чуть теплее, чем твоё сердце

С самого сегодняшнего утра Крейг чувствует, как же сильно хочется кому нибудь въебать, и желание это — быстро становится главной целью на день. Едва ли проснувшись, Такер пытается потянуться, в ответ на что измученное тело отзывается адской болью. По ощущениям нельзя сказать, что конкретно болит — всё превратилось в один большой синяк. Чуть отойдя от сна, пять минут потупив на краю кровати, он замечает, что погода, между прочим, сегодня не такая поганая! Чешет затылок. Значит, это повод сходить до Маккормика.

***

Крейг шагал по грязному снегу, через который «просвечивался» серый асфальт. Он никогда не видел его полностью, да и не увидит, ведь даже летом, что в этом городке является понятием достаточно растяжимым, дороги не высохнут — максимум, в некоторых местах превратятся в кучи грязи. По сторонам были привычные дома, которые ни сколько не меняются, делая поход к Маккормику ещё скучнее. Изо рта клубком катился холодный воздух, хотя погода была и не плохая. Ну, сравнительно. Такер думал о чём-то своём, даже не смотря на дорогу. Не очень-то это и необычно, потому что, живя тут десяток с лишним лет, можно давно запомнить дорогу и идти, казалось, в никуда: бездумно и равнодушно даже к редким машинам, которые проезжали не так далеко от фигуры высокого парня. На улице стояла какая-то особая тишина, как будто Крейг призраком идёт по ночному кладбищу, а уже ставший привычным вой полностью игнорировался даже сознанием. Это было как-то странно для городка, где всё время что-то случается, но для его жителей это было в порядке вещей. Молчание Южного Парка прерывали только шум ходьбы и колёс автомобилей. Вскоре, среди разноцветных домов, которые утратили свой былой весёлый окрас, появилась «собачья будка». Дом Кенни хоть и был разваленным и непригодным для жизни, но тот хоть как-то по особенному выделялся. Сырые доски, крысы, которые выползают из неоткуда, огромная вонь, как будто где-то во дворе похоронены десятки трупов. Всё это всегда было присуще дому Маккормика. С одной стороны это было чем-то уникальным, но с другой ассоциироваться с подобным было неохотно. Крейг ускорился, чтобы не тратить время понапрасну. Преодолев препятствия в виде шагов, Такер заковылял к входу в рухлую постройку. Утреннее желание кому-то дать кулаком по морде отразилась на стучание по двери. Возможно, дверь сама по себе была неустойчивой, но факт того, что от неё отломался большой кусок щепки это не отменяет. Тем не менее, как не в чём не бывало, перед лицом Крейга появился белокурый парень в потрёпанной оранжевой куртке, которая закрывала чуть ли не всё лицо. Под коричневым мехом капюшона было не видно ни одну черту лица, но кажется, что тот парень улыбнулся. — Как обычно? — голос звучал искажённо и глухо, но слова можно было разобрать. Молча, Такер кивнул, бесцеремонно проходя вперёд, в глубь ветхого дома. Кенни не отставал. Высказывание «одна нога здесь — другая там», хорошо подходило под Маккормика в данный момент. Вернувшись к Крейгу, тот вынул руку из кармана, показывая маленький мешочек с желанной травой. Выхватив её у Кенни, Такер начал рассматривать «средство успокоения», как будто первый раз берёт какую-то дешёвую безделушку у какого-то неизвестного миру человека, а не давно знакомого и почти родного Кеннета. Поняв, что это то, что ему нужно и что он ведёт себя как полный истукан, парень кратко поблагодарил Маккормика, обменяв своё спасение на помятую купюру с не такой уж и большой суммой, но Кенни и этому будет очень даже рад. — Да тебе нужно на просвящение к Баттерсу — всё тем-же искажённым голосом с подсмеиванием выпалил бедняк. Предвиденно, Крейг показал непристойный жест рукой, но всё-таки по хозяйски уселся на диван, доставая пачку сигарет и вытряхивая одну из двух оставшихся на стол, а рядом кладёт пакетик с заветным «лекарством» Спичкой рыхлит табак, высыпая его из сигареты на стол, а затем открывает траву и с помощью той же спички начинает её утрамбовывать в бумажный «корпус» Кенни, кажется, заинтересованно наблюдает за этоим некоторое время, а затем присаживается рядом и достаёт свою пачку — с уже готовой, набитой сигаретой. Ждёт, пока Такер закончит, а потом, наконец, снимает капюшон, обнажая кучу пирсинга и обкусанные во время прихода губы, и подкуривается вместе с брюнетом от всё той же несчастной спички. У Кенни есть вещи похуже каннабиса, но Крейгу он всё равно об этом никогда не расскажет. Такеру есть, что терять. Крейг откидывается на скрипящую спинку дивана, делая затяжку с косяка, и расслабленно прикрывает глаза. Накатывает эйфория и небывалое спокойствие. Будто нет и не было воя за окном, шлюхи-сестры, будто сигареты в пачке не кончаются, а в магазинах — не дорожают. Будто Кенни не испепеляет своим нечитаемым взглядом. Такер закидывает ноги на столик, случайно рассыпая табак из сигареты, на что Маккормик даже глазом не моргает — тут слишком грязно, что бы сделать хуже простой неаккуратностью. Парень не видит Кенни, но практически ощущает то, как он самодовольно улыбается, видя изменения в чужом настроении и поведении. Без понятия, откуда Маккормик её берёт, но дурь отменная. Даёт в голову так же быстро, как быстро кончается косяк. Такер немного меняет позицию, перекладывая голову на ободранный подлокотник, закидывая её так, что бы видеть окно. Там всё так же, как и всегда — метёт снег, уже начинает темнеть. Рано. Перед глазами всё плывёт, брюнет наконец чувствует себя хорошо, чувствует себя уставшим настолько, что можно уснуть. Уснуть и не просыпаться от глупых мыслей, не просыпаться от холода, словно текущего по полу, не просыпаться, пока не закончится буря. Он прикрывает глаза, чувствует чужую голову на своём бедре — Кеннет ложится рядом, калачиком сворачиваясь около чужих ног и занимая остаток дивана. За окном продолжает завывать голодная метель. *** Он все же просыпается ночью. Теперь не так хорошо — голова раскалывается, гудит, мешаясь со звуками улицы. Чувствуя себя ватным мешком, едва ли ощущая тело, он аккуратно убирает с себя голову Кенни и встаёт. Половицы отвратительно скрепят, ноги, опущенные на пол, сразу начинают мёрзнуть. Такер подходит к двери, максимально тихо приоткрывая её, надеясь не разбудить блондина, проходит на крыльцо и плотно прикрывает дверь за собой. Термометра у Маккормика нет, но по ощущениям — все минус пятьдесят. Ветер почти сдувает с ног, Крейг спускается по ступеням и падает на колени, умываясь снегом, жадно глотая его, растирая по рукам, пытаясь ощутить хоть одну часть своего тела, помимо головы, ставшей черезмерно тяжёлой. — Ты че?.. На пороге предстаёт Кеннет, сонный, и ничего более. Ему не привыкать курить, потому и чувствует он себя отлично. Брюнет оборачивается, стараясь сквозь хлопья вглядеться в чужое лицо, и видит, что в комнате горит свет. Заметил отсутствие. Замёрз, видимо, вот и встал. Такер заползает по ступеням обратно, вваливаясь в дверь, заботливо придержанную парнем, и за ним она закрывается. С кухни доносится шум старого, как мир, чайника, который, гляди, вот вот наебнётся, перед глазами мельтешат сначала чужие ботинки, а потом и лицо. — Вставай. Чай будешь?