У Му Цина есть сердце

Утренний свет медленно заполняет комнату гостевого дома. Речка шумит всё активнее, словно тоже проснулась с рассветом, однако постель всё ещё не заправлена. Му Цин фыркает во сне, валяясь в ней вместе с Фэн Синем, и пока даже не подозревает, как сильно спутался с ним конечностями во сне. Пальцы его затёкшей руки дёргаются где-то под спиной лучника, а под рёбра упирается чужой локоть, закинутый на него ночью. Наньян сопит ему в волосы, потеряв вторую руку под его подушкой. Блестящая подвеска перекрутилась и валяется у него под плечом. Кто на кого закинул ногу – непонятно. Полная идиллия, короче говоря. Была. «Нет ли здесь кого-нибудь из божественных коллег? Прошу вас незамедлительно явиться во дворец Шэньу!» – громко разносится по сети духовного общения, и двое богов подрываются в постели, услышав этот голос. Му Цин быстро понимает, что резко сесть не получилось. Он опускает голову вниз и пытается проморгаться, замечая кучу рук и ног и понимая – не все его. Фэн Синь дёргается, но со стоном падает обратно на подушки, чуть не потянув себе плечо. Сюаньчжэнь переводит на него взгляд и медленно напрягается. «Ситуация чрезвычайная, один из небожителей ранен!» Он принимается яростно дёргаться в попытке выбраться из постели и не смутиться. Они что, всю ночь так спали?! О боги, они всю ночь так спали! – Отцепись от меня! – он начинает кричать. – Сам отцепись! – получает в ответ, и они ворочаются в одеялах, пытаясь выпутаться. Одна из подушек падает на пол, поднимая пыль, и Му Цин готов начать молиться, лишь бы не чихнуть. Он шипит от того, что придавил собой подвеску, и цепочка неприятно впилась ему в шею. В качестве мести он пинает лучника ногами в живот, и тот валится с кровати вслед за подушкой. Он подарил – он и виноват, думается, пока Сюаньчжэнь недовольно пыхтит, садясь и скрещивая и ноги и руки. Фэн Синь снова недовольно стонет на полу. – Эй! Какого чёрта? – возмущается он, – Это было обязательно? – Это было необходимо, – фыркает Му Цин, – Для хорошего утра. В духовную сеть отправляется «Раненых небожителей двое!», приправленное сотней тысяч добродетелей от Ши Цинсюаня. Фэн Синь садится на деревянном полу и обменивается с ним взглядами. – Его Высочество..? «Опять во что-то вляпался» остаётся не озвученным, но очевидным. Му Цин хмуро кивает, и Фэн Синь вздыхает в ответ, бросая в него подушку с пола. Поймать её и закатить глаза – дело секунды. Ещё одну он тратит на то, чтобы вернуть постельную принадлежность отправителю. Доставить прямо в лицо, спасибо. Фэн Синь издаёт какой-то возмущённый звук (что совершенно несправедливо, потому что он начал первый!), и Сюаньчжэнь с чистой совестью и огромным раздражением бросает в него ещё одну подушку. – Сукин сын! – лучник подрывается с пола вместе с подушкой, чтобы уронить его на постель и попытаться придушить, но Му Цину почему-то кажется, что он не сильно-то старается. – У нас что, пижамная вечеринка? Знаешь, бой подушками – это идиотизм даже для тебя, – заявляет он, откидывая голову назад и упираясь ладонью в чужую щёку, чтобы отстранить Фэн Синя от себя. Тот смешно фырчит где-то сверху, пока Му Цин пихает его в бок коленками. – Хочешь, чтобы я душил тебя исключительно руками? – ворчит Фэн Синь, отбивая его руку от себя, – Смахивает на фетиш, тебе стоило рассказать об этом раньше. Возмутительно! Му Цин оскорблённо прокашливается и валит его на спину, подхватывая запястья в воздухе. – Не думаю, что это спасло бы меня от твоего навязчивого внимания, – язвит. – Думаю, я бы стал делать это чаще, – Фэн Синь ухмыляется, и получает за это коленом под рёбра. Му Цин считает, что с него хватит. – Отвратительно, – он показательно закатывает глаза и поднимается с Фэн Синя в поисках одежды. Чёрт возьми, он забыл, что они в одном нижнем. Какой стыд. Му Цин разворачивается к окну и быстро приводит себя в порядок, пока Фэн Синь в своём маленьком трансе лелеет образ растрёпанного, сердитого и не совсем одетого генерала Сюаньчжэня на своих бёдрах. Возможно, из них двоих фетишист – это он. Скорее всего. Сто процентов, если судить по тому, что это ему приходится в спешке натягивать на себя ханьфу, пряча свою проблемку как можно быстрее, пока Му Цин не смотрит. Он шумно вздыхает и приглаживает волосы, прежде чем схватить со стола чернильницу и нарисовать очень плохую печать перемещения. Ну а что вы хотели от него в таком состоянии? Когда он оборачивается, Сюаньчжэнь с отвращением смеряет рисунок на двери взглядом, однако оставляет свои гаденькие колкости при себе и кивает ему, цепляя заколку. Они привычно делают вид, будто ничего не произошло, и вмиг становятся серьёзными, хотя, конечно, цепляют друг друга локтями, когда проходят через сжатие тысячи ли. – Кто здесь раненный? – спрашивает Фэн Синь, заходя во дворец Шэньу и настоятельно убеждая себя, что сейчас самое время прогнать мысли о Му Цине прочь из своей головы. Надо бы собраться, а не думать, как краснеют его белые щёки. И о том, как тёмные волосы рассыпаются по плечам, не скрытым доспехами тоже не надо. Его тонкие брови и вздернутый нос – это вообще отдельный разговор. За мысль о розоватых приоткрытых губах следует низвергнуться сейчас же. Да что же это такое... – Я в порядке, но Его Превосходительство Повелитель Земли, боюсь, сильно пострадал, – отзывается Се Лянь, и мысли вдруг собираются самостоятельно. Фэн Синь видит, что его правая рука сильно повреждена, Лан Цяньцю белее полотна, а Мин И выглядит едва ли лучше мертвеца. Возможно, губы Му Цина действительно подождут минутку, потому что, кажется, случилось что-то серьёзное. Фэн Синь, к сожалению, не умеет рассеивать внимание. — Что с твоей правой рукой? – спрашивает он, направляясь в сторону Его Высочества. – Ну поранился, и что? Много ли небожителей, что возвращаются с патрулей без единой царапинки? – тянет Му Цин за спиной, и, вероятно, сарказм в его вежливом тоне не услышал бы только глухой. Фэн Синь недовольно хмыкает, наклоняясь осмотреть руку Его Высочества, и Му Цин передразнивает этот звук, склонившись над Мин И. А потом генерал Тай Хуа узнаёт в Се Ляне бывшего советника Юнань, и становится не до шуток. Му Цину приходится шлёпнуть Фэн Синя по боку тыльной стороной ладони, чтобы тот закрыл распахнутый в непонимании рот. – Сяньлэ, – произносит Цзюнь У, и Се Лянь совершает ему поклон, отзываясь, – Ты признаёшь, что сказанное Тай Хуа – правда? И Се Лянь отвечает: – Признаю. Это звучит настолько иначе, настолько не похоже на того Се Ляня, которого знают Южные боги войны, что они не могут не задаться вопросом: что такого случилось после их ухода? Как такое могло произойти? Что его так изменило? Му Цин бегает глазами по помещению, пытаясь придумать хоть одно разумное предположение и сопоставить этого наследного принца Сяньлэ с тем, каким он знал его восемьсот лет назад. Он сжимает кулаки и отгоняет мысль «я не должен был этого допустить» прочь. Это ведь не его вина, так? Он чувствует, что его. Се Лянь просит о низвержении, и всё это ощущается неправильно. Он делает шаг вперёд, чтобы сказать ему, что он полный идиот, и спросить, почему он просто не согласится на требуемый Восточным богом войны поединок. Он ведь победит, зачем ему желать о низвержении, когда он только что вознёсся?! Фэн Синь хватает его за локоть на пол пути, удерживая от брани, потому что знает, что он собирается сказать, и Му Цин закипает сильнее. Он отдергиваёт руку и подносит её к виску. «Опять?! – злится он, – Ты тоже с этим не согласен, почему ты опять ведёшь себя так?! Не хочешь говорить, что он ошибается – да пожалуйста, не признавай и продолжай вести себя как идиот, но я скажу!» «И какой толк? – Фэн Синь опять хватает его за руку на всякий случай, – Что ты этим изменишь, если Его Высочество так твёрд в своем решении? Тебя он не послушает». И, о, Му Цин в ярости. Он зол, потому что, вообще-то, Фэн Синь прав. Конечно Его Высочество его не послушает, как не слушал и при войне в Сяньлэ, как не слушал и когда Му Цин пришёл на помощь с мешками риса. Он рвано выдыхает и смотрит на Наньяна своим самым колючим взглядом, сжимая кулаки. «И меня тоже не послушает», – добавляет Фэн Синь и отпускает его предплечье. Сюаньчжэнь показушно отряхивает рукав и складывает руки на груди. Он не знает, что по этому поводу чувствовать. Ситуация такова: Се Ляня заключают под стражу до выяснения обстоятельств. Фэн Синь тащит Му Цина из дворца Шэньу за руку. – Ты знаешь, что ругань с Его Высочеством здесь не поможет, так что даже не начинай! – убеждает он, сводя брови к переносице. – А что ты предлагаешь, – возмущается Му Цин, – Позволить ему пасть в третий раз? И он знал, Фэн Синь никогда не встанет на его сторону, если по другую – решения Его Высочества. Но Фэн Синь говорит «нет». – Нет! Конечно, нет, должен быть другой выход, – он прикрывает глаза рукой, – Как это вообще может оказаться правдой? – Я думал, ты собираешься как преданная псина принять всё, что скажет Его Высочество, – фыркает Му Цин. Вообще-то, это правда, так он и думал, но а как иначе? Это Фэн Синь. Верный телохранитель наследного принца, чёрт возьми. А ещё, с возвращением Се Ляня переход полного внимания лучника к нему был лишь вопросом времени. И Му Цин просто констатирует факт, вот и всё. Он точно не чувствует себя лишённым Фэн Синя или ненужным. И ревности он тоже не испытывает. Только факты. Ни черта он не боится остаться один. – Мать твою, следи за языком, – рычит Наньян, хватая его за ворот. Возможно, ему и правда стоило использовать слова помягче, но не сказать же то, что не признать и самому. Проще спровоцировать на драку. – А то что? – Му Цин кривит лицо в наигранной заинтересованности, поднимает брови, и Фэн Синю хочется разбить как минимум одну из них, чтобы помолчал. Он негодует, почему всё опять складывается так, он ведь не имел в виду ничего плохого, так к чему Му Цин прицепился в этот раз? Всё было хорошо. А теперь он снова старается побольнее его задеть, и всё из-за чего?? Действительно, из-за чего?.. Фэн Синь отталкивает его подальше от себя, чтобы не устроить драку, и пытается сообразить. Му Цин это из-за волнения? Предъявляет ему по поводу Его Высочества, значит дело в нём? Фэн Синь разве сказал что-то не то? Он не мог его оскорбить, точно не мог, значит тот просто опять напридумывал себе своих идиотских выводов? Но что он мог придумать? Лучнику никогда за его мыслями не угнаться. Он вздыхает и глядит на эту занозу в своей заднице, а у неё в глазах столько ядовитой агрессии, что хочется просто не смотреть. Ну и загадка же ты, Му Цин. В чём же дело? Ах, Генерал Сюаньчжэнь скорее удавится, чем ответит, так что он разворачивается, взмахивая хвостом и уходит прочь. Фэн Синь шумно вздыхает и плетётся следом. Всё равно им по пути. И они оба знают, что идут не по своим дворцам, даже если дорога та же. – Что? – не сдерживает раздражённого вопроса Му Цин. – Что? Я просто дышу, уж извини за это, – бурчит Фэн Синь в ответ, и, чёрт, Му Цин едва держит себя от того, чтобы не предъявить ему за это. Он мысленно желает ему перестать и закатывает глаза, ускоряя шаг. Спустя пару минут напряжённого молчания они проскальзывают через двери золочёного дворца Сяньлэ, и он бросает Се Ляню бутылёк с лекарством. Му Цин позволяет себе маленькую неловкую улыбку, впервые без всяких маскировок встречаясь с ним снова лицом к лицу, а тот удивлённо смотрит на него с минуту, прежде чем всё-таки применить снадобье. – То, что ты сказал.. – начинает Фэн Синь после кивка в качестве приветствия. – Это правда, – произносит Его Высочество. Му Цин не считает это чем-то плохим после всего. Хотя ему точно потребуется время, чтобы примириться с тем, что добродушный Се Лянь на подобное способен. Всё-таки, у них были личные счёты, и Юнань того… заслужила? Он не в праве судить. Фэн Синь же выглядит по-прежнему ошеломлённым. Это заставляет Му Цина закатить глаза. Он почти уверен, что лучник скажет, что это неправильно, хотя, – Му Цин ставит сто тысяч добродетелей, – это лишь заученные нормы морали, под которую он подстраивается. – И кого ты хочешь удивить этой своей возмущённой благородностью? – бросает он. – Уж точно не тебя, – смеряет его взглядом Фэн Синь. Му Цин скрещивает руки на груди, понимая, что раздражение никуда не делось. Он сорвётся на Фэн Синя, чтобы потом об этом сожалеть? Возможно. Он сегодня слишком нервный, и, по правде говоря, хотел бы запереться ото всех в своём дворце. Слишком много всего непонятного происходит, и ему это не нравится. – Конечно не меня, уж мне ли не знать, что это всё пустое, – парирует он, – На словах ты само благородство, на деле же – всё равно оставил Его Высочество одного. Фэн Синь разъярился мгновенно. Этого он и боялся, честно говоря. Вот они снова вернулись к этой чёртовой теме, которая несомненно выроет ту огромную пропасть между ними заново. Он сжимает челюсть, так же теряя контроль над тем, что вылетает из его рта: – Я не сбегал подобно тебе, ясно?! Се Лянь с ужасом думает, не могли ли они действительно потратить столько веков на клеймение друг друга предателями? Он чувствует, что разговор не имеет и шанса не перерасти в драку, так что примирительно поднимает руки в воздух: – Постойте. Остановитесь, – предпринимает он попытку. – Удачное время, чтобы напомнить какого ты обо мне мнения, – язвит Му Цин, очевидно пропуская слова Его Высочества мимо ушей. Фэн Синь поворачивается, и, кажется, одного тона его голоса хватило, чтобы он вспыхнул. Он хватает Му Цина за предплечье, чтобы дёрнуть, разворачивая к себе. – Какого Я мнения? Ты, блять, это начал. – Хочешь сказать я не прав? – грубо спрашивает Сюаньчжэнь, выдёргивая руку из чужой хватки, – Считаешь себя лучше меня, как будто не бросил его тогда! Лучник хватает его за ворот, чтобы встряхнуть и прорычать прямо в лицо: – Заткнись. Ты ни черта не знаешь. – А что знаешь ты? – шипит Му Цин и толкает его в грудь, – Перед тем, как обвинять меня, разве ты спросил, почему? Не припоминаю. Фэн Синь наступает, сжимая кулаки. – Да потому что ты всегда был таким! Всё полетело в тартарары, и ты поспешил переобуться, чтобы подняться за счёт кого-то другого! – Вот именно! – кричит Му Цин, – Вместо этого ты придумал какое-то дерьмо, как делал это всегда! Чуть что – виноват я! Я мерзавец! Я же чёртов предатель, так?! Ты совсем меня не знаешь. Се Лянь старается вставить хоть слово, но его попытки успокоить генералов теряются в криках. Он вздыхает и просто отходит в сторону, зная, что их теперь только оттаскивать друг от друга. Учитывая силы богов войны и его проклятую кангу – затея поистине глупа. – Знаешь, я пытался! – кричит Фэн Синь между тем, – Ты говоришь это человеку, который оставался с тобой больше, чем кто-либо другой смог. Единственному, кто пытался понять! Я пытался слушать, пытался быть лояльнее, пытался терпеть тебя, но тебя же терпеть невозможно! – Наньян жестикулирует руками, почти задевая чёрное одеяние Му Цина, и тот не выдерживает, хватая его за запястья, чтобы остановить. – Ты? Пытался? Не неси чепухи, думаешь, я поверю? – он со смешком сжимает руки сильнее, тормоша Фэн Синя из стороны в сторону, пока тот не вырывает наконец свои запястья из плена, – Ты просто вёл себя как лицемерное дерьмо, пытался понять, как же! Взгляд Му Цина будто бы режет своей тёмной яростью расширенных зрачков, и Фэн Синь злится сильнее, пытаясь отыскать, где начинается радужка. Не то чтобы на самого Му Цина, скорее на то, что до него не достучишься. Что, пока Фэн Синь, как идиот, не может оторвать от него взгляд, Сюаньчжэнь слепо не верит в чужое небезразличие. – Видишь, ты этого даже не понял, только устроил драку с требованием вернуть всё назад! Ты не понимаешь иначе. – Ты ждёшь от меня благодарности, что ли?! «Спасибо» за то, что терпел меня? Да пошёл ты! Фэн Синь ненавидит то, как убийственно красив разъярённый Му Цин. Он не может поверить в то, что изогнутые в саркастичной издёвке брови заставляют его на мгновение пожелать, чтобы время остановилось, дабы полюбоваться подольше. Но Му Цин любоваться не даёт – срывается и метит сразу кулаком в лицо. Фэн Синь успевает увернуться и отвечает тем же, пока невозможный паршивец блокирует удар и пускает в ход ноги. Факт того, что лучник зависает и отвлекается на него, пока он орёт, что Фэн Синь, якобы, полнейший идиот, которому нет до него дела, распаляет злость как ветер раздувает искорку в лесной пожар. – Сам пошёл! – кричит Фэн Синь, когда ударяет левой, – Ты сам всегда думаешь обо мне самое плохое, мнительный уёбок, да кто тебе сказал?! Му Цин выворачивает ему руку и злобно шипит прямо на ухо: – У тебя на лице написано, конченый, – и он действительно так считает. Му Цин не верит, конечно не верит, что Фэн Синь может стараться для него. Просто-напросто потому, что Фэн Синь, должно быть, его ненавидит. Он считает его предателем. И точно не будет тратить ни секунды своего времени на то, чтобы что-то там понять. Наньян простой и прямой как палка, не должно его волновать, что там у другого на уме. Он о таком даже задумываться не должен, тем более, если речь идёт о Му Цине. – Сука, – обзывает Фэн Синь, ставя подсечку. Он в свою очередь уже просто не знает, как к Му Цину подступиться. Этот придурок переворачивает каждое его слово и действие, да ещё и не слушает ни черта. Не говорит никогда – в чём блядская проблема, да ещё и об истинных мотивах Фэн Синя знать не желает. Лучнику хочется очень долго и очень громко орать от безысходности. Они валятся на пол, одаривая друг друга тумаками и уже позабыв про то, зачем они, собственно, и к кому пришли. Изначальные недовольства так же канули в лету, потому что открылась проблема посерьёзней. Фэн Синь потратит всю вечность с этим идиотом. На то, чтобы научиться понимать ход его мыслей, на то, чтобы Му Цин перестал сомневаться в нём, на то, чтобы начать говорить друг с другом как нормальные люди… И ещё парочку таких же вечностей на то, чтобы выбить дурные мысли из этой невозможной головы. Что-то никогда не меняется, – вздыхая, думает Се Лянь. Ещё он думает, что нужно позвать кого-нибудь из охраны дворца, чтобы их разнять. Стоит ему только подойти к двери, как та с шумом распахивается сама. Во дворец задувает ветер, он звенит подсвечниками и тушит пламя, погружая зал во тьму. Се Лянь успевает поймать слетевшую дуоль, и щурит глаза в направлении дверей. Вместо улицы Небесной Столицы за ними только темнота. Му Цин и Фэн Синь синхронно отрываются друг от друга, когда внутри какое-то нехорошее предчувствие бьёт тревогу. Время как будто бы замирает на несколько секунд, прежде чем тьму разрывает белое свечение тысячи маленьких бабочек. – Вот блять, – Фэн Синь перекидывает ногу через поваленного на пол Му Цина, поднимаясь с него, и тот так же сразу разворачивается к дверям. Они одновременно выставляют свои щиты, успевая чуть ли не в самый последний момент. Бабочки освещают дворец так, будто бы свечи и не гасли вовсе. – Ваше Высочество! Быстрее спрячьтесь за щит! – кричит лучник, но Се Лянь занят ловлей слабенькой бабочки, что едва долетает до его ладони. Он наблюдает за тем, как она садится на пальцы, и слабо улыбается. – Какого чёрта?! – вопрошает Му Цин, замечая его настроение. А бабочки и не смеют его ранить. – Откуда у тебя взялось столько наглости, чтобы явиться сюда и творить чёрт знает что, Собиратель Цветов? Хозяина призрачных насекомых по-прежнему не видно. Он смеётся из темноты, отвечая: – В прошлый раз я так и не застал вас на посту, генералы, чем же вы были так заняты? – забавляется он, – Можете попробовать остановить меня, если хотите получить второй шанс на проигрыш. Спустя секунду всё исчезает, и дворец погружается во тьму. Му Цин пытается проморгаться. – Что, блять, происходит? – паникует Фэн Синь слева. Му Цин на свой страх и риск рассеивает щит и, когда ничего не происходит, зажигает огонь-на-ладони. – Всё в порядке, дубина, – выдыхает он, – Ваше Высочество? Се Лянь не отзывается. Удостоверившись в словах Му Цина, Фэн Синь так же отзывает щит и зажигает пламя, оглядываясь по сторонам в поисках наследного принца. – Ваше Высочество! – зовёт. Му Цин морщит лицо от шума, разворачиваясь к нему. – Хватит орать, ясно же – его здесь нет! – Спасибо за очевидность, а делать-то что? – огрызается Фэн Синь, поднимая брови. – Сеть духовного общения, – после секундных раздумий говорит Му Цин. – Сеть духовного общения, – нервно повторяет Фэн Синь, кивая. «Ваше Высочество! Где вы?» – кричит он, кажется, ещё громче, чем вслух. Му Цин раздражённо цокает. Он пихает лучника в плечо и бросает в сеть наказ сообщить о произошедшем Владыке. После чёрт знает какой неразберихи, вызванной тем же вышеупомянутым чёртом, Ши Цинсюань подаёт идею: – Значит так, возьмите игральные кости, бросьте их перед дверью и попробуйте открыть! Боги юга так и поступают, а потом шагают за дверь. Спустя секунду Фэн Синь залетает Му Цину за спину, хватаясь за его плечи, и орёт благим матом: – Твою мать! Блять, ёб твою мать, что это за хуйня?! Хуа Чен, сука, какого хуя??? И вслух и в духовную сеть. Му Цин и сам пугается от неожиданности, хватается за чужие сжимающиеся на его одеянии пальцы. А потом доходит. Чёртова женская купальня. Он отшатывается назад, врезаясь в Фэн Синя, но тот только посильнее обхватывает его руками через грудь. Му Цин и посмеялся бы над ним, если б самому не хотелось убраться отсюда к чёртовой матери. Он нервно сглатывает. Слава кому угодно, что их сейчас никто не видит. Ни, удивительно, обнажённые девушки, ни небесные чиновники. Алые пятна смущения мгновенно расцветают на лице, когда приходит наконец запоздалое понимание, что бы они увидели, если бы могли. Он пытается выпутаться из рук Фэн Синя, возмущаясь: – Какого хрена ты творишь? Да отцепись ты! Удаётся достучаться лишь до части здравого смысла лучника, но он хотя бы отстраняется. Наньян обхватывает его локоть обеими руками и тащит в первую попавшуюся сторону подальше от женских тел. В духовной сети все боги всполошились, требуя объяснений: что же, чёрт возьми, происходит? Они всё ещё в сети, так что словарный запас Фэн Синя повезло оценить каждому, кто слушает. – Блять, ради всего святого, пошли отсюда, чёрт возьми, пошли отсюда! – чуть ли не скулит бесстрашный генерал Юго-Восточных земель. Му Цин вздыхает, приходя в себя. Вот же достался ему такой идиот. – Кто тебя просил лезть вперёд? Забросил нас в женскую купальню! Дай сюда кости! – раздраженно произносит он, и Фэн Синь ощущает себя спасённым, чувствуя в этом какие-то утешающие нотки. Он быстро передаёт ему кости дергающейся от нервов рукой. Му Цину так же не везёт, но гигантские крокодилы вызывают у обоих облегчённый вздох. Вероятно, впервые в жизни. Они всё ещё хватаются друг за друга в холодных топях болота, пытаясь не утонуть, когда твари медленно наступают, встречая гостей. – Да отпусти ты меня! – восклицает Му Цин, когда удаётся вынырнуть. Вероятно, они скорее подерутся друг с другом, чем с крокодиловыми оборотнями, но он ничего не может с собой поделать, злясь на делающего смущающие, раздражающие вещи Фэн Синя. – Ты сам отпусти, а потом предъявляй, что я тебя трогаю, – ворчит тот, закашлявшись. Му Цин хмурит брови и отталкивает его, заставляя вновь упасть в воду. Он знает, что Фэн Синь услышит его в сети, поэтому говорит: – Отпустил. Лучше стало? Фэн Синь выныривает с самым грозным выражением лица, на которое способен. Весь промокший и в тине. – Ты совсем охренел? – начинает он, и, как и предсказывал Му Цин, они завязывают драку. Если попытку утопить другого первее можно считать за драку, конечно. Чиновники верхних небес начинают шушукаться. Му Цин держит его за загривок, наваливаясь сверху, чтобы Фэн Синь с головой ушёл под воду, пока тот руками намеренно разбрызгивает повсюду воду, пытаясь попасть ему в глаза. – Прекрати дёргаться! – шипит Му Цин, прикладывая больше усилий и второй рукой обхватывая его за шею. Фэн Синь хватает его за волосы, упавшие в воду, и тянет за собой, намеренно погружаясь в пучину. – Чтобы ты смог меня утопить? Ага, хуй тебе, – бросает он в духовную сеть уже под водой. Лучник задерживает дыхание, но Му Цин не успевает среагировать, и, когда он снова поднимает их обоих над водой, тот давится, наглотавшись. Он вдыхает побольше воздуха, чтобы съязвить: – Кому как не Генералу Цзюйяну- Но Фэн Синь обрывает его на середине фразы, заводя ногу назад и цепляя его лодыжку. Они снова валятся в воду, и на этот раз Наньян падает прямо на потерявшего равновесие Сюаньчжэня. Они не обращают внимания, как в духовной сети слушатели их перепалки давятся смешками. Фэн Синь умудряется развернуться в воде, поднимается, хватая его за шею, и тянет наверх. Му Цин отзеркаливает движение, так же сжимая его горло. – Закрой рот, понял?! – рявкает Фэн Синь. – Ты первый о членах начал, – шипит Му Цин в ответ, задыхаясь. В следующую секунду лучник достаёт кинжал, метко попадая в оборотня за чужой спиной, и вот картина маслом: Южные боги защищают друг друга, даже если самим хочется этого «друга» прибить. Сюаньчжэнь резко поворачивает голову, напрягаясь. Точно. Он вспоминает, где они, и возвращает взгляд к Фэн Синю. Тот хмурит брови и явно старается сдержать порывы гнева. Му Цин медленно выдыхает и расслабляет пальцы на его шее, готовый к перемирию. Пока лучник медлит, приходится достать саблю из ножен и рубануть тварь, крадущуюся в воде. Они итак знали, что, как бы ни собачились, могут доверить другому свою спину, но сейчас это доверие чувствуется слишком явно, почти интимно. Фэн Синь повторяет движение его пальцев, и они синхронно отпускают друг друга, разворачиваясь спина к спине. Соперники становятся союзниками, поднимают в воздух своё духовное оружие, и начинается наконец бой с настоящим противником. – Дай мне кости, ты тоже выбросил неверное число! – кричит Наньян, утирая лицо мокрым рукавом. Тяжесть доспехов с намокшими одеяниями заставляет руки ныть от напряжения. Третья попытка так же не приводит их к успеху: теперь они валяются в траве чёрт знает где и пытаются отдышаться. – И где мы на этот раз, умник? – спрашивает Му Цин, приподнимаясь на локтях. Он оглядывается по сторонам, но видит лишь поросшее сухой травой поле и разваленный фермерский дом. Опасности не ощущается. Фэн Синь глядит в небо и кряхтит, повторяя его движение. Он щурится, а потом понимает. Блять. Он знает где. Он на рваном выдохе опускается обратно в траву, ударяясь затылком и жмуря глаза. Му Цин недоумённо поворачивает к нему голову. Та же трава. Та же ферма. То же небо. Наньян отказывается смотреть. Он ясно помнит это место, а как же забыть? Здесь он оказался совсем один. Здесь он потерялся, и никто его и не искал. – Фэн Синь? – зовёт Му Цин, требуя ответа. Здесь он сбился со счета часов, когда его жизнь потеряла свой смысл восемь веков назад. Как он мог забыть? – Нигде, – глухо отвечает он, – Мы нигде. – И что это, чёрт возьми, должно значить? – рассерженный Му Цин толкает его в плечо прежде чем подняться и осмотреться. Фэн Синь снова лежит в этой чёртовой траве. Раньше она была ярко зелёной и колючей, теперь же – совсем сухая, стелется по земле и не царапает спину, но всё такая же отвратительная. Может даже хуже. Солнце над ними почему-то тусклое, напоминает не забытый рисунок неба, и ему кажется, что он сойдёт с ума. – Куда вы попали? – вопрошают стайкой стервятников голоса богов в голове. Фэн Синь отключается от сети. – Что происходит? – спрашивает растерянный Му Цин, складывая руки на груди. Он тоже понимает: что бы это ни было, это не их собачье дело, так что выходит из духовной сети следом. – То, что хуже купальни, – отвечает Наньян так и не открывая глаз. Он повторяет себе: Прошлое в прошлом. Это не помогает. Сюаньчжэнь молча стоит рядом около минуты, пытаясь понять хоть что-то, но пока никаких подсказок. Он тихонько вздыхает и присаживается на колени рядом с Фэн Синем. – Посмотри на меня, – произносит строго, и старается не сделать хладнокровное выражение лица по привычке. Старается показать свою озабоченность происходящим или уже случившимся когда-то. Старается не скрыть своё небезразличие. Фэн Синь неохотно открывает глаза. Он разглядывает лицо напротив и чувствует, как нестерпимо чешутся руки обхватить его и прижать к этой траве, чтобы больше не одному, чтобы он был рядом. Чтобы он оставался рядом. Му Цин убирает прядь своих влажных волос от щеки и заводит за ухо, внимательно наблюдая за ним в ожидании ответов, но лучник снова жмурится, не в силах исполнить своё разрастающееся в геометрической прогрессии желание. – Фэн Синь? – проносится по воздуху, подгоняемое мягко шелестящим ветром. – К чёрту, – бросает Фэн Синь самому себе и прошлому, так же подстёгнутый этим маленьким вихрем. Он тянет свои руки и валит Му Цина за собой в траву. Тот не успевает опомниться, и вот – уже прижат к сырому прохладному Фэн Синю. – Что ты делаешь? – сипло спрашивает он куда-то ему в волосы, пока лучник прижимается лбом к его щеке. – Сейчас, – уязвимо начинает тот, – не говори мне тебя отпустить. И Му Цин не смеет. Он сжимает пальцы на чужих плечах и чувствует тепло его тела даже сквозь промокшие слои одежды. Фэн Синь опаляет шумным дыханием его шею и греет спину своими руками. Му Цин думает, что не имеет ни малейшего понятия, как он сможет продолжать идти после того, как эти руки пропадут с его пояса. Во всех смыслах. Он прикрывает глаза и неосознанно разглаживает складки на его сыром ханьфу, как будто это его хоть как-то спасёт. Вместо одеяния это спасает Фэн Синя. Он прижимает Му Цина ближе к себе и наконец может смотреть на эту траву, и это небо, и на развалины, что остались от фермы. Раньше, когда она была цела, он был совсем разрушен, но теперь вон как всё здорово крутанулось. Вселенная перевернулась вверх тормашками, и Му Цин в его руках становится центром в этой картине нового мира. Тихий голосок в голове нашёптывает: он им давно уже стал, и лучник не говорит ни слова, пока проводит кончиками пальцев по его позвоночнику. Свет солнца медленно теплеет. А потом Му Цин выбирается из кольца его рук, и температура воздуха больше не кажется такой высокой. Сюаньчжэнь вздрагивает и обхватывает себя руками, усаживаясь на примятую траву и наклоняя голову. – В чём дело? – спрашивает он снова. Фэн Синь вздыхает и садится напротив. – Может быть, я потом тебе об этом расскажу, если попросишь, – он пожимает плечами и поднимает руку, чтобы спрятать выпавшую подвеску Му Цина обратно под воротник. Пока тот смущённо отводит взгляд, Фэн Синь прочищает горло и подключается к сети духовного общения обратно. «Ну наконец-то! – почти сразу восклицает Ши Цинсюань, – Вы их нашли?» «Нет. Чёрт его знает, как работает эта грёбанная штука, – отвечает Наньян, бросая на Сюаньчжэня взгляд, – Думаю, мы вернёмся обратно. В любом случае, Му Цин в таком виде дальше не двинется, пусть отсыхает на Небесах». Тот предсказуемо вскидывает брови, потому что даже если согласен, будет строить из себя чёрт-те что до последнего. «Я сам могу решить, что мне делать», – фыркает он. «Я знаю, что ты так и решишь, поэтому и говорю», – произносит Фэн Синь, и они возвращаются на Небо. Повелитель Ветра настаивает на попытке в женском обличии, а Му Цин действительно уходит к себе во дворец, чтобы привести себя в порядок. Перед этим он задевает Фэн Синя плечом и говорит держать его в курсе, если что. В ответ лучник слабо подталкивает его в поясницу, говоря «иди уже», и получает за это по руке. Ши Цинсюань умудряется втиснуться между ними, чтобы обратить на себя внимание и не дать этому перерасти в драку. – Генерал Наньян, позвольте я попробую всего разок, уверяю, это принесёт нам больше удачи, и тогда кости приведут нас в нужное место! – щебечет он, размахивая руками для убедительности. Му Цин за его спиной утвердительно кивает головой. – Верно, генерал Наньян, вам стоит попробовать, – издевается он, и Фэн Синь многозначительно поднимает брови, но Му Цин улавливает суть. Почему ты ещё здесь? – значит это выражение лица. Он отвечает ему тем же и уходит. Конечно, он знает, что Фэн Синь будет тупо прятаться за его спиной, если он останется, и, хоть это (по какой-то необъяснимой причине) и греет его сердце, всё же куда забавнее будет послушать от Ши Цинсюаня о нелепости его поведения позже. Так что он со спокойной душой оставляет его на женскую версию Повелителя Ветров и отправляется на поиски гребня для волос. Не то чтобы его душу можно было назвать спокойной, конечно, это было бы самое больше преувеличение в мире. Расслабляющая ванна прогоняет остатки негатива, и он с нетерпением ждёт возвращения Фэн Синя на небеса. Чтобы поиздеваться, естественно, потому что вряд ли из идеи Ши Цинсюаня выйдет что-то хорошее. Он усмехается своим мыслям, и направляется во дворец Шэньу как раз к возвращению блудного Се Ляня. Следом за ним Наньян заходит в главный зал хмурее самых тёмных туч. Дело в том, что он с головы до пят облит кровью приспешников Ци Жуна и его руки коснулась грудь Ши Цинсюаня в женском обличии. Он орал даже громче, чем в купальне, но там, справедливости ради, было безопаснее (был Му Цин). Сейчас же он старается на него даже не смотреть, предвидя ехидную усмешку на красивом лице. Однако же, никакой усмешки не наблюдается. Му Цин внимательно оглядывает его на наличие ранений, но под засыхающим слоем крови и не углядеть ничего. Он хмурит брови и не собирается дожидаться конца собрания. «Что там случилось?» Фэн Синь выглядит затравленным. Он шумно вздыхает, прикрывая глаза перед тем как ответить: «Собиратель Цветов Под Чёртовым Кровавым Дождём». Му Цин надеется, что правильно всё понял, и он просто попал под какой-то глупый ливень из крови демонов, потому что спросить не ранен ли он язык не повернётся. Собрание заканчивается довольно быстро, и, когда Фэн Синь делает крутой разворот к выходу, Му Цин уже следует за ним. Он едва успевает открыть рот, чтобы потребовать всех подробностей, как лучник сдаётся сам. – У меня психологическая травма, – заключает он, желая только лбом о любимое плечо удариться, желательно насмерть, но, к сожалению, хозяин этого плеча очень даже может отправить его отмываться в ту самую купальню в качестве мести за ещё одно испачканное ханьфу. Вон, итак уже, кажется, раздражается, не получая прямого ответа на вопрос в глазах. – Ши Цинсюань… – выдавливает из себя Фэн Синь, дёргая в воздухе «пострадавшей» рукой, чтобы сбросить фантомное ощущение. – Успокойся, – хмурится недовольный Му Цин. Он хватает его за руку, чтобы остановить, и это действительно работает, потому что перекрывает то чужое касание, – Ши Цинсюань что? Фэн Синь облегчённо выдыхает, позволяя себе прочувствовать цепкие пальцы на предплечье, и не думает, почему Му Цин не побрезговал касаться его окровавленного одеяния. Слышится издевательский смешок: – Женщина коснулась тебя, и теперь ты дёргаешься? – Не смейся! Она коснулась меня своей.. Своей!!! А потом чёртов Собиратель Цветов, этот ублюдок пролил на меня свой кровавый, блять, дождь, а Его Высочество хочет продолжать якшаться с ним! С ним!! – на одном дыхании возмущается Фэн Синь, – Не смей надо мной смеяться. Это ни хрена не смешно. От этой тирады брови Му Цина медленно тянутся вверх. Он строит какое-то непонятное выражение лица, сжимая губы в тонкую полоску, и кивает. – Ты прав. Не смешно, – снова кивает, – Конечно это не смешно. Фэн Синь согласно мычит и так же активно кивает головой в ответ, а потом резко поворачивается на него, понимая: – Ты надо мной издеваешься! – обиженно возмущается он. – Я бы не посмел, – мягко стелет Сюаньчжэнь, уверяя его своими воркующими интонациями, но Фэн Синь не совсем дурак. – Ты бы посмел. Ты и смеешь! Да как ты..! – возмущается он, и Му Цин прикрывает рот ладонью, чтобы скрыть смех. – Ладно, ладно, – он медленно выдыхает, успокаиваясь, и поднимает руки вверх, стоически выдерживая сомневающийся в нём взгляд лучника. Когда тот фыркает и отводит взгляд, он продолжает невзначай, – Так чем, ты говоришь, она тебя тронула? И Фэн Синь делается зелёным, ускоряя шаг. – Чего ты прицепился, мать твою? – бубнит он, погребённый под насмешками, когда Му Цин продолжает следовать за ним. – Нам по пути, придурок. А Фэн Синь негодует: – Нам всегда по пути. И не имеет ничего против.