По мере взросления Анидаг её дивный характер приобретал все более изощренные формы. Девушке ничто не стоило прикинуться ангелом во плоти, кроткой овечкой, нежным цветочком. Многих обманывало её бесспорное очарование, казалось, во всем королевстве только сам Нушрок и Абаж были посвящены в опасную тайну прелестной девушки. Все остальные с восторгом взирали на красавицу с гордым профилем и безупречной осанкой. Когда она кружила в танце или серебристо смеялась, то не один молодой человек терял голову от любви. С пятнадцати лет, с того времени, как её стали вывозить в свет, у красавицы не было отбоя от кавалеров и желающих посвататься.
Оба сына Абажа, юноши двадцати и восемнадцати лет, были покорены прелестью Анидаг. Самого Наиглавнейшего министра Абажа это сильно беспокоило, опыт подсказывал старому интригану, что девица Нушрок — существо, способное разрушить до основания любой дом и уничтожить любого мужчину. Поэтому толстоватый, похожий на родителя, Авк вскоре был обвенчан с дочерью соседа-помещика. Анидаг с усмешкой смотрела на кислую физиономию Авка, когда над ним и Акшугял проводили обряд. После заключения брака отец выбил для старшего малодаровитого отпрыска синекуру и услал в дальнее поместье. Младший сын Абажа Ага был интереснее: огромный и свирепый с виду, но не лишенный ума и тонкого чутья царедворца. Он делал карьеру в армии и, смекнув, что отец против его увлечения дочерью Нушрока, держался с Анидаг всегда нейтрально-доброжелательно. Пожалуй, несмотря на непривлекательную наружность, Ага ей нравился больше прочих.
Но все же главной страстью девушки оставались верховая езда и воспитание слуг. В седле она держалась превосходно, лошадей держала горячих и злых под стать себе. Никто в королевстве не мог сравниться с ней в мастерстве усмирять строптивых скакунов, даже блестящие офицеры из числа подопечных отца или её поклонников признавали это. Вторая страсть не афишировалась на публике, но о ней со страхом шептались слуги. Юная Анидаг железной рукой вела хозяйство черного замка, ни у кого не было такой вышколенной и расторопной прислуги. За малейшую провинность она от души хлестала несчастных стеком. За особо тяжкие проступки девушка пытала неугодного своим знаменитым взглядом. Поговаривали, что одна прачка даже сошла с ума от ужаса, взглянув в матово-черные глаза молодой госпожи. Вскоре свободные люди отказывались работать в замке Нушрока, где прислуга пропадала чаще, чем на рисовых плантациях Абажа или в смрадных зеркальных мастерских. Тогда Главнейший министр Нушрок приказал доставлять ему рабов. С позволения Абажа среди тех, кто гнул спину в поле или вдыхал пары ртутной амальгамы, отбирались молодые и еще крепкие парни и девушки. Затем их отмывали и доставляли в черный замок среди ущелий. После чего начиналась дрессировка, Анидаг к каждому находила свой подход. Иные выдерживали побои, но до ужаса боялись темноты, таких запирали в подземелье, и уже на следующее утро они были готовы сделать все что угодно, лишь бы не угодить туда вновь. Другие покорялись только после того, как Анидаг показывала им пауков, живущих в большом террариуме. Третьи просто не выносили избиений. И конечно, все, абсолютно все не могли устоять перед грозным взглядом суровой хозяйки. В замке процветало полнейшее рабство, и все равно прислуга продолжала убывать.
Дело в том, что, услышав однажды звон человеческой плоти, разбиваемой на тысячи осколков, Анидаг не могла его забыть. Пока девочка росла, она время от времени сбрасывала горничных с большой высоты. Затем жадным взглядом всматривалась в горящую на солнце стекольную крошку. Она кусала губы и слизывала острым язычком проступившие капли крови. По мере взросления Анидаг испытывала на прочность слуг, истязая их: достаточно было малейшей оплошности, чтобы угодить в башню, где несчастных приковывали за руки к потолку, а за ноги — к холодному каменному полу. Анидаг брала кнут побольше и от души, точными прицельными движениями хлестала жертву, ей нравилось слышать звон рубиновой крови, раздававшийся в гулком помещении. Она слышала хруст красного стекла под подошвой своих туфель, и мечтательная улыбка показывалась на её губах. Иногда ей было достаточно пустить кровь, а порой она доводила дело до конца. Пока тело не начинало звенеть и трескаться. Живая еще мгновение назад плоть обращалась стеклом, а то, в свою очередь, шло трещинами, пока не распадалось на множество осколков. Тяжело дыша, девушка отшвыривала кнут, поджидавшие снаружи слуги бросались собирать получившуюся стеклянную массу, её отправляли на переплавку. Такие эксперименты становились особенно частыми. Когда что-то расстраивало Анидаг, слуги всеми силами пытались угодить госпоже, но, увы, расстройства случались и из-за внешних причин.
***
Одной из неудач Главнейшего министра Нушрока была попытка женить принца Топседа на Анидаг. Король пока не знал о задумке своего министра. Анидаг поддержала идею отца, она справедливо полагала, что корона ей будет к лицу. Поэтому неуклюжий юноша несколько раз получал приглашения в черный замок, где встречал поистине радушный прием. Но очень быстро девушка поняла, что его куда больше интересуют симпатичные лакеи, чем черноокая красавица. Посовещавшись с отцом, они решили сыграть на этой слабости Топседа. Теперь принцу прислуживали исключительно красавцы в обтягивающей ливрее, наивный потомок королевской крови ободрился и зачастил с визитами к Нушрокам. Все благополучно шло к предложению, так как отец и дочь сумели донести до Топседа, что обилие эфебов будет сопровождать его только в браке с правильной и понимающей женщиной. Но тут вмешался недремлющий Абаж, в следующем месяце принца женили на младшей дочери Наиглавнейшего министра Абажа, восемнадцатилетней Ашкавке. В день оглашения помолвки Анидаг забила до стекольного хруста двух служанок, а одного поваренка оставила калекой, разбив ему руку. Вспышка гнева дочери напугала даже Нушрока, он поспешил уехать из замка и появился там лишь на следующий день. Дочь к тому времени успокоилась и встретила его с привычной приветливостью.
Они спокойно обсудили неудачу и пришли к выводу, что слишком поторопились, сделав ставку на Топседа.
— Думаю, он будет идеальным королем, но недолго, — произнес тонким голосом Нушрок.
— Насколько недолго? — поинтересовалась Анидаг.
— Пока будет удобен, — Главнейший министр постучал пальцем по хрусталю бокала, в котором золотилось вино. — Есть еще младший сын, юноша примерно твоего возраста.
— Он настолько же извращен, как старший брат? — девушка сдвинула черные брови.
— Нет, этот мальчик прелесть и, судя по донесениям, уже не пропускает ни одну юбку, — Нушрок хищно улыбнулся. — Его держат в провинции Нозв, в следующем году, когда произойдет смена власти, мальчика привезут в столицу.
— Я буду молиться за принца, — Анидаг опустила глаза.
Главнейший министр с опаской посмотрел на дочь, но на красивом лице были написаны только кротость и почтение.
***
Переворот произошел довольно скоро, старого короля забили насмерть тяжелым канделябром, осколки собрали и направили в зеркальные мастерские. Ошарашенный Топсед и его невзрачная супруга были разбужены среди ночи и провозглашены правителями. Правда, бедная Ашкавк вскоре занедужила и отдала Богу душу. Абаж рвал и метал, он срочно подыскал королю новую жену из своего клана, но натолкнулся на сопротивление Нушрока и других министров. Пришлось смириться с двойным горем — от потери дочери и от потери власти. Но Нушроки знали — старый жаб не забывает обид. Пока в столице срочно устанавливали дополнительные кривые зеркала во славу нового правителя, в черном замке жизнь шла своим чередом.
Единственная приближенная к Анидаг служанка Асырк без устали шпионила за прислугой, все новые и новые груды стекла выносили из башни. Все это длилось до тех пор, пока с новой партией рабов в замок не попали худощавый молодой мужчина и невысокая хорошенькая девушка. Именно этим двум удалось приостановить гнев молодой госпожи, обратив его без остатка на себя.
