Blinding Light

Теперь, когда она знала, что существует определенный план ее убийства, уровень беспокойства Гермионы взлетел до небес. Всякий раз, когда кто-то спускался по ступеням, ее сердце трепетало от страха, что, может быть, сейчас самое время, и они пришли, чтобы сопроводить ее на смерть. Ее команда мучителей стала более беспечной, видимо, освободившись от осознания того, что ее жизнь больше не представляет большой ценности. Если она все равно скоро умрет, не было особой нужды сдерживаться. Когда Нарцисса пришла к ней в следующий раз, ей потребовалось полдюжины исцеляющих заклинаний, чтобы уменьшить боль Гермионы до уровня, на котором она могла хотя бы здраво мыслить. Лежа на спине, она смотрела на Нарциссу сквозь решетку и находила в ее глазах нерешительное сочувствие. — У меня мало времени, — прошептала она, протягивая руку между прутьями, чтобы взять пальцы Гермионы, слегка сжимая их всякий раз, когда глаза девушки закрывались, и казалось, что она вот-вот потеряет сознание. — Когда я вернусь, чтобы забрать твой поднос, мне нужно, чтобы ты бодрствовала и была готова. — В ее жестком взгляде была решимость, и Гермиона сосредоточилась на нем, позволив маленькому бутону надежды расцвести. — Отдохни сейчас, но не засыпай. — Она похлопала Гермиону по руке, и отступила. Гермиона уснула еще до того, как Нарцисса закрыла дверь. Гермиону разбудил шепот, и она застонала от боли в теле. Она чувствовала себя разбитой, но когда открыла глаза и увидела стоящую над ней Нарциссу, в голове немного прояснилось. — Не двигайся слишком резко, — приказала она, когда Гермиона попыталась заставить себя сесть. Гермиона подчинилась и лежала, ожидая, что Нарцисса заговорит. — Если мы хотим бежать, — начала она, панически поглядывая на дверь, — мы должны сделать это завтра ночью. Гермиона уставилась на нее, одновременно ошеломленная и разочарованная. Ее сердце подпрыгнуло к горлу — В любом случае, сколько у нас времени? — Это дает тебе тридцать шесть часов на восстановление и мне на подготовку. — Нарцисса придвинулась ближе, опершись на одну из решеток, чтобы наклониться ближе к Гермионе и говорить еще тише. — Эти решетки освободят тебя, когда соприкоснутся с моей кровью, — объяснила она, и Гермиона сморщила нос. — Это варварство, — выдавила она. Нарцисса изящно пожала плечами. — Это наш путь. Так вот, в кладовке на первом этаже есть тайник с палочками. Я могу украсть для тебя палочку, прежде чем отправиться сюда. Поскольку я связана с этим домом браком, я смогу безопасно провести тебя через все кровные обереги. Гермиона слабо кивнула, чувствуя, как ее адреналин начинает увеличиваться от того факта, что они действительно собирались сбежать. Она не знала, как ей удалось убедить Нарциссу помочь, но была безмерно благодарна за это. Девушка смотрела, как Нарцисса брала недоеденную еду с подноса и левитировала ее в угол, где она обычно спала, оставляя ее там. Гермиона попыталась улыбнуться Нарциссе и поблагодарить ее, но палочка женщины снова была направлена ​​на нее, и она почувствовала, как тепло затягивает в сон, прежде чем даже успела пошевелить губами. Само собой разумеется, что в камере Гермионы не было часов. Не было ни календаря, ни окна, вообще ничего, что можно было бы использовать для измерения времени. Гермиона понятия не имела, как долго она спала, какое сейчас время суток и как долго она находилась в плену. Она с трудом могла вспомнить план Нарциссы, ведь была едва в сознании, когда женщина с ней говорила. Она съела разочарованную еду, когда проснулась. Тот факт, что пища была невидима для нее, не имел абсолютно никакого значения в темноте подземелья. Желудок Гермионы скрутило от беспокойства по поводу того факта, что в ближайшие часы она будет либо казнена Пожирателями Смерти, либо попытается совершить драматический побег ни с кем иным, как с Нарциссой Малфой. Сидя там, одна в темноте, воображение представило ей сотни сценариев. Они сильно различались: у некоторых она и Нарцисса бежали в шквале огня из палочек, убивая Волдеморта по пути и выигрывая войну за Свет. В других случаях их ловили на разных этапах побега и жестоко пытали, прежде чем убить. С течением времени они становились более творческими, более диковинными и экспоненциально более невероятными, и компанией Гермионе была только тьма. Девушка не осмеливалась спать на случай, если кто-то придет. Ей нужно было быть начеку, когда появится Нарцисса, и если блондинка потерпит неудачу и Пожиратели Смерти придут, чтобы забрать ее, ей понадобится вся сила, чтобы дать отпор. Она не была уверена, как добиться последнего, но знала, что не позволит им тащить ее за собой, не оказав сопротивления, каким бы безуспешным оно ни было. Что, если Нарцисса приведет ее на смерть? Что, если этот план побега был уловкой, чтобы убаюкать Гермиону ложным чувством доверия и безопасности? Может быть, Волдеморт и его друзья сидели за обеденным столом и кудахтали, пока Нарцисса рассказывала им, как глупая узница-грязнокровка на самом деле верила, что она поможет вывести ее на свободу. Гермиона уронила голову на руки. Она не могла позволить себе так думать. До сих пор ей удавалось сохранять свою психическую целостность, и сейчас было определенно не время впадать в истерику. А пока она доверится Нарциссе и ее плану. Если это окажется ничем иным, как предательством, то она разберется с этим, когда придет время. Тратить свою умственную энергию на подобные болезненные возможности было последним, что ей было нужно. С этой мрачной решимостью Гермиона заснула. Это был самый беспокойный сон за всю неделю, и она проснулась спустя несколько часов. Девушка свернулась калачиком в углу камеры и попыталась погрузиться в свои счастливые воспоминания, чтобы тревога хоть немного отступила от нее. Когда дверь со щелчком открылась, сердце Гермионы подскочило к горлу. Это должна быть Нарцисса, ни один Пожиратель Смерти никогда не откроет дверь так осторожно и не пойдет так тихо. И действительно, появилась Нарцисса с другим подносом. Была ли еда маскировкой ее намерений? Пришло ли время? Гермиона быстро подползла к решетке. — Я вернусь через три часа и заберу поднос, — шепотом сказала ей Нарцисса. Гермиона видела, что она тоже изо всех сил старается сохранять спокойствие. — Тогда будь готова. Прежде чем Гермиона успела вставить хоть слово, Нарцисса ушла. Пленница не хотела есть из-за переполняющих ее нервов, но заставила себя, так как знала, что ей понадобится энергия. Пока она жевала, поняла, что если их план провалится, это будет ее последний прием пищи. Она подумала о маггловской традиции, позволяющей заключенным выбирать последнее блюдо. Гермиона понятия не имела, было ли это и в волшебном мире. Трудно было сказать, учитывая, что технически она не должна была знать о предстоящей казни, и она сомневалась, что Волдеморт будет настолько милосерден. Кроме того, министерство не применяло смертный приговор. Ближе всего к этому, у них был Поцелуй дементора. Исполняли ли заключенным, приговоренным к смертной казни, какое-то последнее желание перед тем, как их приговор был приведен в исполнение? Гермиона какое-то время размышляла в этом направлении, прежде чем поняла, что думает об одной из самых болезненных доступных тем, и быстро пошла дальше в своих мыслях. Где были Гарри и Рон? Были ли они вообще еще живы? Она предположила, что, по крайней мере, Гарри был, поскольку Пожиратели Смерти не праздновали. Она задавалась вопросом, нашли ли они еще крестражи, где они были в данный момент и что предполагали о ее судьбе. Она могла представить, какой спор они должны были вести о том, стоит ли пытаться спасти ее от похитителей, которые ее забрали. Гермиона улыбнулась и покачала головой в ответ на их аргументы. Она была рада, что они явно решили, что пытаться найти ее было бы самоубийством, но не могла избавиться от печали, вызванной разлукой в ​​ее сердце. Она была так одинока и напугана, а ее лучшие друзья, ее союзники с самого начала, даже не знали, жива ли она. Еще Гермиона заметила тот факт, что Нарцисса Малфой была единственной, кто хоть немного был на ее стороне, жена сторонника Волдеморта, мать ее школьного врага и сестра ведьмы, которая довела родителей Невилла до безумия. Эта женщина была прямо посреди паутины врагов Гермионы, и Гермиона задавалась вопросом, была ли она пауком или пойманным насекомым. Это было невероятно, что эта женщина, которая была тесно связана со столькими ужасными людьми и которая, как понимала Гермиона, активно поддерживала их, теперь рискует своей жизнью и жизнью своих близких, чтобы помочь Гермионе сбежать. Если бы она не была частью этого, девушка, вероятно, не поверила бы происходящему. Она задумалась, может быть, она просто сошла с ума, и ухмыльнулась в темноту. Было так много возможных мотивов. Гермиона не могла перечислить их все. Слизеринское самосохранение казалось наиболее вероятным, но оно не совсем соответствовало очевидной заботе Нарциссы о своей семье. Не похоже было, чтобы это превзошло какие-либо политические идеологии, но опять же она сомневалась, что Нарцисса когда-либо так же активно вкладывалась в политику, как и ее семья. Гермиона пока не могла понять причин. Приглушенный звук вырвал Гермиону из раздумий, и она напряглась, затаив дыхание и щурясь в темноту, а ее сердце бешено колотилось. Раздались голоса и еще один, более громкий звук, и вены Гермионы похолодели. Дверь с грохотом распахнулась, и по каменным ступеням послышался грохот. Факелы на стене горели ярким пламенем (как Гермиона никогда раньше не замечала эти факелы?), и Гермиона столкнулась лицом к лицу с Беллатрикс Лестрейндж, которая выглядела более разъяренной, чем Гермиона когда-либо видела ее. — Что ты сделала с моей сестрой?! — Гермиона отпрянула назад, чтобы прижаться к дальней стене своей камеры, чтобы размахивающие руки Беллатрикс не могли дотянуться до нее через решетку. — Ты думала, что сможешь обмануть ее, не так ли, грязнокровка? Думала, что сможешь воспользоваться бедной женщиной, чтобы сбежать обратно к своим грязным друзьям? — Беллатрикс была в большей истерике, чем когда-либо прежде, и Гермиона никогда не боялась ее так сильно. Страх поглощал все внутренности, она практически не могла дышать. Она осмелилась посмотреть за Беллатрикс и заметила толпу Пожирателей Смерти, все с отвратительными ухмылками на лицах. Двое из тех, что покрупнее, держали между собой Нарциссу, и ее голова свешивалась на грудь. Гермиона не была уверена, что женщина в сознании, и ее тошнило от страха. Что случилось? Что она сделала?