Королевство дикого зверя

      Фейт несколько раз изумленно моргнула, от нахлынувшей растерянности мгновенно исчезли злость и недовольство. Ей послышалось?       Тамлин перед ней стоял с совершенно невозмутимым видом, но в потускневших изумрудных глазах явно читалось ожидание ответа. Нет, предложение выйти замуж ей не показалось.       Только Фейт открыла рот, силясь сказать хоть что-нибудь, как краем глаза увидела движение. На вытоптанной дорожке, ведущей к входу в храм, остановилась верховная жрица. Ее глаза цвета стали задержались на Фейт лишь на мгновение, но та успела в них увидеть… предупреждение?       — Вам лучше продолжить разговор в храме, сегодня в нем лишь одна я, а я вам мешать не буду.       Мягкий голос очень шел нежным чертам лица жрицы, она словно олицетворяла собой духовность и саму Матерь.       — Да, лучше продолжить этот разговор внутри, — Фейт согласно кивнула, приходя в себя.       Шагнув к жрице, Фейт передала ей на руки Теона, который тихо взвизгнул от радости и уткнулся лицом в грудь фейки, он был слишком мал, чтобы понять, что был за день. Фейт пыталась поймать взгляд жрицы, но та словно намеренно избегала сталкиваться с ней глазами.       Пока Фейт шла вдоль высоких зарослей, мысли в ее голове вращались с ужасной скоростью. Спиной она ощущала тяжелый взгляд Тамлина и понимала, что вечно бежать и отмалчиваться не выйдет.       В храме было тепло, Фейт и не осознавала, как продрогла под дождем, пока не оказалась внутри. Дойдя до середины прохода, Фейт выбрала лавочку, ничем не отличную от десятка других таких же, и села. Тамлин не спешил вторгаться в ее пространство, позволяя Фейт отсесть так далеко, как она считала нужным, и лишь после он сел на самый край у прохода.       — Понимаю, предложение неожиданное, но я надеюсь получить на него ответ сегодня, — в храме Тамлин голос понизил, явно опасаясь. что их могут услышать. — Ты уверена, что подобные разговоры можно вести, когда совсем рядом верховная жрица?       — Энна? — Фейт нахмурилась, явно забыв, что Тамлин понятия не имеет, кем насамом деле является верховная жрица. — О ней беспокоиться не стоит, скорее всего, она уже знает исход этого разговора.       Тамлин загадочных слов Фейт не понял, но та не стала вдаваться в подробности.       — Просто поверь, никто нашего разговора не услышит.       Она бы могла для его успокоения возвести вокруг них воздушный купол, но магической силы в ней не осталось, так как день назад она огородила город защитным барьером. Остатки же сил ускоренно пытались восстановить тело своей хозяйки, но даже маленькие царапины заживали мучительно долго.       Прочистив горло и нервно поерзав на жесткой скамье, Фейт подняла глаз на Тамлина:       — Брак является обязательным условием сделки? — осторожно осведомилась она, перебирая длинными пальцами юбку платья.       — Я думал, я понятно выразился, — Тамлин же, напротив чувствовал себя уверенным, откинувшись на спинку скамьи, он перекинул через нее руку, оказавшись в полоборота к Фейт.       — Выразился ты предельно ясно, но зачем тебе обязывающий к чему-то брак? Ты думаешь таким способом сможешь получить власть над моим народом, иметь доступ к богатствам, что мы привезем с собой?       — Мне не нужно от тебя ни грамма золота свыше того, что ты заплатишь за земли, и каждые десять лет твой народ будет выплачивать как налог. Все твои богатства будут принадлежать исключительно тебе. Если тебя это волнует, мы можем подписать любые бумаги для твоего успокоения, — секунду помолчав, Тамлин добавил. — Власть меня тоже волнует в последнюю очередь, как я и говорил, отданные земли и те, кто на них будут проживать, будут подчиняться исключительно тебе, если не будут замышлять нападение на меня и соседствующие Дворы и захват новых территорий тоже не приветствуется.       Фейт кивнула почти на каждое сказанное Тамлином слово, все еще находясь в полнейшей растерянности.       — Тогда… я вернусь к прошлому вопросу: зачем тебе этот брак?       Почему-то Фейт думала, что этот разговор незаметно сможет подойти к ответу и на другой вопрос, что порой мучал ее истерзанное сознание в последние дни: почему Тамлин спас ее дважды во время нападения на лагерь? Первый раз, когда заслонил собственным телом, а второй — когда пришел на ее зов.       — Мой Двор разрушен, большая часть жителей либо мертва, либо бежала в соседние Дворы, а те, кто остался, вряд ли поверят хоть единому моему слову, после всего, через что я заставил их пройти. Брак с тобой — не имеющей отношения к событиям последних лет в Притиании, королевой падшего государства и в целом достаточно милой особой — поможет мне в их глазах подняться.       Фейт смотрела в глаза Тамлину, чувствуя, что перестает дышать. Он предлагает ей стать марионеткой в какой-то жестокой политической игре?       — Вряд ли одного моего милого личика будет достаточно.       — Верно, первые кого мне нужно будет склонить на свою сторону — это знать, а они далеко не идиоты, чтобы понять, что нас с тобой ничего не связывает. Поэтому ко всему вышесказанному, кроме того, чтобы стать моей женой, я попрошу тебя еще и подыграть мне, если ты, конечно, согласишься на первое условие.       Фейт не понимала, как Тамлину удавалось сохранять полное бесстрастие на своем лице, ее же успело поменять десяток выражений за последние пару минут.       — Так это будет настоящий брак? С чувствами, взглядами и прикосновениями?       — Документально брак будет подтвержден и проведен по всем правилам, принятым и на твоей родине, и на моей, — Тамлин раздраженно клацнул зубами, словно объяснял малому ребенку очевидные вещи. — Но что касается «чувств, взглядов и прикосновений» — это должно быть лишь на глазах посторонних, правдоподобная игра, не более. Ты меня совершенно не интересуешь, если тебя это волнует. В остальное время ты вправе любить кого хочешь и иметь любые другие отношения с мужчина или женщина или с обоими сразу, меня это касаться не будет, лишь с одной оговоркой, что афишировать свои посторонние связи ты начнешь лишь после того, как мой Двор возродится.       — Ты все продумал, — Фейт сцепила подрагивающие пальцы у себя на коленях, в последняя время ее руки начинали трястись всякий раз, как она нервничала. — И прекрасно знаешь, что выбора у меня просто нет.       — Почему же? — будничным тоном спросил Тамлин. — Умереть или попасть в рабство — это тоже выбор. Вернее, в рабство попадет какая-то часть твоего народа, тебя-то точно убьют.       Теперь настала очередь Фейт скрежетать зубами.       — А насчет будущих потомков?       — Тебя так прельщает возможность разделить со мной постель? — кажется, Тамлин впервые действительно удивился.       — Нисколько, но лучше обсудить подобные вопросы на берегу, чем потом неловко молчать, когда кто-нибудь задаст их на каком-нибудь званом ужине! — Фейт зло дёрнула плечами, сломанное крыло отдало ноющей болью, отчего ей пришлось сжать зубы, чтобы не простонать.       — Я не расстроюсь, если на мне мой род прервется, сила верховного правителя выберет кого-то другого. Более достойного, — сожаления в голосе Тамлина не было. — А ты абсолютно свободна в этом вопросе, но чужих детей за своих я принимать не буду.       — Меня такой расклад не устраивает, — Фейт немного успокоилась и набралась холодной решимости, расцепляя пальцы. — Если после тебя придет другой верховный правитель, не имеющий отношения к нашим договорам, и решит уничтожить все документы, что мы подпишем, как мой народ будет защищен? Это обернется очередной войной, не через десятки лет, так через сотни. Оставляя власть в руках одной семьи — это можно пресечь.       Впервые Фейт увидела в глазах Тамлина признание, она едва удержала себя от самодовольной улыбки. Если он считает, что она лишь красивое личико, то верховного правителя пора вернуть в реальность.       — И нет, меня нисколько не интересуют ни ты, ни твое тело, ни уж тем более твоя постель. Но если у нас родится ребенок — это станет гарантом для всех. В том числе и для тебя и твоего народа, Тамлин. Как можно доверять правителю, который даже не задумывается о том, чтобы воспитать себе замену?       Тамлин несколько долгих и мучительных минут смотрел Фейт прямо в глаза, а после улыбнулся.       — У нас же переговоры. Поэтому вполне разумно выдвигать свои условия. Я согласен, если Матерь будет к нам благосклонна, то у нас будет ребенок, и мы воспитаем его в равной степени как верховного правителя Двора весны и короля Ефрада.       — Или королеву.       — Верховных правительниц не бывает! — почти прорычал Тамлин, потеряв над собой контроль лишь на мгновение.       — Значит, появится, если у нас родится дочь, — невозмутимо заявила Фейт — Если ты не в курсе, пол ребенка выбрать при зачатии не получится. Будет чудом, если у нас в принципе получится завести ребенка.       — Магия в Притиании так не работает, Фейт. Моя сила девочке не передастся.       — Ты же сам сказал, сила верховного правителя выбирает достойного, не думала, что у достоинства есть пол. Но даже если сила не выберет ее, она вполне будет обладать достаточной магией, чтобы защитить мой народ!       — Котел с тобой, — устало выдохнул Тамлин. — Еще какие-то условия?       — Да, самое главное! — теперь уже Фейт перекинула руку через спинку скамьи и выжидающе посмотрела на Тамлина. — Я хочу знать всю историю, как твой Двор оказался разрушен?       Волнение Тамлина выдали лишь поджатые губы, да тихое постукивание пальцев по спинке скамьи.       — Возможно, что то, во что я ввяжусь, вступив в брак с тобой, окажется более страшным, чем смерть здесь.       — Нет, тебе и твоему народу угрожать ничего не будет, это я так же могу пообещать, — Тамлин обеспокоенно посмотрел на Фейт.       — Тогда расскажи мне историю, чтобы я действительно могла в этом убедиться, — голос Фейт стал мягче, она чувствовала нарастающую тревогу Тамлина.       — Я пришел к власти, когда верховный правитель Двора ночи с сыном пришли мстить моему отцу, мне и братьям, — рассказ начался слишком неожиданно. — Мстить нам было за что. Днем ранее мой отец забавы ради убил жену и дочь верховного правителя Двора ночи, их отрезанные головы он отправил вниз по реке, где находился военный лагерь иллирианцев, а крылья забрал с собой, хотел украсить кабинет. Но на самом деле в тот день отец хотел смерти другого представителя семьи верховного правителя Двора ночи — его сына. Которому не посчастливилось дружить со мной, а мне хватило глупости и не хватило силы воли, чтобы отцу противостоять и не рассказывать о месте и времени нахождения наследника Двора ночи.       — Наследник Двора ночи… это был Рисанд? — догадка Фейт вовсе не радовала.       Тамлин кивнул и продолжил рассказ:       — В ночь расправы над моей семьей с отцом и братьями была убита мать, хоть ни в чем виновата и не была. Рисанд почему-то заступился за меня перед отцом, как раз тогда сила верховного правителя и перешла ко мне, я не мог обуздать ее, словно дикий зверь разрывал меня на части… Я убил отца Рисанда, сила Двора ночи перешла к нему. И мы стояли посреди коридора, залитого кровью, и не могли сделать следующий шаг. Рисанд ушел, не тронув меня.       Тамлин опустил взгляд себе под ноги, о чем-то глубоко задумавшись, его и без того бледное лицо стало еще белее. Фейт сновала начала трепать юбку пальцами, пытаясь успокоить нарастающее волнение       — Я даже не помышлял о том, что однажды стану верховным правителем, у меня были старшие братья, кто-то из них должен был унаследовать трон. Я не изучал и половины того, что знали мои братья, просто из-за ненадобности. Я хотел посвятить свою жизнь военному ремеслу, служить верховному правителю и не думать об отстаивании границ, создание военных союзов, управление подданными и прочему, чему учатся десятки лет. Мне приходилось все это осваивать на практике, не скажу, что сильно преуспел, но жители Двора весны относились ко мне с пониманием, и им нравилось то спокойствие, которое воцарилось после смерти отца. Мой отец… был жестоким, не только по отношению к соседним Дворам, но и к собственным поданным, даже к собственной семье.       Фейт внимательно слушала Тамлина и следила за его несколько отстранённым поведением. Пальцы продолжали отстукивать один и тот же ритм по спинке, а глаза нервно перемещались, словно искали что-то в темноте под скамейками.       — Беззаботное, как позже выяснилось, мое правление было недолгим. Соседний остров с государством под названием Сонное королевство, которое еще в моем детстве развязало ужасную войну, победить в которой ему не удалось, прислали посла. Во всяком случае, она так представилась. Амаранта была правой рукой правителя Сонного королевства. Явилась ко всем семи верховным правителям с искренним раскаянием и желанием наладить отношения, после стольких лет ненависти. Кто-то был склонен верить ее словам, кто-то нет. Я Амаранту знал, еще будучи ребенком. К сожалению, в той далекой войне мой отец поддерживал сторону Сонного королевства, посему имел дружеские отношения и с их королем, и с Амарантой, последняя имела какой-то нездоровый интерес ко мне, но тогда я этого не понимал. Все стало очевидно гораздо позже. Когда она явилась в мой Двор на прием и ясно дала понять, что меня она жаждет видеть не как союзника, а как любовника.       Фейт нахмурилась, взрослая женщина проявляет интерес к ребенку и ждет, пока он достаточно вырастет, чтобы затащить его в постель, даже сама эта мысль вызывала приступ тошноты.       — Видимо, Амаранта думала, что в моем лице она сразу получит и любовника, и союзника в ее коварной игре. Наверно, прояви я хитрость, все могло бы быть иначе. Но я был слишком горд и самонадеян, высмеяв ее и выставив прочь из своего Двора. При нашей следующей встрече я лишился и гордости, и самонадеянности. Амаранта была ужасно хитра, понимала, что силой всех верховных правителей не возьмет. Она подмешала что-то в вино, что подавалось в тот вечер в Подгорье — нейтральная территория, где все верховные правители могли собираться без опасений — якобы прощаясь с нами. На самом же деле вино высосало из нас почти всю силу, оставив жалкие крохи. А меня и мой Двор прокляла. В тот вечер все мои подданные были в масках и эти маски навечно стали нашими лицами. Разрушить проклятье Амаранты можно было лишь, если бы женщина из человеческих земель, ненавидящая фейри, убила бы моего придворного, а после смогла найти в себе силы полюбить меня. На снятие проклятья мне давалось сорок девять лет, — заметив, как брови Фейт поползли вверх, Тамлин горько усмехнулся. — Звучит как полный бред, не спорю. Но первые десять лет я исправно отправлял своих подданных на смерть в человеческие земли. Потом отчаялся, впал в уныние. Но мне, если честно, повезло больше, чем всем остальных верховным правителям, они были заточены в Подгорье, без возможности вернуться домой к родным и близким, они не могли никак повлиять на все те бесчинства, что Амаранта и ее монстры творили на их землях.       Фейт не говорила ни слова, но выражение ее лица было весьма красноречиво, отчего Тамлин вновь усмехнулся, но немного веселее.       — С каждым новым годом надежды таяли, но девушка нашлась, как раз на исходе последнего года, что Амаранта мне дала. Фейра — дикая, самовольная, смелая… Я обманом заставил жить ее в своем поместье, пришлось обеспечить всю ее человеческую семью достатком, чтобы те не умерли от голода, так как она была единственным их кормильцем. Сначала она мне совсем не понравилась, загнанный и напуганный звереныш, не иначе. Но мне нужно было заставить ее влюбиться в меня, а в итоге полюбил ее сам, да так испугался того, что Амаранта с ней сделает, если узнает, что она для меня значит, что отправил обратно в человеческие земли. Но, как я говорил, Фейра самовольная, она вернулась обратно в мое поместье, когда его уже разворошили прихвостни Амаранты, а меня и моих приближенных забрали в Подгорье, так как проклятье я за отведенный срок снять не смог.       — И она пошла за тобой в Подгорье? — Фейт нервно прижала ладонь к губам.       — Да, человеческая девчонка, совершенно беззащитная перед могущественными фейри. пришла в Подгорье с луком и стрелами. Амаранта наверно только из-за ее смелости не убила ее сразу же, а придумала развлечение для всех. Фейра должна была либо разгадать загадку, либо пройти три испытания, чтобы освободить всех нас. Дни в Подгорье были ужасными, но я за всем наблюдал со стороны, прикованный к Амаранте словно цепями. Я смотрел на все ужасы, что фейское отродье творило с Фейрой, как она едва не умирала, проходя испытания и, как в конце отдала свою жизнь за всех нас, пройдя все испытания и разгадав загадку. Амаранту мы убили слишком быстро, сейчас я бы оставил ее в живых, мучая годами, как она делала со всеми нами… Но тогда мной руководила боль. Правители Притиании были столь благодарны жертве Фейры, что, подарив ей крупицы своей силы, вернули ее к жизни в новом фейском теле с новой очень долгой жизнью.       Воображение Фейт здорово рисовала все события, что описывал Тамлин. О людях Фейт лишь читала в книгах и до недавнего времени считала их такой же небылицей, как и существование целого фейского мира.       — Мое счастье было недолгим. Из Подгорья мы оба вернулись совершенно другими: напуганными, полными невысказанной боли, неспособными даже поговорить друг с другом. Мы оба делали вид, что все хорошо, что мы счастливы, что приближающийся день нашей свадьбы должен стать лучшим в нашей жизни. Свадьбы не произошло, в тот самый миг, как моя невеста шла к алтарю, явился Рисанд и забрал ее, оправдывая это условиями уговора, что Фейра с ним заключила по собственному незнанию в Подгорье. Из Двора ночи Фейра вернулась словно другой, я все боялся, что Рисанд сделал что-то с ней, запутал сознание, но отказывался верить, что он просто позволил ей немного передохнуть, уйти из-под удушающего контроля, которым я ее окружил. После того дня я не мог спать и есть, неконтролируемо обращался и все старался оберегать и оберегать Фейру. Пока однажды просто не запер ее в доме, уверяя себя, что так лучше, что я знаю больше. Ее крики с просьбами выпустить ее, что я убиваю ее, до сих пор мне снятся.       Фейт была поражена такой откровенностью, ведь в своем рассказе он мог приукрасить что-то. Или же эта история и была приукрашенным вариантом?       — Когда я вернулся домой, Фейры там не было. Ее забрал Двор ночи. Осознав это, я просто обезумел, помню, тогда разнес в щепки всю мебель в спальне, где она жила. Даже почти нарушил границу Двора ночи, мой верный друг Ласэн меня остановил, каких сил ему это стоило… Я был уверен, что Фейру увели силой, что всему виной уговор с Рисандом и мне нужно было найти способ его разрушить любой ценой. Я заключил уговор с Королем Сонного королевства, он обещал при помощи силы Котла разрушить то, что связывало Фейру и Рисанда, и тогда бы она вернулась ко мне, взамен я всего лишь должен был предоставить свои земли для прохода его войск. Я согласился. Не смотри на меня так, я прекрасно знаю, о чем ты думаешь.       — Ты уверен, что знаешь? — Фейт вздернула одну бровь. — Мне кажется, таких эпитетов ты еще не слышал.       — И с удовольствием их не услышу, — устало ответил Тамлин, рассказ словно высасывал из него жизненные силы. — Видимо, я тебя сильно утомил своей историей. Если кратко Фейри и Рисанд оказались истинной парой, у вас такое название входу?       Получив утвердительный кивок, он бегло продолжил:       — Я вернул Фейру во Двор весны, вырвав ее из рук Рисанда, а она… Она уже была верховной правительницей Двора ночи и пришла со мной во Двор весны лишь с одной целью, уничтожить меня и лишить всего, в отместку за то, что я с ней сделал. Ее план успешно сработал. Перед своим народом я предстал как самодур и предатель, Фейра обладала тем же даром, что и Рисанд, умело путала разумы моих воинов, выставляла все мои поступки в дурном свете.       — Сам же ты тоже внес хороший вклад. Ты предпочел собственному Двору ту, кто от тебя отказалась. Ты поставил тысячи жизней под удар из-за чувств. Да. Тамлин, это твой выбор, но он был неправильный, — Фейт дернула подбородком. — Хотя не так, когда ты делал этот выбор, ты почему-то забыл о том, что ты Верховный правитель и тысячи фейри нуждаются в тебе.       Лицо Тамлина дернулось, словно от удара, но он продолжал неотрывно смотреть в холодные глаза Фейт. А после Фейт приглушенно ахнула:       — Грязный ты мерзавец!       — Что такое, Ваше Высочество? — лицо Тамлина расслабилось, словно и не он минутами ранее изливал ей душу.       — Ты — злостный манипулятор! — зашипела Фейт, вскакивая на ноги.       — Думаешь? — худое лицо правителя приобрело какое-то новое выражение лица, и, к собственному разочарованию, Фейт оно понравилось. — Мне показалось, что просто давить на тебя смертью тысяч подданных слишком жестоко. А вот разжалобить тебя историей, чтобы ты почувствовала, какой я мерзавец, и обязательно мне об этом сообщила — гораздо интереснее.       Фейт смотрела на Тамлина сверху вниз, сжимая и разжимая кулаки.       — Так что, Ваше Высочество, готовы ли вы пренебречь жизнями тысяч во благо собственных чувств?       — Наша свадьба состоится в день моей коронации, советую выглядеть прилично, — Фейт оскалилась. — И, верховный правитель, я заставлю вас пожалеть об этом браке! Фейт уже намеревалась обойти скамейку с другой стороны, чтобы покинуть храм, когда Тамлин произнес:       — Не так быстро.       Обернувшись, Фейт увидела в полумраке храма протянутую к ней ладонь с длинными аккуратными пальцами, это не были руки воина.       — Наши договоренности стоит скрепить уговором.