останешься ли ты в Аду?

— Он о Юне, —мрачным тоном заявляет Данби, смотря через лобовое стекло на большую заброшенное здание, из которого вышла дружелюбная девушка, поманила жестом за собой и скрылась. Хео прикусила изнутри щеку и добавила: — Пахнет здесь дурно. Как будто кто-то умер. — Может, и умер. Нам незачем это знать, —проговорил Лим, — Я долго светиться здесь не буду, как закончите, звоните. «Надеюсь, все пройдёт хорошо» —подумала девушка.       Хобин положил на нее руку. Ему всегда было так важно до нее дотрагиваться. До сих пор не знает, почему. Крошечные, ни к чему не обязывающие прикосновения пальцев к плечу. Он неловко улыбается ей и предлагает пойти внутрь, в темень. Ей так кажется, что они идут в логово большого зверя, который хранит нечто ценное.       Где-то под серостью неба, смешанными пенными облаками грязного белого цвета, струится заброшенная дорога. Асфальт покрыт был пылью. Где-то там есть ветер, он эту пыль развеивает по воздуху, поднимает и возвышает. И она противная, потому что задыхается, потому что ненастоящая и ненужная. Тут как-то прохладно. Данби пришлось уткнуться в кофту, спрятать пальцы под рукавами и вдавливать голову в плечи. Морозит здесь. В этот миг все внимание устремилось неосознанно наверх. В небо. Немного удручающе выглядит, потому что небо темнеет и темнеет, а дождь набирает темп.       Скрип металлической двери начинает пугать. Он вроде и манит, а вроде и отталкивает. Тут наступает смятение, тяжесть выбора, а через время накрывает пустота. Этакая пустота в нас тоже умеет возмущаться. Она наполняет до краев. Она идет, сама не зная куда. Здесь так тихо, ни единого шороха, дуновения ветра, пения птиц. Как будто это место умерло давным-давно. — Ну, и местечко…—подметил Хобин и прошелся по своему затылку, — А? Ты чего застыла? — Н-нет, ничего, просто осматриваюсь, —ответила.       Сквозь собственное громкое дыхание и гул ветра она услышала что-то похожее на смех… Столь звонкий, детский, заставляющий сердечко пропустить пару ударов. Хобин и Данби останавливаются на месте, нервно оглядываясь. Никого. Тишина и только она. Казалось, словно кто-то дышал в спину. Хео уверена была, что поймала чужой взгляд на себе, но, обернувшись, никого не увидела. — Ч-что это было? —дрожащим голосом спрашивает Ю, надеясь, что это лишь фантазия разыгралась от жуткой обстановки и теперь травит. — Понятие не имею, испугался? — интересуется, продолжая беспокойно осматриваться. Он точно слышал этот душераздирающий смех. Ему не привиделось.       Они и метра не прошли, как за спиной раздался треск сломанной ветки, словно на нее кто-то наступил, и вновь этот смех. Сердце падает в пятки, конечности немеют от страха. Но, несмотря на это, Хобин срываются с места, хватает за руку Дан, и бежит вперед без оглядки. Ю поскальзывается на влажном мхе, запинается о корни и получает хлесткие удары по открытым конечностям от тонких сучков. — Куда ты так втопил? —спрашивает та, пытаясь понять, почему так себя повел.       Кажется, как кто-то наступает им на пятки, чувствуют внезапно чье-то зловещее дыхание в шею. Данби прикусила нижнюю губу, схватила в руку заостренный камень и, развернувшись резко, взмахнула рукой и тут же застыла, увидев мужчину, который вечно ходил за Юной, перед собой, который загнулся пополам от смеха. Он выпрямился в спине. — Это какой по счету твой бойфренд? Такой пугливый. — Ч-что? Я не…—Хобин захлопал глазкамии поднялся с помощью протянутой руки Юны. — Я шучу, не воспринимай все так серьёзно. Это же ты тот парень с каналом, который разоблачает плохих парней? Кажется, How to fight. Приятно познакомиться. — Не смешно, —проговарила мрачно Хео и сжала в руке, до боли, камень. — Разве? —вытащил изо рта деликатно палочку с леденцом и наклонился к девушке, — Ну, уж извини, кто знал, что вы такие пугливые. Ладно, поднимайте задницы, времени не особо у нас много. Идем. Босс ждет. — Босс? —переспросили.       Дверь с противным скрипом отворяется, позволяя зайти. Неуверенно Дан переступила порог некой «базы», входя в помещение. В воздухе летает пыль, из-за чего дышать очень тяжело. Интересно, часто ли здесь Юна бывает? Доски, которыми выложен пол, прогнили и легко прогибаются под весом. В углах сплетена паутина, черви и другая неприятная живность, что завелись тут от старости, спокойно ползают повсюду. — Не обращайте внимание, это лишь бутафория, —говорит им он.       Ребята прошли вглубь и вышли в не менее заброшенный большой зал, но уже с некоторой техникой, обустроенной мебелью и, как обычно, неоновыми вывесками. Кажется, народ помешан на них. Посередине стоял почему-то большой обеденный стол, застеленный идеально-белой скатертью. Больше всего удивляет и одновременно с этим пугает до крупной дрожи по телу тот факт, что стол засервирован. Тарелки, столовые приборы, салфетки, все стоит на своих местах. — Присаживайтесь, —отмахивается он. — Прям…сюда? —Хобин переглянулся с подругой. — Мы пришли за информацией, а не ужинать. Где Юна? —спросила Данби и внезапно услышала скрип половицы на этаже. Дрожь проходит по всему телу, сердце стучит, словно бешеное, дыхание сбитое и частое. От напряженного страха не смогла и ногой пошевелить. Тихое зловещее хихиканье эхом проходит по всему зданию, а потом он заменяется громким детским смехом. Из темноты выходит Юна, машет рукой. — Какая ты нетерпеливая, —вздыхает, — Садитесь ж, вас никто не укусит. Возможно. — Что за цирк ты устроила? —фыркнула та. — Люблю гостей пугать, со временем привыкнешь, —пожала плечами Юна, — Не бойтесь этого парня, он милый. «Большой К» только с виду опасный, но в душе он булочка. Можешь уходить, К. Итак, вы ведь предпочитаете сразу к делу? — Да, —говорит Хобин. — Так, подожди, Хобин, —она положила на него свою руку и прошла вперед, — К чему все это? Ты тянула время? Что-то произошло? — Эх…—выражение лица Бны изменилось на чуть тревожное и чуть злое, — Нас и вас с капитаном чуть не спалила крыса. Эта сука была в торговом центре, ты с ней пересекалась ранее. Припоминаешь девушку в туалете? — Откуда ты-… — Она была одной из псов Ли Бина, наркоманка, работала за дозы, —поясняет, — На тебе был чужок, который Большой К снял, когда напугал вас. Бир планировал установить места и выяснить о всех твоих ребятах. Ему нужна твоя флешка, вместе с ЛСД… — Раз ему так необходима катана со всем этим, то почему он раньше не объявился? Почему он раньше не пытался уничтожить меня? — Потому что искал твоего отца, пока не узнал, что он мертв, а ты носишь ту катану. По-тупому, согласна. На флешке…компроматы. На Бина, на меня, на отца Ву. — На тебя? —переспросил Ю. — Я не умирала, а сымитировала смерть, чтобы избежать наказания с армии, —произнесла Юна. — Что ты сделала? — А. Убила солдата, который хотел меня изнасиловать, по итогу я сбежала и сожгла все о себе. Сбежать оттуда — самое сложное, что было в моей жизни, об этом знал только брат. НоБин не мог на себя завести компроматы, иначе как она оказалась у тебя? Я не знаю, кто собирал инфу. Но ты можешь сама посмотреть. — Я пыталась. Файлы повреждены. Мне сказали, что, возможно, дело в банальном программном сбое или вполне исправимых ошибках файловой системы. Планирую с этим разобраться, —сказала. — Дан, Бин в курсе того, что ты знаешь о нем, как о противнике. Ты больше не можешь приходить на ринг, —сказала сестра Ли, — И сомневаюсь, что он даст теперь время на сканирование компьютерных неполадок. — И что ты предлагаешь? Ему ведь не я нужна, а то что я храню. — Я бы уже не была так уверена, —проговорила Юна и подняла голову, на открые балконы, у которых вид открывается прямо в огромный зал, где находились сами они, — Ключи есть? — Эти? —приоткрывает ладонь. Юна кивает. — По моей команде, вы сейчас бежите в ту сторону, где стоит Большой К, —прошептала Юна, не отрывая взгляда на то, как с балкона выглядывали незнакомые мужчины, — Через этот выход вы убегаете прочь отсюда и больше не появляетесь здесь. — Что? Мы можем помочь, —гласит Хобин. — Нет, не можем, —отрезает Данби и замечает укоризненный, выразительный взгляд Ли Бина среди всей этой стаи бешеных псов, которые так и хотят разорвать их на куски. Смотрел ровно, без каких-либо эмоций. Она кусает изнутри щеку, сжимает ключ и кивает головой, — Спасибо, Юна. — Не смотри на меня так, будто прощаешься со мной, —мотает головой, — Вы с Капитаном Ву чем-то похожи…забавно, вы точно не родственники? — Нет… — БЕГИТЕ! —завопила резко Юна и раздался гул, топот мужчин и где-то даже выстрелы. Скатерть, что несколько минут назад была идеально-белой, сейчас имеет кроваво-красный оттенок. На столе уже нет тарелок, в деревянную поверхность воткнут топор, по ручке и лезвию которого стекает алая густая жидкость. Больше всего на свете Хобин надеелся, что это не кровь. Большой К прикрыл их своими спинами, вытащил из кобуры пистолет и дал сигнал, что могут открыть дверь. Данби суетяще вставила ключ и тут же сжалась, когда за спиной раздался грохот и звук взрыва. Хобин рукой прикрыл голову и макушку подруги. Выбив ногой дверь, что так не хотела выпускать, Дан закрыла за Ю ее и они рванулись по темноте. Юноша включил фонарик и они стремяще рванулись вперёд. — Черт! Нужно срочно вызывать полицию! —проговорил он. — Сначала нужно выбраться, —дрожащим тоном произнесла та и остановилась у похожей металлической двери, заглушка которой была, кажется, прострелена. Парень плечом толкнул ту и та распахнулась. За спиной слышится звонкий звук падения металлической дверной ручки о пол. Обернувшись, хотелось, чтобы это все закончилось, как страшный сон. Перед ними вдруг стоит девочка лет семи. В руках она держала игрушку, а на пальчике у нее была Kuromi kitty, очень до боли знакомое. Ребенок рассматривал девушку любопытным взглядом, а потом произносит таким детским писклявым голосом: — Поиграем, тётенька? — Ты же -… —не успевает произнести девушка предложение, как слышит от Хобина: — ОСТОРОЖНО!       Вмиг на детском лице появляется дикий оскал. Сквозь ее плечо проходит режущая боль, заставляющая обессиленно свалиться на колени от отсутствия каких-либо сил. Вновь этот смех, только сейчас он не доводит до дикого страха и замирания сердца. Она смотрит на девушку, что подошла к ребёнку с окровавленным ножом. — Прости, —говорит сочувствующе, со слезами девушка, которая тогда в парке улыбалась Тэхуну. Она же родственница этой малышки, — Пожалуйста, спасайся… они…они приказали поймать тебя.       Хео хватается за левое плечо, из которого стекала по всей руке жидкость, которую меньше всего хотела видеть на себе. Боль охватила лишь рару минут, до тех пор, пока на руки ее не схватил Хобин и не ринулся к машине Чхана, который остановился недалеко от того же места, оставляя на дороге темные следы шин. Дан рукой пережала ранение и поняла, что уже не так стало больно, как первые две минуты. Хобин держал как можно сильнее ее, и понял, что где-то рядом слышен стал голос: — Далеко ли ты зайдёшь, Хео Данби?       Она лишь лениво хлопает ресницами, пытаясь понять, каким же образом они так оплошали. Хобин, с паникой в глазах, кричит: — Открывай, Чхан! Быстрее!       Машину Лим быстро открывает, Хобин садится рядом с девушкой, которая скрипит зубами от вдруг нарастающей боли. Он приобнимает ее, говорит, чтобы держалась, потому что до больницы не так близко ехать. Чхан, замечая всю эту картину в зеркале, только сморщился, ощущая, как хотел съязвить в адрес Ю. Ее левая рука, на которой была татуировка двух противоположных рыбок Кои, покрыта кровью. — Все нормально, к чему кипиш? Нужно ехать ко мне домой. — Так все-таки мама решила купить на эти деньги квартиру? —спрашивает спокойно Лим. — Когда я ушла, потом она написала мне, что квартира куплена, и я могу пользоваться ей и жить там. Не забывая о плате за свет, воду, мусор, —произнесла хрипло, — Там должна быть аптечка. — Ты что?! В больницу нужно, какой дом? А если там все плохо? —Хобин нахмурился. Его злость настолько очевидна, что она не понимает, как объяснить жар внизу живота, который образовался от одного взгляда. Девичьи руки мягко касаются плеча друга, пытаясь разгладить негатив, — Она тебе руку порезала! Нудно срочно в больницу и сообщить полиции. — Хватит паниковать, Хобин, вдох-выдох, —глубоко набрала воздуха и плавно выдохнула, — Я же не умираю. — Я прошу только об одном: не запачкай мне салон, —проговорил Лим. — А то, что она кровью истекает и у нее стресс тебя никак не волнует? —Ю с презрением глянул на водителя. — Я каждый месяц кровью истекаю, и что мне теперь лечь и плакать? —фыркнула Дани, — Последнее, что у меня может быть — так это стресс. Сейчас нужно как можно скорее узнать, что на флешке, кто-нибудь знает хороших хакеров? Так и знала, что работать с Юной — плохая идея. — Чем тебе Джихо не хакер? Он в компьютерах и в видео хорошо работает, —говорит Хобин, — Что с той девчонкой? — Плевать, сейчас не до нее. Мне нужен ноутбук, а его сейчас как раз и нет. Все важное осталось в том доме, который сожгли, —Дан накрыла ладонями свое лицо и выпустила пар, — Так. Ладно. Меняем маршрут. Движемся в сторону дома Капитана. — Что?! —переспросили парни. — У него точно есть компьютер, и наверняка сможем решить проблему с флешкой. Если нет, то хотя бы отдам в нужные руки. Ты же сам хотел, Хобин, чтобы этим полиция занималась. — И все же…нельзя было туда идти. Кто же знал, что твой маячок на затылке приведёт остальных псов этого парня. — Я это не рассматривала, точнее, не знала об этом, —поясняет Хео, — Мы выяснили не менее важное, то, что там происходит, уже не остановить. И если есть шанс победить Бина, то нужно пользоваться всем. — Жертвуя остальными? —уточняет Ю. — Жертвуя теми, кто знал, на что идёт, —поправляет она, — Без осуждений, Юна мне никогда не нравилась и бог знает, на что она способна. Единственное, что нас содержало косы друг другу не вырвать — общий враг.

***

      Теплый вечерний солнечный свет лился в окна плотным потоком цвета спелого яблока. Горизонт горел малиновым огоньком, а облака на его фоне казались клочками сахарной ваты со вкусом бабл-гам, разбросанными по небу прощающимся ребенком-солнцем. Сверкнувшая металлом дверь квартиры на первом этаже одной из многочисленных парадных открылась практически бесшумно, и из нее на довольно большую лестничную площадку вышел юноша. — Понятие не имею, как ты вычислила, где я живу, но-… —его внимание привлекло ее состояние девушки и кровавые пятна на кофте, — Какого черта с тобой произошло? Тащите ее в квартиру, я аптечку принесу. — Парни, я не умираю, сколько раз повторять? —закатила свои желтые глазенки Хео, — Спасибо конечно, но… — И слышать не желаю о том, как тебе нормально, как ты героически пыталась вынять информацию для спасения, —сказал.       Он и так задержался из-за отчета по работе. Этакие пареньки утащили 4 пачек сигарет и коньяк. Мелочь, а бумажной волокиты было столько же, сколько и в огромных по масштабу делах. Ву пригласил парней и девушку, пока он положил на стол аптечку, раскрыл ее. Ему было явно не до того, как Данби шипит возмутительно от боли обработки. — Итак, значит, ты говоришь, что хотела встретиться с Юной, но вас бортанул Бин, потому что на тебе был жучок, который прицепила та девка в туалете торгового центра? —потирая переносицу, проговорил Ву, — И ты не знала о том, что ты для него — маячок. — Клянусь, если бы знала!.. —подскочила резко и тут же схватилась за руку, — Ауч…кх…ноет так мерзко.       Хобин смотрит себе под ноги и все же делает шаг назад. Наблюдает за тем, как та, ради кого он так старался, фыркает раздраженно, стараясь отодрать себя от пола. Он ее даже взглядом не удостоился, вовсе не замечает. Не желает замечать. Ю вовсе не нравится то, как она поступила, как она так холодно отпустила Юну на смерть. Хочет высказаться на этот счёт, но ей повезло, что ранена, может быть, это послужит ей уроком. Хотя…такие люди ничему не учатся, пока не потеряют нечто большее. — А? Погодите, сидите, —капитан поднял свой загорелый зад с дивана, подходит к окну и ответил на долгожданный звонок, — Слушаю? Сэр, мне никто не сообщ… Да, я понял. Я…я скоро приеду. Благодарю, господин.       Звонок прервался. Ву повернулся к Данби с серьёзным лицом, который раньше при ней не делал и даже не подавал на это какие-либо намеки. Чон шагнул к ней и стремительно осмотрел ее снова, будто что-то выискивал. Хео спросила его, почему он так на нее смотрит и по какой причине так стал грубо отвечать на вопросы. Ву глубоко вздохнул и сказал: — В твоем доме обнаружили ЛСД. — Оно принадлежит отцу и это то, что хочет забрать Бин вместе с флеш-памятью! Я об этом и хотела ска-… — Молчи, —хмурит брови, сводя к переносице, — Полиция обнаружила у подростка большое количество наркотический веществ с твоими отпечатками. Я вынужден тебя задержать. — Что?! —Хео подскакивает, подбегает к нему, — О чем ты говоришь? Ты же знаешь, что это не мое! Ву, ты же знаешь прав…       Она ощутила на своих руках тяжелый закреп, а затем и не менее холодный металл. Наручники плотно сжимали ее запястья так, чтобы никак не смогла из них выбраться. Ву смотрел, но больше и слова не проронил. Чхан подскочил вместе с Хобином, пытались защитить ее, но Ву приказал им отступить, пока их самих не задержали, как соучастников всей ситуации. Данби шагнула назад, глаза у нее шире расширялись, и наполнялись непониманием. Пазл не собирался до конца, но какие-то вещи для нее стали понятны. Она не понимала, что именно сейчас чувствует. Определенно страх и одиночество, желание быть правой, возможно, обида на весь мир и на себя. Злые слезы скатываются по щекам, нос порозовел и им же всхлипнула. — Мне жаль, если я этого не сделаю, то-… —голос Чона чуть смягчился, его рука потянула к ее плечу, а та отряпнула, злобно посмотрела на него. — Катись нахуй, — очередное шипение и та все же сама на ноги поднимается. До руки чужой так и не дотрагивается. Ву наклоняется, пиджак поправляет, осматривая состояние той, а после вздыхает тяжело, — Просто…я знаю, что это не мое. Я не наркоманка. — Данби, мы верим тебе, что это была не ты! Мы знаем, что ты бы никогда-… —Чхан хотел обнять ее самыми теплыми объятиями на всем свете, но вместо этого его хватают за ворот свитера и сжимают гневно, — Дан, я понимаю, ты злишься, мы обязательно вытащим тебя и узнаем, кто тебя подставил. Пожалуйста, дай нам защитить тебя. — Я не собираюсь просить вас о защите. Мне она не нужна, — чересчур резко отвечает Хео, и все же взгляд поднимает. Холодом чужие глаза сверлит, сама с места не сдвинется. Толкает Хобина плечом и идет на выход послушно за Ву, — Прости, что втащила в это тебя.

***

      Она даже не распаковывала вещи, которые остались и прикуптла мать, в знак благодарности за спасение. Смотрит на свой дом, которого окружили парочку машин из участка. Хео сидела в машине капитана и старалась не смотреть в испуганное лицо матери и гневное выражение Джун Хёна. Где-то с ними рядом стоял Сон Тэхун, которого двое полицейских и Чхан с Хобином пытались остановить. У него лицо едва ли сдерживало то, чтобы не начать закричать, чтобы не похвалить нахрен этих людей. Девушка смотрела на водительское сиденье и молчала длительное время. — Какого хуя вы допустили это?! —рычал на Ву, дергаясь в хватке мужчин, Тэхун, — Вы же блять капитан, так почему не можете доказать, что ее подставили?! Уебок. — Тэхун, остынь, —кладёт руку на плечо Сона Чхан и мотает головой, — Я тоже зол, но капитану придётся найти хоть какое-то оправдание, что это не она. Мы обязательно поможем ей, слышишь? — Да пошли вы… —отмахивается и зарывается ладонью в волосы, переводя свое разъяренное дыхание на краткий миг. Карие глаза устремляются на машину, в которой сидела Данби, что запрокинула на спинку голову и тяжело дышала. Ву хотел смягчить немного его вулканический настрой, но понял, что лучше парня оставить с мыслями и разобраться пока с родителями, которые беспокоились за свою совершеннолетнюю девочку (p.s. совершеннолетие в Корее начинается с 19 лет). Чон подходит к инспектору, который руководит следственной группой по борьбе с наркотиками 3 полицейского управления. — Инспектор Рё, —говорит сосредоточенно Чон, — Позвольте мне взять это дело, пожалуйста. — Чон Ву, к чему такой энтузиазм? —интересуется инспектор Рё. — Потому что она выведет нас на преступника, которого я расследовал ранее по пропавшему следственному делу номер 18. Я уверен в ее невиновности, инспектор Рё, —кланится ему и тут же смотрит на него с горящими глазами, снимая темные линзы с себя, демонстрируя свои голубые, ясные как небо, глаза, — Я устал жить сожалениями. Позвольте, инспектор.       Он до сих пор помнит, как пальцы дрожали, пока взводил курок и напряженно следил взглядом за объектом. Дан смотрела на него невинными глазами и заставляла сомневаться в себе. Инспектор следит за сотрудниками, которые вытащили из дома оружие, в котором находилось как раз и ЛСД. — Это расследование всей нашей команды, Чон Ву, —говорит твёрже, убедительнее инспектор, — Нужно допросить ее и всех знакомых. — Сэр, я имею доступ к ее знакомым и могу вступить в допрос, прошу вас, господин. — Хорошо, приступай.       Капитан Чон Ву сел на водительское сиденье и покосился на зеркало, в котором отчетливо видел профиль Хео Данби. Ему хотелось что-то сказать, но ее гнетущее молчание напрягало и сбивало с толку. Он глянул на Тэхуна, который сидел на лестнице дома, чуть прикрыл рот рукой, а второй ковырял доску. Сон снова проебался. Юноша не собирался оправдываться, говоря, что искренне пытался. Так и было, только к чему теперь это? Кому это доказывать или показывать? Кому нужна эта искренность? Честное слово, Тэ из кожи вон лез, чтобы искоренить свои принципы и умерить пыл своей гордости, пытаясь быть нормальным, но к чему это привело? К самому началу, где был один. Парень кипел изнутри. Наверное, был создан для этого — для бесконечного одиночества. Люди приходят ко нему и уходят от него же, словно этакая демо версия. Как будто обречён на вечные скитания, из которых нет возможности выбраться живым. Будет годами страдать, чтобы почувствовать минутную слабость, когда кто-то все же обратит внимание, чтобы после снова исчезнуть. Такой привычный, но ужасно разрушающий момент. Ему чудится, что так и подохнет в обнимку со всем дерьмом, накопившимся за многие годы. Никто не выдержит груз такой ответственности. Да и сам не выдерживает, о чем речь?       Машина тронулась с места. Первые минут десять они ехали молча, пока та лукаво не улыбнулась ему в зеркало и не сказала: — Ловко он это придумал, да? — О чем ты? —уточняет Ву, — И почему решила вдруг заговорить, спустя два часа молчания. — Я хотела вот что спросить: ты ведь из следственной группы по борьбе с наркотиками 3 полицейского управления? Да? —усмехается, — Ты ведь был под прикрытием на ринге, значит, ранее знал о том, что Бин что-то промышляет. Ты вел на него расследование? — И что тебе даст мой ответ на твой волос? —интересуется полицейский, — Я беру это расследование со своей группой, твои друзья не должны лезть в это, потому что не имеют на это больше права, да и не имели вовсе. — Тебе что-то известно о деле номер 18? —спрашивает спокойно Хео и чувствует, как машина резко затормозила и водитель обернулся к ней с ошарашенными глазами. Поняв, что таким поведением выдает лишь знание об этом расследовании. Девушка ухмыльнулась и помотала своей лиловой макушкой, — Значит, известно. Я видела это дело, когда готовилась к рингу с Хваном. Я зашла тихо в кабинет Бина и, покопавшись, обнаружила стикер, на котором написано на японском об этом деле. — Что?! ТЫ КАКОГО ЧЕРТА МОЛЧАЛА?! —Ву казался разъяренным и сейчас хотел перелезть и сесть перед ней, на ее ряд, — Данби, твою мать, тв нахрена молчала?! — Откуда мне знать, какое ты имеешь дело к этому? —ее улыбка шире расплылась, — У меня есть пару страниц сфотографированных. — Ладно. Допустим, я связан с этим делом. — Кажется, мы приехали к участку, —закатила глаза Хео и спокойно вздохнула, — Встретимся на допросе, капитан.       В кабинете тихо и уютно. Тут нет ни доставучих журналистов, которые вряд ли бы по своей воле решились сюда зайти. Одна из ламп еле заметно мигает, а девушка, сонно щурясь, сидит в чужом кресле за столом перед капитаном. На ней джинсовая куртка, накинутая поверх плеч. На левом запястье свежий бинт. Когда капитан полиции закончил раскладывать свои бумажки по местам, она успела задремать. Ву, закрыв громко ящик с архивами, глубоко вздохнул, устало проведя ладонью по лицу и глянув на девушку. Подойдя ближе, он сложил руки на груди, любуясь. — Подъем. — Я и не спала, —шепотом произнесла та, звякнув наручниками, — Так и будешь строить из себя строгого копа с манией величия? Это стремно. — Хео Данби, тебя подозревают в хранении наркотических средств, о существами которых ты ранее знала, но ничего не сообщила мне целиком, —положил на стол планшет, на котором закреплена ручка и бумага. Она никак не отреагировала на это, только прикрыла глаза и вздохнула, — Так и будешь молчать? Ты говорила о флешке. Где она? — Флешка?.. Запятовала я что-то… — Ты издеваешься? —Чон поднимается, — Ты попросту тратишь мое время, не хочешь говорить — не говори, я хотел тебе помочь, вытащить тебя из этого места, но ты всей душой так и тянешься сюда. По следам отца хочешь пойти? — Не тебе говорить об отце, —провоцирующе скалится ему в ответ, — Ты еще не понял? Бин добивался этого, он хотел слить меня, надеясь, что просто заберёт меч, в котором флеш-память. А заберет знаешь как?       Встаёт и наклоняется к нему, прошептав: — Потому что кто-то из вашего участка-крыса, которая запечатала то дело, которое я нашла у него в архиве, и думал, что заберет конфискацию через связи. Но он просчитался, Капитан. Знаешь почему?..       Садится обратно и, покачиваясь на сидении, продолжает говорить: — Потому что флешка, эта милипусечная…       Открывает рот, вынимает язык вперед, показывая крошечный зип упаковку, перепачканная кровью, в которой таилась та самая тонкая пластинка, с информацией. Хео вынимает с трудом, из-за наручников, проводит по столу к нему и смеётся нахально. — Была все это время во мне. Они, может, и преступники, но нельзя идти против того, у кого великолепный мозг. Ну? Сможешь вынять информацию из нее, а, Чон Ву? — Да ты ненормальная… — Давно это понял? —хмыкнула и покосилась на запакованный телефон, — Удостоверься в том документе и пойми, что кто-то из ваших же подкуплен Бином, а потому он так спокоен. — Почему ты не пошла в юридический? У тебя такой склад ума, —усмехается Ву, — Ты бы могла спасать людей сколько хочешь, но выбрала тернистый путь, в котором забросила фоторедакцию, писательство.       Она объясняет, что устала так отчаянно пытаться помочь всем. Исправить чужие проблемы, починить сломанные жизни. Ее пальцы трясутся, руки по локоть в крови от попыток излечить чьи-то раны, в то время как ее собственные никто даже не замечает. Дани так устала заставлять себя улыбаться. Делать вид, что все идет как нужно, что все в порядке, что недосып вызван просто плохой погодой и головной болью. Что это не демоны ночами рвут на части, не позволяя сомкнуть глаз. Девушка снова улыбается и смеется, только бы никто лишний раз не беспокоился.       Устала отдавать себя людям, которым это совсем не нужно. Давать-давать-давать и не получать ни крошки взамен. Быть первой, кто готов прийти на помощь, и последним, кто оставит в беде. И все равно всегда оставаться в глухом одиночестве собственных проблем. Хео устала быть «последней инстанцией». Нелюбимоц. Ненужной. Пустой. Она просто устала быть собой.       Смеётся так рвано, потирает мокрую щеку и, щелкая пальцами ритм, напевает:

ʙᴇsᴛ ᴏғ ᴄʀᴜᴇʟ ɪɴᴛᴇɴᴛɪᴏɴs [из лучших жестоких побуждений] ғɪɴᴅɪɴɢ ᴡʜᴀᴛ ᴛʜᴇʏ ғᴀɪʟ ᴛᴏ ᴍᴇɴᴛɪᴏɴ [мы находим то, что нам не говорят] ɴᴏ ᴛʀᴜᴛʜ, ᴀʟʟ ᴘʀᴇᴛᴇɴᴛɪᴏɴ [нет правды, одно притворство] ʀᴀɪsᴇ ʏᴏᴜʀ ʜᴀɴᴅ ᴛᴏ ɢɪᴠᴇ ᴀᴛᴛᴇɴᴛɪᴏɴ [нужно поднять руку, чтоб на тебя обратили внимание]

ʏᴏᴜ'ᴅ ɢɪᴠᴇ ɪᴛ [вы даете] ᴡᴇ'ᴅ ᴛᴀᴋᴇ ɪᴛ [а мы забираем] ʏᴏᴜ'ᴅ ʙᴜɪʟᴅ ɪᴛ [вы строите] ᴡᴇ'ᴅ ʙʀᴇᴀᴋ ɪᴛ [а мы разрушаем] ʏᴏᴜ sɪɢɴ ᴀɴᴅ ᴡᴇ ᴇʀᴀsᴇ ɪᴛ [вы пишите, а мы стираем] ʏᴏᴜ'ᴅ ғᴇᴇʟ ɪᴛ [вы такие на самом деле] ᴡᴇ'ᴅ ғᴀᴋᴇ ɪᴛ [а мы притворяемся]

      Щелкает чуть ускоренно, отбивая ритм, чтобы начать петь припев:

ɪᴛ's ᴍʏ ʀᴇᴅ sᴛᴀʀ (sᴛᴇᴀʟ ɪᴛ) [это моя красная звезда, (укради ее)] ɪᴛ's ᴍʏ ʀᴇᴅ sᴛᴀʀ (ɪ ᴄᴀɴ'ᴛ ʟᴇᴛ ɢᴏ) [это моя красная звезда, (я не могу отпустить)] ɪᴛ's ᴍʏ ʀᴇᴅ sᴛᴀʀ (ᴄᴏɴᴄᴇᴀʟ ɪᴛ) [это моя красная звезда, (спрячь ее)] ɪᴛ's ᴍʏ ʀᴇᴅ sᴛᴀʀ (ᴏʜ ɴᴏ) [это моя красная звезда (о, нет)]

      В глазах чувство безразличия — прекрасное, но одновременно с этим отвратное, чувство. Те, кто испытывал его, могут понять эти слова. Приятно чувствовать безразличие в сторону своих людей. Так ведь в разы проще, не правда ли? Печься о них лишь ради того, чтобы они были в состоянии исполнять твои приказы. Грубо ли это? В ответ получаешь сухое «определенно». А если поинтересуешься, удобно ли это, то ответят «да» с улыбкой, похожей на оскал.

ᴡᴀsᴛᴇᴅ ᴇᴅᴜᴄᴀᴛɪᴏɴ [потраченное впустую образование] ᴄᴇʟᴇʙʀᴀᴛɪɴɢ ɪᴍᴍɪᴛᴀᴛɪᴏɴ [воспевающее подражание другим] ᴍɪsᴘʟᴀᴄᴇᴅ ᴀᴅᴍɪʀᴀᴛɪᴏɴ [неуместное восхищение] sᴘᴇᴀᴋɪɴɢ ғᴏʀ ᴀ ɢᴇɴᴇʀᴀᴛɪᴏɴ [выдаваемое за голос поколения] ɪᴛ's ᴍʏ ʀᴇᴅ sᴛᴀʀ (sᴛᴇᴀʟ ɪᴛ) [это моя красная звезда, (укради ее)] ɪᴛ's ᴍʏ ʀᴇᴅ sᴛᴀʀ (ɪ ᴄᴀɴ'ᴛ ʟᴇᴛ ɢᴏ) [это моя красная звезда, (я не могу отпустить)] ɪᴛ's ᴍʏ ʀᴇᴅ sᴛᴀʀ (ᴄᴏɴᴄᴇᴀʟ ɪᴛ) [это моя красная звезда, (спрячь ее)] ɪᴛ's ᴍʏ ʀᴇᴅ sᴛᴀʀ (ᴏʜ ɴᴏ) [это моя красная звезда (о, нет)]

      Поднимает руки в наручниках и хлопает самой себе, замечая удивлённое лицо капитана Чон Ву. — Что это за цирк? —спрашивает. — Это The Birthday Massacre «Red Stars» в ней говорится об оценках в виде красных звёзд, которые ставят в начальных классах школы. Дети так стремятся получить их, стремятся получить образование. Несильно популярная канадская группа с готическим стилем. — Вот вроде умная, и с неплохим музыкальным вкусом, а противишься моей помощи и попадаешь в такие неприятные моменты. Не знаешь как это у тебя получается? —потирает переносицу мужчина. — Знаю, а зачем мне отвечать? Это не имеет отношения к допросу. А вообще, я об этой группе узнала, когда устанавливала Resident Evil 2 Remastered — ну, игра 1998 года в HD качестве. Шла саундтреком к установщику. — Уходишь от ответа, —говорит. — Я уже все рассказала, и тебе понадобится помощь моих друзей. — Исключено. — А я не спрашиваю разрешения, я тебе факты говорю. Ты все еще доверяешь своей команде? Ну, вперед. Лоханешься и тогда тебя закопают вместе с папашей, —закатила глаза Хео. — Прикрой свой рот! Ты ничего не знаешь о моем отце, —прорычал Чон, — Ты ничерта не знаешь, как он был важен для меня. — Не знаю, спроси у моего папаши на том свете. — Господи…—накрывает руками лицо и протирает его Ву. — В твоем случае, он только и поможет. А, точно. Забыла сказать, —встает, — Позаботься о моих ребятах, в особенности о Тэхуне. Он изведется на говно, если ничего не выйдет и он не поможет меня спасти, рыцарь хреновый из него, но старается на высшем уровне. Извини, кажется, время вышло… мне пора. Увидимся.

***

      От данного вида ночного города и мерцания фар машин, уже не такие чувства, как раньше. Давно не те эмоции. И не так привлекательно. Он сидел и молчал долгое время, а сосед потушил свое мальборо о пепельницу и закинул голову назад. Рыжий прикрывает руками лицо и сжимает пальцы, впиваясь в свои локоны.   — Поверить не могу, что я допустил, чтобы она попала в тюрьму, —продолжает шептать парень, проводя пальцем по своим окровавленным губам. — Это не твоя вина, Тэхун, я тебе уже об этом говорил, —сказал Чхан, — Нам нужно в офис, соберись с головой, ладно? — Без тебя разберусь, —фыркнул разочарованно. — Как раз и не разберешься, если тебя не остановить, то ты, как локомотив — попрешь, несмотря ни на что, —объяснил друг, не убирая с руля свои дрожащий руки, котов пропали уже сигаретами, — Я тоже не могу спокойно сидеть, хочу помочь, быстрее выпустить ее. Она важна для каждого из нас. — Ты блять хоть соображаешь, что у меня как будто забрали часть меня же самого?! Я сейчас стою в одном шаге, чтобы не разъебать тебя и твою тачку и этот гребанный участок. Это уебанское чувство, как будто…—задержал дыхание, чтобы не вспоминать лишний раз о том, как же он не смог спасти Ли До Уна. Как тот лежал в собственной крови и его безжизненные… его безжизненные глаза смотрели на него с некой печалью, детской надеждой, что они вновь встретятся. Тэхун бы хотел, в глубине души, еще раз с ним поиграть в файтинг, снова отчитать его за столь невинное послушание, проехать по его затылку рукой и хихикать от фальшивости голоса в песнях. Как только об этом вспоминает, погружается во тьму сожаления и самобичевания. — Как будто тебя бросили со скалы, привязанным к камню, лишив двигаться, да? —зеленоглазый усмехается, — Это плохое чувство, согласен. Чувствуешь себя уязвимым. — Ага, —шепчет он, глядя в окно. — Все будет нормально, Сон Тэхун, —хлопает несильно по его широкому плечу и вздыхает, — Ей повезло быть в одиночной камере, пока расследуют дело. — И в чем везение? — Ну, как же? В одиночную камеру носят еду, тебе не нужно быть в обществе заключённых, не нужно терпеть боль, унижение, подставы со спины, и не нужно быть в напряге, что тебя могут пырнуть. Но она будет сидеть там, если не подтвердят то, что наркота принадлежит ей и она якобы не является диллером. Иначе ей как минимум пять, а то и восемь лет дадут. — А ты в этой сфере шаришь лучше, чем в машинах, погляжу, —язвит Сон. — Просто я часто хулиганил, по молодости, и частенько засиживался на пару деньков в участке, наслушался всякого, —улыбнулся, — Я не горжусь этим, и не горжусь, что я не могу толком на нормальную работу устроиться, хоть тогда Хён и забрал все документы. Только благодаря ему мог бы, но я не хочу…не хочу зависеть от кого-то. — И что ты творил? — До Хёна: разбивал окна мячиком, красил стены, в магазине батончики крал, но это дело замяли, благодаря бабушке. Я был очень… Тупым. Вот. Если бы не бабушка, то я бы не устроился в фото агентство, и то, если бы у нее там не работала подруга. По мелочи, а испортило будущее. — Ну, ты и конченный, —усмехнулся. — Никто не идеален, —аргументировал парень.       Тусклые фонари освещали слабо город, и на глазах у Тэ выступают слезы, которые скрыл глядя в окно. Сон ненавидит себя за слабость, которую чувствует изо дня в день. Ненавидит то, что не может справиться с ней. Ненавидит себя за то, что не может быть сильным и несокрушимым, быть тем, кем все его привыкли видеть. — Если тебе тяжело, то лучше покури, в бардачке есть, —отстраненно проговорил Лим, — Плакать-не слабость, это очищение. Ну, по крайней мере, так мне бабуля говорила, а и верю. — Да завали ебало, —бьет несильно по своему колену. Кареглазый не может остановиться, слезы одна за другой стекают по лицу. Он запирается в себе, как и было тогда, и пытается нормализовать дыхание, успокоиться. взять себя в руки. Но тоска сильнее, боль одиночества разрывает сердце. — Знаешь…—слабо приподнял уголки губ Лим, сбавляя скорость, — Раньше я тебя терпеть не мог, и сбавлял обороты из-за Данби. Ты не такой уж и хороший парень, и для меня всегда была загадкой, из-за чего на тебя запала она? Но…спустя время, мне кажется, я только сейчас понял, что она выбрала тебя с самого начала, даже сама того не осознавая. Ты не обязан быть рыцарем для нее, она себя спасти в состоянии, ты для нее человек, на которого может положиться, которого хочет уберечь, которому отдала часть души, ради которого готова идти в бой. Я приношу извинения за то, что бесил тебя и мы немного ругались.       Голова была как в тумане. Было так больно, что никакой крик не вырывался наружу. Он засел глубоко внутри каштана, выжигая изнутри. Невозможно убежать от того, что сидит глубоко внутри тебя. Тэхуну так отчаянно хочется это отпустить, освободиться от ноющей, бесконечной боли из-за вины в сердце. — Завтра ее навестим, чего приуныл, как будто ее в ссылку отправили? — В ссылку? —переспросил. — Я просто вспомнил о своей старой знакомой, что вечно шутила на литературном уровне, и что-то я аж проностальгировал, черт знает… В общем, выше нос, матрос! — Ты ебанутый. — Да. — Пизда. — Хуй на, закончили?       Они вышли из автомобиля в кромешной тишине и примерно так же встретили собранных ребят, которые были не менее сконфужены от всей этой ситуации. Встревоженные личики девушек лишь подтолкнули Хобина начать собрание. Сегодня он был либо не в настроении, либо слишком серьёзным для лаской операции, потому что его голос отчётливо давал грубейшие факты. Гаёль не то чтобы поражена, но в последний раз он такой был в день разоблачения Ли Джинхо. И сказать, что это не к добру — меньшее. Тэхун решил посидеть рядом с Джи Ён У молча, поглядывая частенько на однотонный потолок. Может быть, он таким образом находил утешение…       С каждым годом все чаще убеждаешься, что в детстве было куда лучше. Можно было видеть мир в ярких красках, много фантазировать, играть, уметь просто доверять и наслаждаться простыми вещами. Целая куча друзей и представлений о том, как будешь выглядеть через десять лет. И на всем этом фоне, искренне веришь в то, что вырастишь крутым и бесстрашным. Вот может такое случится, что в двадцать лет лежишь на диване, смотришь в стену и ищешь повод улыбнуться. Все друзья куда-то подевались, родители напоминают больших детей, которые сами ничего не знают. Уже не доверяешь им, потому что они тебя совершенно не понимают и при любом удобном случае пытаются задеть за живое. А ведь в детстве был уверен, что родители — единственные, кто сможет защитить от этого огромного, страшного мира. И вдруг сидите за одним столом и молчите, не зная, о чем разговаривать. Элементарно понимаешь: вы чужие друг для друга люди, и так было всегда.       Представления о мире рушатся как карточный домик. И больше не мечтаешь, ты…плачешь, часто плачешь. От тоски, от одиночества, от обиды. Хочется горько уткнуться в чужие колени, обнять крепко-крепко и услышать какую-то утешающую фразу. — Тэхун? —переспрашивает Хобин, вставая перед ним, — Ты… — У меня глаза болят и голова, пойду прилягу. Думайте пока, а на утро решим, что делать, —Сон поднимается к себе, в комнату, и молча провожает всех взглядом. — Мастеру Тэхуну нехорошо? @@@—спрашивает Гаёль. — Думаю, дело не в здоровье, —подметил очкарик, — Наверное, ему больше всех из нас тяжело. — Ее же не на казнь отправили, —Джихо отмахнулся, — Но правда интересно: кто подставил ее? Если бы она действительно сидела на наркоте, то это было заметно. — Она могла быть диллером, —пояснил Хан Ван-Гук. — Братец, ты что несешь?! —взъелась Кёуль, ударив по плечу, — Совсем из ума выжил? — Это предположение было, и я верю в то, что оно неправдивое, —говорит брат, — Я бы сам хотел знать, для чего ее подставили. — Мы не знаем и половины ситуации, в которой она находится, —подытожил Манги.       Да уж, здесь действительно не хватает мозгов Данби и некой рассудительности Тэхуна. Они были, в каком-то смысле, единственные здравомыслящие и шли на таран по-мастерски. А теперь ни ее, ни его. Тот решил спрятать свои чувства глубоко в себе, потому что так безопаснее для него. Но ведь где-то там, все ещё тот наивный мальчик с большим сердцем и любопытными глазами, который хочет узнать мир вокруг. Только этот мир больше не вызывает восторга — от него становится тошно. И нет никаких принцев и принцесс, добро побеждает зло только в сказках, а в реальности несправедливость встречается все чаще и чаще. — Мы действительно не знаем…—согласился Хобин, давая ребятам интригу, — Но точно знает капитан Чон Ву и сама Данби. У меня такое чувство, будто Дан знает, кто за всем этим стоит. — Правда? Ну, и кто же это мог быть? —спросил Джихо. — Кёуль, ты ведь можешь найти хоть какую-то информацию о Ли Бине? — Спрашиваешь? Несомненно, я же лучшая! —подскочила розовласая, — А кто этот хмырь? — Руководитель нелегального ринга, —поясняет Ван-Гук, — Я однажды мельком слышал от заключённых о нем, сидел за нехорошие поступки, а как вышел, начал прокручивать дела с боями без правил. — Уже лучше, —комментирует Ён У, — Я попрошу отца, чтобы встормошили дела этого парня. — Это слишком рискованно, он может иметь связи в полиции, иначе бы давно сел за решётку снова. Его нужно поймать с доказательствами, —говорит Ю. «Я же вам говорил, чтобы не лезли не в детское мероприятие» —на экране Чхана показалось недовольно лицо капитана Чон Ву, —«Если так хотите помочь, то ваша помощь — это не мешаться, моя команда справится с этим» — Но, капитан… —не договаривает Ю. «Если еще вы попадетесь полиции, то будет шума куда больше, и это может сильно спровоцировать Бина на более сложную атаку, с которой будет тяжело справится»—он уже был дома, а потому находился в большой, растянутой футболке и глядел на них всех через экран Лима, —«Агрх…вы ведь не послушаете меня, верно?» — Хорошее замечание, капитан, —ответил Ён У, — Мы хотим вам помочь с расследованием. «И это мне, получается, надо брать ответственность за ваши, сколько там вас-не знаю, жизни? Замечательно, я же так горел желанием нянькой быть, так еще и бесплатной» — Ну, пожалуйста, дяденька! —Руми сложила руки в молящем жесте и состроила невинные, оленьи глазки, — Мы сделаем все, чтобы вам помочь, она наша подруга. «Без «дяденек», ладно? Аж передернуло» —вздыхает Ву, —«Хорошо, но для расследования, нужно прояснить пару вещей, о которых я узнал от вашей подруги»       Ребята сели поближе и стали слушать внимательно полицейского. Мужчина растрепал свои волнистые волосы и протяжно выпустил пар от всего накалившегося дня. Ему сегодня буквально вынесли мозг, завалили бумагами и теперь хочется еще больше поехать в тихое место и там же утопиться. Ву поднял голову, посмотрел на камеру и показал кровавый зип-пакет с тонкой флешкой. Он говорит, что эта та флешка, по которой так печится Бин, на которой как раз, как добавляет Хобин, есть стоящие компроматы на Юну, на отца Данби, Ву, и на самого Бина. Чон вздернул бровью, когда Чхан сказал, что флеш-память показывает «Файл или папка повреждены, чтение невозможно». «Можно проверить USB-порт» —отвечает Ву. — Либо протестировать носитель, либо обновить драйверы, либо провести анализ файловой системы. На крайняк-сканирование на вирусы, —сказал Джихо и на него покосились несколько пар глаз, — Что? Я просто предполагаю! «У вас что, общество скрытых спецназовцев, иначе какого черта вы такие умные? Что за молодёжь…» — Да нет же, мы не спецназ… —Хобин неловко улыбнулся, — Просто Джихо немного был в такой ситуации. — Ага, я за это такие деньги вбахал! А там буквально ни о чем! —нахмурился блондин, — Так что, капитан, есть примерный план? Раз тот мужик настроен против Данби, он наверняка поймёт, что флешка, что должна быть в катане, не у него, а у полиции…если он специально ее сдал, значит, надеялся на связи полиции. «Об этом мы и говорили как раз с Хео Данби» —кивнул полицейский, —«Я поначалу посчитал, что она чокнулась, но ее мысль натолкнула меня на дальнейшие пазлы и на сомнение в своей команде. Признаюсь, когда ваша подруга вытащила изо рта этот пакетик и сказала, что весь этот цирк устроил тупой человек — я хотел вызвать бригаду психологической помощи. Но сейчас…не думал, что сообщу когда-то об этом, но… Хео Данби куда опасный человек, чем Ли Бин» — Именн…стоп, погодите, что? —Руми переспросила, — Опасный человек? В роли…противника? «И это тоже, но я имел ввиду, что у нее опасный мозг, который управляет больше ей, чем сама им или ее душа. Сами подумайте, дети, разве она не прокручивала такие махинации, от которых кровь в жилах застывала?» — Одного взрыва на территории Ли Джинхо достаточно было, —сказал Джихо. — Она строительный кран перелезала, с помощью физики сбила большой трубой ITF-тхэкводиста, чтобы спасти Тэхуна, и сбегала от толпы заключённых, подрывала баллон с газом, чтобы сбежать со мной и Тэхуном, —сказал Чхан. — Записала разговор Ли Джинхо со мной и с ней, —добавил Ван-Гук. «И, вдобавок, обнаружила в кабинете Бина потерянное следственное дело номер 18, которое я ранее вел на него» —завершил Чон, —«Вам не кажется это куда напряжным? В любом случае, пока она в камере, ее никто не троне-… вот черт» — Капитан? «Если действительно кто-то из моей команды сливает все Бину, то она в опасности»—говорит, —«Вам повезло, что Дан убедительная и подала мне идею с тем, чтобы подложить ей в каман записывающее устройство» — Но она же в наручниках, это ограничивает возможности, —парирует Кёуль. — Тебе напомнить, у кого она занималась? @@ «Против полицейского этого недостаточно, они могут спровоцировать ее вывести себя и напасть на них, тем самым загнав в опасное положение и тогда все может пойти против нее. Или же подсунуть, я уже сам ума не приложу. О…Мне нужно идти.» —и связь прервалась. — Во дела…—потер очки Ён У, — Если это действительно так, то мне не нравится та мысль, что её могут еще сильнее подставить. — Надеюсь… она справится, —ахнула Ео.

***

— Ну, и что мне с тобой делать? — хмуро вздыхает полицейский, глядя на девушку напротив, что кедами уперлась о край стола и подняла чуть руки, показывая наручники, — Это два стула за десять минут и окровавленная стена. Зачем ты это сделала?       Девушка улыбается шутке, не отрывая взгляда от него. — Счёт за них тебе на салфетке написать или сообщением скинуть? — Не утруждайтесь, платить не буду. — Точно, откуда у тебя деньги-то. Ну? Может, расскажешь, откуда у тебя столько наркотиков оказалось? — Я буду говорить только с капитаном Чон Ву, —получается даже безразлично, поправляя очки, — И вообще, мне обещали, что линзы привезут. Отвыкла я от очков. — Привыкнешь. — Ну, и тогда катитесь, сэр, к черту, —пожала плечами. — Если ты не расскажешь, откуда у тебя столько наркоты, то отсюда не уйдёшь. — Напугали ежа голой жопой, —раскатистый голос раздается в том месте. Красочный средний палец, оставленный высоко над столом, забавляет полицейского, —Я уже все рассказала капитану Ву. Зачем мне одно и то же повторять? — Хорошо, ты доверяешь капитану Чон Ву? — Предположительно, сэр. — Какие у вас с ним отношения?       Отношения? Интересно, как этот работник отрегулирует, если она скажет ему о том, что спасла этого мужчину, и он для нее, как друг, который скажет все в рамках закона. Человек, который в любой момент может бортануть ее, остановив. Он чем-то похож на Тэ, но этот более лояльный. Хотя и этого, и того смогла вывести с пол тычка. Талант скрыт был в жилах.       Девушка хохотнула и отмахнулась, как будто отогнала от себя невидимую муху и сказала: — Мой ответ зависит от того, выпустят меня или нет? В любом случае, я знаю, что я не связана с наркотиками и не являюсь диллером. Вы ведь…наверняка изучили мои данные, неужели, у вас нет предположений? — Данби, у тебя есть причины говорить только капитану, значит, у вас что-то было, либо же ты питаешь к нему чувства, или он к тебе, не знаю. В общем, отношения у вас точно не сотрудник полиции — обвиняемый. — Может быть, я доверяю только капитану Чон Ву, потому что среди вас он самый «живой»? Полицейские ну…для меня тот тип людей, которые, —она приблизилась к мужчине и лукаво улыбнулась, —…которые могут за большие деньги пойти против обвиняемого. Если хотите, чтобы я вам рассказала все, что знаю, и у вы быстрее разобрались с делом, докажите, что вам можно доверять. Будьте…как же это называется…ах, да! Убедительным и компетентным. — Ты считаешь, что полицейские все поголовно продажные?! Понимаешь, что это оскорбление?! Как ты смеешь. — Ведетесь на провокацию, это забавно, —помотала головой та, поправив очки, — Я не оскорбляла вас, я говорю то, что вижу, но не говорила это с целью лично вас обидеть или унизить. В любом случае, если вас это затронуло, то наверняка есть чему переживать.       Мужчина подскочил и, указывая на нее, сказал, что публичное оскорбление представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением наказывается штрафом в большом размере, либо исправительными работами на срок до одного года. — Садите, дело ваше, но разве инспектор Рё не разочаруется в вас, что вы не смогли втереться в доверие какой-то девчонки, которая якобы возомнила что-то себе и считает себя здесь королевой? Вам самому выгодно со мной сотрудничать. Мои условия просты-докажите, что вы не один из этих полицейских и я вам все расскажу, возможно, больше, чем Капитану Ву. И может быть выведу вас на преступника. Сэр, я не только хочу вылезти отсюда, но и помочь. — Если хочешь помочь, будь добра — не выпендривайся и исполняй приказ, —прорычал мужчина и уселся, потирая виски. — Я не сотрудник полиции, чтобы приказ исполнять, —хихикнула. — Так, ладно. На сегодня закончили. Может быть, в тебе проснётся ум и ты сама поймешь, что мы пытаемся доказать твою невиновность, а ты прям-таки и доказываешь, что причастна к этому, и еще и хамишь. — Быстро же вы сдались, а вот офицер, ваш коллега, тот, с очками, дольше продержался, —вздохнула облегчённо, — Дайте знать, как капитан приедет. — Завтра придут анализы твои, я надеюсь, что ты знаешь, что после этого следует разговор с психологом, —собрав планшет и ручку, мужчина встал и направился к двери, — Может быть, ты хоть что-то расскажешь о той катане, в которой, помимо товара, должна была быть флеш-память. — Офицер Су, откуда вам известно о флеш-памяти? —спросила. — Камера записывала ваш диалог и мы, благодаря вашему с ним, и моим немного, разговору, будем думать, как найти преступника. — А, вон оно как, —поднялась, — Только камеры не были в рабочем состоянии.       Но он уже не слышал это, уже закрыл за собой дверь. Но определённо слышал, это вызвало усмешку. Девушкп легла на имитацию кровати, положила скомканную рубашку под голову и прижалась к холодной стене, на которой остались ещё кровавые пятна от ее костяшек. Первые минут 30 не могла даже уснуть, буян мыслей не давал ей покоя. Конечности стали ватными и дышать так трудно. Ее внезапно охватил страх, что вынудило буквально зарыться в саму себя и обнять за плечи. Из-за боли в груди и всхлипов в рубашку, кислород совсем уж было прекратил поступать, а потому та стала жадно его захватывать.

00:21АМ.

      Из глаз маленькими «звёздами» покатились слёзы. Их было так много, что можно было бы загадать наверное дюжину желаний о том, чтобы все это прекратилось. Череда черной полосы не хочет от нее уходить. Но вдруг слышит звон ключей и открытие двери. — Еще не утро, дайте поспать, —цедит спросонья, всеми силами пытающаяся успокоить свою злость в надежде на умолкание звука, но человек по ту сторону явно не из стеснительных. Дан поднялась, пытаясь наощупь найти источник раздражающего звука, чтобы послать собеседника куда подальше, но вот неожиданность, когда ей становится тошно и внутри ощущается огонь. Она подскочила резко с кровати и тут же громко рухнулась на пол, ударившись головой об пол. Но эта не та боль, которую сейчас испытывала внутри девушка. Ее охватило удушье и это куда хуже, чем аллергия на кошку Данби, это неизвестно даже из-за чего. Хео вытягивает дрожащую руку вперёд и хрипло выдает: — Помоги-…       Перед глазами показывается размытый силуэт, который почему-то так нагло приподнимает ее, и сует нагло в рот какие-то невкусные, нет, даже горькие, таблетки. И слышится где-то размытое «Пей, черт возьми!» и вливается ей в полость прохладная вода, вынуждая с трудом выпить препарат. Холодные руки несильно бьют ее по щекам, и это не так сильно действует, как резкий запах нашатырного спирта, который и мёртвого в чувства приведет. Ее умывают водой, и пытаются привести в чувство. Через какое-то время становится легче дышать и девушка постепенно начинать фокусировать картинку перед собой. Чон Ву сидит на корточках с нашатырем и с серьезным лицом наливает в ладонь воду, чтобы снова пройтись ею по бедному личику Дани. Та коем образом нашла в себе силы слабо отбить руку и разлить чуть жидкость на пол, выдавливая: — Хватит, мне уже лучше. — А ты не должна была меня отблагодарить, уважаемая? —капитан свёл брови к переносице. Она умело играет на последних нервных клетках парня, — У тебя были первые признаки анафилактического шока. У тебя же на что-то, как помню по данным, аллергия? — На шоколад, чернику, шерсть кошек. — Что ты ела? — Не знаю, что-то дали, я не стала рассматривать, какую-то стремную булочку и кх-ха-а…—откашлялась, — И очень сладкий кофе, с черт знает что там было, но это, наверное, спровоцировало. — Где твои антигистаминные?! Ты чем думала? Почему не предупредила? — У меня же все забрали, разве ваши работнички не должны были понять, что я-аллергик и мне всякую чертовщину нельзя, которую могут заключённым всунуть? —чем больше желчи в ответе девушки, тем туже их общение. Где разум, затуманенный болью, ковыряет еще не засохшие раны, — Ничем я не думала, после допросов твоиз, капитан, работничков, я дико устала и хотела поспать, а тут бац и сердце прихватило. И вообще, откуда у тебя лекарство? Ты мое нашел? — Нет, это мои, —произнес он неловко, — У меня на лактозу, препарат сильный, но от него может, ну…диарея быть. Иногда. — Чудесно, лучше не бывает, —слова ее прозвучали жестко, не давая оппоненту и шанса на возражение, — Ладно уж, ну…типо…спасибо что-ли. Я благодарна должна быть тебе, что так вовремя примча-… а ты что здесь вообще делаешь? — Много вопросов на один квадратный метр, —она злится слегка, ведь он не воспринимает еее слова всерьез и каждый раз находит причину, чтобы увильнуть от разговора, — Раз тебе лучше, то спи на здоровье. Мне надо идти. — Ты молодец конечно, но ответь на мой вопрос, —строго окатила взглядом его, — О, неужели, наш капитан переживал? — Мне не дает покоя твои слова о команде, —сказал, — Я разговаривал с твоей шаражкиноц конторой я сошелся на мысли, что тебя могут спровоцировать на нападение или могут отравить, или ещё что-то. Раз флешка не у тебя, то ты им не нужна.       Так за окном постепенно появляются признаки жизни, озаряя одиноко забытую всеми планету. Ву смакует кофейный напиток и следит за состоянием девушки. — Кстати о флешке. Ты кому-нибудь о ней говорил? — Только инспектору, но это было до допроса, —произнес Ву, — Я же должен отчитываться перед старшим. — Офицер Су сказал, что по камерам того кабинета услышал о флешке, и у кого она теперь, но они были не в рабочем состоянии. Ты же сам сказал, что данный дорос пока не будет сниматься на камеру, —произнесла Данби, — Он солгал. — Допрос не записывался, иначе я бы об этом знал, да и вообще сам видел, что они не работали, —Чон удивлялся, — Говоришь, офицер Су?.. — Ага, он странно себя вел при упоминании «продажных ментов». — Ты его так назвала?! Ты хоть в курсе, что это статья? —у него глаза голубые округлились сильнее. — Да не назвала его так прямо, —сказала та, поднимая ладони перед ним, — Тонко намекнула, чтобы я ему слила инфу, пусть докажет мне, что я могу ему доверять и мои же знания не пойдут против меня. Я его не обзывала никак, вела себя почти прилично. — Почти, да? —прищурился. — Ну, я слегка его вывела и он немного психанул, как и предыдущий офицер. Молоденькие, не умеют подходить нормально к делу. Впервые видят что-ли девушку за решёткой? — Они впервые видят болтливую, острую на язык девушку с перебоями настроения и манией выпендриться. Обычно заключённые не так себя ведут, если ты, конечно, не важная шишка. — Это уверенность в моей невиновности, не более того. Ну уж извини, они думают, что ты мне куда ближе, чем просто работник полиции. Хотя, в этом есть что-то правдивое. — Извини? — Ну, мы товарищи, я же якобы помогаю тебе с расследованием, но, кажется, не вышло у меня нормально. Приношу извинения, если ты надеялся на меня. — Все нормально, главное-ты в порядке, —вздохнул, — Ложись спать, я покараулю здесь. — Кого караулить? — Твой сон, черт возьми, не выноси мне мозг. У меня он уже кипит из-за бумаг. Все, давай, на боковую. Ты мне все сильнее напоминаешь мою сестру. — Так вот из-за чего ты меня спасаешь…я на нее похожа? —она легла к стене снова, и в голосе было что-то печальное и обидное, — Вот как, ну…наверное, она была хорошей. Спокойной ночи. — Спокойной…       Он сидел за компьютером и все не мог откинуть те мысли о том, что файлы этой флешки каким-то образом кто-то собрал и поместил в катану. Есть предположение, что уместить флешкк мог отец Дан. Хотелось бы спросить, да никак. Робко прошелестела упаковка сигаретной пачки, затем чиркнула зажигалка, и вскоре в окно поплыл сизый табачный дым. Ву вновь делает тягу. Сигарета постепенно начинает горчить, и мужчина быстро тушит ее о стеклянное дно пепельницы, стоявшее на столе. Ему нужно узнать о том, кто же мог еще знать о наличии товара в катане. Спустя пару минут ему приходит мысль о том, как девушка говорила о том, что Ли Джинхо убил отца и даже есть видео с доказательством. Но он уже и так сидит, есть большая вероятность, что этот человек знает о делах Хео Джуна.       Ву так досадно погряз в серой рутине. Сон-работа-дом-сон и больше ничего не видит толком. Все его так осточертело. Лица коллег, когда-то друзей и семьи. Пару раз в месяц выбирался как-то в бар, где напивался до чертиков и выбирал того, под кем будет ночью. И все для того чтобы проснуться, поморщиться от головной боли и по дороге домой, думать, что пить больше никогда не будет. Сидя ночью за столом дежурного, который сидит на выходе, прокручивает воспоминания о былой жизни. Когда-то все имело какой-то смысл и даже находил в себе силы, несмотря ни на что, бороться, идти до конца, добиваться целей. «Господи, ничерта не понимаю, что делать с флешкой этой» —протер лицо ладонями Ву и глянул косо на телефон, —«Ладно, будем делать по-старинки»       Чон берет свой смартфон и говорит: — Окей, Naver, устранение ошибки «Файл или папка повреждены, чтение невозможно» на флешке. (p.s. Naver — самый посещаемый сайт в Корее, который занимает 77% индустрии поисковых систем, а на долю Daum приходится 20% запросов)       Мужчине всплыло несколько ссылок на данный запрос и, решив, что можно начать и с первой, нажал на нее. Ему предложили протестировать флешку на работоспособность с помощью специальной программы «Утилита CHKDSK». Оно служит для проверки диска на содержание неисправностей в файловой системе. В статье написано — чтобы воспользоваться данным способом необходимо прочитать и выполнить следующие этапы. Ву хрустнул пальцами и вздохнул. «Ну, хуже точно не будет»—подумал об этом Чон и открыл окно «выполнить» комбинацией клавиш «Win» + «R». В нем ввел cmd и нажал тут же, на своем ноутбуке, «Enter» на клавиатуре в том же окне. Полицейскому тут же открылась, показалась нежданно командная строка на черном окошке, —«Ох, чувствую себя хакером, что пентагон взламывает»       Голубоглазый капитан ввел в строке команду: chkdsk G:/F/R, в которой каждая буква несла свое опреденное обозначение. Интернет говорил ему о том, что буква G — обозначает флешку; /F — ключ, который указывает на исправление ошибок файловой системы; /R — ключ, указывающий на исправление поврежденных секторов. По этой команде автоматически стала проверяться флеш-накопитель на наличие ошибок и поврежденных секторов. Капитан вздрогнул и сказал: — Ебтвою мать, на что я жмал…       Понимая, что процесс будет не такой быстрый, он решил попить водички с термоса и почитать другие советы на сайте. По окончанию работы, мужчине продемонстрировали отчет о проверке. Как очевидно — проблемы есть. Ву аж ге поверил, что что-то получается, но рассудок тут же сжался, напомнил, что это не конец. Утилита запросила подтверждение на их исправление и тот смело нажал на «ОК», чтобы покончить с этим. Вот только программа вылетела по каким-то причинам и антивирус порекомендовал отправить в «карантин» и Ву слегка разочаровался, сглазил, зараза. Но печаль прошла, когда прочел еще совет. «Так, ладно… если на флешке произошел программный сбой или файлы все-таки повреждены из-за вируса, то, наверное, стоит воспользоваться восстановлением файлов, а затем отформатировать носитель»—ночь вся впереди, все варианты переберет, хотя все же в сервис лучше бы надо было сходить. Но это пришло на ум уже поздновато. И полицейские ошибаются.       Запустив еще одну утилиту, он заметил, что на главном окне программы слева расположены носители и разделы, а справа список файлов и папок в разделе. Поставил курсор мыши слева на флешку, как тут всплыла информация с содержимым носителя. Удаленные папки и файлы помечены перечеркнутым красным крестиком. «А, вот оно как, не зря, значит, у меня бывшая была программистом. Нужно ее отблагодарить» —поставил курсор на восстанавливаемый файл и нажал правую кнопку мыши, выбирая пункт меню «Восстановить». В появившемся окне указал путь, куда будет сохранять информацию. Ву немедленно нажал кнопку «Да» в появившемся окне.       От всей накатившееся ситуации он отчего-то вспомнил свои «молодые времена»: тогда было холоднее. Парень, лет семнадцати, стоял, укутавшись в теплый серый шарф, в ушах наушники играли Cigarettes After Sex «Apocalypse» и полностью погружен в эту музыку: она тихая, уволакивает за собой и успокаивает. День тогда выдался паршивым. Автобус проехал мимо, а ему оставалось только лишь устало вздохнуть, удача совсем не любила Ву. Юноша уселся на скамейку, песня сменяется другой, машины куда-то спешат, вдали слышен чей-то смех, а ему хочется вырваться. Школа изматывала парня, учителя не давали покои с долгами. Кто ж знал, что дедлайны для него необходимо. Из-за этого голова начинает болеть, он хочет домой и желательно поскорее, июо руки замерзли и мысли начинают съедать изнутри. Ву хоть и был в семье самым гиперактивным, встомошенным ребёнком, но при этом любит нежно-розовыф цвет, крепкий чай и запах сигарет. — Ты опоздал на последний автобус, —голос девичий, а его уже трясло так, что ноги ватными становились. Он скуривает три сигареты сразу, назло всему, чтобы пахло этим табаком. Девушка, лет 12 в темном дождевике подошла к нему и равнодушно стояла на остановке, ждала будто некого чуда. И капли, капли, капли, словно дождь начался, только у него своя погода и свой мир. В нем сейчас гремит гром и льет так же, как в тот день. Мир Ву постепенно разрушался, там войны и бури каждый день. — Слезы-это нормально. Мальчики тоже плачут, —и уходит прочь, словно ее здесь никогда и не было.       От воспоминаний Ву не заметил, как первый этап завершился. Он заходит в «Этот компьютер», правой кнопкой мыши нажал на пиктограмму с флешкой, выбирая пункт «Форматировать». В открывшемся окне кликнул на тип файловой системы, а затем на кнопку «Начать». По окончанию процесса флешка действительно, после столько времени мучений, была готова к использованию. Потому что он просто подождал пока система закончит делать свое дело. Чон подскочил с места и решил, что стоит переместить все файлы, которые немало вешают, к себе, в папку. Так и сделал. — Если долго мучаться — что-нибудь получится. — Знаешь, что будет если медик и мент поженятся? У них родятся медикаменты, —от голоса неожиданного он вздрагивает, ставит блок и замечает за камерой насмешливую улыбку девушки, которая довольно потянулась, — Что ты делал все это время? — С флешкой возился и, кажется, у меня вышло. Прежде чем с ними разбираться, мне пришла одна мысль, которую я расскажу после планерки. Инспектор убьёт меня, если не приду. — Да ты прям настоящий хакер, —цокнула Хео, — Зачем в органы подался? — Мне помог интернет, ему спасибо, —поднялся, — Мне нужно идти.

***

      Руми за эти дни было совсем невесело. Но при этом она обманывала всех, говоря, что у нее все отлично. Друзей, приятелей, знакомых. Зачем им знать, каково ей на самом деле? Была б Дан здесь, посмеялась с этого. Да и вообще, зачем им знать, как боль каждый раз выворачивает «блонди» наизнанку? Как выблевывает содержимое, после долгим взглядом изучает себя в отражении зеркал, рассматривая каждый сантиметр своей кожи, ненавидит то, что видит. Ео казалось, что Хео стала частью ее маленькой жизни. У нее скверная мысль, которую хочется содрать и выбросить, чтобы больше никогда не натыкаться вновь. Она ненавидела, когда обманывала Гаёль, Кёуль или же… Ван-Гука. После того «признания» ей совсем как-то не смешно. Она ведь тогда в шутку говорила, с издевкой предупредила, мол, не влюбись в меня, ладно? Ео красива, умна, честна и добра. В ней достаточно причин, чтобы любой положил на нее глаз. Хан понимал это, и отчего-то все же ему легче, от того, что сказал, что чувствует.       Слезы текли из глаз, она так хотела, чтобы он об этом не знал. Пить с ним кофе — эти моменты умирающим хороводом исписаных самолётиков кружились в памяти, пока шла домоф. Руми плакала перед дверью в дом, слезы текли по щекам. Эта девушка навсегда останется в памяти.       Зачем им знать правду о том, почему пропадает из поля зрения на некоторое время? Глупо отмазывается занятостью, извиняется и бесконечно улыбается, пытаясь подавить их внимание. На самом же деле, просто долгое время находится в одной позе, глядя в стену напротив и слушая тишину. Ни о чем не думает, ничего не хочет, ничего не чувствует — неизменное трио, ставшее частью существования. Звонок прервал тайфун мыслей и та, не глядя, отвечает тихо: — Да? — Руми? —голос заставляет впервые подло пропустить удары в сердце, это становится несмешной привычкой, — Привет. Как ты? — А? Все хорошо, Ван-Гук, что ты, переживаешь? —и издает лживый смешок. — Я…ну, хочешь об этом поговорить? — О чем? О переживании? Спасибо, я благодарна тебе, за мное, —Ру немного успокаивается, но не знает, как же правильно реагировать на него, — Но со мной все хорошо, только немного беспокоюсь за Данби. Так жестоко ее подставить… это даже ужаснее, чем когда мы шли на Ли Джинхо. — Ты не обязана скрывать свои эмоции, может быть, это не мое дело, но я заметил, что ты крайне волнуешься за нее, —Хан говорит прямо, и это так больно слышать, слышать правду от кого-то, — Она для тебя близка, я понимаю, но с ней будет все хорошо. Хочешь встретиться? По телефону так себе об этом говорить. — Не знаю…вымотана как-то. Прости, Ван-Гук, наверное, не сегодня, спасибо тебе за предложение, —вздыхает умиротворенно. — Ничего…—отвечает.       Ее пальцы нервно и торопливо стучат по клавиатуре, «мне плохо» — хочет написать. Комом в горле встал упущенный час, горстью выпавших волос в ванной. Упущенный час превратился в четыре, он расширился и стал шире душной комнаты. Вместо сна смотрит Ео в пустоту, по лицу ползет вновь медленно соленая слеза. Тишина затягивалась и Ван понимал это прекрасно, поэтому решил не мучать ее и сказать: — Если станет тяжело, мы с Кёуль… — Я знаю…спасибо еще раз, ты лучший, Ван-Гук. Мне нужно идти в душ, не скучай, ладненько? Увидимся… — Не обе-… —звонок прервал и Хан вздохнул, — Не обещаю…       Сестрица, что лежала на коленях у брата, сверлила того взглядом и буквально издала вздох, полного разочарования. — Ну ты и неудачник, кто так девушек поддерживает? —говорит младшая.       Тот чуть хмурит брови и хотел бы возразить словам розовласой, но та продолжала настырно играть в игру на девайсе и не слушать его попытки себя оправдать. На самом деле, ему самому неловко. Ван-Гуку кажется, что они стали лучше общаться, но из-за переживаний Руми это притупилось. В голове все кругом, а тут еще и эта мелкая подливает масло в огонь. — Если хочешь поддержать сестрицу Руми, то иди, купи ей вкусняшек и нагло иди вперед, —цыкнула Кёуль, — Ты вроде умный, а как дело доходит до Руми, то ты теряешься и вовсе, не ты ли ее защитить хочешь? — Я не хочу навязываться, —потер переносицу Хан, — Тц, была б тут Дан, она бы точно уже решила этот вопрос. — Но ее нет! Поэтому берешь и решаешь сам. Либо это сделает кто-то другой. Сам же говорил, лучше сделать, чем не сделать, а потом жалеть. — Ладно, решим это после того, как придёт в офис. Ребята собираются, там что-то сообщить этот мент хочет. — Не доверяю я ему. А ты, братец? — Не знаю, мне показался он нормальным мужиком.

***

— Итак, мисс Хео, вы говорите, что прямого отношения к наркотическим веществам в расфасованном виде, вы не имеете? —уточняет следователь, в другом, чужом, и приторно пахнущем, кабинете. — Я не употребляла его и не распространяла, вы можете просмотреть весь мой телефон и прослушать его, оно принадлежало моему отцу, который давно умер, из-за несчастного случая, —отвечает девушка крайне спокойно и уверенно, — Анализы ведь подтвердили, верно? — В анализа не обнаружено у вас веществ, это правда, —соглашается тот, — Но вы говорили, что в той реликвии, привезенная отцом из Японии, была флешка, верно? Мисс Хео, нам необходимо знать, где она находится. — Я ее честно отдала вместе с телефоном офицерам, дальше — понятие не имею, —проговорила. — Вы все время говорите о неком человеке. Вам известно его личность? И каким образом вы имеете с ним отношения? — Ли Бин. Я случайно с ним познакомилась, когда искала деньги, которые вымогали те мужчины, которых капитан Чон Ву задержал и их арестовали. Мне приходилось участвовать в боях без правил, —проговорила без лишней эмоции, — Они угрожали тем, что могут из-за меня пострадать родители. За короткий срок большую сумму вряд-ли наберешь, поэтому я решила пойти против своей воли. — Почему вы сразу не обратились в полицию? — Потому что я не знала, с кем имела дело, кто поджог квартиру родителей и кто вымогал деньги, кто довёл маму до приступа. Что мне нужно было сделать? Я никого не убивала, моя совесть чиста, я выиграла нечестный бой честным трудом, как бы противоречиво не звучало это. А когда я хотела вернуться к своему парню, Сон Тэхуну, Джун Хён успел написать сообщение, вы сами видите. Что мне оставалось делать? — Я вас не виню, мисс, —говорит следователь, — Капитан Чон Ву для вас друг? — Скорее, как старший брат, который имеет большую ответственность на плечах и помогает в тяжёлую минуту. Не знаю, с целью оплатить или по доброте — кто знает… —пожала плечиками.       Следователь кивал головой и реагировал на все спокойно, как будто он такое каждый день встречает. У него усталые карие глаза, но при этом лениво улыбается, наверное, уже мечтает поехать к себе домой и спокойно попить американо. — Значит, капитан Ву допустил, чтобы вы пошли на риск к этим преступникам? —спрашивает он. — Вынуждена уточнить, капитан прибыл, когда мой товарищ, Лим Чхан, написал ему, чтобы прибыл. Я была настолько…испугана, что позабыла о том, что нужно поймать преступников. Один из них хотел попытаться изнасиловать мою мать, мол, чтобы замолкла. Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь винить себя в том, что не предотвратила этого. — Вы заступились за мать, я в курсе, она это лично подтвердила. Однако вам не стоило компанией идти на головорезов, это может быть крайне опасно, —ответил следователь и та опустила невинно глаза, — Мисс Хео, у вас есть шанс выйти отсюда, но если вы готовы помочь расследованию.       Сознание словно специально погружало в самые жуткие моменты, связанные с работой в полиции: трупы, задержания, похищения, трупы, трупы, трупы. Было сложно дать понять себе одну единственную мысль — устала. От постоянных смертей, несправедливости и боли, окружавших за пределами мыслей. — Я помогаю расследованию еще до того, как меня подставили, сэр, —кивнула головой. — Мисс Хео, вам прежде приходилось кого-то сильно калечить? —от этого вопроса она задумалась и усмехнулась, постукивая пальцами по столу. — В зависимости оттого, что стоит на кону. По большей части — самозащита, иногда защита близких людей, которых вы опрашивали. Они мне важны, они дали мне второй шанс жить хоть как-то, —по сути, нужно было сказать Хобину «спасибо», ведь этот темноволосый борец с преступностью действительно появился в жизни стодь же неожиданно, словно гром среди ясного неба. Следователь улыбнулся, упоминает, что о ней говорят, мол, умная и прямолинейная, но бешеная, без тормозов, поэтому если ее кто-то стукнет по голове кулаком, то огребут по-полной. — Да, думаю, так и есть. — На фасованных веществах обнаружены ваши отпечатки пальцев, и еще две пары. Скажите, помните ли вы, кто их держал и с какой целью? Я бы хотел знать честный ответ. — Ха-а, припоминаю первую пару, но явно не две. Их держала Ли Юна, —сказала, — Она сестра того плохого парня, она рассказала мне о содержимом в катане, но когда мы в последний раз встретились, то там начался побой и я сбежала с Ю Хобином. Она дала нам время. — Ли Юна мертва, мисс Хео, но это действительно ее отпечатки и довольно свежие, —сказал следователь, — Позже выяснилось, что она имитировала смерть, чтобы избежать наказания в армии и сейчас находится под другим именем, но при этом она назвала вам свое настоящее имя. Что вы думаете? Если вы считаете, что вас подставил Бин, то зачем? — Его шестерки требовали деньги за украденные отцом товары, но мне кажется, дело было даже не в наркотиках. А в том, что было на флешке. Судя по всему, Юна знает лишь только, что там находятся на них, и на отца моего, и на отца Чон Ву компроматы, —ей нечего было уже скрывать, у нее голова болит от всего этого, и поэтому решила действовать уже прямо и по факту, — Но дело в том, что файлы не открываются почему-то. Хотела б сама знать, кто составлял компроматы, кто додумался запихать в катану все это и по итогу оставить после себя ее мне? Отец не настолько умен, да и не настолько эгоистичный.       Следователь говорит, что последние отпечатки на наркотиках и на катане были как раз отца. Неудивительно, значит, это он затолкал туда. И что? Компроматы тоже он делал, и на себя? Или он знал, что умрет и решил хоть правду показать? Крайне плохой вариант. Данби сидит и хмурит брови, вздыхает. — Ваш отец принимал препараты? — Он каждый вечер приходил, был в нормальном состоянии, —ответила, — Сэр, если Ли Бину нужна так флешка эта, он мог давно ее забрать.       Мужчина говорит, что тому парню, что сидел, предложительно, невыгодно было идти прямо, на таран, к Хео Джуну. Наверное, после того, как его выпустили, он залег на дно, и все равно тайком работал на Ли Джинхо. Дан о том наркодиллере и говорить не хочет, но вот интересно то, что тот наверняка знать может об этом. — Тогда лучше допросить Ли Джинхо, на него много кто из сидевших вроде работает, на сегодня все?       Следователь вышел из-за стола и поперхнулся, когда в дверном проеме стоял со скрещенными руками инспектор, с как-то с подозрением глядел нс девушку. Ей не нравится такое, и предпочла б сразу свалить при первой же возможности. Он что-то сказал следователю и вежливо спросил, ка себя она сегодня чувствует. А как себя еще надо чувствовать? Дан пожимает плечами, не зная, что ответить. Инспектор садится перед ней и говорит: — Я слышал, тебе стало плохо ночью? Почему нам ты не сказала, что ты-аллергик? — Разве вы не проверяете все это? Я даже и не поняла, на что у меня тогда проявилось, —сказала, — Да даже если и это мой косяк, у вас же есть дежурные, что сторожат меня, как будто я какой-то убийца. И, может…камеры действительно не работают? — Камеры в рабочем состоянии, мисс Хео, не понимаю к чему предъявы, —он выглядел до блевотни спокойным. — Знаете, —говорит, — Ваша жизнь — сплошное вранье, бытовуха, интернет-зависимость и сотово-мобильное рабство. Ну разве я не права, инспектор? Вот скажите мне, вы когда-нибудь совершали что-нибудь по-настоящему из ряда вон? — Смотря что вы имеете ввиду. — Да никогда. И не сможете. Знаете, сэр, почему? Потому что все это находится за пределами вашей зоны комфорта. Вы упакованы в нее. Как в полипропиленовый мешок. Сравнимо с кусками мяса, зажатые рамками быта и работы. Или я не права? Может, я ошибаюсь как-то? Скажите, поправьте меня. Например, можете отдать зарплату первому встречному? А? Вопрос на засыпку. Можете прямо сейчас признать то, что вы не хотите расследовать мое дело? Стремно? Обосрались? А знаете, почему вы этого не сделаете? Потому что это равноценно самоубийству. Вы без этого не существуете. — Вы перегибаете палку, мисс Хео. — Тогда дайте мне спокойно подышать в одиночестве? У меня был допрос, никто не говорил мне о еще одном, благодарю вас, —отвечает Хео. — Ваш подростковый гонор здесь не оценят, мисс, вы только ухудшаете ситуацию самой себе. — Правда? Так посадите меня за решетку. Точно, —кладет звонко на стол руки с нарусниками, — Я ведь уже сижу. Я просто хочу знать, что здесь мне ничего не грозит и моя семья будет в порядке. — Вам здесь лишь грозит еще затянутость провождении в камере, с вашим поведением, —сказал. — Я не против здесь сидеть, если буду знать, что меня не пытаются деликатно слить из расследования, —говорит. Замечает нездоровый огонек в глазах инспектора, и оно такое блеклое, но нутром почувствовался, невзирая, что перепутать с чем-то было легко, — В тюремной еде никогда не присутвовал шоколад, в особенности, в корейской тюрьме. Если вы отделом думаете, что я сумасшедшая, то пусть так. Но я далеко не тупая. И раз в меню не было этого блюда, значит…? — Мисс Хео, вы действительно устали. Отдохните. К вам скоро придут друзья, капитан Ву сообщил мне об этом. Во-первых, мы еще не в тюрьме, и здесь готовит отдельная кухня. Если вы считаете, что мы не разберемся с Ли Бином и Ли Юной, то вы ошибаетесь.       Та слизывает только кровь с губы, ухмыляясь. Честно говоря, она запыхалась, пытаясь угнаться за этим придуоком в его же игре. В самом делн азарт кипит в ее венах. И такое ощущение собственного превосходства горит вечным пламенем в том, что люди называют сердцем. Дан не отвечает ему, только отводит взгляд, усмехается и мотает макушкой своей лиловой. У нее лицо такое, будто там написано перманентным макером алого цвета: «…дружище, смирись, наконец, с тем, что никогда не одержишь надо мной верх, ведь пока победа для тебя только цель, для меня это всего лишь средство. Ах да, пока ты боишься неудач, я не стесняюсь проиграть, чтобы подняться с большим шумом и в десять раз мощнее, чем когда-либо. Ну а пока делаешь все для того, чтобы меня разбить, я отступаю, но не ломаюсь. И пока ты, черт возьми, занимаешься самобичеванием за промахи, я действительно падаю, но никогда не встаю на колени перед тобой». — Хотел вот что спросить, мисс Хео, перед тем как уйду, —остановился инспектор в дверном проеме, — Как можно выиграть или не проиграть в игре, правила которой постоянно меняются и меняются не вами? — Очень просто: сделайте эту игру своей и тогда менять будете вы. — Думаете? — Не знаю. Спросите у Бина, он вам ответит, —поддела этаки этого человека и ничуть не стыдится этого. Он вздыхает и уходит, а у той смешок. На самом деле ей страшно, внутри голос кличет, что надо уматываться отсюда. Возможно, это чувство поглотит ее с головой.       На кону ведь стоит нечто большее, чем простая игра в догонялки и их собственные цели. Это все сравнимо с наркотиком. Зачем ей наркота, когда для нее такие ситуации получше, чем те вещества? Та, что разливается по венам и полностью охватывает рассудок. Она ебанный наркоман, и хочет растянуть эту дозу «ненормальной игры» на как можно более долгий срок. Она согласна заставить всех захлебываться в собственной крови, а после пойти по их головам. Непонятно сколько так просидела, застопорив взгляд в пол, пока до нее не послышался голос: «К вам пришли, мисс Хео». Данби ожидала увидеть Чхана, или же Ван-Гука, или Хобина, но как-то выбило ее из колеи приход Тэхуна. В последний раз он смотрел на нее так, когда сидела та в машине, заключенная в кандалы. Юноша брезгливо глянул на работника полиции, фыркнул и присел на стул, покосившись недовольно на нее. — Если ты пришел смотреть на меня с недовольным ебалом, то можешь уходить, —ответила та, не снимая с лица усмешки. — Вот как ты встречаешь, да?! —подскочил со стула он, хлопнув ладонями по подоконнику, — Да что блять с тобой? Ты думаешь так легко просто все?! — Иди цапаться с кем-то другим, время здесь ограничено, —ответила равнодушно та и запрокинула голову назад, — Как там мои родители? — Ты такая пгрх…—провел рукой по волосам и смирно сел, — Не очень, они очень переживают за тебя. Ты никому покоя не даёшь, сидишь здесь, пока все нервы себе трепят. — Ты злишься не на меня, а на себя, а по итогу срываешься на мне, когда мог поговорить спокойно, —этот ледяной взгляд его пугает и бьет ниже пояса, — Скидывай на меня всю вину, я выдержу. А ты? —…Да кто блять такая, чтобы нести все на себе? — А что мне говорить? Что-то из разряда» Я умая, а вокруг козлы. Я честная, а вокруг жульё. Я гений, вокруг быдло. Я д’Артаньян, все пидарасы»? Так? —хохотнула и поднялась, прислоняя руку к окну, — Я здесь тоже на нервах, и если ты хотел придти и просто выместить свою боль на мне, то лучше уходи, потому что это сейчас для меня дает толчок сделать что-то глупое. — Ты уже и так сделала глупости и оказалась здесь. — Я хотя бы что-то делаю, —улыбается лукаво, — Я борюсь, что есть мочи. И отстаиваю свои ценности каждый день. И тебе советую так делать, потому что, в противном случае, ты так и останетесь частью общества, где людям страшнее потерять телефон и гордость, чем девственность. — Заткнись, —сжал руки в кулаки незаметно, — Просто заткнись. На кой черт ты вообще полезла в это…? Зачем блять? — Тэхун, —лбом уткнулась в окно и улыбнулась, — Все хорошо. — Ты слепая что-ли? Тебя подставили, а говорить, что все нормально и можно жить? На свободе гуляет эти ебалаи, а ты незаконно отсиживаешься здесь. — Это не камера, а оковы, которые он надел на меня, потому что…—и прошептала: — боится меня, обосрался, что я ему не по зубам, вот и тупить начинает. — И чем ты здесь занимаешься? —спрашивает устало. — Иногда сплю, немного ем, допрашивают больше, чем сплю. Изредка Ву приносит книги, —говорит, — Его там припрягли, наверное, по полной. Меня намтораживаеь инспектор, и парочку офицеров под его опекой. — Этот тот с убогой причей? — Ага. — Я понял тебя, —поднялся, — Надо об этом геюге сказать. — Как там он, ребята? — Встревожены, но ждут приказа твоего капитана. —«Моего капитана»? —коварно улыбается, — Ну, да, кажется, ему тоже несладко приходится, жопу рвет за всех нас.       Тэхун рассказал, как они с Чханом ездили на то место происшествия. Строительные работы перекрыли путь недавно. Тупик. Лим невольно рычит, ладонью по рулю бьёт и не находит ничего лучше, как вновь вывернуть, резко разворачиваясь. Авто заносит, вынуждая с силой сжать кожаную обшивку руля, стараясь удержать того. А после на педаль тормоза давит, распахивая глаза, замечая, как им перекрыли дорогу поперек, лишая путей отхода. Им некуда идти, но поражение свое не признают. Губы Бина в оскале расплываются, в глазах огни горят. Лим вновь ладони на руле сжимает, смотря на парня, что из авто так и не вышел. Они в глаза друг другу смотрят и никто поражения не признает. «Валить надо» —говорит каштан. «Куда? На него?» —горько смеется тот. «Да хоть в него» —дразнит. Звонит телефон Лима, и тот, в попыхах, отвечает, а там протяжный смех. «Вы как загнанные, брошенные щенята» —говорит голос великодушно. «Это твоих ведь рук дело, из-за тебя Дан держат в камере» —парирует Лим. «Из-за меня? Она ведь хотела спасти родителей, она спасала. Но, кажется, ценой того, что будет сидеть» «Тебя посадят, тебя найдут. Ты даже не скрываешь того, что ты это сделал! Ты все это устроил и за это ответишь!» «Я устроил?.. Забавно. Впрочем, будь оно так, мне не в первой сидеть»       Данби пропитана шоком и хотела бы понять, что это значит, но время у Сона, кажется, подходит к концу, потому что об этом сообщил офицер. Каштан потирает затылок и неловко глядит на нее, как будто делал что-то сказать, но язые не поворачивается. Хео касается стекла, и он отзеркалил ее движение. Чувствуется холод материала, но от всего этого стало отчего-то теплее на душе парню. — Спасибо, что рассказал, —сказала она, — Мы справимся с этим, верно? — Да черт знает, —усмехнулся он, — Выходи поскорее, ладно? — Даю слово, —широко улыбнулась ему Хео, — Береги себя и не запускай учебу!       Он уходит и с ним вся та искренняя улыбка. Юная леди поёжилась от сквозняка и потеплее укуталась в кофту и посмотрела на стену с засохшей кровью. В огромной комнате, в которой была одиночная камера, настигла снова тишина. И взгляд упал на настенные часы, которые показывали восемь часа вечера. Так быстро летит время. Ей не давали покоя все слова, которые говорил Бин, инспектор, Юна. Уже было открыв рот, чтобы что-то сказать, девушка замерла в недоумении. Свет в коридоре стал реже мигать. По телу тут же пробежала холодная волна, когда свет в комнате, с коридоре и вовсе потух. Моргает глазами — и снова свет, все как прежде. «Тут что ни день, то какая-то движуха. Мне нравится» —саркастично ответила она самой себе. Легкий треск, от только что выключенных, остывающих, лампочек, шум вдалеке, —«Напоминает мне дешевый хоррор-фильм, аж интересно»       Данби осмотрелась по сторонам и зашагала к двери, на которой было маленькое окошко. Приблизилась и попыталась всмотреться в темный коридор. Никого. Но шум непонятный пугал все больше и больше. Это же участок, что здесь может пойти не так? И взгляд тут же пробежался по одинокой камере. Лампочка мигалиа Действительно, она же не должна работать, света-то не… Погоди-ка минутку. Если свет отрубили, то почему работает внезапно камера? Нет, все равно пазл не складывается. «А вот это уже несмешно» —ее руки потянулись к имитации кровати, как тут же ощутила на затылке боль, как будто точку в спине прожигают. Сердце пропустило пару ударов, она на автомате повернула голову, чтобы удостовериться в своей безопасности, и увидела неопознанного человека. Единственное, что больше всего тут пугало, это то, что он выглядел как террорист какой-то, и на нем ни капли крови. За спиной она нащупала зубную щетку, насадку которую она к чертям сломала и об бетонную стену наточила. Пластик очень тяжело и долго точился, но времени, кажется, было предостаточно. Почувствовав будто, человек выбил громко дверь и начал приближаться к ней. К своему ужасу, поняла, что промахнулась, и щетка упала, второго шанса уже нет, нужно бежать. Опрометчиво кинулась в сторону, стараясь двигаться как можно скорее. Девушка быстро набрала скорость, особо не ощущая, как напряглось все тело, но чем дальше бежала по темному, и довольно скользкому, полу, тем сильнее ощущала, как сердце соскакивает с ритма, дыхание сбивается, и мышцы начинает тянуть… Говорят, в критических ситуациях человеческое тело способно на феноменальные вещи. Да черта с два, что вообще с ней не так и как можно быть настолько проклятой?! Ее начало это уже не смешить, а серьёзно пугать. Она дважды спотыкалась и лишь на ощупь и на запах поняла, что повсюду кровь. «Блять, да что с этим участком не так?!» —подумала и гневно прикусила губу Дан, —«Сидела же молча, никого не трогала! Где вообще Ву?»       В другом коридоре было чуть светлее и она открыла быстро небольшой шкаф в зале отдыха. Обычные гнущиеся вещалки, сделанные из лёгкого металла. Не особо длинная, но как импровизированное оружие вполне сойдет. К горлу резко подкатил ком. Надо молчать. Шаги тяжёлые, недружелюбные. Человек спокойно прошел дальше, пока та спряталась за шкаф. Нужно срочно бежать к выходу и попытаться дозвониться до кого-то. Второго шанса не будет. И какими бы ватными ноги ни были, нужно действовать прямо сейчас. Не зная, правильное ли решение принимает, Данби сняла обувь и стала красться к выходу, который запомнила, когда ее приводили сюда. Но тут она остановилась. «Стоп. А схуяли я должна бежать? Подумают, что я сбежала и я убила. Это не меня с ними заперли, а их со мной!» —ужасная мысль, которая пришла в ее голову. Шаг берцев раздался. Ей даже не нужно поворачиваться, чтобы понять, кто за ней. Она усмехнулась, —«Сука, ну довелось же мне быть проклятой, спасибо, папаш»       Тело реагирует быстрее, чем мозг. Хео занесла перекрученную вешалку и с такой силой ударила тому по затылку, что тот упал. Не дожидаясь, пока он перевернется, девушка с силой ударила ногой по горлу и замахнулась оружием, но остановилась, понимая, к чему это все может привести. Откидывает вешалку в сторону, хмыкает. — Кто ты такой? —спрашивает.       Тишина. Она чувствует, он еще дышит и та только сморщилась, надавливая на руки с силой. — Ты глухой? Покажи свое лицо.       Тёмно-красная кровь с маски разлеталась во все стороны. Человек прокряхтел, но ее удары становились все сильнее и сильнее. Она действительно перепугалась. Дан повторила снова слова, пока рука одна не расщелкнула маску и она сама не отлетела от лица. Хео ввкатила глаза так, что казалось, как будто они выкатятся из орбит. — Бин?! Какого хрена?! —выругалась.       С окна светило несильно, но очертание администратора боя без правил узнаваемый. — Ничего не понимаю… —мотает головой, — Что происходит?       Бин трясущейся рукой поднимает пистолет и, приставив его к своему виску, лишь бы не передумать, сразу же спускает курок. Осечка. Он снова и снова нажимает на курок, но бесполезно. Выстрела нет. Смеется, откидывая руки в разные стороны. — Подста-ава, сестра, —дьявольская улыбка расползается на лице Ли. Она наклонив голову влево, наблюдает за отчаянными попытками что-то сделать, — Ну и хрен с ним, все равно так и так бы поймали. — Да что происходит?! —вскрикивает, — Это совсем нелогично, почему ты вообще… — Да не я за всем этим стою, боже… —вздохнул Ли, — А Юна, сечешь?       И свет нежданно включается. — Юна? Ты же… зачем ей это все? — Вот слезешь с меня, и объясню, может быть.       Та бьет ему по челюсти и сама поднимает, приказныс тоном велит рассказать все здесь и сейчас. Тот фырчит и бьет ту в ответ. — Чего дерешься, ебанушка?! — Сам ударил! А-ну говори, что за сертовщина, живо! Пока не пришибла, —сказала Данби и замахнулась на него. — Детка, куда так спешишь, ах-ха, —корчится тот, усаживаясь на пятую точку, чтобы удобно сидеть и вещать о своих планах, проблемах, да черт его знает о чем. На самом деле вообще его появление здесь какое-то ошибочное, нелогичное, тупое, идиотское, нелепое, да что угодно. Важное то, что вообще не должен здесь быть. Он вздыхает, трет щеку больную и поднимает на нее глаза, — Для начала хочу спросить. Где флешка? — Так я тебе и сказала, где она. За дуру меня держишь? —сморщилась та в лице. — Если она у этого капитана, то он в беде, —с хрипотцой произнес Бин. — Почему? —она не отпускает кулак, держит в той же стойке, — Ты же тогда устроил обстрел, я думала, ты убил ее, чтобы заполучить флешку. На ней же компроматы. — Пх-ха-ха, что? Это она тебе сказала о компроматах? —он смотрит в глаза девушке, но не видит в них ничего совсем. Она всегда был тем, при взгляде на кого сердце трепетало от чувств, — Компроматы на меня, на отца твоего, да? На нее, на отца того мента? — Это звучало куда убедительнее, и моя ненависть к тебе стало причиной веры в ее историю. Она меня спасла. — Она не тебя спасала, а флеш-накопитель, Данби, —проговаривает Ли, — На ней находится вся дела нового поколения якудзы, что пришло из Японии. Там буквально все под наготу. Твой отец, кажется, был знаком с таким парнем, как Пак Сон Джун и служил ему, да? — И что с того? — В Японии был клан «Поезда Голубого Дракона Канто», в котором Пак Сон Джун стал лидером, а позже объединился с кланом Кавагути, —говорит, — Твой отец подчинялся этому парню, а отец того мента — другого. До объединения они враждовали и они являлись преступной группировкой. Якудзы занимаются ужасными делами и внешне это не увидишь. У якудза есть много общего с другим известным японским сословием, самураями. Их иерархические структуры основаны на послушании и чести, они используют насилие для достижения своих целей и считают, что гордость и честь имеют первостепенное значение. Из-за этого многие люди считают якудза современными наследниками наследия самураев. — Слишком много слов, ближе к делу. — Я вырос с Юной чудом, отец давно от нас ушел. И так вышло, что наша мама захомутала себя одного из этих якудз и нам приходилось несладко, —от эмоций, захватывпющих разум, кружащих голову, становилось нехорошо Бину. А теперь не было ничего кроме боли. Столь ужасающей, разрывающей там, глубоко внутри, заставляя скулить потерянно, разрывая одежду на груди, стараясь разодрать собственную плоть, лишь бы сердце перестало биться, — Точнее вышло однажды так, что она пришла в бар, они ее напоили, оттрахали и сказали, что напилась на такую сумму, что теперь ей, в качестве выплаты, нужно стать рабыней. Юна с самого детства привыкла к домашнему насилию и жестокости, а потому тот мужик решил, что один из нас может стать его преемником через какое-то время. Мы начали жить методом выживания и обучались у него, как у бывшего дзюдоиста. — Сон Джун был дзюдоистом выдающимся, —отвечает смело та, — Значит, вы прямо связаны с Якудзами. — У нас не было выбора, —смеется саркастично, — Убийства, воровство, проституция, торговля наркотиками… На нас оставили продукцию ЛСД, которую мы не жаждали продолжать, а потом стало неотъемлемой частью жизни. Когда два клана объединились, произошёл несчастный случай, после которого твой отец успел сбежать. Тот мужчина пыталсч остановить его, и твой папаша убил его. Сбежал с бабой какой-то сюда, в Южную Корею. — Это моя мать, скин ты сын, —выругалась, — Значит, это правда…? Мой отец убил отца капитана… — Это было все на моих глазах, Юна испугалась и после этого у нее крыша совсем двинулась. Мы сбежали тоже сюда и решили начать все заново. Жизнь ужасная, приходилось голодать, пока не встретили Ли Джинхо. — Стоп. Кто создатель флешки и почему она оказалась у отца, в катане? —Хео смотрит без эмоций, боится лишь хуже сделать. Единственный правильный поступок сейчас — рассечь себе голову в кровь об угол ближайшего столика. Да этого мало будет. —…Пак Сон Джун, —говорит и падает на спину, — Он долгое время все собирал в нее, предполагал, что придется когда-то жертвовать чем-то и спрятал в нее все, отдал самому живистому и тихому. Видимо, твой папаша сильно в душу ему запал.       Печаль останется теперь с ней навечно, как и шрамы, которыми она после клеймила сама себя. И вся пустота внутри выжигала едко изнутри. Еще страшнее видеть то, как девушка поднимается на ноги и молча, даже взгляда не бросив, вздыхает. Бин не смотрит потому что ему адски страшно. — Юна ушла в армию и устроила там ну… кровавую баню, сбежала, сымитировала смерть. Год не было ее, я тогда начинал дело боев без правил, —потер свои намокшие от крови брови, — Она двулично-ненормальная. Благодаря Ли Джинхо, у нее связи есть с полицией. — Почему ты решил все это рассказать? Сейчас и еще мне.       Ему страшно, что опять проявит слабость. Что позволит эмоциям взять над собой вверх и сорваться в руки к тому, кто ими же его и убил. Сам хотел нажал на курок, спуская пулю в голову. И убийство простить нельзя. Нельзя, потому что после него и прощать уже некому. — Потому что она вывернула все так, что злодеем был я, но это она, —улыбается, — Так было задумано, мы хотели продать эту флешку за бешеные бабки, за нее такая награда была у других кланов, у людей с Турции. Ты не представляешь, какую ценность она имеет. Она хотела власти, денег, любви. Но ничего из этого толком не выходило, тогда ей пришла идея сделать все иначе. Это очень ценная вещь и ее просто так левому человеку нельзя отдавать. — Видимо, большую ценность, если ты перебил здесь все и вся, —раздается звук перезаряжаемого пистолета и голос где-то со стороны выхода. Там стоял кто-то в форме, держал при себе оружие и не сводил с Бина прицела, — Поднимай руки, чтобы я их видел Ли Бин. Все кончено. — Чон Ву? —ноги предательски подгибаются у нее, — Ву…! Как ты здесь-… — На планерке весь день задержался, —сарказмлм отливает Ву, — Руки за голову, Ли Бин. Я предупреждаю. — Тебе не стоило сюда приходить, —проговорил юноша. — Да? Может, мне не стоило еще отформатировать ту флешку? Я знаю все о ваших делах, Бин, и никто из вас там не святоша. Руки так, чтобы я их видел, живо. — Ты не-…       Выстрел в потолок. Предупреждающий. — Я предупредил. Дальше церемониться не буду. Хватит с меня этой беготни, вы оба ненормальные и вас нужно сдать в психушку, —проговорил Чон, — Данби, отойди от него, его нужно задержать. — Ничего не понимаю…—проговорила Хео и отступила, — Я не…понимаю… — Ты была в безопасности, когда была здесь, Данби. Теперь уже нет, —говорит Бин, поднимая руки над собой, — Я специально тебя сюда затолкал, чтобы Юна сразу не догадалась, где находится катана с флешкой. Тут дело даже не в наркоте, а в ее безумии и желании жить, следовать Ли Джинхо. Она была одержима им.       Истинные лица лежат во тьме, скрываясь под маской кожи, истинные сердца таятся внутри нас. но величайший из покровов ложится не для того, чтобы скрыть истину, она прячет нас от истины всех прочих. Тьма защищает нас от того, чего мы не смеем узнать. — А ты сюда на кой черт перся?..раз я была… О, нет… Она уже надвигалась сюда… «Все верно» —и уже толкует далёкий голос.       Боль проникла в тело Ву. Чон не понял, как упал, к стене прижался, и как только приходил в сознание, долго не понимал, что с ним происходит, пока не вспомнил о произошедшем. Он почти инстинктивно дернулся и, что естественно, получил новый импульс мучений. Капитан слегка приподнял голову и обернулся, чтобы посмотреть в окно. Взгляд фокусировался на сумеречных видах за окном, комната толком была освещена за счет луны. — Браво, капитан, вы раскрыли это дело, —похлопала в ладони Юна, — Медальку выдать?       Хлопнула входная дверь. Наступила тишина, в которой слышался лишь стук высоких часов, которые давно перестали бить. — Тебе по ебалу не выдать? —спрашивает Хео, присев перед Ву, — Ты зря будишь во мне нехорошего человека. — Успокойся, продержись 15 минут.       Ву едва мог держать открытыми глаза, но продолжал успокаивающе улыбаться. Он не знал, отложится ли этот момент в памяти, но понимал, что второго такого момента может не случиться. — Правда? Все было продумано с первого дня, девочка, —говорит тиранша, — Знаешь, я, своего рода, хорошая актриса. — Имитация оргазма и смерти не делает тебя актрисой, —уточнила Хео, поднимаясь в полный рост, — Не знаю, что у тебя там с башкой, но у тебя явно проблемы. Знаешь почему?       Она вынимает из кармана записывающее устройство и оттопыривает средний палец, мол, выкуси, сучка, сегодня я блистаю. Она искренне сжимает его ладонь Ву, которое запачкано в крови. Ему поддели плечо, не смертельно, нг все же. Он почему-то был уверен, что именно так, пока она исследовала взглядом его лицо и мысленно молилась о том, чтобы он был в порядке, как и молилась весь день. — Отдыхай, —говорит она. — Нет, исключено, я обещал твоему парню, что выведу тебя отсюда живой, это приказ, —проговорил Чон, косо глядя на Юну, — Она плохой соперник, потому играет нечестно. — А кто сказал, что я буду драться? —удивилась, — Прямое доказательство есть? Есть. Свидетели? Есть. Хватит с меня, и ты, и твой брат будете по соседству Ли Джинхо сидеть за решеткой. Тебе нужна флешка? Ну, отлично.       Чон отдает флеш-накопитель ей, а та кидает в ноги зип-пакет. Данби ничуть не морщится, никак не реагирует, только хмурится. С хрустом своей ноги разбивает. Юна заметно приходит в бешенство. — Мне не нужны проблемы Якудз, наркоты или моего отца, или отца Ву. Это прошлое, которым я жить не желаю, —говорит, — Я верну свою катану, оставленную отцом, и продолжу быть человеком. Ни тебе, ни мне. — Блять, ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО НА НЕЙ? — Абра-каду, абра-кади, наху-уй иди. И знать не желаю, а теперь…руки за голову, потому что вы арестованы, —и головой кивает в сторону приезжих полицейских, которые вернулись с дежурства, расследования или просто уезжали. Они были, судя по всему, подготовленными, а потому шума было не так много. Юну разрывало в пух и прах, ее дважды пытались остановить, а Бин же молча слушал, как та начинала орать, а потом психанул и попытался высвобрдиться, как его несколько офицеров скрутили и затолкали в тачку. — Капитан, вам нужно вызвать скорую, —подбегает молодой работник. — Уже, —показывает телефон Чона, который тайком вытащила у него и набрала номер, — Спасибо, что приехали. Думаю, им придется еще не скоро выйти. — Благодарю вас, мисс Хео, что защитили нашего капитана, —кланится. — Я не защищала, но рада чем-то помочь, —вздохнула с каким-то облегчением. — Что-то беспокоит? —спрашивает Ву. — Просто у них вышло как-то по-глупому, мне неспокойно, что все так легко вышло. Не знаю, может, я отвыкла от такой легкости.       Он мог согласиться с ее выводом, если бы не участвовал в разборке кипиша, пока та сидела ха решеткой. Об этом говорить не хочет, потому что в этом уже нет необходимости. В какой-то степени ему радостно видеть чуть расслабленную девушку, которая плюхнулась рядом с ним и прикрыла ладонями лицо. — Только не плачь, совсем это не к месту, —подливает масло в огонь Чон. — Спаси-ибо тебе-е, капитан… —хнычет девушка и захлебывается от облегчения в своих слезах. — Пойдем, —поднимается с горем-пополам и протягивает ей руку. Та нехотя поднимается, подскакивает и идёт за ним на выход. Время черт знает сколько, а они шарахаются по ночи. Они выходят и их встречает яркая одинокая Луна. Мужчина идет за угол, направляется к одинокой скамье и садится. Та не понимает, в чем дело. Садится на край лавки остраненно, с подозрением. — Хочу выразить благодарность, за все, —говорит он, пережимая руку от крови. — Капитан, вы истекаете хуже девушки с месячными, не говорите ничего, вам нужен отдых, —сердито утверждает она. — Хочу, чтобы ты знала, что я благодарен за то, что ты мне показала в жизни пару важных вещей, из-за которых мировоззрение мое изменилось. И твои товарищи сегодня мне очень сильно помогли, им отдельное спасибо. Твой парень, конечно, тот еще чокнутый, но кажется знает, что делает.       Вдали у дороги отчетливо слышны звуки трения шин автомобилей об асфальт. Можно уловить как бесшумно переключается светофор и как изредка кто-то из людей переходит там дорогу в такую ночь. — Я очень устала… —говорит та, зевая, — Ваши сотрудники перебиты, капитан. Это очень печально. — Не говори то, что не чувствуешь. Я не чувствую печаль или какой-то трагедии. Я каждый день вижу смерть или происшествие печальное, —говорит он и смотрит вперед. Вдали, где-то совсем тихо слышно, как спокойные волны морской глади нежно касаются галечного пляжа. Они аккуратно обволакивают каждый из серых камней, распыляя в воздухе соленый запах. почему-то обонянием можно уловить сладковатый привкус лаванды, который так и норовит успокоить взбалмошные нервы. — А мне не нравится, что я к этому привыкаю, —отвечает она и отводит взгляд, — У меня такое чувство, будто на мне не стирается кровь плохих людей.       На опустошённой просторной стоянке располагались кусты сирени, которые только только зацвели. — Ты мне напоминаешь кое-кого. — И кого я вам напомнила? —любопытствует. — Меня. — Я вам не помешал? —ухмыльнувшись, Лим словно плывя по воздуху подошел к ним. Он оглянул всех по очереди и перевел взгляд вниз, где в полметре от него сидел Ву с милыми вьющимися волосами, — Я уж думал, мы не успеем. — Мы? —переспросила Дан.       Хео почувствовала, как легким прикосновением горячая ладонь друга коснулась спины. Такое ощущение словно током ударило. Кто-то аккуратно соскользнул выше и нежно помассировал сначала плечо, а потом и шею, наблюдая за перепалкой мента и хулигана. — Привет, —отстранившись, Джихёк присел встал рядом с Хео, смотря куда-то вдаль, — Хочешь? — протянув маленькую баночку кока-колы, мягкий взгляд блуждал по лицу ее. Та напугалась, когда позади них стояла орава компании Ю Хобина. — Ребята.вы что здесь делаете? —спрашивает, — Вы почему не спите? — Мать, ну ты вовремя, —отмечает Чхан, улыбаясь, — Мы же не дети. — Вы несовершеннолетние, —поправляет, — Марш по домам и спать. — Ага, бегу и тапки теряю, —произносит где-то в стороне голос Сона. Между ними тишина. Дан в голове искала темы для разговора. Эта нелепая пауза ее смущала. Немного помолчав, ей не пришлось больше ломать голову, ибо Тэ сделал все за нее: — Цела? — Как видишь, — с сарказмом в голосе подметила, хитро вглядываясь в эмоции, которые выражало славное личико напротив. — Стоило не наводить шума с этими двумя, — нахмурился и по-детски надул нижнюю губу. Тэхун раскинул руки в стороны, забыв, что в одной из них держит банку с газировкой. От активности его действия половина содержимого вылилась на сухой асфальт и на него самого, что вызвало некую растерянность, — Блять. — Цензурнее, —подытоживает Чон. — Катись к черту.       Не удержавшись, Гаёль залила пустую парковку своим басистым хохотом. По ее лицу блуждала широкая улыбка, от которой у больших глаз появлялись морщинки. Вроде никто из друзей даже не заметил этого. — Мама Данби, мы по тебе очень скучали! @@ — Я высчитал примерную дату твоего освобождения, но кажется ситуация изменилась, —проговорил Ён У. — От вас столько шума…—вздохнула Хео. — Мы должны были стремится к тому, чтобы помочь тебе, —произнесла Руми, ласково обнимая подруга, — Ну и к богатству нужно было стремиться, но не к внешнему, а к тому, что внутри. — А, ну да, органы нынче довольно дорогие, —серьёзно ответила та и все дружно засмеялись, переглядываясь дружественно похлопывая друг друга по плечу. Громкий хохот одолел пустынное место. Как только скорая подъехала, Тэхун стоял рядом с Дан и ждали, пока Ву перевяжут. Компания поуспокоились, дожидаясь пока последний смешок не иссякнет на устах каждого. Замолчав, никто не решался нарушить тишину, что повисла в воздухе. И как единое целое все обернулись назад, разглядывая неспешно темнеющее пурпурное небо. — Я планировал чем-то заняться, помимо ньютуба, —сказал Хобин, — И чем таким можно заниматься, чтобы время не летело так быстро? — Ну, не знаю… сидеть в тюрьме, —проговорила Хео и тут же получила несильный шлепок по затылку от Ван-Гука. — Хорош шутки шутить такие. — Да, ты ведь даже не сидела в тюрьме по сути, —сказала Кёуль, — Не драмматизируй. И снова ожидающая тишина. — Ладно…расскажи хоть что-то… — прервав звенящую в ушах тишину, поинтересовался Хобин, перенося вес своего тела на правую ногу и скрещивая руки на груди. —…в тюрьме есть четыре основные касты, —и снова большинство сдержали смешки, понимая, что кто-то словил очередной тренд Tik-Tok, но стало напряжно, когда та продолжила: — Первая — блатные, чёрные. Вторая — мужики, серые. Третья — козлы, красны. Четвертые — петухи, отверженные. — Хватит шутить! —говорит Джихо. — А это уже не шутка, —отвечает Хан. — Кстати, у нас проблемы@@—подытоживает Гаёль. — А, да, правда? —переспросила Кёуль. — Погоди, я не про наши постоянные проблемы@@@ — Я бы не удивилась, если бы ты только заметила, —сказала Дан, замечая, как та говорит, мол, отбрось сарказм и полюбуйся. Девушка со скепсисом глядя на утят, переступающих через порог машины Чхана, — О нет, нам нужно от них избавиться. — ДА НИ ЗА ЧТО. МЫ — теперь многодетная мать! — кричат Джихо и Гаёль, — И мы тебе хотели одного подарить, раз кошек тебе нельзя. — Нет. — Да почему? —заскулил оператор. — Мне вас хватает и кошки Тэхуна. — Ну да, вы ж как заоопарк, —Лим подмигнул и расплылся в улыбке, которую поняли все. — Да ты-главное животное, —прорычала младшая Хан. — Вы закончили болтать? —прервал перепалки Сон, — Надоели пиздеть не по делу. — Я бы с радостью пошла с вами, —говорит та и косо глядит на машины с полицейскими, среди которых стоял Ву, — Но я все еще участник этого дела, я не могу просто взять и уйти. Мне жаль. — В любом случае тебя скоро отпустят, дай знать, когда ты будешь рядом, —Сон неловко протянул свою руку, пытаясь найти в воздухе пальцы ее. Нащупав мизинец, каштан скрестил его со своим пальцем, ощущая как бешено бьется сердце под толстовкой. Дан это заметила, но не возразила, а лишь смущенно расплылась в довольной гримасе. — Да, конечно. Думаю, вам стоит уйти. Кажется, полиция не сильно рада вашему присутствию. — Забегай к нам сразу, как выпустят, Даничка! —помахала рукой Ео, — Мы будем ждать!!! — Обязательно, спасибо, что помогли капитану, —поклонилась им и плавно перешла в локацию с участием капитана Чона Ву, который строго о чем-то толковал, а та стояла в стороне и ждала. И когда Чон закончил беседу и плавно перевел внимание на нее, то тот махнул рукой, приманив к себе. — Ну, как обстоятельства с расследованием, капитан? —интересуется Хео, — Мою катану без всяких штучек-погремучек вернут? — Насчет катаны-не знаю, но тебя отпустят завтра, пока сейчас разборки с кровопролитием, внушительные побои и критическое состояние. — Тебе их совсем не жаль? — А тебе? —спрашивает он. — Не знаю, —пожимает, — Я не знала их, но у них могли быть семьи. — Это жестоко, но это не наши проблемы, —сказал Ву, — Однако я понял кое-что… — И? — Что в тебе я не искал свою погибшую сестру, или брата. Я искал себе товарища, который принимает свои ошибки и делает все, чтобы выжить и помочь другим. Таким качеством я отучился владеть, списывая на работу. Но сегодня понял, что в мире остались еще те, кто действительно творит чудеса.       Люди не меняются? Еще как меняются. Жизнь — это постоянное движение и остановка невозможна, как не замедляйся. Просто у кого-то на перемены внутри уходят годы, а кто-то попробовал на вкус горечь опыта, усвоил урок и проснулся утром другим. Жизнь готовит заранее разные по силе и продолжительности испытания и каждый платит свою цену за собственную мудрость, или глупость. И уйти можно как в плюс, так и в минус, но точно не в ноль. Не все видно нашим глазам и даже не всегда видно что-либо нашему сердцу, если это касается других. И даже тот самый минус не вечен, просто время для кардинальных перемен еще не пришло, а маленькие не очень заметны. Люди меняются с каждым новым рассветом и раскладывают свой багаж нажитого за день по полкам своих душ, смотря на закат. Кто-то складывает свое оружие и становится тихим, как сама ночь, а кто-то откладывает подальше маску, достает охапку засушенных полевых цветов и возвращается в воспоминания, где он был счастлив. И нет ничего хуже, чем понимание, что в этом мире среди десятков знакомых лиц, найдется от силы один-два человека, способных видеть вас такими какие вы есть и знать в какой войне вы побеждаете или проигрываете каждую новую ночь вашей души. А для остальных — пусть все так и остается неизменно, потому что если бы их волновала ваша душа — они бы замечали в вас каждое новое движение в поисках себя.