Фортуна любит храбрецов, от смерти сохранит.
Стань самым лучшим среди них, тогда в веках ты будешь не забыт.
Последний станет первым, честь и совесть сохранив,
Вновь обретя свободу, смерть в сраженьях победив.
Пророчество Вëльвы — «Последний станет первым»
— Вот чëрт, чувак, — Денки с открытым ртом смотрел на стоящую рядом с Изуку мëртвую девочку. — У твоей причуды есть хоть один минус? — Ну, у твоей-то он точно должен быть, — Изуку усмехнулся. — Ты же вроде человеческой батарейки, — на возмущëнный писк Денки Изуку рассмеялся. Но в этот раз не хотелось. У его причуды нет минусов? Смешно. — То есть ты всë время видел и слышал призраков? И ты мог просить у них что-то! Это же гениально во время контрольных! — Мина подскочила к Изуку. Мэй предупредительно выставила руки, запрещая тискать еë подушку-антистресс. — Они не говорят. Только воют, плачут, кричат. Я могу понять их эмоции и чувства, а не слова. И я не всегда их вижу, — Изуку покачал головой. — Я могу их звать. Иногда они появляются непроизвольно, если им плохо. Боюсь, я бы сошëл с ума, если бы вокруг меня постоянно была толпа живых мертвецов. И, да. Не зови их призраками. Их это расстраивает.***
Сущий Мик вновь включил динамики, надрываясь в микрофон: — Мы вернулись после небольшой паузы-ы! Итак, у нас осталось пятеро участников! Но бои один на один! Что же делать?! У нас всегда есть выход! — Сила удачи, — Полночь прошлась по арене. — Это тоже сила. Случайным образом мы выберем одного участника, автоматически занимающего третье место. — Если он захочет забраться выше — придëтся попотеть и победить двух других претендентов на призовые места! — Сущий Мик захлопал в ладоши. — О, черти. Изуку? — Хитоши повернулся к другу. Тот как-то разочарованно смотрел на пустой пакет из-под молока. — Не хочу так. Давай ты? — Изуку надул губы. — А что, и не придëтся лишний раз показывать причуду. Хитоши усмехнулся: — Это не от твоего желания зависит. Изуку хмыкнул: — Поспорим?***
— И-и-и вот! У нас пять номеров: от одного до пяти соответственно! Первый номер будет выступать против четвëртого, второй против пятого, а третий — автоматически проходит в финал! Здорово мы придумали, да? — Сущий Мик рассмеялся. — Поехали! — на экране вместо турнирной сетки теперь была «счастливая» рулетка. — Номер раз — Иида Тенья! Номер четыре — Монома Нейто! Номер два — Тодороки Шото! Номер пять — Мидория Изуку! И-и-и номер три — Шинсо Хитоши! О, нет, у нас всë меньше шансов разгадать тайну тëмной лошадки 1-А класса! — Сущий Мик драматично закатил глаза, кладя руку тыльной стороной на лоб. — Но ничего! Другие претенденты заслуживают не меньшего внимания! Пока прервëмся на небольшую паузу! Иида Тенья и Монома Нейто! Готовьтесь к бою-ю-у! Изуку хмыкнул, толкая Хитоши локтем под ребро. В ответ сиреневовласый вздëрнул одну бровь вверх. — Ты как это сделал, колдун чëртов? Изуку показал Хитоши язык: — Совпадения созданы для тебя, вот и всë!***
— Мы вернулись после паузы, чтобы увидеть его! Бо-ой Ииды Теньи и Мономы Нейто! — Сущий Мик всë также весело комментировал происходящее. Кажется, он не устанет это делать. — Мистер «я скорость» и мистер «художественный фильм»! Ну, что же? Кчау! — Шота звонко хлопнул себя по лбу. Если бы он не знал Хизаши, то спросил бы, под чем он, и попросил того же в двойном размере. — Что же, — Нейто опять что-то делал на трибуне 1-А класса. Уходил ли он вообще? Кто знает. — Мне пора выходить! — парень потянулся, отступая в сторону и встречаясь глазами с Шото. — О, парень-ледышка! Одиноко? Лицо попроще сделай, и люди к тебе потянутся, вот увидишь, — Нейто непринуждённо похлопал Шото по плечу. — Бывайте. — Он только что?.. — Денки повернулся к Хитоши. Тот кивнул. — Видимо, да. Смело. Одаряя всех своей насмешливой улыбкой, Нейто спустился на арену не спеша. Такой же неторопливостью, но более нервозной, ответил ему Тенья. — Готовы? — Полночь дежурно улыбнулась. — Поехали! — И она туда же, — Шота закатил глаза. Хизаши рассмеялся. Тенья сорвался с места. Что бы ни задумал Нейто, Тенье просто нужно быть быстрее. Но, стоило ему приблизиться, как ухмылка Нейто стала ещë шире, превращаясь в оскал. — Знаешь ледниковый период? — мороз пробежался по пальцам Нейто. — Я устроил. Ледяные глыбы с треском расползлись в стороны, как плетущие свои узоры пауки. Они потянули свои пушистые лапки к противнику, остро жаля его холодом. Мотор в ногах Теньи замëрз, и нижняя часть тела парня застыла на месте. Он был не в силах пошевелиться. — Иида? Можешь двигаться? — учтиво поинтересовалась Полночь. Тенья отрицательно качнул головой. — Иида Тенья не может двигаться! Победитель — Монома Нейто! — трибуны загудели. Несмотря на то, что это был третий быстрый бой за счëт льда, зрителям нравилось смотреть на беспомощность людей перед этой стихией. Как безжалостно.***
Изуку выполз в коридор за молоком. Скоро снова его бой. Он надул губы. — Почему нельзя подольше отдохнуть? Почему этот бренный мир так жесток со своими детьми? Почему… — тут автомат брякнул, и Изуку отвлëкся от философских речей. — О, молоко. Отдай его сюда, мой милый… Шото наблюдал за Изуку, не скрываясь. Мальчик болтал сам с собой, но Шото это мало напрягало. Да, странно, но у него другое дело к Изуку. — Мидория. Мальчик, сидящий по-турецки перед автоматом на полу, проткнул трубочкой упаковку молока и заинтересованно обернулся. — О, Шото! Не против, если буду звать тебя так? Когда говорю «Тодороки» — вспоминается один горящий мусорный бак. Вынести бы его куда-нибудь… — Шото слегка нахмурился. — Ты говорил со Старателем? — Да, — Изуку кивнул и продолжил пить молоко. Через минуту Шото перефразировал вопрос: — О чëм ты говорил со Старателем? Изуку выставил палец вперëд, будто прося подождать. Он сглотнул молоко, которое до этого морозил во рту, и вновь повернулся к Шото: — О твоей семье. Шото моргнул: — Ты знаешь о браках ради причуд. — Отвратительно, скажи? — Изуку втянул молоко через трубочку. — Мало того, что опасно для матери, так и для ребёнка тоже. Глупости эти ваши браки ради чего-то, кроме любви и уважения. Вообще, Старатель неплохой герой, но и только. Такой себе семьянин. — Да, — Шото хотел спросить что-то ещë, но голос Сущего Мика сказал им готовиться к бою. — Я. Одолею тебя. — Ага, удачи! — и вновь Изуку уделил всë своë внимание напитку, зажатому в холодных пальцах.***
— И-и-и! Последний бой перед финалом! Тодороки Шото — холодный снаружи, но в то же время горячий всë также снаружи парень! И Мидория Изуку — жуткий тип, наверняка знает, кто на каком кладбище тусуется в разные фазы луны, — Сущий Мик понизил голос до шëпота: — Напиши мне, если правда знаешь, я никому не скажу. Готовьтесь! Шото вышел на арену, холодно оглядываясь по сторонам. Старатель смотрит на него. Фыркнув, Шото перевëл взгляд на Изуку, который весело хлопал в ладоши, отбивая какой-то ритм. И он босой. В какой-то момент его обувь исчезла и больше не появилась. Шото не мог вспомнить. — Готовы? — Изуку снова вëл себя странно: сидел на земле. Просто сидел на земле, качаясь туда-сюда. — Полагаю, что ты тоже готов, Мидория, — мальчик кивнул, подобно болванчику. — Ну, начинайте, милашки! Шото цыкнул. Он не собирается затягивать бой. Лëд мгновенно вырвался, подвластный своему хозяину. Та ситуация с Нейто несколько покоробила Шото. Это его лëд. Изуку, всë ещë сидящий на земле, оказался закован со всех сторон. Шото усмехнулся. На что вообще надеялся зеленоглазый мальчишка, если относится к сражению так небрежно? Шото уже собирался расслабиться, а Полночь объявить победу Шото, как лëд треснул. Из трещин постепенно вылез Изуку: нога, голова, рука… и вот, он чихает, как котëнок, притворяясь окоченевшим. — У-у-у, чувствую себя Капитаном Америкой после крионизации! Освежает неплохо, Эльза! — Изуку показал ему большой палец вверх. Шото сверкнул вмиг похолодевшими — куда там ещë? — глазами. — Моя очередь! — Изуку засмеялся, а вокруг него завыл ветер. Этот ветер был плачем мëртвых. Тех, кто выбрал своей смертью окоченение. Прыгали в ледяную воду, зная, что обратно уже не всплывут; выходили на мороз в домашней одежде, надеясь не вернуться, и не возвращались; лезли высоко в горы ради чего-то далëкого, веря в свою скорую смерть. Они хотели умереть от ледяного холода настолько, что возненавидели свою же страсть. Это больно, это страшно — умирать. Даже если очень хочется. И сейчас живые мертвецы стеной стояли перед Изуку, принимая на себя злосчастный холод льда. Они разрушали его своим плачем, потому что ненавидели причину своей давней смерти. Губы Шото сжались в плоскую линию. Мертвецов не брал лëд, ведь они умерли от него. Огонь — как полная противоположность льду — должен был разогнать эти сломанные души. Но Шото не хотел этого делать. — Чего ты добиваешься? — Шото едва ли не рычал. Холод пробирал до костей уже его самого. — Огонь, Шото. Тебе он может помочь! — Изуку улыбнулся. — Я не собираюсь использовать его огонь! На самом деле Старатель купил тебя, да?! Чтобы заставить меня сделать это! Изуку надулся: — Ты мог обвинить меня в чëм угодно, но это — уже слишком! Я обижен, ты в курсе? Ни за какие деньги я не буду работать на этого отца года! Я тебе помочь пытаюсь, придурок! — Изуку показал Шото язык. — Потому что это нечестно! Нечестно! У кого-то и малой доли твоей силы нет, а ты отказываешься от половины! Если бы это была не твоя сила, то ты бы сейчас не мëрз, как собака! Твоя причуда — одна, можешь у Нейто спросить! И она твоя! Шото вздрогнул. Эта экспрессивная театральная истерика Изуку что-то толкнула в нëм. Изуку улыбнулся, когда чистое, неподвластное неумелому ребëнку пламя вырвалось наружу. — Ты пожалеешь, — Шото говорил это с неким сочувствием. — Я сам не так прост, Шото! — Изуку мягко улыбнулся. Живые мертвецы исчезли, преследуемые огнëм. А Изуку театрально вскинул руки в стороны: пламя, будто подыгрывая его представлению, взметнулось вверх. Кудри Изуку слегка приподнялись, глаза сверкнули, как капля яда, стекающая с острия клинка. И вновь он затянул, но в этот раз не звонко и надломлено, а мягко и вкрадчиво, будто колыбельную:Закрыв глаза, я вижу только
Глухую тьму прошедших дней.
И времени прошло уж сколько,
Но я с ума схожу сильней.
Забыто в завтра я смотрю,
Не видя ничего за тем,
Сколь много на себя беру,
Что вновь и вновь я должен всем.
Во мне бушуют лëд и пламя:
И знаю точно я давно,
Что жизнь меня, так сильно раня,
Не научить стремится вновь.
Но, изучив во многом яркий
Пустой парад прошедшей жизни,
Я понял — поглотил немаркий
Нас голос глупый и корыстный.
Надеюсь, солнце вмиг восстанет,
И в наше завтра свет прольëтся,
И может, прошлое не станет
Нас беспокоить и сотрëтся.
Шото застыл. О ком пел Изуку? Сам о себе? О Шото? Сложно понять этого человека. Изуку оскалился. Петля перетекла в руку. Шото, будто очнувшись, вскинулся, чувствуя опасность, и пламя в его руках заревело, собираясь уничтожить врага. — Дело пахнет жареным! — Сущий Мик, наконец-то, смог отмереть от созерцания происходящего. Борьба не схожих и не диаметрально противоположных стихий; это было чем-то другим. На арене ревело пламя. Остатки льда с жалобным треском рассыпались на мелкие осколки и бились о землю, как подстреленные птицы. Изуку прикрыл глаза, шагая в адскую бездну. — Что ты… — тихого голоса Шото не было слышно. Он хотел отозвать пламя, но то было непокорно хозяину, как дикий, неприрученный кот. Шото не знал, что делать, пока прямо из пламени навстречу ему не потянулась рука. Глаза Шото округлились. В руке была крепко зажата петля, уже опутавшая Шото. Изуку вышел из огня. Казалось, пламя не тронуло ничего на нëм. И Шото отступил назад, оказываясь за разделительной линией. Пламя стихло, пыль осела на землю. — Т-тодороки Шото за пределами арены! Победитель — Мидория Изуку! — зрители замялись, прежде чем начать аплодировать и кричать что-то о хорошем зрелище. Изуку подошëл к замершему Шото, наклоняя его, привстал на носочки и прошептал: — Никогда не списывай противника со счетов, пока не увидишь его могилу.***
— Кто бы мог подумать?! — Сущий Мик взволнованно голосил. — И-и-и! В финале у нас!! Монома Нейто из 1-В, Мидория Изуку и Шинсо Хитоши из 1-А! — Хизаши на пару секунд замолчал. — Ко мне только что поступила информация, что Шинсо Хитоши не хочет продолжать бои и согласен автоматически получить третье место! Что же, уважаем его мнение! Арену мы успели подлатать, — Шота хмыкнул. «Подлатать» — слишком слабо сказано! — И прошу на поле боя Моному Нейто из 1-В и Мидорию Изуку из 1-А!! В этот раз Нейто хоть и вышел так же уверенно, как в прошлый, но внутри он понимал, что сделать что-то против Изуку не сможет: не с теми картами на руках. Изуку же был максимально расслаблен и считал количество людей на стадионе. — Готовы? — Полночь уже не обращала внимания на отвлечëнность Изуку. — Начали! Нейто даже не успел сдвинуться с места, как рука Изуку взметнулась вверх: — Я сдаюсь, — мальчик спокойно пожал плечами. Полночь странно на него посмотрела: — Ты уверен? — Изуку вздëрнул бровь. Разве она должна уточнять? — Хорошо. Мидория Изуку из 1-А сдаëтся и занимает второе место. Монома Нейто, как победитель в финале, занимает первое место на спортивном фестивале Юэй! — трибуны явно были недовольны таким исходом. Но Изуку было всë равно. Он продолжил считать количество людей. Нейто же ошарашенно смотрел на Изуку. — Зачем? — всë, что он мог сказать. — Узнаешь, — Изуку подмигнул ему.***
Церемония награждения. Изуку стоял на втором месте на пьедестале. Всемогущий, раздававший медали победителям, немного нервно спросил: — Мидория, мальчик мой, — Изуку показательно скривился, — твоë решение сдаться было… неожиданным. Я думаю, многим интересно, зачем ты это сделал. Изуку окинул взглядом притихшие трибуны. — Знаете, — зелëные глаза сверкнули. — Победителями всех прошлых годов на спортивном фестивале были ученики геройских классов «А». Так почему бы в этот раз классу «В» не блистать? Для разнообразия! — Изуку лукаво усмехнулся, смотря на ошарашенные лица людей вокруг. — Плюс Ультра и через тернии к звëздам! — яркая улыбка Изуку не сходила с губ.***
В кабинет Рë постучали. Он подошëл и приоткрыл дверь. Изуку. С каких пор этот мальчик стучится перед тем, как войти? Обычно он слышит, есть ли кто-то на сеансе, и тактично ждëт, если есть. А если никого нет — заходит сам, без стука. — Изуку? — Рë сверху вниз смотрел на опущенную голову мальчика. Тот, видимо, вернулся после спортивного фестиваля в Юэй, а не пошëл домой или праздновать победу с друзьями. Тут руки Изуку взметнулись, и он носом уткнулся куда-то в грудь Рë, крепко сжимая его рëбра в объятьях, как в тисках. Мужчина в ответ отступил на шаг назад, чтобы они оба оказались в кабинете, и закрыл дверь. — Изуку. Расскажешь, что случилось? — мальчик отрицательно замотал головой. — У меня есть новый чай. Можем попробовать его вместе и поговорить, — голова Изуку заинтересованно приподнялась. Рë по-доброму усмехнулся, хватая Изуку под мышки и усаживая на давно обитающую на полу подушку. Мальчик скинул обувь и уставился на Рë нечитаемым взглядом. Пока кипел чайник, Изуку заговорил: — Денки спросил, есть ли у моей причуды минусы. Не то чтобы это проблема — спрашивать… — мальчик начал вычерчивать пальцем на ковре невидимые узоры. — Но стало… ну, знаешь, стало так всë равно. Они ведь не знают, что я плачу за свою причуду. — И чем же ты платишь, Изуку? — Рë разлил чай по кружкам и поставил одну перед Изуку. Мальчик отхлебнул горячего напитка. — Частичкой себя. Иногда мне кажется, что я умираю снова и снова. И в голове вроде пусто, а вроде там так много всего. И, знаешь, Рë… я иногда думаю. А умру ли я когда-нибудь вообще? И как представлю, что если нет… то тогда я понимаю одного очень нехорошего человека, — Изуку горько усмехнулся. — А я не хочу, Рë. Потому что тот человек давно уже не человечен. Вообще, — Изуку резко перевëл тему. — Иногда мне кажется, что я уже мëртв. В смысле. Я живу в посмертном бреду. Потому что в реальности не может быть всë так хорошо. Здесь дети дружелюбны, и говорить с ними легко; здесь взрослые внимательны к подросткам, они готовы выслушать любые проблемы. У меня такого ещë не было. Так точно ли я существую? И ты, Рë. Может, я выдумал тебя? — Изуку, — Рë вздохнул. — Ты был с ужасными людьми. Но не все такие… — Знаю, — мальчик перебил Рë. — Знаю. Но для меня это слишком ново. И даже если это сон или предсмертный бред… Я не хочу, чтобы это закончилось. Я не хочу просыпаться. Я не хочу умирать. И никогда не хотел. Я не хочу винить кого-то в своей смерти, но и умирать сам я не хотел. Возможно, лишь немного отдохнуть, чтобы с новыми силами менять свой мир.***
Изуку вышел из кабинета Рë. Шагая по коридору, он услышал знакомый голос. Видимо, Тенья тоже решил зайти в Юэй, а не праздновать что бы то ни было. — Я не понимаю… — голос из телефона. Похож на голос Теньи. — Что такое, брат? — Тенья обеспокоенно поджал губы. Или сделал что-то такое, если судить по его характеру. — Убийца Героев. Он просто… прошёл мимо меня. Будто бы обычный гражданский. Изуку, подслушавший разговор по слишком уж громкой связи, усмехнулся. Всë-таки Чизоме послушал его, да? Нужно бы угостить линчевателя чаем. Первая встреча Чизоме и Изуку была не самой удачной: если коротко, то линчеватель пырнул другого линчевателя катаной. — Не очень приятно познакомиться, — вставший с асфальта Изуку протянул руку Чизоме. — Я — Висельник. Не по своей воле. И если ты запачкал мне дневник, то я снесу тебе башку. Чизоме хмыкнул. — Ты что, принцесса? Ведëшь личный дневник? Изуку гордо выпрямился. — Да, я — принцесса! А ты не то что на рыцаря, на чудище не тянешь! — осталось найти мафиозника, и дело в шляпе, можно показывать представление Хитоши!