Звуки с первого этажа, отражаясь от каменных стен церкви, тихим эхом доносились до ушей парня. Он не знал, что происходит внизу. Если честно, ему вообще было наплевать. Боль до сих пор ломала тело, доходя до рук и ног, которые за это время затекли и успели похолодеть, такой же холодный липкий пот покрыл тело. Ледяная плита морозила горячую щеку. Слёзы продолжали выходить тонкими струйками из покрасневших глаз, покрывая под собой пол, образовывали маленькую лужицу. Забитый нос и заклеенный рот затрудняли дыхание.
Ощущение, что на Чифую очень сильно наступили, но не смогли раздавить, жгло изнутри. Мысли возвращались к произошедшему, картинками проносясь перед глазами. Мозг как будто специально подкидывал самые отвратительные моменты, добивая парня. Он бы хотел об этом не думать, но в голове больше ничего не было. Необъяснимая пустота и одиночество сковывали свои тиски. Непонятные чувства предательства, проигрыша и униженности своей тяжестью прижимали к земле.
Мацуно не заметил, как шум снизу прекратился. Он остался один. Кисаки был прав, его здесь искать не будут. Вряд ли вообще про это место, кроме служителей церкви, кто-то знает.
Негромкие шаги вдруг раздались на лестнице, после разошлись по помещению. Всё внутри передёрнуло дрожью, сердце забилось быстрее, а хриплое дыхание участилось. Страх заставил замереть и прислушаться к тихому шарканью. Это мог быть тот
человек, чьё имя Чифую теперь даже мысленно не мог произнести.
Голова и тело были повёрнуты в противоположную сторону от двери, не позволяли увидеть человека, который поднимался наверх, а позже оказался в дверном проёме. Парень мог только догадываться, кому понадобилось заглянуть на третий этаж так поздно, и молиться, чтобы это оказался не
он.
— Чифую? Ты здесь? — прозвучал до боли знакомый и родной голос, отдавшийся внутри теплом, от которого пустота стала ощутимей. Мацуно никогда не верил в слёзы счастья, но именно сейчас они появились на его глазах.
Медленные шаги сменились бегом, приближаясь к парню. Чифую аккуратно подняли за плечи, усадив на пол. Мокрые щёки обдало прохладным ветром, кожа покрылась мурашками. Парень выглядел полуживым.
— Чё эти клоуны сделали с тобой?! — Баджи сел на корточки, подтягивая к себе младшего. Лёгкий страх перерастающий в панику, сковывал движения Кейске. Силясь подавить накрывшие его эмоции, Баджи одной рукой, еле касаясь, без резких движений начал снимать скотч с форменной одежды, освобождая занемевшие руки парня. Вторая придерживала с трудом сидящего Мацуно, в любой момент готового снова оказаться на земле. Кейске не хотел лишний раз прикасаться к младшему, боялся, что может сделать ещё хуже, больнее.
Голова упала на плечо друга. Она казалась до безумия тяжелой, а шея – ватной. Парень выдохнул с облегчением, когда плечи больше ничего не сковывало.
— Бля, знал же, что надо идти вдвоём… — тело Мацуно совсем не хотело его держать. Баджи с громким скрипом, отдавшимся в ушах, отклеил скотч от лица парня. Слюни вперемешку с кровью потекли по губам и очертили подбородок. Чифую убрал их рукавом формы, размазав по щеке. — Ты в порядке? У тебя все глаза красные. — Старший попытался смахнуть остатки слез большим пальцем руки, но от него отмахнулись. Чифую сделал это небрежно, как будто отгонял от своего лица надоедливую муху. Кейске показалось это странным, Чифую никогда так не реагировал на подобные непринуждённые действия. Он понял, что парень, скорее всего, сейчас обижен на Баджи, потому что второй пришёл тогда, когда драка уже закончилась, а Мацуно по сути упустил шанс лишний раз стереть костяшки своих пальцев на руках, что он, не признаваясь, любил делать. — Ты так сильно расстроился из-за того, что они тебя сюда скинули?
— Что произошло? — Чифую посмотрел на друга, пропуская вопрос мимо ушей. Не было смысла на него отвечать, это сейчас не главное. Парень не хотел злиться на своего друга, понимал, что у него были дела намного важнее и тот бы попросту не успел добраться до Мацуно вовремя. Но всё же парню что-то не нравилось, хоть он старался отогнать от себя все плохие чувства.
Младший оглядел друга, который был весь помятый и покоцанный, как будто его сбил грузовик с сорокового этажа. Побитый, местами с ссадинами и запёкшейся кровью. Парень догадался, что кулаков избежать не удалось, а Кейске все-таки успел приехать, как и сказал Такемичи.
— По дороге расскажу, сейчас уже все ушли, нам тоже пора. — Старший встал в полный рост, вслед за собой утягивая Чифую, чья рука разместилась на плече Баджи. Мацуно неустойчиво стоял на своих двоих. Пол казался скользким, а конечности какими-то ватными. Кейске не спеша, так чтобы парень успевал ковылять за ним, направился к выходу. — Я на байке, так что щас быстренько доберёмся. Во всяком случае, хорошо, что тебя там не было, а то пизды бы такой огрёб, что мать родная не узнала.
Почему-то после этих слов сердце защемило. Глаза снова наполнились слезами. Баджи правда думает, что это, прокручивающееся чёткой картинкой перед глазами, намного лучше?
— Ты серьёзно из-за этого расстроился? — Баджи не мог успокоиться. Он хотел понять в чём проблема Мацуно. Кейске ожидал увидеть радость на лице младшего, но этого не произошло. Слабая волна беспокойства постепенно становилась сильнее, она была готова накрыть его с головой. Кейске не думал, что Чифую может переживать и, тем более, заплакать из-за такой глупости. Всё закончилось хорошо, и никто не пострадал, как хотел Такемичи, как они хотели втроём. — Не вижу радости на твоём лице. Мы успели всех спасти, никто не умер, все живы. — Рука старшего потрепала Чифую за бок, но младший, как реакцией на это действие, остановился на месте, не желая идти дальше. Было видно, что парень собирается с мыслями, но зачем?
— Нет… Я рад… В-всё супер… Просто мне к-кажется… — Чифую понимал, что он должен поделиться проблемой со своим другом, пока ещё есть шанс что-то исправить, но любые попытки высказаться застревали комом в горле. Ему было противно произносить эти слова. Но ещё больше Мацуно не хотел признавать того факта, что с ним могло такое произойти. Он как будто своей собственной рукой подписывал себе смертный приговор.
— Что-то случилось? — уже серьёзно и с твёрдостью в голосе спросил Кейске.
Вот он, вопрос, который мог развязать младшему язык, и сейчас Чифую может рассказать всё, смотря прямо в янтарные глаза напротив, наполненные теплом и светом, ничего не утаивать. Но что-то вдруг его остановило. Парня же могут высмеять, неправильно понять или начать добивать его же собственноручно. Ток прошёлся под кожей. Нет, Мацуно не может говорить о таком, этого нет в приличном обществе, нет даже таких слов которые могут это описать так, чтобы на него не начали смотреть косо. Смотреть как на больного, с жалостью и сочувствием. Но больше всего парня пугало отвращение к себе, которое он мог и не желал увидеть во взгляде, давно ставшим родным. Отвращение и брезгливость, как к чему-то грязному и противному.
—
Нет… — слова застряли в глотке, это всё, что мог выдавить из себя Мацуно сиплым голосом. Младший перевёл взгляд на носы своих ботинок. Он не мог вынести этого выжидающего давления, которое было в чужих глазах. Если бы Чифую сказал, легче бы не стало ни ему, ни человеку рядом.
От такой слабости хотелось быстрее вернуться домой и лечь в кровать, чтобы завтра утром проснуться от лучей солнца, пробивающихся сквозь зашторенные окна, и понять, что это был всего лишь сон, ночной кошмар, который мучал Мацуно всю эту до бесконечности длинную ночь. Но от понимания того, что этого не произойдёт, парень сжимался в руках друга, пока тот помогал ему спуститься по лестнице.
***
Чифую всегда любил ездить по ночному городу на мотоцикле вместе с Баджи. Прохладный ветер приятно обдувал горячее лицо, заставляя забыть о дневных заботах, о проблемах дома, школе и домашних заданиях, которые парень всегда делал перед уроком на коленке. Руки обхватывали талию старшего, крепко держали, боялись отпустить. Ночью, когда тёмный купол опускался на улицы, всё ощущалось совершенно по-другому. Как будто открывалось второе дыхание, чтобы была возможность наслаждаться по-особому свежим воздухом, а глаза видели больше, чем днём.
Мама Мацуно редко бывала дома. Ночные смены, которые ей приходилось отсиживать от корки до корки, вынуждали женщину сильно уставать, но прибавка к зарплате того стоила. Порой, когда она всё же оставалась и ночевала дома, ей так же приходилось не спать, но теперь уже из-за сына, любящего поздние прогулки. Женщина часто ругала и просила, чтобы парень прекратил этим заниматься. Грозилась ограничить его общение с Баджи на максимум. Она переживала за здоровье и режим сна Чифую, хотя сама же этим пренебрегала. И парень также часто извинялся, но всё равно продолжал делать всё по-своему, он не мог оставить своего друга без компании, а себя – без очередного заезда по ночному Токио до рассвета.
Когда мама была дома и не выпускала его на улицу через входную дверь, Чифую приходилось лезть через окно своей комнаты, что через некоторое время стало цеплять глаз женщины. Разговоры об опасности такого занятия не помогали. Он как будто не хотел слышать её. В какой-то момент женщина просто сдалась. Без мужской поддержки рядом было трудно воспитывать сына. В настоящем она могла лишь надеяться, что с её любимым мальчиком ничего страшного не произойдёт, и скрещивать пальцы на удачу.
***
Холодный зимний ветер бил по красному от слёз лицу. Мокрые дорожки уже давно успели высохнуть. Прошлась очередная волна мурашек, парень сильнее вжался в спину Кейске, пытаясь унять эту надоедливую дрожь. Чувство свободы, которое парень отчётливо ощущал в ночных заездах, подобных этому, стало удушающим. Проезжая мимо разноцветных билбордов и витрин с выставленными на них рождественскими украшениями, Чифую прикрывал глаза. Громкий смех и всеобщая радость чувствовалась ударом под дых. Он не понимал, почему все так себя ведут и почему он не мог почувствовать что-то кроме пустоты, как вакуум разрывающей всё изнутри. К горлу подступала тошнота от такого количества света, красок и чужих голосов.
Всю дорогу Баджи что-то рассказывал, но младший либо не слышал, либо не хотел слушать. Слова, подхваченные ветром, разносились во все стороны, но никак не доходили до ушей получателя. Странно подумать, но буквально пару дней назад Мацуно был бы рад прокатиться по Токио перед Рождеством вместе с лучшим другом, чтобы в большей степени проникнуться этим настроением. Но сейчас младший не получал никакого удовлетворения, наоборот ему становилось только хуже. Чифую начинал злиться на Кейске, который, по его мнению, выбрал самую длинную дорогу до дома. И его слова о том, что они доберутся очень быстро, перестали иметь значимость и обратились в ложь.
Прошла целая вечность перед тем, как мотоцикл остановился. Чифую наконец-то мог открыть глаза и перестать жаться к спине Баджи. Мацуно как ошпаренный оторвался от своего друга и спрыгнул на землю. В голове звучала только одна фраза «домой и в ванну». Быстрым шагом он начал удаляться, никак не реагируя на просьбы друга подождать пару минут, пока тот разберётся с байком.
— Чифую, с тобой все нормально? Ты чего убегаешь? — только рядом с квартирой Мацуно старший смог перехватить руку парня, остановив и перекрыв пути к отступлению. Чифую резко выдернул кисть из лап Кейске, ему стало мерзко от этого прикосновения.
— Я не убегаю. — Грубо прошипел парень, спиной приближаясь к двери, держась на расстоянии от друга. — Просто устал и хочу домой, спать и всё такое. — Чифую постарался смягчить тон, глаза смотрели куда угодно, только не на Баджи. Второй молчал, при свете тусклой лампы изучал Мацуно, собирал его образ воедино, не желая ничего упускать. Младший же чувствовал себя голым под этим взглядом. — Чего смотришь? — парня раздражал этот внимательный взгляд, он чувствовал необъяснимый стыд перед старшим.
— Ничего. — Кейске перестал давить на младшего, но его что-то насторожило, только он не мог понять что именно. Поэтому решил отступить и не нагнетать обстановку. — Какой-то ты странный.
— Ничего не странный, такой же как и обычно. Что-то ещё? — Чифую исподлобья посмотрел на старшего, своим взглядом давая понять, что тому пора идти. После парень развернулся и, поглядывая через плечо, стал разбираться с замком квартиры.
Он боится?
— Нет… Совсем ничего. — Рука забралась в волосы и почесала затылок. Баджи думал, что он ещё может сказать, хотя понимал – Мацуно не намерен вести диалог. Собравшись с мыслями, старший выдохнул. — Ну тогда, ещё увидимся? — слова, которые пустили по спине табун мурашек. Чифую сжал дверную ручку, отчего костяшки на пальцах побелели.
— В школе. — Нервно бросив и не собираясь ни минутой больше оставаться на лестничной клетке, младший скрылся за дверью, пропадая из поля зрения Баджи и не дожидаясь от него ответа.
— С Рождеством, кстати, ты не хоче… — Дверь закрылась прямо перед носом. Рука спряталась в кармане. Кейске ещё пару минут тупил взгляд в дверь. Он хотел позвать Чифую к себе домой, чтобы тот не оставался один в Рождественскую ночь. Дома никого не было, его мама на работе – ночная смена. Но младший выражал явное желание остаться наедине с собой. - Ну не хочешь, как хочешь...
Пожав плечами и тяжело выдохнув, парень направился на свой этаж. Не было смысла ждать, что Мацуно передумает, разрешит ему войти и они, как всегда, после хорошей взбучки, будут помогать обрабатывать друг другу раны.
Но это даже к лучшему, дома Баджи уже давно ждала разъярённая мама, которая снова надаёт ему тумаков за то, что Кейске неизвестно где шляется поздно ночью. А ведь ещё придётся как-то объяснять синяки, чтобы женщину не хватил удар.
