Чёрная королева

      Анидаг перестала отвечать на письма Нарита, на вопросы отца она лишь пожимала плечами, к чему тратить драгоценное время попусту. Верховая езда тоже была заброшена, горячие кони били копытом в ожидании скачки, но их ожидали только степенные прогулки с конюхами, чтобы животные могли размяться. К радости слуг, Анидаг их почти не наказывала, предпочитая прибегать сразу к устрашающему взгляду, хозяйство все еще слаженно работало, но молодая госпожа уделяла ему непростительно мало времени. Все её мысли и побуждения занимал Бар, дошло до того, что его наказание занимало почти весь день. Теперь она не связывала его и после порки позволяла ему себя целовать и непристойно касаться. Раб явно знал, что делать. С бешеной ревностью девушка думала о тех тварях, которых он ласкал раньше, кто были все эти безвестные рабыни. Однажды она не выдержала и спросила:       — Где ты этому всему научился? — её глаза мягко сияли.       — От второй жены Абажа, — ответил он, прижимая девушку к себе.       — Что? — Анидаг с возмущением стала вырываться.       Наиглавнейший министр Абаж женился семь лет назад на хорошенькой девушке по имени Акшок из бедной и многочисленной семьи. Подобный мезальянс все объясняли банальной глупостью, но очень скоро многие убедились, что старый жаб ничего не делает просто так. Акшок наладила ему шпионскую сеть через красивых и умело обученных служанок, которые в постели добывали важные сведения для Абажа. Нушрок даже досадливо обронил, что иметь в женах шлюху, оказывается, весьма полезно. Теперь выяснилось, что эта тварь забавлялась с Баром.       — Да что она в тебе нашла? — со злостью спросила Анидаг, впиваясь зубами в его шею.       — То же, что и вы, я неутомим, — он с легкостью оторвал её от себя и, подхватив на руки, заставил обвить свою талию ногами.       Придерживая её за спину, Бар с улыбкой несколько раз слегка подкинул девушку, так что она могла ощутить, как нечто скрытое, но неумолимое упирается в неё. Неопытность Анидаг сыграла против неё, она всегда терялась, когда он открывал ей еще одну сторону человеческих взаимоотношений. Вот и сейчас она не понимала, почему это все её так волнует.       — Отпусти! — велела ему девушка, и он бережно опустил её на пол.       Она схватилась за кнут, но уже не могла его ударить, а Бар со своей обычной наглой улыбкой молча ждал. Анидаг позвала слуг, когда раба увели, девушка бросилась к себе. Спускаясь по винтовой лестнице, она все думала о том, что каким-то неведомым образом власть перешла к Бару. Она не позволяла ему перейти черту, но то, что он делал с ней, сводило с ума и заставляло чувствовать себя безмерно слабой. Анидаг не нравилась чувственная любовь, она видела случку собак и лошадей, после этого её не покидало брезгливое чувство нечистоты. Человеческое соитие для неё тоже не было тайно, Анидаг с ранней юности знала, с какой целью отец вызывает к себе горничных. И пусть воочию она еще не видела возмутительный акт, общее представление имела. Ага во время их недолгих объятий все пытался прижаться к ней нижней частью живота, но Анидаг инстинктивно воспротивилась этому, и младший Абаж не стал настаивать. Сейчас же безвестный раб осмеливается делать то, о чем могли только грезить многие блестящие кавалеры и даже принц. Анидаг взяла досаду на саму себя.       Два дня она крепилась и не вызывала к себе Бара, но на третий не выдержала. На этот раз, когда дверь за слугами закрылась, она сама бросилась к нему, они устроились прямо на полу.       — Я должна остаться невинной, — предупредила его Анидаг. — Иначе твою милую сестренку ожидает нечто похуже порки.       — Я вас понял, — и он склонился над ней.

***

      Позже среди благоухающей пены девушка с упоением вновь и вновь прокручивала в памяти воспоминания о произошедшем. Может быть, не стоит так держаться за девственность? Мужчина все равно ничего не поймет, если она разыграет все по правилам, достаточно кричать погромче, пустить пару слезинок и незаметно раздавить голубиное яйцо, наполненное кровью. Но было что-то глубоко неправильное в том, чтобы отдаться рабу. В смятении Анидаг отказалась от ужина и, сославшись на головную боль, раньше времени отошла ко сну. Ей приснился страшный сон, в котором её, прикованную к цепям, избивали плетью слуги черного замка. Она чувствовала боль и бесконечное унижение, а удары сыпались со всех сторон. Анидаг видела злорадство, написанное на обычно тупых лицах слуг. И вот её развязали и бросили на землю, она почувствовала, как рубиновое стекло собственной крови впилось в спину. Подошедшие палачи разорвали на ней одежду, затем она увидела Бара, который с безумной улыбкой приспустил штаны. Он нагнулся над ней, и дальше последовала новая вспышка боли, такой сильной, что Анидаг зажмурила глаза, когда она их открыла, то увидела на месте Бара отца. Девушка резко пробудилась, она села, обнимая себя за плечи и трясясь всем телом. Дрожащим голосом она позвала Асырк, расторопная служанка поспешила явиться на зов.       — Дай мои капли! — приказала ей Анидаг.       Асырк быстро накапала в кубок с водой лавандового цвета капли. Анидаг залпом осушила питье. Ей требовалось выспаться, завтра она все решит, завтра, если оно наступит. Но ночь эта таила сюрпризы не только для Анидаг.