У Му Цина есть сердце

– Не нравится мне вся эта история с Хуа Ченом, – заявляет Фэн Синь, пихая кусок булки в рот, – Он точно что-то задумал. Му Цин кривится, смотря на него, но в целом согласен. – Ты отвратителен. Прожуй сначала. Фэн Синь замирает на секунду, а потом и правда дожевывает молча. Му Цину впору бы удивиться, но это уже не первый день странного поведения его соперника. Странность эта заключается в том, что он в целом.. Хорошо себя ведёт. Он не лезет в конфликт и действительно перестаёт поддаваться на провокации, и, честно говоря, Му Цина это раздражает. Он ненавидит чего-то не понимать, тем более, когда он точно знает, что Фэн Синь что-то скрывает. Он пытается вывести его из себя каждый день, но пока успеха не добился. Так же странность заключается в том, что Наньян это позволяет. Он только улыбается и предлагает отобедать, заставляя зубами скрипеть от непонимания, когда Му Цин снова врывается в его новенький дворец, чтобы вынести ему мозги. Как итог, он сидит за дурацким столом Фэн Синя в его дурацком дворце, окружённый такими же дурацкими младшими служащими, накрывающими дурацкий стол. Мелкие тянут спины прямо и стреляют друг на друга глазами, очевидно вопрошая, что происходит. Му Цин тоже не отказался бы знать, что, чёрт Фэн Синя побери, здесь происходит. Особенно когда поднос едва ли не валится из рук пацанёнка, а причиной тому служит его собственный генерал, который действительно слушается чужого и замолкает, тщательно пережёвывая пищу. Му Цин понимает. Будь у него что в руках, он бы тоже всё поронял. Он специально ничего не говорит, неверяще ожидая, пока Фэн Синь доест. Это какой-то сюр. Лучник откладывает тарелку в сторону и, только дожевав, начинает говорить: – Думаю, ты согласишься с тем, что нам стоит приглядеть за Его Высочеством. Му Цин открывает рот, как и все в помещении. Вероятно, с сегодняшнего дня пойдёт слушок, что он с Фэн Синем что-то сделал. Ну, это если ещё не пошёл. Какого чёрта этот придурок такой послушный?! Довольно. Он подрывается из-за стола, хватая нож для масла, и в секунду оказывается рядом с ним, сверкая злющими глазами и прижимая тупое лезвие к горлу растерянного Фэн Синя. – Что ты?.. – начинает тот, когда младшие служащие дёргаются, порываясь защитить своего генерала. – Что, блять, с тобой такое? – шипит Му Цин, чтобы после холодным тоном, не терпящим возражений сказать, – Вели им съебаться. Ледяную ярость Юго-Западного генерала войны мало кому удаётся увидеть, но служащим дворца Наньяна сегодня крупно везёт. Обычно он кричит и оскорбляет, но сегодня – приказной тон. Фэн Синь сглатывает, стараясь не считать это сексуальным, и конечно он не может ослушаться. Ему кажется, что его благословили все небожители разом. Хотя, может быть и прокляли, но он точно не против подобного рода проклятий, если дело касается Му Цина. Возможно, это не есть хорошо. Он одной рукой подаёт своим служащим знак покинуть помещение, а другой легко перехватывает Муциново запястье, прикладывая все чёртовы усилия, чтобы пальцы ни разу не дрогнули. – Мог бы просто попросить, – говорит, отводя чужую руку от своей шеи, – А не лезть на меня с ножом. Му Цин откидывает ножик на пол, а Фэн Синь не знает, что чувствовать, теряя себя от повадки Му Цина разбрасывать посуду во время ругани. Ну точно девица гаремная. Хотя, много лучше, конечно. – Это, по-твоему, нож? – выплёвывает в ответ выходящий из себя Сюаньчжэнь. Он всё может принять, но такое наглое игнорирование... Ни за что. Что это за блядское безразличие?! Почему Фэн Синь больше не реагирует? – Му Цин.. – начинает лучник, но Му Цин слушать не собирается, он притворно охает и разводит руками, начиная драму. – Я мог бы попросить! Подумать только, генерал Наньян, с каких это пор я могу просто попросить, и ты сделаешь, блять?! Какого чёрта ты так себя ведёшь? Чего ты добиваешься? – он агрессивно наворачивает круги, чтобы хотя бы не снести чёртов стол, а Фэн Синь не знает, куда девать осознавшееся настойчивое желание исполнять каждую его прихоть. Му Цин точно его засмеёт. – А что в этом плохого? – в защитном рефлексе возмущается Наньян, и, боги, это хоть что-то. Спасибо, блять, за эту каплю внимания, – думает Му Цин, – Не поклонится ли ему за это в ноги? – размышляет. На самом деле он чувствует извращённое облегчение от того, что получил хотя бы это. Он не умеет принимать иное внимание, тем более, такое абсолютно посредственное, из блядских приличий, и никаких, мать его, эмоций или хоть чего-то, что даст ему знать, что на него не всё равно. Отсутствие ссор заставляет его сомневаться, имеет ли он хоть какое-то значение. – Что в этом плохого? Да всё! Ты ведёшь себя как все остальные здесь, – Он всё-таки сносит стол, и Фэн Синь встаёт как раз кстати, чтобы он резко подошёл и схватил его за воротник, – Мне не нужны твои чёртовы приличия и манеры, я хочу, чтобы ты говорил, что думаешь, делал, что хочешь, как же ты меня заебал, чёрт возьми! Прекращай быть таким тупым лицемером, я это не выношу! Он тянет его на себя так близко, что Фэн Синь опять теряется на секунду, удерживаясь за его предплечья. Ох, если бы он знал, чего Фэн Синь хочет, он бы так не говорил, думается. – Что если я хочу быть вежливым, а? – спрашивает Наньян, заставляя его впасть в какое-то отчаяние. – Да что с тобой не так? – вопрошает Му Цин перед тем как подарить ему расцветающий кровоподтёк на скуле. – Что со мной не так? – наконец злится Фэн Синь, – Не ты ли жаловался, что к тебе незаслуженно дерьмово относятся?! А когда я веду себя иначе, ты выводишь меня намеренно и говоришь вернуть всё как было! Чего, чёрт возьми, ты хочешь? Они сцепляются и, слава небесам, дерутся. Му Цин не сдерживается, выплёскивая весь свой гнев, бьёт по лицу намеренно, чтобы посильнее разозлить, и Фэн Синь наконец-то поддаётся на это. Он разворачивается, чтобы ударить Му Цина о стену спиной и получает коленом в живот. Когда удаётся прижать его плечи своим предплечьем, он дёргает его на себя и снова ударяет о стену головой, пока кожу жжёт от новых царапин. Фэн Синь хотел всё изменить. Не получилось. Он хватает его за подбородок второй рукой, заставляя поднять голову и встретиться взглядами. – Чего ты от меня хочешь? – задаёт вопрос, сжимая пальцы. Му Цин бьёт его по руке, потому что, ну что за идиот, как он вообще хоть что-то скажет с этой грёбанной хваткой на его щеках? – Ну? – резко спрашивает Наньян, расслабляя пальцы, но руку не убирает. – Прекрати этот цирк, тошно уже, – выплёвывает Му Цин в ответ, заставляя его шумно вздохнуть. – Мне никогда тебя не понять, – говорит Фэн Синь, продолжая смотреть в глаза. Му Цин хмыкает и поднимает подбородок, собираясь сказать, что он никогда и не просил его понимания, но не успевает, когда Фэн Синь отнимает пальцы от его лица, легонько проходясь вверх по щеке, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядь. ...Какого чёрта? Му Цин алеет мгновенно, растерянно открывая рот, но Фэн Синь уже не смотрит, он отпускает его и отводит взгляд, разворачиваясь и поднимая стол. Он огорчён, но не собирается отступать. Если Му Цину не нравятся нормальные отношения – так тому и быть, он будет действовать иначе. Он берёт паузу, чтобы выиграть время на то, чтобы придумать новую тактику пробивания этой дурацкой Муциновой брони, и переводит тему: – Ладно. В любом случае, я хотел поговорить о Собирателе Цветов Под Кровавым Дождём. Му Цину приходится несколько раз моргнуть, чтобы прийти в себя и отлипнуть от стены, поправляя одежду. Что это было? Кожа немножко горит от прикосновения. Зачем Фэн Синь это сделал? Чем он вообще, блять, руководствовался, когда делал это? Что на этот раз? Но ответов ему никто не даёт, хозяин дворца как ни в чём не бывало возвращается за стол, когда он оказывается в стоячем положении, и взглядом говорит Му Цину сесть на своё место. Что ж, он слишком растерян, чтобы сообразить как ему себя вести, так что если ему говорят, что делать – пусть так. Он садится, скрещивает руки на груди и ждёт. Чёрт его знает, чего он там ждёт, а Фэн Синь успешно игнорирует это. Он зовёт младших служащих обратно, чтобы принесли чай и новую еду взамен разбросанной по полу. Тем, кто осмелился вызваться убирать беспорядок, пока двое генералов молча сверлят друг друга взглядами, кажется, грозит раннее поседение, нервный тик или что-нибудь подобное. В конце концов Му Цин закатывает глаза, когда ему это всё надоедает. Если он задаст вопрос, Фэн Синь уйдет от ответа, он разозлится, выведет его за компанию, и они разрушат примерно.. Хм, примерно половину только отстроенного заново дворца, учитывая то, как Сюаньчжэнь зол. Он сжимает челюсть и собирается сделать вид, будто ничего и не было. – Нам бы лучше за себя побеспокоиться, если он снова где-то неподалёку. Ты помнишь, что было в прошлый раз? – говорит наконец-то. – О, как мне прилетело за то, что я нас, считай, спас? – вкрадчиво интересуется Фэн Синь, – Как я мог забыть. – Ты так это называешь? – возмущается Му Цин, понижая голос. Сукин сын не даст ему покоя. Раздражает-раздражает-раздражает! Лучник бросает на него лукавый взгляд, вспоминая ту историю, и Му Цину хочется закрыть уши. – Поверь, я бы назвал это иначе, если бы мы были одни. Младший служащий, присевший собирать осколки тарелок, что-то роняет и панически пищит, но генералы даже не поворачивают головы, играя в гляделки. Му Цин сверлит его взглядом назло и ему, и себе, и вообще всем подряд, цокает языком, а лучник с удовольствием наблюдает за тем, как краснеют его щёки и сжимаются кулаки на столе. – Не было ничего, – заявляет Му Цин, вытягивая руку к новому ножу, выложенному перед ним. Возможно, придётся всё-таки пожертвовать дворцом Наньяна, если тот не заткнётся... – Не было? – забавляется Фэн Синь, – Нет уж, я точно помню. И Му Цин дёргается вперёд, перегибаясь через стол, тычет в его сторону ножом и едва-едва держит себя в руках. – Ты ходишь по охуенно тонкому льду, – шипит. Фэн Синь поднимает руку, прося слугу подать ему такой же нож, и тот слушается, роняя при этом всё остальное. Му Цин морщится от шума, пока Фэн Синь весело отбивает его лезвие для масла своим. – Ты никогда не умел говорить «спасибо». Му Цин закатывает глаза и садится обратно за стол, только потому что ему приносят чай. Он прикрывает глаза и считает до десяти, вопрошая вселенную, за что ему достался этот идиот. Успокаивающий глоток чая. Ещё один. На самом деле, им действительно повезло не принять вызов Собирателя Цветов Под Кровавым Дождём в тот день. Да что уж там, они узнали о пропущенных дуэлях только на следующий. В тот они.. Впрочем, неважно. Му Цин отчаянно (не!) краснеет и скрещивает руки на груди, где под рёбрами сердце сходит с ума. – Лучше бы я принял блядский вызов, – бросает он, мотая головой. Фэн Синь почему-то оскорбляется. Он закатывает глаза в ответ и с ужасом понимает, что заразился этим дерьмом. «Генерал Наньян, – звучит в духовной сети, – Вы просили уведомить, если будут вести. Его Высочество спрашивал по поводу королевства Баньюэ. Вероятно, он собирается наведаться туда». «Спасибо за информацию», – отвечает Фэн Синь, отвлекаясь. Му Цин заинтересованно поднимает бровь. – Пошли, – говорит лучник, поднимаясь, – Его Высочество собирается в Баньюэ. – На кой чёрт? – Му Цин встаёт следом, и они покидают дворец, позволяя младшим служащим Фэн Синя наконец-то выдохнуть. Они наконец-то снова ворчат друг на друга, и Му Цин чувствует облегчение поверх привычного раздражения. Что не отменяет мыслей, что это, чёрт возьми, такое было. Фэн Синю стало неинтересно? Надоело? Может, он кого-то нашёл? Это же не может быть Его Высочество, верно?.. Это точно как-то связано с его дурацкой тайной. Что такого могло случиться? Пока они спускались в мир смертных Му Цин думал: это произошло резко. В тот момент, когда он его статую оскорблял (справедливо высказывал объективные факты), Фэн Синь застыл, а потом сбежал и... Именно в тот момент всё и случилось. Значит не Его Высочество. Он же спал и не мог сделать совершенно ничего. Кто-то сказал ему что-то по духовной сети? – Ты чего завис? – Фэн Синь водит рукой перед его лицом. Му Цин в секунду хватает того за запястье и заламывает ему руку, вырывая возмущённое айканье. – Не твоё дело, – говорит. Фэн Синь не понимает, что с ним опять такое. Он его выводит что ли? Нахрена? А Му Цин думает, что он нашёл кого-то получше. Кого-то достойнее? Он изводит сам себя и Фэн Синя заодно. – Да что я сделал?! – кричит Наньян, вырываясь и толкая его в сторону, – Если тебя что-то не устраивает, скажи словами, чёрт тебя дери! Сюаньчжэнь усмехается. Что он должен ему сказать? «Я переживаю, что я тебе больше не интересен»? И правда смешно. Услышать от своего врага такое заявление – Фэн Синь тоже посмеялся бы. Убого. – Ты меня не устраиваешь, – ровно произносит Му Цин, кивая головой себе в подтверждение. Действительно убого, что он чувствует всё это. Он хотел бы не чувствовать. Он хочет притвориться, что не чувствует. Ничего. Абсолютно. Вот бы у него не было сердца. Фэн Синь сжимает кулаки, думая, что так оно и есть. Му Цин бессердечный, таким вот родился. Его никогда не заботили другие люди, и, конечно же, он никогда никого не полюбит. Паршивец на это не способен, хоть убейся. Гиблое дело. – Лучше бы я тебя не знал, – в сердцах говорит Фэн Синь, и почему-то это звучит слишком искренне. Как будто он действительно мог так считать. Больно от этой фразы становится всем. «Если бы», – горько думает Фэн Синь. «Только не это», – потеряно пролетает в голове Му Цина. Он отшатывается как от удара. Фэн Синь понимает что сморозил, но гордость не позволит забрать слова, даже если Му Цин выглядит действительно растерянным после них. Тот делает неуверенный шажок назад и глубоко вдыхает, чтобы прийти в себя. Нужно отбросить это подальше, пока он не потерял лицо. Он подумает об этом позже. Не сейчас, когда Фэн Синь глупо открывает рот, чтобы ничего не сказать, а глаза, сука, щиплет. Какая же глупость, он позволил себе думать, что могло быть иначе. Глупый, глупый Му Цин. Глупое сердце. На выдохе он меняет обличие на «Фу Яо» и разворачивается в сторону храма Водных Каштанов. – Я.. – пытается начать Фэн Синь. – Закрой свой рот, – прерывает Му Цин ледяным тоном и удаляется прочь. – Сука, – Фэн Синь стонет и жмурится от понимания КАК он облажался. Если Му Цин ненавидит его, он имеет на это полное право. Это заслуженно, Фэн Синь тоже себя ненавидит. Как он собирается сохранить его рядом с собой таким образом? Чёрт же подери, если Му Цин уйдёт, Фэн Синь, вероятно, его даже не осудит. Он меняет облик и спешит за своей чёртовой любовью. Му Цин абсолютно игнорирует его. Фэн Синь не получает даже ожидаемой издёвки, когда старательно выводит печать перемещения на двери максимально отвратительно. Так, чтобы глаза резало. К сожалению, режет всё ещё только тишина уши, и, честно говоря, лучше бы Му Цин ругался. Лучше бы истерил, бил в лицо и кричал, как он его ненавидит и насколько ему наплевать, но это… Ужасающе. Очень страшно. Он не знает, что делать. А Сюаньчжэнь в его словах и не сомневается. Он думает так оно и есть. Фэн Синь был бы рад никогда его, блять, не знать, Му Цину не быть для него кем-то важным, кем-то, как тот, кто там у него появился. Он сжимает кулаки, смотря куда-то мимо «Сань Лана», рассказывающего легенды о Баньюэ. Он итак довольствовался малым: брань, злость Фэн Синя, его ненависть и кулаки – это и было уделяемым ему вниманием. Теперь же, – Му Цин бросает на хмурого, витающего в своих мыслях лучника взгляд, – кто-то забрал у него и это. О чём теперь думает этот идиот? О ком, чёрт возьми, его мысли? Му Цин злится, и конечно он сделает всё в своих лучших традициях. Никаких разговоров, Фэн Синь ничего не узнает. Он будет строить чёртову безразличность. Никто ведь не должен узнать, что у Му Цина есть чувства, так? Это слабость, а ему не нужны ни жалость, ни насмешки, ему вообще ничего не нужно. По крайней мере, так он и покажет. – Му Цин, – зовёт Фэн Синь, когда Его Высочество со своим ручным Цербером отходят вдвоём, чтобы поворковать. От их взаимоотношений Южные боги войны позади выглядят так, словно где-то над ними обязательно должна быть грозовая туча, пока остальным светит солнце. – Мы знакомы? – Сюаньчжэнь не ведёт и глазом, ни один мускул на его лице не шевелится, когда он отшагивает от него в сторону. – Чего?.. – Вы меня с кем-то перепутали, – продолжает он свой спектакль, задирая подбородок и смеряя непонимающего лучника взглядом. До того не доходит. Приходится вздохнуть и объяснить: – Я думал ты хотел никогда меня не знать. Считай, мы не знакомы. Фэн Синь поворачивается к нему полностью, тормозя и цепляя за запястье. Что за чушь он придумал? Он действительно прикидывается, что они не знакомы?.. Человек, с которым ты рука об руку провёл почти тысячу лет и которого узнаешь по тени не может быть незнакомцем. Не может им стать, чёрт возьми. – Какого?.. Ладно. Будь по-твоему, – Фэн Синь прикрывает глаза и вздыхает, – Могу я узнать ваше имя? – Я не знакомлюсь, – отрезает Сюаньчжэнь, отворачивая голову, а у лучника сердце с ритма сбивается от надежды. Хорошо, что он хотя бы с ним разговаривает. – Я смею настаивать, – упрямо тянет терпеливые нотки Фэн Синь, получая концами чужих волос по лицу. Му Цин резко разворачивается к нему обратно, одаряя острым взглядом. Фэн Синю хочется умереть. Он немедленно хочет познакомиться с этим невозможным человеком снова. – Зачем ты это делаешь? – восклицает невозможный человек, – У тебя появился второй шанс не знакомиться со мной, так давай, воспользуйся им! – и рукой машет, словно дурной. Му Цин ошибается, думается. У Фэн Синя появился иной шанс, и им-то он точно воспользуется. Даже если Му Цин желает притворяться идиотом. – Не понимаю о чём вы говорите. Меня зовут Фэн Синь. Му Цин пытается углядеть что-то на его лице. Потом его собственное становится резче, и любой другой подумал бы, что пора уносить ноги. Вероятно, только Фэн Синь знает, что существует и второй вариант: Му Цин лишь делает вид, что ему всё это (что бы ни происходило) абсолютно не нравится. То же, что и его глупые маски безразличия; чтобы не показаться слабым, он нападает. – Му Цин, – произносит он своё имя, наконец принимая правила своей собственной игры. Фэн Синь выдыхает. Он протянул бы ему свою руку, чтобы пожать, но обнаруживает, что так и не отпустил его запястье. Это ещё лучше. Он скользит ладонью вниз, чтобы перехватить тонкие белые пальцы своими, и берёт его за руку, почти уверенный, что лишится своей. И это в лучшем случае. – Приятно познакомиться, Му Цин, – осторожная улыбка. Он мягко касается его кожи, не сжимая и не настаивая на этой ласке, когда проводит большим пальцем по синеве вен на тыльной стороне прохладной ладони. Это заставляет пальцы Му Цина дёрнуться, сжимаясь. Руки у Фэн Синя горячие, приятные, окутывают мягкой теплотой так, что хочется то ли отдёрнуть пальцы прочь, то ли переплести свои с чужими, прикрывая глаза. Му Цин краснеет словно собрался превращаться в чёртов помидор. Его хватает на четыре секунды. – Довольно, – бубнит и ускользает прочь, чтобы нагнать спутников. Фэн Синь позволяет себе широкую улыбку и спешит за ним. Он его за руку держал. И даже не получил при этом куда-нибудь ниже пояса! Хотя, даже если бы получил, решил бы, что это того стоило, он был готов к травмам. Его Высочество наследный принц всё никак не может понять что за отношения у двух его помощников, и всё ещё мучается ощущением, что эти двое давным-давно уже ему знакомы. В принципе, это неважно, если они не хотят, чтобы он это знал. Он не смеет мешать происходящему маскараду, потому вместо этого отвлекается на Сань Лана, который тоже вполне может оказаться непревзойденным Князем демонов. Се Лянь чувствует себя так, словно его позвали на праздник, но не предупредили, что это костюмированная вечеринка. Он улыбается своим мыслям и останавливается, чтобы предложить парню дуоль. Фэн Синь тормозит и тычет Му Цина локтем в бок пару раз, чтобы срочно обратил внимание. Тот хочет возмутиться по привычке, а потом видит сие действо. «Сань Лан» отказывается от предложения и подходит ближе, чтобы вернуть шляпу на голову хозяина. Фэн Синь, кажется, строит самую хмурую в своей жизни гримасу. Он поворачивается взглянуть на Му Цина и узнать, что им с этим дерьмом делать, а Сюаньчжэнь склоняет голову в ответ с таким видом, будто объелся кислых яблок. Они снова возвращают взгляды к парочке, оба уверенные в том, что под ликом красного подлизы их друга скрывается чёртов Собиратель Цветов, и этот мерзавец даже не пытается! Что касается их маскировки, к ней, разумеется, не придраться. – Он ведь ещё и спал с ним, – бросает недовольный Му Цин. Фэн Синь удивлённо выгибает брови, потому что почти весь разговор в монастыре Водных Каштанов пропустил мимо ушей, занимаясь самой кривой в его жизни печатью и самобичеванием. – Ты же был там, придурок, – замечает Му Цин. – Я задумался тогда, – отвечает Фэн Синь, а потом спохватывается, видя, как чужие глаза загораются энтузиазмом, – И не смей говорить, что я не умею думать. Му Цину приходится закрыть рот и фыркнуть. Фэн Синь тихо добавляет, вдруг внезапно заинтересовавшись красотой ясного неба в самой противоположной стороне от собеседника: – Я думал о том, какую чушь я тебе сказал. Это едва ли можно расслышать сквозь шум завывающего ветра. Щёки становятся чувствительнее к царапающему песку, что поднимается в воздух, и, вероятно, краснеют. Му Цин смотрит на него и ничего не говорит. Лучник избегает его взгляда, желая не знать, какие эмоции он может увидеть в тёмных глазах, так что просто нервно пинает песок носком ботинка, пытаясь углядеть что-то на безоблачном небосводе. Фраза совсем слегка приоткрывает завесу якобы ненависти, чтобы показать, что за ней скрывается что-то иное. Это была рисковая затея и бесценное откровение. Это многое значит. Му Цин хочет сказать хоть что-нибудь, но не может придумать ничего, что не было бы пропитано ядом. Такое отбросит их на миллион шагов назад, и Фэн Синь никогда больше этого не признает. Му Цин хочет, чтобы признавал. Он хочет, чтобы это неожиданное заявление всё изменило, но не может подобрать правильных слов, чтобы обозначить свою мысль. Дуоль почти улетает с головы Его Высочества, и «Сань Лан» ловит её, сокращая между ними почти всё чёртово расстояние, заставляя двух свидетелей поднять головы и задохнуться от возмущения. Атмосфера неизбежно теряется в наглых вычурных движениях этого ублюдка, и у Южных богов войны становится на одну причину ненавидеть Хуа Чена больше. – Что он творит?! – восклицает Му Цин. – Пиздец, – бранится Фэн Синь. Мысль остаётся неозвученной. К полудню они добираются до ветхого строения посреди песков, а чёрт в красном пускает все их попытки обличить его демоническую натуру коту под хвост. День оказался выматывающим, – думает Му Цин, когда после дождя из проклятых змей в яме, полной трупов, виновником всего происходящего оказывается не Собиратель Цветов, а чиновник Среднего Неба. Он слегка завидует тому, что Фэн Синь сбегает ещё до наступления следующего рассвета. Отчасти он злится на то, что придурок оставил его наедине с этой парочкой, но это перекрывается приподнятым настроением от мысли почему он ушёл. Совершенного Владыку Наньяна побили женщины, подумать только, ха. Му Цин улыбается своим мыслям, не спеша следуя позади каравана. Чуть позже он не почувствует никаких угрызений совести, прикидываясь чересчур занятым, чтобы сбежать подальше от предлагающего отобедать Се Ляня, и, конечно, он пройдёт мимо своего дворца по возвращении на Небеса. – Генерал Наньян не принимает, – говорит младший служащий на входе, но Сюаньчжэнь только кивает, не замедляя шаг. Это уже вошло в привычку, парня он даже запомнил в лицо. Тот всегда информирует его об этом, и никогда не пытается остановить, когда Му Цин движется вглубь дворца. Он привык расценивать это как приветствие, однако сейчас ему в голову приходит одна занимательная идея. Он думает изменить традицию и кое-что проверить. Му Цин останавливается у лестницы и слегка поворачивает голову, поднимая бровь. Паренёк предсказуемо отвечает: – Генерал Наньян сейчас в купальне. Он хмыкает, разворачиваясь уже полностью. – А знает Генерал Наньян о том, что ты не очень-то стараешься исполнять свои обязанности? – спрашивает ехидно. Почему-то кажется, чёрта с два на него должны так реагировать здесь. – Генерал не запрещает пропускать Вас, – выпрямляется по стойке мальчишка, когда уверенно об этом заявляет. – Ох. Ясно, – Му Цин хмурится в непонимании. Он было направляется в купальню, но мысли не дают покоя. Появилось ещё больше вопросов. Дело в Му Цине или наоборот, в том, что до него и дела нет? Он снова быстро разворачивается спустя всего несколько шагов: – А кого запрещает? Младший служащий мнётся, не зная стоит ли отвечать. Он переступает с ноги на ногу и поднимает глаза, шумно выдыхая. Вероятно, ему может за это прилететь. Му Цин выжидающе поднимает бровь. – Когда генерал в купальне или в личных покоях, велено не пускать никого, – говорит, подбирая слова. О как. – Но меня можно? – скептически спрашивает Му Цин. – Вы же итак пройдёте, Генерал Сюаньчжэнь, – чешет затылок пацан, – Вас пропустить можно, если нет особого указания. Охренеть можно. Он обязательно попробует пройти под личиной другого бога в следующий раз, чтобы посмотреть, как это работает. Му Цин кивает и наконец выходит из главного зала. Он проходит по коридорам в крытую купальню, замечая спину хозяина дворца, облокотившегося на камни. Фэн Синь по пояс в воде, размазывает мыло по ладоням, когда он останавливается позади. Он в белых хлопковых штанах от нижнего одеяния, а выше его украшают уже сходящие от битвы с Повелителем Ветра синяки. Му Цин быстро заставляет себя оторвать взгляд от его широкой спины. – Интересный ты человек, генерал Наньян, – произносит он за спиной у Фэн Синя. – Ну давай, жду не дождусь твоих искромётных шуток, – ворчит тот. Но Му Цин, ко всеобщему удивлению, передумал. – Сегодня без шуток. Считай, я в хорошем настроении, – фыркает, присаживаясь на камни, обрамляющие по кругу водную гладь. Он садится спиной к воде и очень старается не глазеть на Фэн Синя боковым зрением. Сам себе говорит: ну что ты там не видел? Не смотри. Лучник искренне удивляется. Он знал, что сегодня в его жилище нагрянут ехидные гости, чтобы ходить за ним по пятам и издеваться, а он будет это позволять, но в этот раз... что-то новое. – Тогда зачем пришёл? – спрашивает он, поворачиваясь. – Не запрещено же, – бросает Му Цин, и Фэн Синь клянётся, что углядел на его лице маленькую озорную улыбку. Он не понимает, что такого случилось, что Му Цин сидит здесь такой спокойный, а тот думает свои обнадеживающие думы. «Я думал о том, какую чушь я тебе сказал». Возможно лучник его не ненавидит – закрадывается мысль, начинает теряться уверенность в плохом. Возможно Фэн Синь его не ненавидит. Он выдыхает и расслабляется. Можно ненадолго. Пока его не спугнёт какое-нибудь лишнее необдуманное слово. Фэн Синь тоже это понимает, напрягает свои извилины как никогда прежде, старается, чтобы Му Цин оставался таким подольше. Он не может отвести глаз, а кто бы смог? Будь на его месте кто-то другой, и вообще бы рот разинул, ошеломлённый открытием: за высокомерной маской Юго-Западного бога войны что-то есть. У Наньяна на душе тепло от того, каким мягким может быть выражение этого лица. Он не имеет права накосячить. – Останешься на чай? – хрипло спрашивает он. Звук его голоса пускает мурашки по чужой спине, скрытой слоями одеяний, Му Цин старается не задрожать, прикрывает глаза и кивает, – Скажешь ребятам приготовить что-нибудь? Я сейчас. Сюаньчжэнь думает, что это будет полный абсурд: приказывать слугам Фэн Синя, но снова кивает и выходит из купальни к столовой. Там парочка младших служащих шушукается, не слыша его тихую поступь. Приходится деликатно прочистить горло, забавляясь как подлетают испуганные парни. Он хмыкает, усаживаясь за стол. – Чего-нибудь изволите, Генерал Сюаньчжэнь? – спрашивает один из них, пока второй усердно делает вид, что всё это время был занят уборкой. – Чаю, пожалуйста, – отвечает Му Цин. Парень кивает и исчезает в дверном проёме. Второй пулей вылетает следом. – У тебя здесь полный бардак, – заключает Му Цин, когда Фэн Синь наконец появляется в зоне видимости. Тот приподнимает брови, – Сплетничают вместо того, чтоб заняться делом. Однако не в этом суть. Суть в том, что слуги Фэн Синя отчего-то слушаются его. Пускают во дворец, когда «никому нельзя», заваривают чёртов чай. – А кто не сплетничает? – фыркает Фэн Синь, когда наконец приносят чайничек и чашки. Му Цин пожимает плечами: «Уж точно не мы. «Сань Лан» это Он», – говорит по духовной сети, наблюдая за служащим, пока тот не скрывается из виду. Фэн Синь подаёт ему знак закрыть двери и лишь после хмуро спрашивает: – Ты в этом уверен? – Он прыгнул в яму грешников, и ни одной царапинки, – уверяет Му Цин, – И теперь бегает следом за Его Высочеством, точно он что-то задумал. Фэн Синь долго молчит, прежде чем высказать теорию: – Как думаешь, может он.. – неловко начинает, потирая затылок, – Ну.. того? – Чего? – Му Цин хмурит брови и неосознанно тянется через стол, пытаясь уловить мысль Фэн Синя. – Эм... Что если он влюблён в Его Высочество? – быстро проговаривает тот, отводя взгляд. Му Цин тупо выпучивает глаза, смотря на него. Какой идиот... – Чего?! – переспрашивает он. – Ну мало ли! Я конечно не знаю, какому полу симпатизирует Его Высочество, и симпатизирует ли, но Хуа Чен выглядит так, будто хочет его совратить! – объясняется Фэн Синь. К распахнутым глазам присоединяется открытый рот. Какого чёрта у Фэн Синя вообще такие мысли?! – У Его Высочества обет, – шипит Му Цин. – И подозрительный Князь демонов за спиной! – восклицает Фэн Синь, – Ты разве не видел, как они милуются? Спят вместе?? Они спят вместе! Му Цин возмущённо открывает и закрывает рот. Конечно он видел. Но он имел в виду совсем не это! Его Высочество не нарушил бы свой путь самосовершенствования ради какого-то... Да ради кого угодно, кого он знает от силы два дня, он бы на это не согласился! К тому же, это Непревзойденный, куда там без плохих намерений. Он точно что-то задумал и точно опасен. – Он удумал нарушить обет Его Высочества, по-твоему? – единственный вероятный вариант рушится сразу, – Какой в этом толк, с проклятыми кангами уменьшать его духовные силы просто некуда. Фэн Синь мотает головой. – Я не о духовных силах. Если кто-нибудь хотел бы тебя, ты бы тоже решил, что тебя хотят ослабить? – спрашивает (только ради интереса, очевидно) Фэн Синь. – Естественно! Зачем бы ещё?! – Му Цин прячет горящие уши за передними прядями волос и складывает руки на груди, – Ты сам прекрасно знаешь почему, не задавай идиотских вопросов. – Я знаю почему? Откуда мне знать? – Фэн Синь хмурится, чувствуя себя несправедливо обвинённым, – Ты считаешь, что я бы так поступил?! Му Цин закатывает глаза, считая абсурдным то, что ему вообще приходится это объяснять. Очевидные вещи: – Ты бы так не поступил даже ради того, чтобы убрать меня как конкурента. Я о том, почему ты бы этого в принципе не захотел. Потому что Фэн Синь не может хотеть его. Ни в каком из смыслов, потому что это чертовски глупо и наивно – думать иначе. Потому что это Фэн Синь. Но лучник не видит никаких очевидностей, переспрашивает, наклоняя голову: – Я бы не захотел..? И не оставляет Му Цину ничего другого, кроме как поражённо хлопать ресницам. Нет. Нет и ещё раз нет. Он устало вздыхает и решает, что с него хватит. – Иди к чёрту, Фэн Синь. Он со скрипом отодвигает стул, чтобы быстро подняться и свалить отсюда к чертям собачьим. И то компания поприятней будет. Он распахивает двери и вылетает из зала так, что бедные младшие служащие снова подлетают от испуга. А как тут не испугаться: сбитый с толку и смущённый Генерал Сюаньчжэнь сжимает кулаки, быстрым шагом пересекая дворец, и выглядит ещё более пугающе, чем разъярённый. Тому единственному пареньку-сплетнику, который смог отвести глаза и поглядеть в столовую открылось бонусное интересное зрелище. Его генерал прижимал руку к лицу, морщась, словно облажался, – а он и облажался, – прежде чем ударить кулаком по столу. Остальным бедным слугам пришлось снова дёрнуться от шума, приходя в себя. Пацан у входных дверей проводил алеющего Му Цина удивлённым взглядом, и ему, вообще-то, невероятно повезло не быть убитым на месте, потому что терпение Сюаньчжэня было на исходе. Если ещё хоть один человек на него посмотрит... Он не выдержит ещё одного взгляда. Такой чертовски уязвимый. Только добравшись до своих покоев, он позволяет себе подумать: Что. Это. Было. Блять? Мысль, конечно, не отличается красноречием, но на это имеются свои причины. Фэн Синь знает о его чувствах? Он бы не смог догадаться. Кто-то ему сказал? Ни одной, живой ли, мёртвой, души нет, что бы знала. Тогда откуда он это взял?! Откуда он вообще понабрался такого? Му Цин не может быть уверен. Он дёргает свой рукав, думая, где он мог проколоться. Было ли это так очевидно, если он только и делает, что отталкивает Фэн Синя? Он чувствует себя очевидным. И это он даже не берёт в расчёт те моменты, когда пил алкоголь... Му Цин чувствует себя жалким и отвратительным. Он прямо в одежде валится в кровать и кутается в одеяло, желая исчезнуть и никогда больше Фэн Синя не видеть. Ему стыдно за свои чувства, и он их искренне ненавидит. Если бы этого не было, было бы в тысячу раз проще. Это пройдёт, – уверяет он самого себя, – Пройдёт. Му Цин устал нервничать и слоняться из стороны в сторону. Он устал не понимать, и это так унизительно. Он устал чувствовать. Фэн Синь ненавидит его? Или нет? Презирает? Или делает шаг на встречу? Он понял? Или просто ведёт себя как последний идиот?? Му Цин, чёрт возьми, не знает. Почему ему вообще, блять, позволено без приглашения и предупреждения появляться в чужом дворце и отдавать приказы чужим слугам? Почему Фэн Синь держал его руку в своей вот так вот легко? Почему он всегда говорит такие вещи?! Вероятность взаимности кажется нелогичной или противоречащей здравому смыслу. Вдох. Выдох. Всё это глупости. Му Цин точно надумал себе невесть чего.