Вот тебе моя кровь

Судя по всему, у Эйдена было шило в одном месте. Прошло всего два дня, как он чуть не умер (в который раз), а мальчишка уже рвался в бой. Вальц справедливо рассудил, что у него достаточно времени, чтобы немного приостановить свой план. Мия была стабильна, а вот за Эйденом нужен был глаз да глаз, исключительно для его же, Вальца, спокойствия. Очевидно, ему всерьез не хватало действия, а для этого мужчина решил его заебать – буквально и фигурально. Ежедневно доктор выдавал парню тысячу и одно поручение, что-то более мелкое и незначительное, а что-то более серьезное, такое, что он никогда не доверял никому из своих подручных и делал только сам. А вечерами, когда Эйден возвращался, взмыленный и уставший, уже рутинно желал Мие спокойной ночи и целовал ее в лоб, Вальц уводил его в свою комнату и там зацеловывал до изнеможения, пока мальчишка не умолял о большем. Между ними действительно что-то изменилось, мужчина не мог, не хотел размышлять, что именно. Отчасти, он боялся этого чувства. Вальц знал, что лучше для него и для Эйдена будет разойтись по разным углам, видется только по делу, но уже не мог отпустить его. Пилигрим превратился для него в наркотик похлеще опиума. Не видеть, не слышать, не прикасаться к нему было просто физически болезненно. Вальц знал, что Эйден испытывает схожие чувства к нему. Он также знал, что парень не простил его за все его злодеяния, и, наверное, никогда не сможет простить, однако, его злость и ненависть притупились, ушли на второй план. Эйден все больше оттаивал, чаще шутил и рассказывал о своих находках, а Вальц слушал в полуха с полуулыбкой на губах. Он и сам все чаще улыбался, даже смеялся над шутками Эйдена, и в глубине души с глупой надеждой начинал верить, что все у них двоих будет хорошо. Идилию нарушало лишь то, что шила в мешке не утаишь, и как бы доктор не старался, Вильямс все равно прознал про Эйдена. Хотя Мясник и утверждал всем своим подручным, что он не был тем сумасшедшим, каким его рисуют в неписанных учебниках новейшей истории, что он был рациональным человеком и не делал поспешных, невыверенных решений, - Вальц видел его насквозь. Пусть полковник Вильямс и обладал харизмой, которой порой не доставало ему самому, но он мог и умел идти по головам, если это было в его интересах. Доктор не рассчитывал на благоразумие человека по прозвищу Мясник, а потому прятал и всячески оберегал Эйдена от его внимания. Оставалось только верить в рассудительность самого пилигрима – а Вальц уже понял, что эта вера так же обречена на провал, как вера в Бога, Санта Клауса и Зубную фею. Так что он следил за каждым движением Вильямса, и его подручных, как коршун, чтобы никто из них даже не подумал использовать Эйдена в своих целях. Парень не был глупцом, но он был молод и горяч, а потому частенько сперва действовал, а потом уже думал. Признаться, Вальцу импонировали подобные энтузиазм и пылкость, но он бы ни за что не хотел однажды вызвать парня по рации и не услышать ответа. Беда пришла со стороны, откуда Вальц совсем не ждал. В один не слишком прекрасный день доктор занимался привычными настройками приборов у дочери – дело, которое занимало его руки, но не разум, - когда в палату Мии вошел Мясник. Обычно, Вильямс не совался к нему без необходимости, но если приходил, то его наглость и нахальство доводили Вальца до белого каления. Полковник прошелся по палате, собственнически заглянул в каждый угол, по-военному сложив руки за спиной, но оба понимали, что у него в работе доктора не было ни власти, ни голоса. Вильямс еще побродил по палате, делая вид, что нанес простой визит вежливости. Ученый игнорировал его, продолжая работать. - Вальц, до меня дошли крайне любопытные слухи, - наконец подал голос полковник. - Вы знаете прекрасно, что меня интересуют факты, а не слухи, - огрызнулся Вальц, не отрываясь от своего занятия. - Похоже, я имел неосторожность неверно выразиться, - Вильямс уже откровенно кривлялся. Урод. – Из проверенного источника мне достоверно известно, что Ваш мальчик на побегушках, - тут военный мерзко хохотнул, - и не только... Вальц твердо решил, что в момент, когда этот ублюдок перестанет быть полезным, он украсит его кишками окна, как гирляндой. Внутренне он уже давно и искренно этого хотел. - Этот Ваш Эйден, - тем временем продолжал Мясник, - подружился с миротворцами и работает на них. - Меня это не волнует, до тех пор, пока... – Вильямс не дал ему договорить: - Он помогает им с Телебашней. - Что?! – Самообладание Вальца дало трещину, но он быстро собрался. – Мне нужно идти. Доктор уже на ходу стянул халат и натягивал на плечи свой плащ. Он так сжимал рацию, что пальцы побелели. Мужчина буквально бежал к выходу из крепости, одновременно проклиная небеса за то, что этот мальчишка такая заноза в заднице, и умоляя их, чтоб только успеть. - Эйден, отвечай. Эйден! Мать твою, Эйден, если ты жив, я тебя сам прикончу. - Вальц... – внезапно его рация зашипела голосом пилигрима вперемешку с помехами. – Я в полной жопе. - Где ты? Эйден?! Где?! - Я на тридцатом этаже телебашни, инфицированные...они взорвались. Слушай...все миротворцы мертвы, - судя по всему, парень был на грани паники. - Эйден, уходи оттуда немедленно! Ты меня слышишь? Немедленно убирайся оттуда! – Паника мальчишки была ничем по сравнению с тем, какой спектр эмоций бушевал внутри Вальца сейчас. - Я не могу, лифты не работают, электричество вырубилось. - Тогда найди укрытие, я уже на пути к тебе. – Вальц гнал машину на пределе, но даже так у него займет добрых полчаса, чтобы доехать до башни. - Нет! – паника в голосе Эйдена усилилась. – Здесь полно миротворцев, не надо, слышишь? - Мне плевать, малыш, я еду к тебе. Они мне не страшны. - А ты им? – парень отключил рацию. - Эйден? Эйден! Черт тебя дери, тупой ты мальчишка! Ответь же! Вальц снес несколько зомби на крутом повороте и чуть не влетел в бетонный столб. Он мчался на полной скорости, но парнишка был прав – машина не слишком удобное средство передвижения, когда на дворе зомби-апокалипсис. Мост – кратчайший путь к Телебашне, - был обрушен, и Вальцу пришлось искать обходной путь. Его руки сжимали руль мертвой хваткой, но стоило ему разжать кулаки, как они начинали совершенно жалко дрожать. Страх затопил Вальца с головой, он тонул в нем, и не за что было ухватиться, чтобы спастись. Он снова вытащил рацию, чтобы связаться с Эйденом, но тщетно – ответом ему были только помехи. Противная и липкая дрожь прошибла его с ног до головы. - Блядь! Блядь, Эйден, какого хрена?! – Мужчина отбросил рацию на сидение и с силой ударил руль. Он подъехал к башне и вдарил по тормозам, они громко и жалобно заскрипели. Доктор уже собирался выскочить из машины, когда его рация зашумела. Эйден вышел на связь, и по телу Вальца прокатилась ощутимая волна облегчения. - Я почти на месте. - Эйден... Я жду тебя внизу, и, когда спустишься с крыши, тебя ждет хорошая порка. - Скоро буду, только не входи в башню. Я уже вижу антенну. Вальц прижал рацию к груди, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, которого, как он думал, уже и нет вовсе. Он сел на сидение, дыша глубоко и размеренно, вдох, досчитать до четырех, выдох, досчитать до четырех, как когда-то научила его коллега, любительница йоги и эзотерики. В эзотерику Вальц не верил, а вот метод с дыханием был вполне рабочий. Он почти успокоился, когда пилигрим плавно и осторожно слетел на землю напротив него на глайдере. Вся его спесь будто слетела вслед за ним. Мужчина выскочил из машины и кинулся навстречу улыбающемуся Эйдену, сгреб того в объятия, выдыхая ему в макушку. - Это еще откуда? – улыбнулся парень, пребывая в эйфории от выполненного самоубийственного задания. - Эйден, какого хрена ты туда вообще полез? - Людям нужна была моя помощь. - Эйден! – Вальц устало потер переносицу. – Не хочу даже начинать этот разговор, а то выйдет, что я читаю тебе мораль. - Просто признай, что волновался за меня. - Иди, садись в машину, пока твои дружки-миротворцы не набежали. Парень чуть пьяновато широко улыбнулся и сел в минивен вслед за Вальцем. - Нет ничего постыдного в том, чтобы признаться, что переживал за меня. - Эйден! – Доктор прервал его почти зло. – Во-первых, я волнуюсь за тебя, даже если ты выходишь в соседнюю комнату. С твоими-то талантами по поиску неприятностей. А во-вторых, лучше подумай о Мии, и о том, что будет с ней, если с тобой что-то случится! - Прости, я просто хотел помочь, - Эйден ощутимо скис, растеряв весь свой юношеский задор. Вальц шумно выдохнул и проговорил почти через силу: - Я очень рад, что ты не пострадал. А еще... я горжусь тобой. Ты сделал невозможное. Мальчишка просиял, как начищенный пятак и снова счастливо улыбнулся. Оставшийся путь до крепости они провели в комфортном молчании. Когда они вернулись в убежище, Эйден по привычке собрался проведать Мию в ее палате, но Вальц придержал его за руку: - Малыш, когда закончишь, зайди ко мне. Эйден кивнул и продолжил свои вечерние ритуалы, знакомым движением поцеловал названную сестру в лоб, пожелал ей спокойной ночи и с тяжелым сердцем направился в комнату к Вальцу. Им, судя по всему, еще предстоял неприятный разговор. Когда он открыл дверь, мужчина сидел на середине кровати в рубашке и брюках, уже без своего плаща. Парень подошел к нему, приготовившись оправдываться, но стальная рука сгребла его, дернула на себя. Эйден завалился животом на колени Вальца, и из его горла вырвалось только невнятное «ээм». Пока одной рукой ученый удерживал его в лежачем положении, другая рука деловито стянула с него штаны, обнажая ягодицы, и без предупреждения со звонким шлепком больно ударила парня по заднице. От неожиданности тот вскрикнул. - В-Вальц? Что ты делаешь?! – Эйден был удивлен и возмущен, ерзая и пытаясь освободиться. - Мне кажется, ты давно заслужил, чтоб тебя хорошенько отшлепали. Вальц снова занес руку для удара и с силой опустил ее на ягодицу юноши, оставляя яркий розовый след. Эйден снова вскрикнул и заелозил на месте в попытке извернуться. Громкий шлепок уже по второй ягодице был ему ответом. Рука тут же нежно огладила покрасневший след, и парень простонал. Этот чувственный стон отдался эхом прямо в паху мужчины. Теперь Вальц порол его чаще, но с куда меньшей силой. Сначала по одной ягодице, следом по второй. Эйден извивался теперь уже не от боли или неудобства, каждый легкий шлепок заставлял его слегка дергаться и подаваться вперед. В штанах у него уже было твердо, и парень был красным от стыда и возбуждения, уткнувшись лицом в простыни и комкая пальцами ткань. Он неосознанно приподнял бедра, когда рука Вальца снова ласково погладила его горячую кожу. Мужчина убрал руки и чем-то зашуршал. Эйден уже хотел повернуться, когда два влажных пальца нажали на его вход. Он глухо застонал в простыни, еще больше выпячивая задницу, пока горячие пальцы Вальца растягивали, трахали его. Мужчина разрабатывал тугое кольцо мышц долго и методично, иногда слегка раздвигая пальцы, вырывая из парня рваные вздохи. - На колени, лицом к стене, - голос у Вальца был холодным, но в глазах бушевало пламя всех невысказанных слов и обещаний. Эйден повиновался, практически прижимаясь к холодной стене грудью, чтобы его колени поместились на узкой койке. Вальц остановился позади него, грубо отпихнул его ноги коленом, заставляя еще шире их раздвинуть. По телу парня громом прокатилась волна дрожи, когда мужчина прижался к его отверстию своим членом и толкнулся внутрь. - Хороший мальчик. – Руки Вальца прошли по его спине вниз, огладили задницу, снова шлепнули его напряженные мышцы, и мужчина зарычал от того, как Эйден вздрогнул и сжал его член внутри себя. Вальц вбивался в парня бешено и резко, рукой сжимая его член, двигая ею в такт своим движениям. Эйден опустил взмокший, горящий лоб на прохладную стену и с криком кончил в ладонь мужчины. Тот глубоко укусил его здоровое плечо, высасывая хлынувшую из раны кровь, и, с влажным звуком выйдя из парня, обильно кончил ему на спину и ягодицы. Оба тяжело дышали, говорить не хотелось, но Вальц бы умер на месте, если последнее слово осталось бы не за ним: - Надеюсь, ты усвоил урок и теперь будешь послушным. – Эйден только закатил глаза и улыбнулся.