Чужое счастье

      На этот раз Светик слинял на всю ночь, наверное, отрабатывал эффектное появление. А Ивану не спалось, и он бесился, потому что, ну блин! Какая ему, к черту, разница, где оно таскается? Тем более тут, в Москве, которая Ивана послала пинком под зад, а для Светика — дом родной. У Ивана не было в рукаве Марго или хоть худрука-сталкера — только лицо, талант и дурная привычка сперва ударить, потом соображать.       Вот Светик, небось, не нарывается, всегда знает, кому что сказать, как улыбнуться. И дедушка, если что, заступится. Как же Ивана бесили такие вот золотые детки, у которых и правильное место рождения, и правильные родственники — все то, что Ивану и зубами не выгрызть, а они не ценят: хочу и останусь в Зажопинске, все равно ведь прибегут и позовут назад.       Утро случилось муторным, промозглым, холодным. Ерема увез Грановского и девчонок, остальные уехали еще раньше, Светик, гадина, так и не появился, добираться пришлось самому. Конечно, Иван опоздал, а потом еще что-то несвежее съел в буфете. Что же за день-то такой? Хоть бы текст не забыть.       Отыграли хорошо. Конечно, не ваниными заслугами, но Светик сегодня явно поймал волну и был в каком-то особо приподнятом настроении. У Ивана, вот честное слово, даже кулаки зачесались подправить широкую улыбку на остреньком довольном лице.       Когда они вышли в зал, там оставались «свои» и «друзья», хвалили, благодарили, фотографировались. Ерема и Феодориди беседовали с тремя мужиками в костюмах — не то депутаты, не то братки, хрен поймешь. Из зала выпорхнула какая-то девица, пронеслась мимо Ивана и повисла, конечно, на Светике.       — Свет! Всю душу вырвал. Рыдала.       Иван сморгнул и уставился на девицу. Обнимаемый Светик довольно лыбился и ворковал:       — Спасибо, Марго!       Значит, не показалось, и правда она. В черных джинсах и практичной толстовке королева выглядела ровесницей Ивана, и даже в кроссовках оставалась на полголовы выше Светика.       — Вань, иди сюда.       Иван подошел, и его познакомили. Марго сегодня меньше щурилась и по-человечески улыбалась. То есть вчера была в образе, а сегодня — в другом. Иван заверил в совершенном почтении, и хотел откланяться, но тут подвалили братки-депутаты. За ними плелись режиссеры, и у Еремы был кислый вид.       — Мы ночью уезжаем.       — Самолетом — всего два часа, билет обеспечим, — заверяли братки.       Оказалось, Светика желают видеть на юбилее. Имени Иван не услышал: Ерема махнул ему отойти, но вытянувшееся личико Светика успел разглядеть. В общем, бойца они потеряли. Как объяснил Ерема потом, все едут ночным поездом, Светик летит дневным самолетом и успевает к прогону. Как будет Светик после пьянки и перелета играть, опускали. Профессионал же. Сыграет на автопилоте. А потом будет лежать-отдыхать. Ерема им устроил два дня каникул в Питере по доброте душевной.       Светику дали переодеться, взяли под руки и увезли. Марго подхватила Ерему с Феодориди, и все пошли на «отвальную», наспех организованную в гримерке. Все по классике: у вас — своя свадьба, у нас — своя.       Вещи они собрали с утра, поэтому Иван покидал, не глядя, свое и соседское, что осталось, по чемоданам, успокоил зашедшую Ирочку, что сам повезет багаж Светика. Техники попросили помочь и до отъезда на вокзал Иван с ребятами таскали куски декораций в машину. Рядом крутились девочки, тоже по мере сил убыстряя процесс.       Иван никогда не спал в поездах, поэтому даже не собирался. Вставил наушники, смотрел с верхней полки в окно, как в детстве, а когда опустили штору, полез в инстаграм.       Люди умудрялись снимать куски спектакля и выкладывали в своих сториз. Ерема обычно за нарушителями не гонялся, считал, что реклама не повредит. И сейчас Иван любовался собой, Светиком, поклонами и читал, что понаписали. В твиттере рецензенты «рыдали, аж сердечко зашлось», «мурашки по телу», «Светик, хочу от него детей», «Ваня, как жаль, маленькая роль, вот бы главную». Инсту Иван отложил на потом. Снял видосик про «поездатую жизнь», выкладывая, мельком подумал про Милу. Удивился: кажется, столько не виделись, должен был бы скучать, а нет. Наверное, просто некогда, новые впечатления, нервы, усталость.       Интересно, куда Светика утащили? Вот же навалилось юбиляров на их голову. Судя по браткам, хозяин — серьезный человек, и может быть кем угодно. А этот придурок поехал как был, с подведенными глазами и «счастьем» в ухе. И нахрен он там вообще сдался, звезда из Зажопинска, своих московских, чтоль, нет?       Иван набрал сообщение, спросить, все ли в порядке, стер, опять написал, снова стер. Да ладно. Ирочка спит спокойно, Ерема тоже не психовал, а у него звезду увезли. Значит, все путем. И не убьют же его там. Максимум, напоят в сосиску и забудут в углу. Главное, чтобы отнесли в самолет.       В Питере их ждали рядом с вокзалом, на Лиговском, поэтому в отель не заезжали, сразу в театр. Ивану зал показался маленьким, но зато гарантированный аншлаг. Попробуй не продай сто мест на единственный модный спектакль, который, может быть, больше никогда не привезут.       Пока знакомились-обживались, пока поели — как раз подвезли декорации, и снова все забегали — собирать.       К двум занервничал даже Ерема. Светик был недоступен, и все очень надеялись, что летит. А если нет? И когда в полтретьего он ввалился, на ходу стаскивая шарф и расстегивая пальто, даже Ирочка готова была его убить.       — Ты что, не мог написать, что прилетел? Все с ума сходят!       Оказалось — потерял телефон. Ерема, услышав, плюнул, и рявкнул:       — На сцену!       Светик сунул одежду в руки Ивану и рванул впереди всех. Вроде, бодрый. Вроде, трезвый. Вроде, живой.       Иван поболтался по театру, вернулся как раз к своему выходу, и пошел вынимать висельника из петли. Светик разве что не зевал, привычно-лениво свисая с рук. Иван кое-как сложил его себе на колени, отговорил свой текст, замолк, ожидая ответной реплики, но услышал похрапывание.       — Что там у вас опять? — спросил Ерема, не дождавшись текста.       — Он… спит? — сообщил Иван, не веря.       Небось, колет его, сейчас вскочит со смехом; но нет. Обычно Ерема почти не матерился, но тут Иван его понимал: пятый час, спектакль в семь, а главгер спит.       — Что делать будем?       Иван непроизвольно понизил голос. Ерема подошел, присмотрелся к Светику и махнул рукой:       — Перерыв — полчаса. Ваня, ты сможешь посидеть? Пусть лучше уж сейчас отоспится.       Ваня кивнул и достал телефон. А куда ему спешить? Посидим, раз режиссер просит.       — Может, ему энергетик какой?       Ерема поморщился.       — Ему нельзя. И кофе нельзя: опять голова разболится. Ты тогда посиди, Вань. Хочешь, тебе кофе попрошу принести?       Иван отказался: в животе с московского спектакля бурчало. Ерема еще постоял, ушел за кулисы и, видимо, всех там разогнал на перерыв.       — Где я? — спросил Светик в колени Ивану.       Тот не сдержался и басом пророкотал:       — В аду-у!       — А ты что тут делаешь, светлый рыцарь? — хихикнул Светик.       Он перевернулся и теперь лежал навзничь, рассматривая колосники.       — Сторожу, чтобы не сбежал.       Иван убрал телефон и руки, которые тянулись потрогать отпечаток шва на щеке, напоминающий шрам.       — Куда тебя возили-то? Просто интересно.       — Ой, Вань, это такой страшный секрет. А если честно, я сам не понял. Повезло, что там мюзикловые были и балерины какие-то, так что меня почти и не дергали: всего пару песен спел. Пили, правда, всю ночь. Утра вообще не помню. Очнулся в бизнес классе, ни телефона, ни свитера, зато чей-то чужой шарф. А ты что, волновался?       — Я за спектакль волновался, — огрызнулся Иван. — Тут все волновались. Вставай и работай, звезда.       — Голова болит.       Иван потрогал спутанные волосы — пора вымыть, разгладил торчащую прядь. Светик прикрыл глаза.       — Ребята, вы палитесь, — ехидно сообщила из кулисы Либа. — Снимите комнату. И сюда Ерема идет.       Прогнались со страшной скоростью, опуская общие сцены, и побежали гримироваться. Светик опять наглотался таблеток, но спектакль отыграл, как зверь — стены от его харизмы тряслись, зал рыдал.       В этот раз банкетились сразу — и за знакомство, и за прощание, поэтому к служебному входу бегали между тостами, благо, он был на крытой лестнице, можно не одеваться, и ожидающие не мерзли — удобно.       Светик вернулся весь в помаде и пакетах с подарками, девочки сходили вдвоем, тоже чего-то там принесли. Ивану вручили еще цветов, конфетных коробок и что-то тяжелое в деревянном ящичке. Было приятно, напоминало прошлое, радовало: все-таки не забыли еще, хотя роль-то на пару минут, мог бы и с пустыми руками на поклонах стоять.       Все поддали: за окончание гастролей, после нервотрепки и перед двумя выходными в культурной столице. Светик пил сок и дважды бегал с Ирочкой в гримерку. Местные весело перемигивались, свои уже привычно не замечали.       — Ребят, вы поаккуратней, — посоветовал Иван потихоньку. — До отеля бы потерпели.       — Голова-то сейчас болит, — вздохнула Ирочка.       Светик только хмыкнул.       Наконец допили, расцеловались и вышли. Светик все никак не мог удержать цветы с подарками, и выглядывал из-за букетов, как из кустов, сворачивая шею, чтобы не оступиться. За ним шел Иван, и даже со своим ростом мало что видел: цветы торчали над Светиком и перекрывали обзор.       Поэтому, когда Светик как будто споткнулся, Иван решил, что из кучи выпал букет, и спустился вперед, чтобы помочь поднять: у него-то руки почти не заняты.       Но под ногами ничего не лежало, а Светик стоял столбом, уставившись вниз.       На последней ступеньке лестницы, спиной к ним сидела девушка. Видимо, опоздавшая поклонница решила дожидаться кумира хоть до утра. Она обернулась на шум и начала подниматься. Светик, не глядя, сунул свою клумбу Ивану, стряхнул с запястий пакеты, скатился вниз и влепился в девушку всем собой, обнимая, вжимаясь. Они едва не упали, стукнулись в стену, расступились, посмотрели друг на друга, и вымелись вон — все — в полной тишине.       — Как в кино, — присвистнул кто-то из мужиков.       — А это, вообще, кто?       — Это Таня Ким, — ответила Ира и принялась собирать пакеты. — Ванечка, ты цветы донесешь?       Иван кивнул.       Отель был через дорогу. Иван брел, теперь сам ничего не видя под ногами. Ирочка направляла, придерживая за локоть на светофорах.       — И что это за Таня?       — Я потом расскажу, приходи.       Либа тоже где-то гуляла. Ирочка разлила чай, развернула подаренные конфеты и пододвинула к Ивану.       — Угощайся.       — Спасибо.       — Таня Ким — его однокурсница, тоже из Питера, они чуть ли не с детства дружили. Ее фоток у Светика в инсте много, можешь посмотреть.       Иван припомнил, насколько успел увидеть, лицо этой Тани, и сообразил: это же та, беременная! Ну, все понятно, можно дальше не слушать, только конфеты вкусные. Еще парочку — и к себе.       — Там такая была история… — Ирочка конфеты не ела, хмурилась, ежилась, куталась в свитер и грела руки об чашку. — У Тани погиб муж, когда она была на четвертом, что ли, месяце: сбила машина. Светик переселился к ней, кормил, поил, доклады, эссе, курсовые писал за двоих. Гулять заставлял, следил. Вроде бы собирался жениться и ребенка на себя записать.       — А ты-то это откуда знаешь? — перебил Иван.       Слишком уж попахивало мелодрамой с канала «Россия».       — У меня подруга с ними училась. Она сейчас в новосибирской Драме служит. Я туда иногда езжу.       А, вспомнил Иван, муж.       — Ясно.       — Она говорит — тогда почти все были в курсе. Он там бегал из универа домой, как кормящая мать, и выглядел чистым зомби. Еще и у Фео играл. Ну, в общем, она отошла немного, стала на лекциях появляться, экзамены как-то сдала. Потом родила. Все ждали свадьбы, но тут она вдруг собралась и вернулась в Питер. Светик за ней не поехал. Вот, собственно, и все.       Иван прикинул: ребенку там лет пять. Был бы ей нужен Светик — вышла бы замуж, а не сбегала. А почему теперь? Конечно, «Лазарь» прогремел, но он-то все равно будет сидеть в ебенях. Какая ей польза? Разве что — молодость вспомнить. Иван зло хмыкнул. Как он в нее вцепился-то. Сегодня точно ночевать не придет.       — Ладно, пойду я. Спасибо за чай.       — Ванечка, забери конфеты, пожалуйста, а то я начну их есть и не остановлюсь.       Ирочка сунула в руки Ивану две коробки, заверила, что у Либы на шоколад аллергия, и она точно не будет в обиде, и закрыла за ним дверь.       В номере Иван ел конфеты и лазил по интернету. Читал про Татьяну Ким: двадцать пять лет, муж — актер кино и театра; служит в КТМ, дочь Светлана Ким, пяти лет. Интересно, что она мужу сказала? Ночные репы? Подруге нужно помочь? Маму навестить?       Иван пошарил рукой в пустой коробке — все съел и не заметил. Так недолго и щеки наесть. Фотки Татьяны Ким вызывали изжогу. Или это из-за конфет?       Светик, как и ожидалось, не появился, и Иван проснулся около двенадцати. Повалялся, неторопливо умылся, сходил в ресторан. Коллег не встретил, видимо отсыпались или уже встали и разбежались по достопримечательностям на свой вкус. Иван себя эстетом не считал, поэтому побродил по Дворцовой и отправился туда же, куда и всякий турист — в Эрмитаж.       Повезло, очереди не было, и он проболтался в музее почти весь день. Устал, присел в галерее с портретами царей и цариц, как раз напротив Марии Федоровны. Заглянул в соцсети передохнуть, и с головой провалился в обсуждения вчерашнего юбилея.       Отовсюду на него вываливался Светик: Светик в платье, Светик в юбках, Светик с Феодориди и Марго, Светик в образах и без грима, Светик с беременной Таней Ким и Таня с ребенком и мужем. Статьи Иван не читал, хватило и заголовков. Всех мучили вопросы: просился ли Светик обратно к Фео, сжалился ли Фео над блудным учеником, будут ли они сражаться с Марго за пажа или дама уступит, от Светика ли танина дочь… В общем, пиар получился, что надо. Иван бы уже закопался в землю, а Светику, наверное, норм. Гений пиара в своей стихии. Что ж, ты этого хотел, Жорж Данден.       Иван вынырнул из пучины, поел в каком-то кафе, поболтался по весеннему Питеру, почувствовал себя молодым, поржал: как же, дед, тридцать первый годок уже, в могилку пора. В отель вернулся к восьми, вымылся и улегся, решил проверить пропущенные звонки… Лучше бы он потерял телефон.       На форуме с комментарием «мне тут друг прислал фотографию» выложили их со Светиком поцелуй. Крупным планом. И Иван хорошо разглядел, как его рука сжимает ворот Светика, а другая придерживает голову, чтобы не увернулся — этого Иван не запомнил, но выглядело убойно. Светик целовался, вцепившись в его запястье, другую руку было не видно, а она, наверное, уже сжималась в кулак. Ясное дело, как Светик ему двинул, никто не заснял, Феодориди и близко не было. Выглядело все, словно два голубка милуются. Иван выдохнул, закрыл форум и полез в инсту. Да, фото завирусилось. Весь твиттер, пол-инстаграма, господи, даже тик ток! Везде Иван целовал Светика, а тот был как будто не против. И что теперь с этим делать, Иван придумать не мог.       Тренькнул телефон.       «Не коминтируй, — писал Светик с незнакомого номера. — Утром буду, сам разбирусь»       Ты уж разбирись.       Иван попробовал заснуть — бесполезно. Полежал, поворочался, и, прекрасно сознавая, какую ошибку совершает, снова полез в телефон.       По тегам его немедленно вынесло в группу Людоедки с Олей. Верхним постом красовалось, разумеется, то самое фото, под ним надпись: «Как обычно, по горячим следам. Зарисовка, флафф, повседневность. Читать тут:», и ссылка.       Под постом ругались. «Светочки» и «иваночки» разбирались кто кого, зачем-почему, и что вообще за фигня. «Антон Лещинский» советовал админам убрать фото, «Алекса Фокс» огрызалась и с ошибками посылала оппонента «Светику своему падпевать». Фрося под настоящей фамилией призывала не ссориться: «Если Иван узнает, ему будет неприятно», и тоже огребла любви от подруг.       В разгар дискуссии в комментах появился «Svet_Miru» и в воздух заметил: «Иван очень фотогеничный. Хорошо получился». После этого беседа как-то завяла, несколько плюсиков под заявлением гуру закрыли тему, и все разошлись. Иван бы не исключал, что ушли по ссылке.       Жаль, что Светик не мог так же заткнуть весь интернет. На форуме обсуждали новость весело и с огоньком:       «Мальчики смотрятся»       «А я, помнится, говорила»       «Эээ… Не кажется мне это настоящим поцелуем. Страсти нет»       «Ну конечно! Ваня вон как в него вцепился. Куда еще страсти? Раздеваться начать? Так они в общественном месте»       «Вот именно. Скажите еще, что Иван… Нет, ну Светик-то точно не идиот, и если что-то протекло в сеть, значит, должно было»       «Думаете, фансервис?»       «А с чего это Иван идиот?!»       «Нет, ну если бы тут Ваня был привязан к стулу, а Светик его целовал, тогда бы я, может быть, поверила. Но чтобы Иван в трезвом уме и твердой памяти…»       «А если не трезвом?»       «Коллеги, у меня версия: пари. Или все-таки решили потроллить. Вполне в духе Светика, кстати. Он и голым выйти не постесняется, если ему надо. Выучка Фео. А вот Иван…»       «Да ладно вам! Мальчики явно полностью в процессе! Какие лапочки! Прямо мечта!»       «Чья мечта? Уж Светик ваш точно на мечту не тянет, скорее на страшный сон»       «А Ваня, глядите, не испугался! Схватил, скрутил…»       «А снимал кто?»       «Аноним кинул в личку»       «Ага, аноним. Анонимы. А вас, коллега, случайно не Пересветом зовут? Светик, разлогинься!»       «Сами вы Светик! Я даже его не люблю!»       «Ага, он бы так и сказал. Отводите от себя подозрения?»       «Так, что, коллеги, запилим голосовалку? Любовь или постановка?»       «Админ, добавьте там третий пункт: пари»       Судя по голосовалке в их светлые чувства не слишком верили:       «Пари — 35%»       «Постановка-троллинг-пиар — 45%»       «Любовь» едва набрала жалкие пятнадцать процентов и еще пять — «Плевать, зачем, но красивое»       Вот такой расклад.       Утром хлопнула дверь, и невыспавшийся Иван подскочил на постели. Светик огляделся и залип взглядом где-то в районе ивановой груди. Иван потер глаза, но криво заклееная пластырем ссадина не исчезала.       — Господи! Где тебя носило?       Светик сморгнул и потрогал раненый лоб.       — У Таньки.       — Это тебе ее муж морду начистил?       — Не, Мишаня — классный чел!       — А лоб?       — А, это дрова.       Иван вылез из постели, потому что понять, что этот придурок несет, в расслабленном состоянии не получалось.       — Ты в них упал?       — Я их колол! — надулся Светик. — Для камина. Прикинь, у них есть камин. Классно, да?       — Так ты где был? — решил разобраться Иван.       — На даче у Зайцевых.       — А Зайцевы — это?..       — Танька с мужем.       — А Ким?       — Это девичья. Ну, то есть не совсем… Слушай, а чего ты меня допрашиваешь? — возмутился Светик. — Или ты решил, что как честный человек, должен на мне жениться? Так остынь, для моей репутации одно рискованное фото — не удар.       — А что ты тогда примчался? — разозлился Иван. — Торчал бы себе у камина, я б хоть выспался.       — А тебе без меня не спалось?       Светик плюхнулся на свою кровать, перестал скалить зубы и озабоченно нахмурился.       — Ладно, Вань, не переживай. Поговорят и забудут, опять же — пиар. Миле скажем, что поспорили. Не волнуйся, я сам схожу, меня не побьет.       — Почему это?       — Не ревнуй. Я ей сына напоминаю.       — Ты, похоже, всем своим женщинам сына напоминаешь.       — Не без того. Но не думай, что это меня радует. Иногда все же хочется быть мужчиной.       — Так будь. Тем более — физика позволяет.       — Я постараюсь, Вань, — серьезно кивнул Светик. — Для начала — тебя спасу. Для будущих и настоящих твоих дам. Главное, нигде ничего не ляпни. Загадочно улыбайся, а то, если пойдешь морды бить, все сразу решат — есть за что. У тебя семья как? Не проклянут блудного сына?       Иван сдержал первое, что пришло на язык. С чего он взял, что Светик хоть что-то о нем знает? Он, небось, не сталкерит в инстаграмах. Да и не писали про это нигде.       — У меня только тетка с семейством, я почти Гарри Поттер.       Удалось даже улыбнуться, но Светик мгновенно стих.       — С теткой я тоже могу поговорить. Дамы этого возраста обычно меня любят.       — Разберусь, — отказался Иван. — А твои?       — Мои ко всему привыкли уже.       — А Либа и Ирочка?       — Даже не беспокойся.       — Вот как тебе удается находить таких покладистых женщин?       — Прикидываюсь другом, подкрадываюсь поближе, кидаюсь…       Иван представил, как Светик подкрадывается к Либе и получает в нос, и заржал.       — Нет, это слишком уж эксклюзивный метод. Больше ни у кого не сработает.       Светик тоже захихикал:       — Поэтому и делюсь.       — А Таня? — не удержался Иван. — Ты же хотел на ней жениться? — И заоправдывался под удивленным взглядом: — Я, просто, листал твою инсту…       — Про жениться я там не писал, — возразил Светик и, наконец, отвернулся. — Но мне приятно, что ты настолько мной увлечен, что домотал до таких глубин. Танька, она сестра. Боевой товарищ. А я тогда, как раз, «давал мужика», компенсировал юбки. К счастью, в нашей паре мозги всегда были у нее. Да и яйца, как оказалось, тоже.       — А дочь она в честь тебя назвала, — попытался утешить Иван, и тут же пожалел, что сморозил глупость.       — Вань, ты меня пугаешь.       А Ивана пугал Светик: снова уставился своими глазищами и задумчиво улыбался. Подался было вперед, но остановился. «Прикидываюсь другом, подкрадываюсь поближе»? Кидаться время, видимо, пока не пришло.       — Ты сталкеришь от скуки или с хитрыми целями?       — Просто люблю читать и картинки.       Светик гадко осклабился, но выступить не успел: в дверь забарабанили и тут же влетел стажер.       — Светик тут?       — Тут, — отозвался Светик. — Что надо?       — Телефон включи. Там внизу какой-то мужик не может тебе дозвониться. Просил позвать. На рецепшен стоит.       — Что за мужик?       — А я знаю? — пожал плечами стажер. — Дед какой-то.       Светик осел на кровать, потянулся потереть лоб, наткнулся на пластырь, скривился.       — Вот только не это. Не с моим неевврейским счастьем…       И вышел, забыв закрыть дверь.       Иван машинально собирал вещи. Утром на самолет; лучше собраться сейчас, чтобы потом не бегать. Светик свои, похоже, вовсе не разбирал, да и не ночевал, пользовался, разве что, косметичкой, так что их номер напоминал выставочную комнату с одной неубранной постелью.       Открылась дверь, вошел крепкий пожилой мужчина. За ним тащился унылый Светик.       — Собирайся.       — Дед…       — С режиссером я сам договорюсь. Где искать?       — В пятнадцатом.       — Понял.       Мужчина вышел. Светик плюхнулся на кровать, сунул руки в волосы и задергал.       — Бли-ин!       — Ты чего? — спросил Иван. — Это кто?       — Дед, — жалобно протянул Светик. — Мой дед.       — Так. А проблема в чем?       Светик вздохнул и потянулся за чемоданом.       — Сразу видно, у тебя военных в роду не было. Да ничего. Переночую дома, прослушаю курс молодого бойца, проникнусь, просвещусь и направлюсь, и — на свободу. Главное, чтобы мам-пап не подъехали. Бабуля у меня — золото.       Иван допускал, что ему чужих проблем не понять. Его бы к мам-пап — за уши бы не оттащили, но с похорон прошло уже семь лет, и кроме тетки ему никто «курс молодого бойца» не прочтет. Может быть, родители Светика были ужасны, не зря же ни одной фотографии в инсте не было, но они — были. И провести в их обществе полдня раз в несколько лет? Иван никакой проблемы не видел.       — Ну, так с бабулей увидишься. Когда еще приехать удастся?       — Правильно! — пророкотал дед, вваливаясь внутрь.       Следом за ним вошел Ерема. Светик спрятал лицо в ладонях.       — Правильно, молодой человек. Иван? Я верно запомнил? Я — Игорь Петрович. Дед.       — Очень приятно.       Иван пожал протянутую руку, стараясь не смотреть на Ерему. Тот только что не ржал, делая хмурый вид.       — И я говорю: мы, может, с бабкой, помрем не сегодня-завтра. На один день можно домой заехать? Вот и Степан Николаич не против. Не беспокойтесь, я его прямо в аэропорт привезу.       Светик обреченно собирался. Ерема молчал. Иван чувствовал, что-то не так, но что, понять не мог. Дед его исподтишка разглядывал, но не слишком пристально, и клеймить позором вроде не собирался. Светику, что ли, все достанется?       — Жалко, телефона у него нет, — заметил Ерема. — Вдруг что — и позвонить некуда.       — Посеял? — кивнул Дед. — Это который? Четвертый? Пятый?       Светик молча воевал с молнией на чемодане и явно готов был ее порвать на клочки. Чего они над ним издеваются?       — Хочешь, возьми пока мой? Я все равно тут сижу, мне звонить не надо.       Светик бросил молнию, воззрился влажным взглядом и выдал:       — А что ты будешь сидеть тут один? Поехали с нами!       Иван беспомощно оглянулся на Ерему, тот смотрел, как кино, с интересом. Дед хмыкнул и согласился:       — А почему бы и нет? Если Ивану не скучно будет со стариками.       — Ва-ань?       Под жалобным взглядом Иван не смог устоять. Ну, он этому паразиту припомнит. Это еще дед не сложил два и два или не видел фотки. С другой стороны, если начнется скандал, Светику не одному за двоих получать. И какая разница, где сидеть — в номере или в чужом доме с чужими родственниками? Одинаково неприятно.       — Ну, если это удобно…       — Удобно-удобно!       Светик поволок чемодан к выходу, бросил, схватил вещи Ивана, потащил вместе. Ерема с дедом молча смотрели, как он мечется, а Иван не смог: отобрал свое, попросил пару минут, дособираться. Обещал, что догонит внизу, но Светик так и стоял в дверях, дожидаясь, как будто боялся, что его увезут, а Ивана оставят тут. Дед посмотрел на обоих, хмыкнул, и они с Еремой ушли.