Кривое зеркало

      Спрятав опухшее лицо в ладонях, Жданов сидел, согнувшись, на диване, пытаясь понять, в какой момент он вчера отключился. Он совершенно этого не помнил. Помнил только, что пить начал еще до обеда, потом в баре с Малиновским, потом дома, сцена с Ларисой, звонок Кати. Господи, стыдно-то как! Андрей замычал, будто в предсмертной агонии. Голова ужасно раскалывалась, кружилась, в желудке сидела тяжелая тошнота. При одной только мысли даже о стакане воды лихо воротило, хоть и пить хотелось страшно. Собрав остатки воли в кулак, он поплелся в ванную, скинул одежду и рухнул, включив на всю почти холодный душ. Прохладные капли освежали, становилось лучше. Его тело возвращалось к жизни, что несомненно радовало. Нужно было что-то решать с Ярославой. Первым делом Андрей собирался ей просто позвонить, но были опасения, что Яся всё же прежний номер сменила. Решив не гадать дальше, Жданов слегка обтерся полотенцем и поволочил немного ожившие ноги обратно в гостиную на поиски мобильного. В трубке послышались длинные гудки — номер был действующий. Андрей напрягся, даже губу закусил в ожидании. Он не слышал голос Яси почти год. Она ни разу не позвонила и не написала ему за все это время. Он почему-то был уверен, что она возвратилась в Европу, даже, может, сошлась с Воропаевым, и теперь они вновь строили козни против «Зималетто», придумывая очередной гнусный план. — Алло! — раздался голос после долгого ожидания. Это была она. У Андрея внутри ёкнуло. Нужно было начинать разговор, но он будто онемел на те короткие секунды. — Говорите! — повторила Яся уже с долей раздражения. — Ясь, это я. Андрей… Жданов. — Я узнала тебя, а еще у меня записан твой номер, — усмехнулась она в трубку как будто непринужденно. — Поэтому так долго не брала? — Жданов тоже попытался издать подобие смеха. Вышло криво. — У меня с недавних пор мобильный всегда на беззвучном. Что ты хотел? Я просто тороплюсь, у нас тут массаж и гимнастика. — Ты в спортзале? Я отвлекаю? — В каком спортзале, Жданов? — Ярослава звонко рассмеялась. — Я с Тёмой в поликлинике на процедурах, — на заднем фоне послышался нежный детский лепет. Малыш разошелся не на шутку и принялся гулить всё громче и громче. Сердце Андрея приятно защемило. Как же его умиляли эти детские «агу». Он и подумать не мог до рождения дочки, что этим можно восхищаться. — Ясь, ты почему мне ничего не сказала? — А я должна была обивать твои пороги, демонстрируя всем свой живот? Тебе и без меня скандалов в прессе хватило. Один переход Кати в «7 group» чего стоит, а тут еще я на сносях. Андрей молчал, пытаясь переварить всё то, что говорила Ярослава. Всё оказалось правдой. Она действительно родила ребенка, и по большей вероятности, это был его сын, но спрашивать об этом прямо было почему-то боязно. — Нет, но ты могла хотя бы позвонить? — Зачем? — вопрос Яси прозвучал спокойно, но почему-то совершенно сбил адресата с толку. — Зачем?! Да как это зачем? А если это мой ребенок?! Ты об этом не думала? — воскликнул Жданов, ошалев от похмельного прострела в голову. — Что ж вы меня без ножа все режете! — А если без «если», Андрей? Да, я говорю тебе прямо, Тёма — твой сын. Кроме тебя так никто не пренебрегает контрацепцией. А почему не звонила? Да потому, что не хотела! Не хотела привязать к себе мужика ребенком! Не хотела этого унижения! Ты ведь забыл обо мне… — Яся тяжело вздохнула, отвлекшись на несколько секунд на малыша. — Ты, как обезумевший, пытался вернуть жену, а потом глянец так и пестрил твоими снимками с Ларисой Полянской. Мне не было места в твоей жизни! — Я хочу увидеть сына! — отчеканил Жданов тоном, не терпящим возражений. — Приезжай. Адрес скину по смс, — ответила коротко Ярослава и поспешила отключиться, сославшись на подошедшую очередь в кабинет массажа. Послевкусие от разговора сидело внутри тошнотворным грузом. Яся была слишком нейтральна, слишком обыденна. Она не устроила сцен, не бросала трубки, а Жданов как раз рассчитывал на это. В общем, вела себя так, будто ей было совершенно всё равно. Даже смс с адресом выслала без промедлений. Андрей с трудом подавил желание выпить и поспешил набрать номер секретаря: — Марина, забронируйте мне билет на завтра в Ростов на Дону, на первый рейс. Да, окажите услугу, пожалуйста.

***

      Ростов встретил Жданова неприветливым моросящим дождем. Крупные капли отбивали чечетку по городским крышам, небо заволокло свинцовыми тучами, хоть по прогнозу к обеду и обещали солнце. На улице удушающе парило. Город предрекал скорую грозу, а потому нужно было срочно ловить такси и ехать по адресу. Пятиэтажка, где жила Ярослава с сыном, находилась на окраине. Андрей окинул взглядом небольшой зеленый дворик и уверенно направился к обшарпанному угловому подъезду. Яся открыла ему сразу. — Тщщ, Тёма только уснул, — шикнула она, махнув Жданову рукой. Андрей вошел молча, лишь кивнул в знак приветствия, протянул ей торт и букет нежно-коралловых роз. Ярослава букет приняла сразу и исчезла на кухне в поисках вазы, пока Жданов стоял на пороге в прихожей. Пройти ему что-то мешало. В душе вдруг поселился страх и дурацкое смятение. — Снимай обувь, проходи. Я пока чайник поставлю, — проговорила хозяйка квартиры, высунув голову из-за дверного косяка. Андрей снял туфли, повесил на вешалку плащ и неуверенно последовал на голос Яси. Она обитала в маленькой, серой хрущевке с двумя смежными комнатами и кухней в четыре метра. Таких квартир Жданов уже давно не видел, если только в кино. Было чисто, белая скатерть на столе поражала своей идеальной кипельностью. За окном, на старом застекленном балконе, сушились детские вещи. — Ты живешь здесь одна? — спросил невпопад Андрей. — Да, с сыном, — ответила Яся и села напротив. Она еще сильнее исхудала. Лицо было изможденным, но таким же красивым, как и раньше. Длинные черные волосы, собранные на затылке в высокий пучок, местами поседели. Так странно для молодой женщины. — На что же ты живешь? — Помогаю с бухгалтерией нескольким ИПэшникам. Платят немного, но на жизнь хватает, — она снова подскочила и замаячила по крохотной кухне. — Чай или кофе? — Чай, — ответил отрешенно Жданов. Они молча пили пресный зеленый чай, безжалостно обжигающий нёбо. Каждому было, что сказать, но никто не решался прервать эту мучительную тишину. В какой-то момент из комнаты раздался жалобный детский плач. Яся подскочила и бросилась к ребенку, а Андрей так и застыл в оцепенении. — Посмотри на него! Какой он сладкий! — Ярослава вернулась на кухню с пухлощеким младенцем на руках. Ее исхудавшее лицо просияло небывалой нежностью. Она так трепетно держала на руках свое дитя, что Жданов невольно залюбовался. — Можно? — Подержи, — кивнула Яся, передав ребенка отцу. — Он так на тебя похож, взгляни! Артём был действительно копией Андрея. Он даже смутился от такой явной схожести. Вдруг вспомнил свою детскую черно-белую фотографию, где он, совсем крохотный, лежал на белой пеленке и клетчатом детском одеяле. Здесь не требовались никакие генетические анализы, что так неистово втюхивал ему Малиновский. У мальчика было лицо истинного аристократа. Лицо семьи Ждановых. От Яси ему досталась лишь густая шевелюра и мелкие, смешные кудряшки. Артём усидел на руках у отца недолго, быстро завозился и захныкал, просясь к матери. — Я покормлю его, подождешь? — Конечно, — кивнул Андрей с нестираемой улыбкой на лице. Яся вернулась минут через двадцать, уставшая и поникшая, уже без ребенка, опустилась на стул и тяжело вздохнула. — Ясь, я скучал, — Андрей протянул руку, коснулся ее впалой щеки. Вдруг захотелось обнять эту женщину, прижать к себе и до одури зацеловать, как тогда, в первые месяцы их связи, но она резко отстранилась. — Не нужно. — Ясь, что не нужно? Мне очень нужно именно это. Спасибо тебе за сына! Ты не представляешь, как я счастлив! Я только сейчас осознал, что со мной происходит. Я — отец! — Андрей! — покачала она головой. — Перестань! — Нет, стой! Я хочу, чтобы у нас с тобой теперь всё было по-другому, по-настоящему, понимаешь? Ты, я и Тёма! — А как же Полянская? «Уволена»? — ядовитый смешок исказил грустное лицо. Ярослава встала и открыла форточку, впустив в душную кухню глоток влажного воздуха. — Между нами всё кончено! Клянусь тебе! — Знаешь, Андрей, скажи ты мне это еще полгода назад, я бы бросилась собирать чемоданы, а сейчас… Сейчас я не хочу. Не хочу больше страдать. У меня никого нет, кроме Тёмы. Мама умерла в Новошахтинске два месяца назад. Там нам с Тёмой осталась небольшая квартира, но вот с медициной в городе туго. Пока Тёмка маленький, я здесь. — О чем ты говоришь, Яся! Это же гордые бредни какие-то! Ты же сама обманула меня! А сейчас пытаешься все переиначить! Она святая, а он подлец! Она родила ребенка, а он собрался жениться на другой! — Тише, не пугай Артёма! — одернула его Ярослава и сделала из чашки крупный глоток. — Я не хочу с тобой жить. Я не люблю тебя! Андрей, ты слишком много обещаешь, ты слишком загораешься, но так же быстро сгораешь. Я так не хочу. Я всю беременность изводила себя. Ругала за то, что вляпалась в эту историю, что разбила семью, что окончательно потеряла бывшего мужа. Как итог — Тёма родился с тяжелейшей асфиксией. Пока он был в реанимации, я бесконечно молилась. Я поклялась себе, что если его не станет, я умру! Кроме Артёма мне никто не нужен в этой жизни! Я не хочу ни тебя, ни Москвы, ни чего бы то ни было! Если хочешь помогать, то я мешать не стану, но с тобой я никуда не поеду, Андрей… Чай в кружке уже остыл. Жданов медленно цедил его, пытаясь заглушить комок слез, что некстати собрался в горле. Именно сейчас он вдруг почувствовал себя настолько одиноким и покинутым, каким не чувствовал никогда. Ярослава еще что-то говорила, но Андрей не понимал ее слов. Глаза застелила пелена обиды. Он понимал, что ему придется приехать в этот город еще ни раз, потому что бросать сына он не собирался. Ну, а первый прием и не мог выглядеть иначе, и в этом во всем они были виноваты оба.