Кем мы становимся

Духовная энергия черноводного демона переполняла Цинсюаня, от чего он снова почувствовал себя небожителем. Это прекрасное ощущение вызвало у него щемящее грудь воспоминание о собственных потерянных силах. Вернее сказать — насильно отобранных тем, кто сейчас лежал перед ним совершенно беспомощный и бессильный. Возмездие свершилось само собой и кто-то другой был бы доволен таким исходом. Но Ши Цинсюань оказался человеком для которого было характерно совершать безрассудные и совершенно непредсказуемые вещи. Именно поэтому небожитель даже не подумал о справедливости для себя, когда прижался губами к бледным как мел губам Хэ Сюаня. Было потрясающе ощущать себя сильным и могущественным, но эта сила не принадлежала ему и он твёрдо знал, что должен вернуть её владельцу. Вместе с прикосновением губ небожитель отдавал демону его энергию, искренне надеясь, что ещё не слишком поздно. Страх от того, что его действия не помогут Черноводу отражался в том, с какой силой его пальцы сжали одежду на груди демона. Небожитель начинал нервничать, ведь Черновод всё ещё не шевелился. Цинсюань прильнул к Черноводу всем телом, закрыл глаза и прижал свои дрожащие и солёные от слёз губы ко рту демона так сильно, что между их устами не пробился бы и лучик света. Не почувствовав ответа, Цинсюань ощутил нарастающую злость в груди. Он злился на себя, злился на Хэ Сюаня который так и не открыл свои чёрные глаза и не опалил его душу горящим в них золотым огнём. Его губы, которые всё еще были прижаты к холодным устам демона разжались, а в следующую секунду он позволил себе впиться зубами в его нижнюю губу, тем самым выражая всю свою злость. Небожитель помнил, как зубы Черновода разрывали его кожу, помнил собственные истошные крики в густой темноте, помнил медленно уничтожающее чувство безысходности. Помнил обезумевший взгляд Ши Уду, когда руки брата сомкнулись на его горле. Цинсюань выплёскивал на демона всё своё негодование, передавая его вместе с потоком духовных сил. Ему было тяжело осознавать, что теперь ему одному придётся жить со всем этим. Небожитель чувствовал, как слёзы обжигающими дорожками потекли по его замёрзшим щекам, капая на бледное лицо Хэ Сюаня. Когда Цинсюань спас его от смерти, оттащив демонессу от Черновода и пожертвовав собой, то совершенно не думал ни о чем, кроме того, как не дать ей дотронуться до Хэ Сюаня. Сейчас же голову небожителя переполняло множество противоречивых мыслей, и под их гнетом Цинсюань забывал о том, как дышать. Он мог ненавидеть Хэ Сюаня по многим причинам, но именно в этот момент он ненавидел его за то, что он привёл их обоих к обрыву, на краю которого они находились сейчас. Спустя, казалось бы, невероятно долгое время, безвольное лицо Черновода наконец пробила лёгкая судорога, от попавшей на веко слезинки, ранее скатившейся с щеки Цинсюаня. Первое, что ощутил Хэ Сюань когда к нему вернулось сознание были прижатые к его рту обжигающе горячие губы. Распахнув глаза Черновод увидел перед собой напряженное и сосредоточенное лицо небожителя, что никак не вязалось с сильно зажмуренными глазами и скользящими по щекам хрустальными слезами. Чувствуя солёный вкус его мягких губ, Хэ Сюань не рискнул даже шелохнуться, словно боясь что столь прекрасное видение раствориться в ледяном воздухе как облачко пара. И всё же тонкие, замерзшие пальчики сжимали и натягивали одежду у него на груди так сильно и настойчиво, что было сложно усомниться в реальности этого отчаянного и трогательного жеста. Ши Цинсюань не был видением, а Черновод был жив настолько, насколько вообще способен назвать себя живым любой демон. Хэ Сюаню не потребовалось много времени чтобы понять, как все случилось. Он бы умер за Цинсюаня, ни на миг не усомнившись в своём решении, и всё же то, что небожитель спас его — вернув обратно львиную долю жизненно необходимой энергии, не могло не вызывать у князя демонов чувство безмерной благодарности. Не в силах сдержать себя он медленно поднял руки и обвил ими тонкую талию Цинсюаня, сильнее прижимая того к себе. Когда небожитель ощутил нежное прикосновение рук, которые крепко, но бережно притянули его ближе к своему хозяину, то его сердце забилось так бешено, что Цинсюань испугался — как бы оно не выпрыгнуло у него из груди. Он распахнул глаза, даже не намереваясь скрыть в них свою радость, сверкающую нежными изумрудами. Во взгляде Черновода сверкнула улыбка, а в следующее мгновение демон углубил их поцелуй, одной рукой обхватив затылок небожителя, и привлекая его голову к себе ещё теснее. Губы Цинсюаня болели от напряжения и силы, с которой рот Черновода накрывал его уста, не давая сделать и короткого вздоха. В том, как демон держал Цинсюаня в своих объятиях, как, не в силах сдержаться, его крепкие ладони скользили по его хрупкому телу, читались все его запретные чувства и желания, которые он так тщательно подавлял в себе, но теперь они выплёскивались из него с каждым мимолётным прикосновением, с каждым вздохом и стоном. Хэ Сюань нуждался в Цинсюане и в близости с ним, и более не хотел скрывать этого не от самого небожителя, не от кого-либо вообще. Он был готов выставить все свои чувства напоказ, если бы Цинсюань того захотел. В тот момент князь демонов ясно осознал, что сделал бы для небожителя все, чего бы тот ни пожелал. Ши Цинсюань был так рад, что они оба живы и невредимы, и был не менее счастлив от осознания того, что всё же смог оставить позади свою ненависть и злобу. Он отбросил в сторону все прочие мысли, сосредоточившись лишь на одном только Хэ Сюане и на новом, и от того странном, но безумно приятном ощущение когда тот, кого ты желаешь больше всего, прикасается к тебе столь же несдержанно и властно, сколь нежно и трепетно. Возбуждение на почве радости постепенно принимало более интимный характер и Цинсюань вдруг почувствовал что ему стало жарко, несмотря на холод и снег в котором они с демоном лежали. Не в силах больше противиться неземному притяжению Черновода, небожитель позволял тому касаться себя где ему хочется, и даже дал перевернуть себя в снег и целовать, целовать, целовать… И как это было волшебно, каждый раз как в первый, ощущать вкус его холодных губ, который был самым живым и самым чудесным из всего, что Цинсюаню когда-либо доводилось пробовать. Небожитель давно считал, что им обоим нужен был серьёзный разговор о том, как они пришли к тому, что происходило между ними сейчас. Но когда язык Черновода обжигал его горячее нёбо, Цинсюань и думать не мог ни о каких разговорах. В том, как их губы соприкасались друг с другом — словно сковывающий лёд встречался с всепоглощающим пламенем, заключалась целая вселенная из обжигающих чувств и невыразимых эмоций. Черновод и Цинсюань были настолько разными, что невозможно было представить себе дуэт более удивительный. Но несмотря на ту незримую пропасть, что была между ними, оба нашли способ её преодолеть. Оба сумели простить друг друга. Чувствуя, с какой страстью и желанием небожитель отдается его ласкам и тянется к его губам, Хэ Сюань всё же заставил себя усомниться в правдивости происходящего. Это было больше похоже на прекрасный сон, на иллюзию — способную свести с ума своей реалистичностью. Ведь Цинсюань не мог жаждать чтобы демон целовал его, и уж точно не мог сам прикасаться к нему влечённый этим желанием. Небожитель вряд ли сможет когда-нибудь полюбить Черновода в ответ. Объятия, в которых демон держал Цинсюаня вдруг стали неуверенными, а губы, ласкающие его шею замерли. Словно ощутив на себе терзающие душу противоречия Черновода, небожитель резко распахнул прикрытые в томной неге глаза. Еще за мгновение до того, как Хэ Сюань замер, он почувствовал что что-то не так. Цинсюань не говоря ни слова медленно зарылся пальцами правой руки в его обсидиановые волосы, а пальцами другой стал ласкать его спину. Небожитель не знал, какие непрошеные мысли обуревали сейчас Черновода, да и не хотел знать. Он осторожно прижался губами к его виску, надеясь вновь привлечь внимание демона. — Хэ Сюань?.. — с нескрываемым волнением прошептал он. Замерший на нём князь демонов медленно приподнялся, и тогда Цинсюань наконец-то увидел его взгляд: виноватый, неуверенный и молящий. — Ты не должен был… — начал было Хэ Сюань, очень медленно и неохотно освобождая Цинсюаня из своих объятий. — Я не заслуживаю этого… Несмотря на собственные слова, действовал он как человек, который всё ещё надеется, что его остановят. — А теперь уже ты слишком много болтаешь! — вдруг выпалил Цинсюань и дёрнул демона обратно на себя, вовлекая в чувственный и солёный от слез поцелуй. Но чьи конкретно это были слёзы узнать им было не суждено. Они делили их на двоих точно так же, как и воздух. Небожитель делился своим живым тёплым дыханием, а Хэ Сюань забирал у него все его короткие и жаркие вздохи. И если Цинсюаню всё же было суждено умереть сегодня, то он предпочёл бы провести последние мгновения своей жизни именно так — ощущая на губах нежные поцелуи Черновода. Иногда зубы демона ревниво и властно покусывали губы небожителя, а тот был готов подставлять ему свои покрасневшие уста целую вечность. Буря непередоваемых эмоций накрыла Цинсюаня, под её напором вся ненависть, страх и отчаяние, которые ранее внушал ему Хэ Сюань, растворились в воздухе — исчезли, подобно клочкам тумана при ярком солнечном дне. Черновод же начинал верить в то, что его чувства взаимны, и иногда намеренно отстранял свои манящие губы от рта небожителя только для того, чтобы почувствовать нетерпение Цинсюаня, и вновь впиться в его уста с новой страстью и желанием, которое, казалось, было неисчерпаемым. Их ласки бы так никогда и не закончились, если бы гора Тунлу, на которой они предавались чувствам резко не затряслась и не загрохотала, а затем последовал оглушительный звук, как-будто что-то взорвалось. Черновод тут же оторвался от Цинсюаня, встал на ноги и огляделся по сторонам, пытаясь понять что произошло. Он протянул руку небожителю, помогая тому подняться. Цинсюань крепко сжал его ладонь и встал рядом не отпуская её. — Что это было? — спросил он, с тревогой смотря на гору. У него кружилась голова от резкой смены положения, или это так действовал на него Хэ Сюань? Небожитель повернул голову к Черноводу, губы демона покраснели и выделялись на его бледном лице, словно алая кровь на белом снегу. Цинсюань резко почувствовал как загорелось его лицо и поспешил отвернуться, прогоняя из головы воспоминания о том, что он позволял себе всего лишь несколько мгновений назад. Когда небожитель отвернулся от Черновода его глазам предстало страшное зрелище, которое вмиг заставило его забыть о смущении. Из вершины горы столбом валил чёрный дым, поглощая серое небо над печью и заволакивая его с быстротой растекающегося чернильного пятна. Лицо Черновода в миг стало жёстким и непроницаемым, и тут Цинсюань воскликнул, привлекая его внимание. — Белое Бедствие! Безликий стоял в десяти чжанов от них, но даже не смотрел в их сторону, разделённая на две части белая маска была устремлена ввысь. Внезапно из чёрного дыма, укутавшего воздух появилась гигантская рука. Она целилась в Безликого Бая, намереваясь раздавить его, но тот увернулся и тут же исчез в дыму. Гигантская рука чудом не задела стоявших неподалёку Черновода с Цинсюанем, которым пришлось пригнуться, дабы избежать её удара. — Что это такое?! — в испуге пролепетал небожитель. Смотря как огромная рука исчезает в дыму. — Не имею понятия, — мрачным тоном отозвался князь демонов, но при этом сильнее сжал руку Цинсюаня. — Смотри, вон там! — указывая на огромное лицо на миг показавшееся сквозь чёрные клубы дыма, воскликнул Цинсюань и тут же закашлялся от смога. — Это же… каменная статуя! Окутанная чёрным дымом, невероятно высокая статуя, стояла у подножия печи и смотрела вниз, прямо на две маленькие фигурки, застывшие на склоне горы. Под взглядом её каменных глаз Цинсюань оцепенел, но не от страха, а от удивления. — Это же Се Лянь! — ошеломлённо воскликнул он, на его лице расцвела улыбка, но она тут же сменилась настороженностью. — Но почему он статуя?.. Ещё и такая огромная? — Не имеет значения, — тут же отозвался Хэ Сюань, — в любом случае выбирая между ним и очередной мучительной смертью, я выберу первое. Цинсюань тут же перевёл на него испуганный взгляд. Демон смотрел на вершину горы, скрытую густым дымом, а в следующее мгновение из-за дыма появилось огненно-красное покрывало, стремительно приближающееся к ним. Лава! Она изливалась вниз из жерла вулкана, которым и была гора Тунлу, смешиваясь с чёрным дымом, окутывая смогом небеса и землю. — Быстрее, сюда! — Черновод дёрнул небожителя в сторону, заставляя отвести взгляд от лавы, поглощающей один чжан за другим. С трудом оторвав взгляд от этого ужасного зрелища, Цинсюань увидел, что Черновод тащит его к гигантской ладони, которую каменная статуя Наследного принца милостиво опустила недалеко от них, словно приглашая запрыгнуть на неё. Но стоило Ши Цинсюаню взобраться на каменную ладонь, как она стала тут же подниматься ввысь. Хэ Сюань успел запрыгнуть на неё буквально в последний момент, и потому как враждебно сдвинулись окутанные смогом брови статуи было ясно, что она не в восторге от его присутствия. Как только оба оказались на её ладони, каменные пальцы сжались, образовав вокруг них защитный кокон, и в тот же миг гигантская статуя Наследного принца сорвалась с места и побежала, но слишком быстро и слишком прытко для каменного существа. Черновод бросил быстрый взгляд вверх, и увидел красные одежды на голове статуи. На его лице появилась странная ухмылка, которая тут же пропала, когда Цинсюань сильнее сжал его ладонь, привлекая внимание. Хэ Сюань тут же перевёл на него взгляд, а в следующее мгновение притянул к себе и, прежде чем небожитель успел хоть что-то сказать, вовлёк его в нежный, но требовательный поцелуй. Хоть под пальцами статуи они и оставались невидимыми для посторонних глаз, Цинсюаня это не волновало, он бы всё равно и не подумал отстраняться, а потому мягкие губы его тут же податливо раскрылись навстречу поцелую. Небожитель немного оторопел, когда сильный поток энергии вновь хлынул в его лёгкие, в тот же миг, горячей волной разливаясь по всему телу. Он замер на месте, широко распахнув свои красивые глаза в истинном удивлени. Снова ощущая как его переполняет потрясающая лёгкость и незримая, но мощная сила, Цинсюань даже не замечал как стремительно бежала статуя, и какой оглушительный грохот сопровождал каждый её шаг. Наконец Черновод медленно отстранился от Цинсюаня, но их губы по-прежнему оставались в опасной близости друг от друга и между ними, словно разряд напряжения, витал призрачный золотой дымок. — Ты… только что… — невнятно пробормотал Цинсюань, пытаясь разобраться в собственных ощущениях, в то время как Черновод склонил голову и вновь прильнул губами к его длиной шее, слегка покусывая её и поднимаясь выше, оставляя невесомые поцелуи по идеальному контуру его лица. — Они тебе понадобятся, — промурлыкал Хэ Сюань. Не отрываясь от шеи Цинсюаня он прижал ладонь к его затылку, и небожитель тут же повиновался властным пальцам князя демонов, которые негласно приглашали его склонить голову набок. Стоило Цинсюаню открыть демону ещё больший простор для его жадных губ, как Черновод ощутимо прикусил его кожу. Ши Цинсюань тихо ахнул, но тут же горько улыбнулся, поймав себя на мысли, что совершенно точно не хочет просить Черновода остановиться. Поцелуи Хэ Сюаня были страстными и ненасытными, была бы его воля и всё тело небожителя горело бы от них. И то, что сам Цинсюань желал этого не меньше, только возбуждало демона ещё больше. Но сейчас, опять, было не время и не место для этого. Пребывая во власти сладострастной дрожи, Цинсюань вдруг услышал голос князя демонов, мягко вернувший его в реальность. Небожитель невольно подумал о том, что ему нравится когда Черновод говорит с ним тихо и нежно, в такие моменты его переполняло приятное чувство безопасности. А удивительная глубина этого неповторимого тона затрагивала тайные струны души Цинсюаня, заставляя того трепетать каждый раз, когда князь демонов обращался к нему этим чудесным, не свойственным для него голосом. — Вот, — сказал Хэ Сюань, что-то протягивая небожителю, тот даже не сразу обратил внимание на предмет в руке демона, полностью зачарованный его ласковым тоном и пылающим в глазах огнём. — Маленькое дополнение к тому, что я дал тебе ранее. Когда же Цинсюань наконец-то опустил взгляд, то увидел сложенный веер с кисточкой на конце. В груди у него защемило, и он вдруг почувствовал как слёзы вновь подступают к глазам, а ведь он и представить не мог, что оказывается сильно скучал по своему духовному оружию. Дрожащими руками Ши Цинсюань принял веер Повелителя Ветра и, не удержавшись, тут же его раскрыл. Иероглиф ветра изображённый на нём тут же засиял, словно выражая радость от встречи со своим хозяином. — Я думал… — в восторге и волнении одновременно залепетал небожитель, любовно рассматривая свой веер, — я думал его починить невозможно… Внезапно, гигантская статуя остановилась и замерла на месте, что вызвало резкий толчок и небожитель чудом удержался на ногах, не без помощи Черновода, который тут же привлёк его к себе. — Что случилось? — спросил Цинсюань оглядываясь по сторонам, и пытаясь понять что стало причиной их внезапной остановки. — Хотел бы я знать, — отозвался Хэ Сюань, и тут пальцы статуи разжались, заставив Цинсюаня в ужасе вцепиться в Черновода. А в следующее мгновение рука, державшая их, стала стремительно опускаться вдоль невероятно большого каменного тела. Рефлексы Повелителя Ветра не заставили себя ждать и когда Цинсюань взмахнул веером сильный поток воздуха подхватил его и Хэ Сюаня за миг до того, как они должны были упасть. Но, приземлившись на плече каменного Наследного принца небожитель и демон рано расслабились, ибо тут же почувствовали как огромная каменная статуя накренилась вперёд, готовясь к фатальному падению. — Да что с ней не так?! — процедил Черновод хватаясь за выступы многослойного одеяния одной рукой, а второй прижимая к себе небожителя. Стоило словам вырваться из его уст, как гигантская статуя зашаталась и резко выкинула вперёд обе руки, балансируя на грани падения. Но в следующее мгновение ей всё же удалось выпрямиться и твёрдо встать на ноги, а через секунду она вновь сорвалась с места и побежала ещё быстрее чем раньше. — Я должен уйти, — вдруг произнёс князь демонов, обернувшись к небожителю, который был занят тем, что наслаждался сильными потоками ветра, которые развевали его одежду и волосы. Смотря на него улыбающегося, Хэ Сюань мгновенно пожалел, что сказал эти слова, ибо лицо небожителя тут же стало серьёзным. Цинсюань взглянул на демона, и в его зелёных глазах застыл немой вопрос. — Теперь ты в безопасности, — объявил демон. — Пусть и не навсегда, но твои силы снова при тебе, и ты больше не нуждаешься в моей защите. Черновод говорил так, словно это было действительно достойной причиной чтобы уйти, но небожитель так не считал. Он резко схватил Хэ Сюаня за запястье, словно пытаясь его удержать. — Это не причина, — серьезно заметил он. — Помниться, совсем недавно ты просил меня не прикасаться к тебе и называл чудовищем, — самодовольно отозвался Хэ Сюань, и тут же почувствовал всю божественную силу Повелителя Ветра на своём запястье. — Думаешь, я всё тебе простил? — с мрачной усмешкой, которая не понравилась Черноводу, спросил Ши Цинсюань, и тут же добавил: — не обольщайся! Хэ Сюань резко притянул небожителя в свои объятия, но стоило ему потянуться к его губам, как между ним и Цинсюанем встал раскрытый веер нежно-зелёного цвета с чёрным иероглифом ветра. Черновод тут же помрачнел и медленно отстранился от небожителя. — Уже жалею, что отдал его тебе, — с кислой ухмылкой признался он. Ши Цинсюань, с довольным выражением на лице, сложил веер и мягко произнёс: — Прибереги этот поцелуй до нашей следующей встречи, — и тут же сурово добавил, слегка стукнув Черновода веером по макушке: — Но учти, когда всё закончится, мы наконец-то поговорим! Хэ Сюань протянул руку и погладил небожителя по щеке, чем вызвал у того недоумение, отразившееся в его зелёных глазах. Демон улыбнулся, и эта была первая настоящая улыбка которую Цинсюань увидел на его лице за всё то время, пока был с ним. — Когда я вновь увижу тебя, сомневаюсь что смогу сказать хоть слово, ведь мой рот будет занят тобой. — совершенно бесцеремонно заявил Черновод, и прежде чем Цинсюань успел начать возмущаться, Хэ Сюань спрыгнул с плеча гигантской каменной статуи, которая всё еще продолжала свой бег и тут же скрылся из виду. — Ах ты ж… подлый… гадкий… — цедил небожитель, сердито сверкая глазами и внимательно высматривая князя демонов, желая убедиться, что тот в полном порядке. Как вдруг до Цинсюаня долетел чей-то крик, едва различимый под порывами сильного ветра. Кто-то, кто находился на голове статуи, велел ей вернуться туда, откуда они только что прибежали. Небожитель успел вцепиться в божественную статую прежде, чем та сделала резкий разворот и помчалась в другую сторону. Но не успела она сделать и пары размашистых шагов, как путь ей перегородила огромная гора, которой явно не было там раньше. Каменная статуя принца резко затормозила, но было поздно и она врезалась прямо в величественную гору выросшую на ее пути словно из ниоткуда. От оглушительного удара у Цинсюаня зазвенело в голове так яростно, что он не сразу осознал, что его тело взмыло в воздух. Но, поскольку, это была среда Повелителя Ветра, небожитель тут же взмахнул веером, удерживая себя в воздухе, в то время как статуя Наследного принца с оглушительным грохотом упала на землю. С божественными силами к Цинсюаню вернулось и острое зрение, благодаря чему он увидел как с огромной головы статуи слетели две маленькие фигурки, одна в белом, а другая во всём красном. Цинсюань удивлённо распахнул глаза и радостно закричал: — Ваше Высочество! Собиратель Цветов под Кровавым Дождём! Цинсюань снова взмахнул своим веером, направляя потоки воздуха к принцу и князю демонов, тем самым удержав их обоих от падения. — Господин Повелитель Ветра! — услышал он радостный возглас Наследного принца. Улыбаясь, Ши Цинсюань махнул ему рукой в качестве приветствия, и аккуратно опустил Се Ляня и Хуа Чэна на грудь лежавшей на земле статуи, а ещё через миг уже стоял рядом с ними. — Ваше Высочество! — сияя от радости воскликнул Ши Цинсюань. — Я так рад тебя видеть Повелитель Ветра! Но Как… Почему?.. — Се Лянь смотрел на своего друга и не верил собственным глазам. Повелитель Ветра жив! И несмотря на свою, жуткого вида, окровавленную одежду, выглядел весьма счастливым. Его нежно-зелёные глаза сияли ярче звёзд, а на груди висел медальон долголетия. — Правду говоря… — неловко почесав затылок пробормотал Цинсюань, — я больше не Повелитель Ветра. Всё это, — он взмахнул своим веером, имея ввиду свои божественные силы, — только временно. — Сочувствую, насчёт Ши Уду… — голосом, полным сожаления негромко произнёс Наследный принц. При имени старшего брата ресницы Цинсюаня медленно опустились, словно он хотел скрыть боль, отразившуюся в его глазах. Но тут заговорил Хуа Чэн, привлекая их внимание. Перед двумя небожителями и князем демонов стояли три величественные горы, перегородившие путь гигантский божественной статуе. — Гэ-Гэ, будь осторожен, — сказал Хуа Чэн. — Это стражи горы Тунлу — «старость», «болезнь» и «смерть». — Очень мило, — с тревогой произнёс Ши Цинсюань. — Идём за мной! — крикнул Хуа Чэн Наследному принцу, и взяв того за руку, быстрым шагом повёл в сторону головы каменной статуи. Се Лянь, в свою очередь схватил за руку Повелителя Ветра и потащил за ними. — Зачем Черновод привёл тебя сюда? — спросил Его Высочество выпуская руку Ши Цинсюаня и залезая обратно в корону. — Мы видели, что он был вместе с тобой, когда забрали вас. — Слегка нахмурившись добавил Се Лянь. По тому, как принц говорил о Хэ Сюане было ясно его отношение к демону. Но удивляться Цинсюаню не приходилось, для Се Ляня и остальных Черновод оставался злым и мстительным демоном, который убил Повелителя Воды и похитил Повелителя Ветра. Впервые, за всё это время, Ши Цинсюань ощутил тот резкий контраст между чувствами, которые он испытывал к Хэ Сюаню раньше, и чувствами, которые он испытывает к нему сейчас. Что ж, у небожителя будет достаточно времени, чтобы всё обдумать. Некоторые вещи невозможно простить, но можно с ними смириться во имя чего-то большего и лучшего чем злость и обиды, тем более, что ничего уже изменить всё равно нельзя. Цинсюань вздохнул, думая о том, как много ему предстоит переосмыслить. — Это долгая история, — всё что смог сказать Ши Цинсюань, понимая, что описать в двух словах у него всё равно не получится. Он раскрыл свой веер, и прикрыл им половину лица, стараясь скрыть своё внезапное смущение. Тем временем Его Высочество активировал ручную печать и возобновил управление собственной божественной статуей. Но как только та поднялась на ноги, один из горных духов тут же обрушил на неё удар. Гигантская статуя рухнула в области столицы У Юн, раздавив собой целую улицу. — Никто не пострадал? — крикнул Се Лянь заставляя собственную статую вновь подняться на ноги. Всех знатно потрясло, но никто не получил травм, в отличие от каменной статуи, на которой в нескольких местах появилась паутина трещин. Горные духи продолжали наносить смертоносные удары, в то время как статуя, под управлением Се Ляня, пыталась уклониться от них, неуклюже скользя между многовековыми постройками. Дальше события происходили согласно оригинальному произведению, помимо того момента, когда Се Лянь встретил Ши Цинсюаня в заброшенном храме. В моей истории им обоим удалось уговорить бездомных им помочь, без особого воздействия Повелителя Ветра. Повествование в последующих главах будет вестись о событиях уже после победы над Цзюнь У.