песочный город, построенный мной, давным-давно смыт волной, мой взгляд похож на твой, в нём нет ничего, кроме снов и забытого счастья мусорный ветер — крематорий
— Ты хочешь что? — Паша устало поднимает брови и смотрит на Арсения как на идиота. Арсений, в целом, так себя и чувствует. — Чтобы ты поставил нас с Шастуном вместе, — он поджимает губы. — Арсений, — ласково зовёт Воля, — ты ебанулся? Арсений совершенно точно да, но он не спешит об этом думать, промыванием мозгов в его мире занимается Серёжа. — Ну по старой дружбе, Паш, тебе что, сложно? Всё равно ведь группы формировать. Паша трёт глаза, наверняка мечтая отправиться уже, наконец, домой к жене и детям. Арсений последние несколько лет в принципе никуда не спешит, он стоит у Паши над душой спустя пару недель после той встречи с Антоном и планирует совершить очередной дебильный поступок, руководствуясь не головой, а сердцем. — Мы дружим всего пять лет, и ты меня уже успел заебать. Арс, ну какая группа с Шастуном? Он вампиров терпеть не может, всех в отделе шарахается и после вашего первого задания просился работать только с ведьмаками. Арсений замирает огорчённо на мгновение, но быстро приходит в себя, улыбается опять и достаёт из-за спины свой козырь — бутылку любимого пашиного коньяка. — Может, всё-таки договоримся? — тянет невинно, а Воля закатывает глаза. — Я не буду брать у тебя взятку за твоё неуёмное желание умереть как можно глупее. — Это не взятка, — протестует Арсений, — дружеский подарок. — Ладно, чудовище, доебёшь ведь, — Паша поднимается и забирает коньяк, — делай, что хочешь, будет тебе группа с Шастуном. Но только попробуйте провалить дело из-за своих разборок. Арсений клянётся, что да они бы никогда, но Паша лишь отмахивается. Иногда с ним действительно классно работать.***
Министерство сверхъестественных дел, которое в Петербурге было вместо привычной Антону магической полиции, занимало целых пять этажей огромного здания, что снижало вероятность встречи с кем угодно до сотых. С кем угодно, кроме Арсения Попова. После того первого странного дела, на котором охуевший Антон чуть не вспорол вампиру горло серебряным лезвием, Арсений попадается ему слишком часто: в коридорах, в библиотеке, в столовой, в зоне отдыха, даже в кабинете начальника, и ведёт себя, как ни в чём не бывало. Это только Антон вздрагивает и ёжится, чувствуя вампира, у Антона бегут мурашки вдоль позвоночника, а в голове крутится куча мыслей. К счастью, Арсений не пытается жать ему руки, не втягивает в разговор, но Антону хватает и неловких столкновений. Однажды он видит Арсения в столовой: тот стоит возле одного из высоких столиков, болтает с другом и — Антон приглядывается зачем-то — потягивает кровь через трубочку из герметичного медицинского пакета. Они оба замечают Шастуна, невысокий ведьмак с гулькой на голове приветственно машет рукой, а Арсений улыбается и салютует своим напитком. Антона тошнит. Все эти годы он вспоминал об Арсении с тихой грустью и тоской по беззаботной юности. Парень остался где-то в прошлом вместе со школьными уроками, любимой пиццей из столовки, прогулянных ради просмотра очередного боевика занятий, первыми неловкими поцелуями, спящим где-то под кожей даром. Скучать Антону было некогда: учёба в академии занимала все часы в сутках, оставляя лишь парочку на сон. И он свято верил, что сделал всё правильно. Арсений был человеком со своими мечтами, целями и планами, а Антону предстояло изгонять призраков и убивать перешедшую грань нежить. Иногда Антон думал, что хотел бы увидеть Арса снова, просто узнать, как у него дела, в порядке ли он, добился ли того, о чём мечтательно говорил, когда они лежали в обнимку на узкой кровати. Что ж, судя по всему, Арс действительно в порядке. Работает в Министерстве, пьёт кровь и очаровывает всех вокруг. Совсем не то, о чём хотел узнать Антон.***
— Если бы я не знал тебя раньше, решил бы, что тот вампир при обращении высосал заодно и твои мозги, — Серёжа провожает взглядом высокую фигуру Шастуна, а потом смотрит на Арсения. Арсений криво улыбается и качает головой. Серёжа не утихает. — Правильно ли я понимаю, что ты уговорил Волю запихнуть в нашу маленькую миленькую уютную группку, состоящую обычно из тебя и меня, лучших друзей и отличных напарников, своего бывшего, который на дух не переносит вампиров, то есть — какое совпадение! — тебя? Когда Серёжа представляет это так, всё и правда звучит плохо, но Арсений об этом не думает, он думает об Антоне и вспоминает их встречу, нет, погодите, их встречу, когда он чувствовал себя тем мальчишкой из принцессы Мононоке, с клинком у горла и единственной мыслью в голове — какой красивый. — Арс? — Не называй его моим бывшим. Серёжа выглядит усталым, как человек, который потом наверняка будет склеивать кусочки небьющегося арсеньевского сердца. — Арсюш, когда люди встречаются, а потом расстаются, они называются бывшими, да, даже если один из них, как оказалось, ведьмак, а другой вдруг стал вампиром. — Бывший — это Серёга, — морщится Арс, — Алёна там, бывшая. А Антон — это совсем другое. Он не говорит, что Антон намного большее и важное, что вместить в такое короткое безликое слово всё, что между ними было невозможно, что такие, как он проходят навылет, остаются навсегда где-то под сердцем ноющей раной, зовутся первой — самой светлой, самой яркой, самой искренней любовью. — Придёшь ко мне на спектакль? — спрашивает вместо этого Арсений. Друг только вздыхает тяжко, но против такой топорной смены темы не протестует. Они обсуждают предстоящую арсову премьеру, свежие сплетни из театра, в котором Арс служит на полставки в свободное от уничтожения нечисти время. Об Антоне больше не говорят, потому что оба понимают — говорить нечего.***
Антон пишет отчёт и жуёт бутер — сэндвич с ветчиной и сыром, если смотреть на упаковку — купленный в кафешке за углом, когда на его телефон приходит сообщение от Павла Алексеевича. «Шастун, в кабинет» — вот и всё, что написано на экране, и раньше Антон бы занервничал, получив такое от начальника, но за несколько недель привык и теперь не спешит даже, спокойно сохраняет отчёт, закрывает ноутбук и доедает свой ланч. За дверью кабинета слышатся голоса, Шастун стучит коротко и заходит, не дожидаясь ответа. Съеденный только что бутерброд встаёт поперёк горла, а чутьё тревожно гудит от присутствия Арсения. Он стоит рядом со своим неизменным другом и внимательно изучает какие-то бумажки в папке. Антон сглатывает и обращает внимание на Волю. — Звали, Павел Алексеевич? — Давай, Шастун, подключайся к изучению информации, вечером поедете на кладбище прогуляетесь, — Павел Алексеевич не замечает его хмурого лица, только машет рукой в сторону парней. Невысокий ведьмак — Серёжа, вспоминает Антон — протягивает руку для приветствия, Шаст жмет ее быстро и нехотя, тянется через полкомнаты, потому что подходить ближе к Арсению не хочется. Что за ерунда, он просил ведь, чтобы его не посылали никуда с вампирами всякими. — Это новое дело? — уточняет он, всё ещё на что-то надеясь. — Нет, Шастун, на свиданку вас отправляю, — Воля поднимает голову и смотрит пристально, — конечно, дело, так что соберись, там наверняка какая-нибудь мерзость ожила. Серёжа великодушно делает для Антона копию полученных данных, правда, информации не так много. Женщина обратилась в полицию, обнаружив на могиле мужа беспорядок и следы, как будто землю вокруг кто-то рыл. Она, конечно, подумала на хулиганов и вандалов, но раз дело передали в МСД, значит, там что похуже. Антон читает заметки, сделанные коллегами, рассматривает фотографии, но при свете дня всё спокойно и тихо, а комья развороченной земли ни о чём не говорят. — Сто пудов упырь какой-то, — морщится Серёжа. Они сидят в кабинете и должны, по идее, работать вместе, составляя план на вечер, но Антон крутится на стуле возле окна, Серёжа лениво листает очень старый бестиарий, который наверняка и так знает наизусть, а Арсений залипает в телефоне, разбросав свои бумажки по дивану. На него Антон не смотрит, хватает и того, что чувствует чужое присутствие слишком отчётливо. Он не понимает, как справляется с этим Серёжа. — Во сколько встретимся? — В восемь на первом этаже, — тут же откликается Арсений, — я поведу. Захвати святой воды побольше, надо будет окропить там всё. Слышать подобное от вампира странно, и Антон хмыкает, но ничего не говорит, только выходит из кабинета, по пути перешагнув вытянутые ноги Арсения. Маленькая детская часть него глупо хихикает — теперь не вырастет. Антона всё ещё морозит, но он смиряется неохотно, не идти же с начальством ругаться. Работаешь в Министерстве — будь добр соответствовать, по всем документам Арсений ему такой же коллега, как тот же Серёжа. Значит, нужно собраться, чтобы не провалить задание и не угробить в процессе себя или напарников, пусть даже один из них вампир. На кладбище темно и тихо, только шумит, гуляя меж деревьев и могил, ветер. Антон хмурится и оглядывается внимательно, прислушивается, но пока всё спокойно. — Нам дальше, — командует Арсений, и Антон послушно шагает вперёд, только через пару метров хмурясь и задаваясь вопросом, кто, собственно, назначил Арсения главным и почему. Серёжа знаками предлагает разойтись, и они разбредаются по кладбищу, продолжая осматриваться. Сейчас Антон немного завидует вампиру, у того зрение намного лучше, особенно в темноте, а Шасту приходится щуриться и надеяться, что вот этот вот куст — не какой-нибудь монстр. Чудовище возникает между могил практически бесшумно. Высокая человекоподобная фигура, еле-еле освещаемая половинкой луны, то и дело прячущейся за облаками. Монстр утробно рычит, и Антон, заметивший его первым, зовёт напарников. Собственный голос в тишине кладбища кажется оглушающим. Монстр, вероятно, тоже так считает, потому что обращает всё своё внимание на Антона. Между ними несколько метров, и Шастун достаёт свой кинжал, одновременно листая в голове бестиарий и пытаясь понять, кого же они сейчас будут убивать. Монстрологию он в академии заваливал три раза, но в конце концов выучил так хорошо, что кошмары с тех пор снились подробные и реалистичные. Монстр никого не ждёт, двигается резко и быстро, перепрыгивает-переползает надгробия, приседает на длинных ногах с вывернутыми суставами. Длинные, намного длиннее человеческих руки волочатся по земле, скребут по камням острыми когтями. Глаза горят в темноте красными угольками, Антон невольно нащупывает на поясе святую воду. Давненько он не видел таких ужасов среди привычных воронежских вампиров с поехавшей кукушечкой. — Ну, конечно же, это упырь, — ворчит рядом подбежавший Арсений, — почему всегда кровососы? — Это гуль, — замечает Антон, узнав чудовищную безносую морду с острыми клыками, не помещающимися во рту. — Чего стоим? — Серёжа возникает сбоку стремительно и так же быстро пуляет в гуля огненным шаром. Антон не успевает сказать, что это плохая идея. Гуль уходит от удара, наскакивает на них, заставляя обороняться, Антон пытается достать его клинком, но монстр ловкий и изворотливый, воет вдруг громко и пронзительно, аж кровь стынет в жилах. — Ой, блять, — бормочет Арсений, — это плохо. Их окружают ещё три гуля. Сразу становится тревожно, с одним бы они справились быстро и легко, теперь же придётся попотеть. Антон выпадает на какое-то время из реальности, только наклоняется, прыгает, уворачивается, колет клинком. Магия неприятно вибрирует внутри, гули ощущаются вязко и тошно, держать разум ясным становится тяжело, возникает желание просто спалить всё вокруг, но Антон помнит о напарниках, да и такой выброс сил оставит его без сознания на несколько часов. Лучше действовать как Серёжа: точечно разбрасываться огнём, пытаясь попасть в монстров. С прицелом у Серёжи сегодня не очень хорошо, а может, это гули сытые и оттого сильные, но пока удалось уничтожить лишь одного. Тело лежит в сторонке и дымится, наполняя воздух удушливым запахом горелого мяса и гнили. Антон некстати вспоминает, что гули живут за счёт того, что разрывают могилы и съедают тела. Его мутит, и он замирает на миг, потерянный и оглушённый. Монстр налетает на него сбоку, валит на рыхлую грязную землю. От него пахнет трупом, да и выглядит он не лучше: кожа облезает кусками, обнажая серые мышцы. Черная слюна едва не капает изо рта, костлявая лапа прижимает ладонь с клинком, но вдруг что-то с силой отбрасывает гуля от Антона, он моргает и смотрит на Арсения, протягивающего ему руку. Шастун хватается машинально, и его резко поднимают на ноги. — Живой? Соберись, Шаст, — у Арсения что-то тёмное на куртке и на щеке, он смотрит взволнованно, как смотрел раньше, если Антон умудрялся свалиться с ангиной после особенно снежной прогулки. — Давай подключай свою магию, а то мы тут до утра проторчим. Антон вспоминает, что он, вообще-то, ведьмак. Голова кружится, но он встаёт спина к спине с Арсом, не успевая удивиться, как это ощущается правильно и спокойно, собирает все силы, чтобы сосредоточиться на магии внутри. Огонь оставляет Серёже, тот, кажется, выработал какую-то стратегию, а сам нащупывает ближайшего гуля — ощущения мерзкие, будто в самой гнили ковыряешься — и монстр взрывается кучей грязного мяса и крови, уродливая башка отлетает куда-то в сторону, а во рту сразу же становится сухо и горько. — Вау, — восхищённо выдыхает рядом Арсений, не прекращая обороняться со своей стороны. У него в руках острая шпага с серебряным концом, и он орудует ей так легко и изящно, словно для этого и родился. Антон в который раз удивляется этому новшеству, придуманному Министерством — оружие, созданное для вампиров и обортней, которое они могут взять в руки, в отличие от привычных полностью серебряных клинков. Арсений поражает очередного гуля прямо в сердце, пришпиливает к надгробию и удерживает, пока монстр под его клинком не перестаёт дёргаться. Последнего убивает Антон, умудряется вонзить свой кинжал в тело по самую рукоять и, уворачиваясь от когтей, зажигает прямо на ладони сгусток пламени. Запах премерзкий, зато действенно. Вскоре все четыре гуля полыхают огнём и воняют так, что у Антона темнеет в глазах. — Идите на выход, — замечает его состояние Серёжа, — ща я тут всё святой водой залью и тоже буду. Арсений сомневается пару секунд, но Антон чуть не валится на него, и он кивает. — Если что, кричи, — вампир подхватывает Шастуна, и они медленно двигаются обратно к тому месту, где бросили машину. С каждым шагом удушливый запах слабеет, но тошнота никак не проходит, Антон словно всё ещё чувствует гнилостную ауру, хотя точно знает, что монстры мертвы. Он непроизвольно шарит вокруг, тянется магией хоть к чему-то приятному и живому. Натыкается на Арсения. Он всё ещё ощущается по-вампирски, как кровь и холод, но это неожиданно отрезвляет. Антон сосредотачивается на чём-то знакомом, тошнота постепенно отступает. — Мне щекотно, — вдруг говорит Арсений. Антон замирает, но магия ещё несколько мгновений волнуется, касаясь вампира, и ведьмак с трудом берёт её под контроль, успокаивая. — Извини, — выдыхает Антон, — сосредоточился на том, от чего не тошнит. — Таких комплиментов мне ещё не делали, — Арсений ухмыляется легко, будто его совсем не смущает чужое вторжение, а Шастун вдруг думает, с каких это пор его от вампира не тошнит. Видимо, с тех, как этот самый вампир спас его от стрёмного упыря. Кстати об этом. — Ты спас мне жизнь, — замечает Антон, — ну там, на кладбище. — Напарники прикрывают друг другу спины, — Арсений жмет плечами, — но ты можешь сказать «спасибо». — Спасибо, — говорит Антон. Они возвращаются к месту, где бросили машину. На кладбище вновь тихо и спокойно, ничто не напоминает о недавней битве. Обычные люди и не заметят странности, может только удивятся мокрой земле на могилах, которые спешащий обратно Серёжа залил святой водой. — Ну, можно и по домам, — Арсений легко перелезает через ограждение и подходит к машине. Антон преодолевает преграду менее изящно, он устал, а ещё пытается курить на ходу. — Блять, — матерится Шастун, глядя на часы, — ебучий Питер, я теперь домой до утра не попаду. Арсений смотрит так, будто не видит никакой проблемы. — У меня квартира в получасе езды. — У тебя есть квартира? — глупо уточняет Антон, и Арсений закатывает глаза. — А ты думал, я в склепе живу? Антон, если честно, совсем не думал. — Антон с нами, — сообщает Арсений подошедшему Серёже, тот только кивает согласно. Антон хочет возмутиться. Он, вообще-то, ещё ни на что не соглашался. Они сидят на кухне, Арсений невозмутимо жует гематогенку, и Антон будто бы из прошлой жизни вспоминает, что парень всегда их любил. Шастун лично таскал ему лакомство вместе с лекарствами, когда Арс болел, как в том анекдоте просил у фармацевта «и гематогенку, с ёжиком», потому что Арсений, чихающий и сопливый почему-то на ёжика был очень похож. И Антон чмокал его в сморщенный нос, не боясь заразиться, и думал, что любовь — это покупать ему гематоген, который сам терпеть не можешь с тех пор, как бабушка в детстве рассказала, что его делают из бычьей крови. Сейчас Антон не понимает, испытывает он отвращение или ностальгию. Видимо смесь эмоций отражается на лице, потому что Арсений фыркает. — Расслабься, Шаст, в них давным-давно нет крови, только витаминки и железо. — Ага, — ворчит Сережа, — кровь у него в холодильнике. Завалил всю морозилку. Ведьмак гостеприимно хлопочет над нехитрым ужином, разбивает в большую сковородку сразу практически десяток яиц. — А откуда, — Антон мнется, но природное любопытство пересиливает, — ну, кровь? Он никогда не задумывался об этом, как и не задумывался о вампирах, которые могут работать в Министерстве и спокойно жить свою очень похожую на человеческую жизнь. В Питере его картина мира трещит по швам, и Антон не знает, как реагировать. Сказал бы кто, что он будет сидеть дома у вампира и выяснять, откуда берётся пропитание, не поверил. — Министерство снабжает, — отвечает Арсений, — как часть зарплаты. Звучит логично, но что-то в тоне вампира не даёт Антону покоя. — Тебе это как будто не очень нравится? — Мне не нравится, что я вынужден работать в организации, которая контролирует меня. Я люблю свою работу, но ты думаешь, у меня был какой-то выбор? У Министерства всё просто: или вампиры и оборотни работают с ними и получают необходимую для нормальной жизни кровь или там защиту в полнолуние, или как-то сами справляются, вернее, не справляются, потому что достать кровь самостоятельно сложно, пить живых людей не очень законно, а животных —вообще опасно. Не заметишь, как превратишься в наше сегодняшнее задание. Антон морщится от жёстких формулировок, но всё-таки обдумывает эту мысль. Для ведьмаков работа на МСД престижна и желанна, а для всех остальных, получается, единственный способ выжить. Звучит довольно хуёво. — Я не знал, — тянет Шастун, и на Арса не смотрит. Тот шуршит своим фантиком от гематогенки и хмурится. — Ты и не должен был, ведьмакам особо нет дела до нежити, если только нас не надо убить. Он сминает фантик и хлопает дверцей мусорки, а потом проходит мимо Антона стремительно и бесшумно, только магия внутри волнуется, откликаясь. — Больная тема, — вздыхает Серёжа и ставит перед Антоном яичницу. Есть уже не хочется, но Шастун жуёт всё равно, чтобы не обижать дружелюбного хозяина. — А вы давно знакомы? — интересуется он, чтобы не сидеть в тишине. — Ещё с тех времен, когда Арс только в Питер перебрался, — охотно начинает рассказ Серёжа. — Познакомились в какой-то группе с поиском соседей для съёма хаты. Там, знаешь, все пишут о себе основную инфу, кого ищут, возраст, вредные привычки, район, а этот накатал простыню, расписал свой распорядок дня, требования к уборке, к готовке, к просмотру фильмов, к своим репетициям, в конце ещё какие-то хэштеги добавил забавные. Я подумал, ну надо же, какой ебанутый, а потом написал. Вот так и живём с тех пор. Антон фыркает, всё это звучит так знакомо, так похоже на того Арсения, с которым он расстался. — Ты ему говорил, что ты ведьмак? Арсений в соседней комнате со своим вампирским слухом наверняка слышит весь разговор, но Антон не спросить не может. Сам не знает, что хочет получить — доказательства, что когда-то проебался или запоздалые утешения. Прошлое так долго оставалось прошлым, но Арс снова ворвался в жизнь неуёмным ураганом, переворачивая с ног на голову все воспоминания, желания и принципы, и Шастун чувствует себя потерянным где-то на льдине посреди Ледовитого океана. — Не сразу, нет. Арс думал, я в какой-то секретной организации работаю. А потом его обратили, пришлось очень много рассказывать. Они доедают быстро, Антон вызывается помыть посуду, а Серёжа уходит, чтобы постелить ему на диване в гостиной. Спустя полчаса Шастун лежит, уставившись в темноту, из-под двери арсовой комнаты пробивается узкая полоска света, и почему-то сон в одной квартире с вампиром уже не пугает. Антон больше не чувствует привычной выученной ненависти, вместо неё теперь спутанный комок эмоций, странных вопросов и желаний. Даже присутствие вампира не вызывает былого отвращения, Арсений ощущается ярко и явственно, но магия словно перестала считать его чем-то враждебным. Антон засыпает с этой мыслью, удивлённый и растерянный, и ему снится Воронеж, тающий снег и сбивающий с водостока сосульки Арс.