался помочь жителям деревни и постарался успокоиться. — И всё же… — раздалось со стороны незнакомца. Его голос был чуть слышен за скрипом колёс. — Мы на месте, — уже громче повторил он, и Цинсюань увидел как они подъезжают к маленькому, скрюченному домишке. Двора не было вовсе, земля вокруг была чёрной как смоль и совершенно безжизненной. — Вы говорите, вашей жене нездоровится? — спрыгнув с повозки переспросил Цинсюань. Человек в бамбуковой шляпе медленно спустился на землю вслед за бывшим небожителем. — Да, — отозвался тот, — я лишь прошу вас взглянуть на неё… Цинсюань чувствовал на себе тяжёлый взгляд, скрытый в тени широкополой шляпы. И этот человек и место, в которое он привёз Ши Сюаня не внушали никакого доверия, и поэтому небожитель был начеку. Видимо незнакомец заметил промелькнувшее на лице Цинсюаня недоверие, и поспешил добавить: — Если же молодой господин ничем не сможет ей помочь, то я обещаю накормить его и отвезти обратно в деревню. Ши Цинсюань заставил себя дружелюбно улыбнуться и слегка кивнул головой. Пока они шли к домику младший Ши заметил, что его спутник сильно хромает. Когда они остановились перед дверью и подозрительный незнакомец распахнул её, Цинсюань безропотно переступил порог, слыша как позади него шаркает человек в шляпе. — Где же захворавшая госпожа? — спросил Цинсюань оглядывая практически пустое и полутёмное помещение. Внезапно у него возникло предчувствие смертельной опасности, он сжал веер висевший у него на поясе и резко повернулся. Человек в шляпе стоял прямо перед ним, а в руке у него был изогнутый нож. Стоило Цинсюаню обернуться, как он тут же кинулся на него целясь ножом в ногу, но бывший небожитель оказался быстрее. Он, повинуясь своим прежним инстинктам Повелителя Ветра, чьим духовным оружием был веер, тут же раскрыл его, полоснув им по лицу человека. Но чего они оба никак не ожидали, так это того, что край раскрытого веера окажется острее бритвы. Человек резко закричал выронив нож, и вцепившись пальцами в собственное лицо опрокинулся назад. Когда он упал, шляпа слетела с него и небожитель увидел его голову — лысую, покрытую множеством шрамов, словно от ожогов. Цинсюань сделал шаг назад, удивлённый и испуганный всем произошедшим. Он настороженно наблюдал за незнакомцем, который завывая от боли катался по полу, закрывая лицо руками. Сквозь пальцы этого изуродованного человека уже стала просачиваться бордовая кровь. Внезапно, из соседней комнаты послышался женский голос, Цинсюань тут же обернулся и увидел в дверном проёме женщину средних лет в белой, простой одежде, на которой явственно виднелись пятна крови. Некоторые были свежие и алые, другие почти чёрные и засохшие. Женщина злобно смотрела на них, и Ши Сюань разглядел, что кровь была не только на одежде, но и на её руках, шее и губах. Увидев, что Цинсюань заметил её, она медленно обнажила в оскале свои острые белые зубы. — Ах, а вот и мой обед, — промурлыкала страшная незнакомка ласковым голосом. Она сделала шаг к небожителю, тот остался неподвижен, молча смотря на приближающуюся женщину. Та, в свою очередь, рассматривала Цинсюаня с таким видом, словно смотрела на особо изысканный десерт. Ногти у неё на руках удлинились, превратившись в острые когти, способные одним ударом распороть чьё-то брюхо. — Ах вот и мерзкий демон, — парировал Цинсюань, сильнее сжав в руке веер. Как только он произнёс слово «демон», глаза женщины заволокла чёрная пелена, а оскал её клыков стал угрожающе хищным. — Кого ты мне притащил?! — злобно прошипела женщина, бросив убийственный взгляд на покрытого ожогами человека. Тот уже перестал кричать и стоял на ногах, оперевшись на дверной косяк, один его глаз был залит кровью, а на другой половине лица была распорота щека. — Не злись моя госпожа, — раболепно произнёс мужчина, — я не думал, что этот юноша заклинатель. — Я не заклинатель, — подал голос Ши Цинсюань. — Но, тем не менее, я здесь чтобы помочь людям из деревни у подножия этой горы, избавиться от злого духа, который похищает ее жителей. — Не заклинатель говоришь? — прорычала женщина, сверкнув в воздухе своими длинными когтями. Она целилась в лицо, но небожитель сумел увернуться и всё же удар пришёлся по его правой руке, в которой он держал веер. Края разорванного рукава тут же окрасились кровью, но Цинсюань лишь слегка поморщился, чем ещё больше разозлил демона, который рассчитывал на более серьёзную реакцию. — Сейчас я убью тебя, мой маленький врунишка, и полакомлюсь твоей сладкой белоснежной плотью, словно величайшим деликатесом! — женщина бросилась на небожителя с явным намерением прикончить того на месте. Но Цинсюань вновь увернулся, проскользнув под рукой демона и, прежде чем побежать к распахнутой двери, успел полоснуть его своим острым, как лезвие веером по груди. Демон взревел и снова кинулся на небожителя, которому пришлось затормозить перед выходом, так как перед ним возник мужчина с истекающим кровью лицом, загородив ему путь наружу. — Держи ублюдка! — завизжала одержимая демоном женщина, — не дай ему уйти! В руке мужчина снова держал нож, который выронил ранее, и сжимал он рукоятку так сильно, что костяшки его пальцев побелели. Сердце Ши Цинсюаня тревожно ёкнуло, он вдруг испугался, что живым не уйдёт. Против сильного демона и вооружённого человека он — не владеющий боевым искусством, лишённый силы, с одним только веером в руке, вряд ли имеет хоть какие-то шансы на победу. Если с одним он бы и смог справиться, то с двумя точно нет. Небожитель закричал и бросился на стоящего в дверном проёме мужчину, тот резко выкинул руку вперёд, намереваясь нанести удар ножом. Вдруг Ши Сюань резко вильнул в сторону прижавшись к ближайшей стене, и длинный нож угодил прямо в живот женщине, которая собиралась схватить его сзади, но не успела. Увидев, что он натворил, незнакомец весь затрясся, и выпустив из руки нож, пошатываясь сделал несколько шагов назад. Стоило проходу открыться, как Цинсюань тут же проскользнул между мужчиной и косяком двери на свободу, человек попытался его схватить, но небожитель вновь ловко вывернулся и уже со всех ног мчался вниз по горной тропе, и даже ни разу не обернулся. Одержимая женщина не пустилась в погоню, лишь испепеляющим взглядом сверлила сидящего на коленях мужчину, который в страхе бормотал мольбы о прощении и пощаде. Женщина медленно вытащила из себя нож и провела длинным, раздвоенным языком по окровавленному лезвию. — Найди и приведи ко мне этого мальчишку, — причмокнув губами от удовольствия, строго велела она, и тут же бросила в человека нож. Тот вонзился в землю прямо перед мужчиной, заставив его в страхе отползти назад, — и только попробуй вновь меня подвести! — злобно сверкая глазами добавила она, неспешно подходя к ослу, и обмазывая его морду кровью Цинсюаня, которая осталась у неё на когтях. — Не сделаешь то, что велено, и мне придётся довольствоваться твоей обгорелой плотью, — демон брезгливо сморщил нос, словно данная перспектива совсем его не радовала, потом вновь вернулся в дом. — Но на худой конец, пойдёт и она. — бросила женщина напоследок и скрылась внутри старого дома, захлопнув за собой дверь. Мужчина же подобрал нож, и с обречённым видом, направился к своей скрипучей повозке. Шаркая по чёрной земле он провёл лезвием ножа по своей ладони, тем самым смешав собственную кровь и кровь демона, прибавившую ему сил. Когда он забрался в повозку и щёлкнул вожжами, осёл тут же повернул на тропинку, по которой ранее убежал Цинсюань. Широкие ноздри животного раздувались и сужались, жадно вдыхая воздух и пытаясь уловить в нём запах крови небожителя которую ему только что дали отведать.