Грошовый счёт в казённом конверте,
За непогашенный мёртвым ночник.
Ему не скрыться от нас после смерти,
Пока мы помним, что он наш должник.
Наутилус Помпилиус — «Город братской любви»
Инко уже ждала дома гостей. Так что ввалившаяся через предварительно открытое окно на первом этаже разношëрстная компания сюрпризом не стала. Курогири почему-то отказывался переносить всех непосредственно в дом. Он считал, что это невежливо. И по этой же причине злодеи, входящие в гнëздышко Мидорий, постучали в приоткрытое окно, обозначая своë присутствие. Курогири чинно вплыл в комнату, Твайс же буквально переполз оконную раму под руку с Мистером Компрессом, который решил присоединиться к тусовке (он единственный из злодеев-шестëрок догадался, что дело пахнет керосином, и свинтил до того, как прибыли герои и полиция). Химико с взвизгом придержала запнувшегося за раму Тенко. Из чистой вежливости и из-за элемента неожиданности. Даби, залезший следом, фыркнул: — Тебе и причуду на себе применять не нужно, чтобы начать разваливаться.***
Полиция, прибывшая в Юэй (что очень не нравилось Незу, но тот только пока что молчал), тут же начала опрос прибывших студентов. Сбежавшим ученикам хотели сделать выговоры, но все они выдали примерно одинаковую и очень подробную историю о том, как их похитили. На них махнули рукой. Но на Изуку всë ещë косились с подозрением. Тут вмешался Незу и напомнил о том, что, во-первых, среди злодеев были те, кто мог принимать чужой облик; а, во-вторых, ученикам пора отдыхать. Они пережили стресс, а их продолжают трясти. Офицерам оставалось согласиться и ретироваться из Юэй. — Так, нас прервали, да? — Изуку снова ухватил Шоту за рукав и потянул за собой. — Знакомства-знакомства! С моими друзьями! — мальчик радостно рассмеялся. — Они классные. Ещë чуть-чуть поразмышляв о содержимом бумаг, что были выданы ему директором, Изуку понял, что всë правда налаживается. Шота уже в курсе, что в них. Сейчас Кацуки отвезли домой родители. Но это сейчас. Всë ещë таща Шоту на буксире, Изуку вышел из Юэй. Для него, погружëнного в не самые радужные мысли, было удивительно радостно увидеть компанию своих друзей. Они, видимо, ждали его. Глаза Изуку сверкнули. — Почему вас не отвезли домой? — Шота устало вздохнул, смотря на причины его головных болей. — Я сказала, что пойду к Изуку, чтобы обсудить случившееся, — Момо пожала плечами. — Если я хочу управлять семейным делом, то должна уметь принимать самостоятельные решения. — Я отпросился, — Эйджиро почесал макушку. — Они сразу отпустили, стоило объяснить, что я к Изуку. — Я ничего не сказал, — Нейто неохотно ответил на вопрос. — Кинул сообщение. Разберутся. — Я позвонил папе, и он сказал, что отпустит меня, только если вечеринка, на которую я собрался, будет с бухлом и наркотиками, — Денки моргнул. — Я спросил, могут ли злодеи заменить обе эти вещи. Он согласился, — Денки посмотрел на уставившихся на него во все глаза окружающих. — Что? — Мне даже интересно, что у тебя за папа такой, — Эйджиро нервно улыбнулся. — Тебя же тоже отпустили, — Денки, кажется, запутался ещë больше. — Мои отпускают, только если я соберусь к Изуку. Они относятся к тебе, — Эйджиро повернулся к другу, — очень трепетно. — А я их даже не видел ни разу, — Изуку по-совиному наклонил голову. — Я много о тебе говорю, — Эйджиро отмахнулся. Не сказали ничего только Шото и Хитоши. Сиреневовласый вздохнул и ответил за двоих: — Я прописался в доме Мидорий и послал за Тодороки его отца. Если Шоту и не устроило такое объяснение, он ничего не сказал. — Проблемные дети... как мы такой толпой добираться-то будем? — мужчина потëр переносицу. — О! Я знаю, я знаю! — Изуку поднял руку, как на уроке. — Могу я? — Шота посмотрел на него, как на умалишëнного, но кивнул. — Я предусмотрел! Идëм! Процессия двинулась куда-то в сторону высоток. Они давно покинули территорию Юэй, и сейчас свернули в переулок между домами. Где их ждал открытый фиолетовый портал. — Изуку, — Шота многозначительно посмотрел на ребëнка. — Да, это моë имя! — и мальчик с визгом прыгнул в портал, уворачиваясь от подзатыльника Шоты.***
Шота осмотрел двор, в который их перенëс портал. Что же, видимо, это дом Мидорий. Приоткрытое окно звало к себе. Первым через него залез в комнату Изуку. Шота не понял, зачем нужно было это делать, если в дом совершенно точно был нормальный вход. И он назывался дверью. Но делать по-другому Шота не стал. Он забрался в дом следом за Изуку. И тут же встал. На кухне (а окно вело именно туда) сидела очень интересная компания. Злодеев. Было желание протереть глаза. Или ущипнуть себя, чтобы очнуться. Впрочем, злодеи тоже застыли. Далее в дом заходили остальные дети. Шото обогнул столпотворение вместе с Эйджиро. Они вежливо поприветствовали Инко. За ними повторили движение Момо и Хитоши. Денки растерянно кивнул. После портала и перемещения во двор Мидорий у него немного кружилась голова, и он слабо понимал, что происходит. Последним появился Нейто. Он и закрыл окно, отрезая безумную вечеринку от консервативного мира.***
— Интересные у тебя друзья, — Шота просверлил Изуку взглядом и с благодарностью принял кофе от Инко. — Самые лучшие! — Изуку рассмеялся. Он обнимал Тенко с правой стороны. Химико прилипла к нему с левой. Завершал бутерброд объятий Твайс, обхвативший всех троих сразу. — Удивительно, что полиция ничего не спросила на твой счëт и решила просто отвязаться, — Шота со вздохом перемешал кофе в кружке. — Главное, чтобы снова не пристали. Изуку рассмеялся, слегка отклоняясь назад и пугая Тенко «псевдопадением». — Если что, вызовем мистера детектива! Шота закатил глаза. Он-то знает этого «мистера детектива». Ещë один человек, который покрывает злодеев только из-за симпатии к одному конкретному бесëнку. Пока Шота убивался в своей голове, в окно постучали. — О! — Изуку с прищуром посмотрел наружу. — Эйджиро, ты ближе всех! Названный мальчик поднялся с места, открывая окно. На его шее тут же повисло розовое чудо, смеявшееся, как стайка безумных учëных, нашедших зомби-вирус. — И тебе привет, Мэй, — задушенным голосом отозвался на своеобразное приветствие Эйджиро. Нейто безразлично перевëл взгляд на нового гостя. Мэй он почти не знал, а потому еë приход ничуть его не встревожил. Зато Изуку тут же отлип от Тенко и накинулся сверху на Мэй с Эйджиро. Последний жалобно крякнул, пытаясь удержать два бедствия разом. — Мэй! Мэй! Мэй! Приветик! — Изуку дëргался, сжимая руки всë сильнее. — Познакомься с моими друзьями! Ты их ещë не видела, они классные! — Хитоши, зашедший на кухню, сжалился над Эйджиро и оттащил Изуку в сторону. Некоторые из посетителей переселились в гостиную, а потому Изуку призвал всех идти с кухни именно туда. Шото сверлил взглядом Даби. Тот не поддавался. Пока что. Шото, на самом деле, довольно упрям. Денки уволок Момо и начал учить еë снимать «тупые видео под музыку», так как узнал, что она никогда такого не делала. К ним тут же примкнула Химико. Нейто, зашедший в гостиную, отошëл в сторону и лëг прямо на пол, закрывая глаза. Хитоши посмотрел на него с долей зависти. Шота хотел сбежать куда подальше, но его поймали Мистер Компресс и Твайс. Они решили, что герой просто обязан сыграть с ними в настольные игры. Мэй напросилась к ним и забрала с собой Эйджиро. Инко наблюдала за тем, как они играют. Тенко начал залипать в приставку, которая подключалась к телевизору. Хитоши со вздохом решил, что лучше он будет с ним, чем Изуку придумает ему какое-то занятие. А сам Изуку в это время яростно черкал что-то в своëм дневнике. Он выплыл из своих мыслей лишь через десяток минут, после чего резко вскочил, схватил за руки Шото и Даби и втолкнул их в свою комнату, закрывая дверь. На ошеломлëнные взгляды окружающих мальчик лишь пожал плечами: — Что? Им полезно!***
Уже была глубокая ночь. В доме Мидорий было много свободных комнат, и гости разбрелись кто куда. Шота же сидел в гостиной, заварив себе кофе (с разрешения хозяйки дома, которая, очевидно, уже откуда-то знала о любви Шоты к кофеину) и украв с кухни пару печений. — Не спишь? — Шота вздрогнул. Слегка сонный после насыщенного дня мозг не уловил шагов подростка. Да и Шота сомневался, что он смог бы их уловить в полной боевой готовности. Изуку ходил так тихо, что его не было слышно. И снятая обувь играла в этом не последнюю роль. — Я должен спросить у тебя то же самое, — мужчина вздохнул, отхлëбывая кофе. Изуку сел рядом с ним. — А я не могу, — Шота покосился на ребëнка. — Тебе я ещë не рассказывал... всего. Сложив что-то в голове, Шота прикинул: — С Бакуго это тоже связано. Изуку не счëл нужным отвечать. А Шота и не спрашивал. Наконец, мужчина кивнул, готовый слушать.***
Прошло три дня. В это время Юэй сделала некоторые заявления, и события, произошедшие в летнем лагере, почти не всколыхнули общественность. Злодеи залегли на дно, ученики и учителя в полном порядке. Шота держал в руках бумагу. Еë отдал Изуку. И Шота знал, что с ней делать. Первый день учëбы после такого происшествия. И в первый же день Шота вызывает Кацуки в учительскую, а оттуда они оба идут в кабинет Рë, чтобы обсудить, что будет дальше. Бумага с программой исправления «трудных подростков». Рë не нравилось такое описание: за каждым «трудным подростком» есть какая-то история, почему он стал таким. Оправдать Кацуки сложно, ведь его действия чуть не разрушили жизнь другого человека. Но ему можно помочь не допустить того, что было раньше, и понять, что он сделал не так; какие моменты ему придётся проработать, если он не хочет забыть о своëм светлом распланированном будущем. Шоту слабо устраивало такое решение после всего того, что он узнал о Кацуки от Изуку. Но последний настоял на том, что это — неплохое решение. Что, возможно, из Кацуки выйдет толковый герой. Да, бесспорно, он виноват, но не больше, чем поддерживающее его жестокость окружение. Впервые после смерти Изуку не нашëл слов, чтобы объяснить то, почему он хочет помочь Кацуки. Возможно, это остатки чего-то, что он долгое время считал дружбой. Кацуки продолжал учиться в классе 1-А, но был под постоянным, но ненавязчивым и незаметным наблюдением. Каждые вторники и четверги после уроков он отправлялся в кабинет Рë. По субботам его ждали тренинги уже с другими психологами. Кажется, после событий в Камино что-то щëлкнуло в его голове. И Кацуки не сопротивлялся и исправно ходил туда, куда ему велели. Он был всë таким же шумным и резким, но это больше не походило на беспричинную агрессию. Спустя три месяца он постучит в комнату Изуку в отстроенном общежитии Юэй. Он зайдëт к своему другу детства, посмотрит ему в глаза и скажет: — Я хочу быть героем. И я стану им. Я поступил с тобой, как с последним мусором, но ты... — Кацуки замялся. Его щëки слегка покраснели. — Чëрт. Ты неплох. Я понимаю всë, что сделал тогда. Я не ищу себе оправданий. Ты... можешь меня ненавидеть, но я, чëрт возьми, стану героем. Потому что я хочу им быть, — Кацуки сжал кулаки. — Тебе не нужно меня прощать. Но я скажу это. Прости. За то, как я думал о тебе, за то, что я сделал с тобой. За годы чëртовых издевательств. Прости, Мидория. Изуку внимательно посмотрел на Кацуки, отмечая что-то в своей голове: — Я всегда считал, что ты станешь отличным героем, — зелëные глаза с усмешкой смотрели на слегка опешившего Кацуки. Тот явно пришëл к такому же выводу совсем недавно, но услышать это своими ушами не ожидал. — Я могу тебя простить, — Изуку хотелось рассмеяться, глядя в расширенные глаза Кацуки. — Но я никогда не забуду, Бакуго. Кацуки поджал губы и прикрыл глаза. Он понимает. Рядом с Изуку опустилась коробка с едой. Кацуки развернулся и вышел. Тихо скрипнула дверь. Остатки тяжëлых чувств после всех лет их «дружбы» растворились. Чужие. Вот, кто они теперь. Ох, а здесь кацудон, да?