***
— Я даже не знаю, что вам сказать… Немного полная женщина перебирала в руках несколько разных бумаг, бегая взглядом по столбцам с данными. Дилюк смотрел куда-то мимо неё, то ли в стеллаж с папками, то ли в серую стену, проглядывающую из-за них. Наконец шелест прекратился, и врач переместилась за монитор: — У вас появились какие-то новые жалобы? Дилюк стиснул зубы, будто пытаясь удержать в горле неудобный ответ. — Меня вырвало с утра. — Чем именно рвало? — пальцы застучали по клавиатуре. — Извините, гм, я не рассматривал, — сдержанно выдохнув, он позволил себе откинуться на спинку стула и перевести взгляд со шкафа на соседнюю с ним стену. — Я только проснулся и очень плохо соображал. Наверное, ужином. — Ох, ну хорошо, может, что-то ещё примечательное помните? Другие проблемы с пищеварением у вас были? — Я… — Дилюк, крайне смущённый всем этим разговором, запнулся. Закрыв глаза, он честно постарался вспомнить момент, который всю дорогу до Спрингвейла старался стереть из памяти. — Нет. И других проблем не было. — Кашель у вас как? — Не прошёл, всё так же. Зуд не такой сильный, но есть. Аппетит не вернулся. — Вот что я вам скажу, — вздохнув, женщина выровняла стопку с анализами в руках и убрала её в личную карту, — у вас в организме по анализу крови явно присутствует воспалительный процесс. Это не похоже на аллергию, потому что сразу очень много разных симптомов по всем фронтам, но я не верю, что сильный стресс способен на такое в одиночку. Так что я вам предлагаю пройти дерматолога, а сама сейчас вас опять послушаю. — Она покачала головой. — Как же вас угораздило?.. Снимайте верх, пожалуйста. «И правда, а как?» — подумал Дилюк, пока методично расстёгивал пуговицы рубашки. Если это не стресс, то где и что он мог подцепить? Когда? — Так, дышите. Всё это началось после похорон. Может быть, на поминках кто-то принёс с собой, но сам пока был здоров? Может быть… — Хорошо, теперь не дышите. Его вдруг осенило. — Сделайте глубокий-глубокий вдох…Тома.
— …и не дышите. Вот кому нездоровилось. Дилюк с ним довольно долго разговаривал, стоял рядом, и, если это что-то реально заразное, вполне мог подцепить. Эти странные пережёванные цветы в мусорном ведре и кровь в раковине… Может, Хили что-то напутала? — Появились хрипы, — с уже несколько обречённой печалью в голосе произнесла женщина. — Давайте я вас на флюорографию ещё направлю. — Скажите, — вдруг заговорил Рагнвиндр, — а есть такие болезни, при которых в человеке растут цветы? Удивлённо посмотрев на пациента, врач ответила после небольшой паузы: — Знаете, в институте у нас была история медицины. Вот там, кажется, было что-то такое полумифическое, но в современной практике я с таким никогда не встречалась. По сохранившимся документам это, вроде, ещё в эпоху семи архонтов было, так что сейчас оно очень навряд ли существует, если существовало вообще. Не накручивайте себя, думаю, вам сейчас и без того нелегко. — Она смотрела на него с уже мало скрываемой печалью. — Я абсолютно уверена, что вас подкосил стресс, который спровоцировал что-то другое. Если ситуация ухудшится — положим вас в клинику. Дилюк не мог позволить себе лечь в клинику в ближайшую неделю, поэтому только безразлично кивнул. Он попросил записать его на конец следующей недели на флюорографию и к дерматологу, взял на руки копии результатов всех анализов и отправился перекусить в небольшой ресторанчик неподалёку, ни на секунду не отпуская события того вечера. Дилюк пытался вспомнить всё что мог о состоянии Томы: тусклый взгляд, отстранённость, бледный измотанный вид… Рагнвиндр не был уверен, что помнил признаки чесотки или кашля, хотя сейчас ему казалось, что говорил инадзумец с лёгкой хрипотцой. Этого было мало, чтобы подтвердить теорию. У него не было никаких других данных — оставалось либо смиренно ждать конца поездки и вердикта профессиональных врачей, либо… …спросить лично у Томы. — Добрый день, ресепшен отеля «Сесилия» слушает, — произнёс мягкий девичий голос на той стороне линии. — Добрый день, это владелец винокурни «Рассвет». Я хотел бы связаться с одним из членов делегации из Инадзумы, которой наша компания предоставила несколько ваших номеров за свой счёт. — Да, конечно, сейчас, только открою список гостей… Кто именно вас интересует? — В списке есть человек с именем Тома? — Да, сейчас попробую позвонить ему в номер. Подождите немного… Молчание длилось около минуты. — К сожалению, он не отвечает. Мне передать, что вы звонили? — Нет. Вы можете связаться с кем-нибудь из их делегации и попросить перезвонить мне на этот номер в ближайшие минут пятнадцать? — Да, конечно. — Спасибо. Буду ждать. Он завершил звонок и уставился в недоеденный салат. Ему принесли кофе, и Дилюк наконец отмер, откладывая телефон на стол и со вздохом притягивая к себе горячую чашку. — Герр, всё в порядке? — внезапно заговорил официант, прижав к груди пустой поднос, и Рагнвиндр поднял взгляд. — На вас лица нет… Светловолосый юноша смотрел на него с плохо скрываемым беспокойством. Будь Дилюк в нормальном состоянии, он бы смутился от такого внимательного изумрудного взгляда на симпатичном слегка смуглом лице, но сейчас ему было слишком плохо, чтобы изящно развернуть парнишку лет двадцати жгучей вежливой фразой и отправить его дальше делать свою работу, а не болтать с посетителями. — Откуда такая проницательность? — вместо этого спросил он, приподняв бровь. Официант немного стушевался. — У вас такой же взгляд… — негромко начал он, — как у моего папы, прямо один в один… Знаете, такой… Потерянный. Дилюк почувствовал, как болезненно отозвалось в груди сердце. — Что с ним случилось? — спросил он таким начальственным тоном, что застеснявшийся было собеседник растерянно заговорил: — Ну… — он явно переживал, что сболтнёт лишнее, — мой, эм… второй папа попал в страшную аварию и сейчас в очень тяжёлом состоянии, — юноша совсем потускнел, хотя буквально минуту назад выглядел как самый обычный официант с самой обычной улыбкой. По спине Дилюка проползли холодные мурашки. — Случайно не авария двадцать седьмого числа в два часа дня в Мондштадте с тремя машинами, которая была в новостях? — Но как вы… — тот побелел, удивлённо приоткрыв рот. Дилюк преодолел приступ помутнения, ослабевшей рукой взяв в руки чашку кофе, сделал пару глотков и наконец ответил: — Мой отец в ней погиб. — Герр, я… простите, я не знал… простите… Поняв, что сильно потряс собеседника, Дилюк отставил чашку и посмотрел ему прямо в ошарашенно распахнутые глаза. — …и поэтому я ещё больше рад, что твой папа остался жив. Где он сейчас находится? — В-в четвёртой мондштадтской больнице недалеко от площади Свободы, в отделении реанимации, в седьмой палате… — выдал тот явно на автомате и резко замолчал, смутившись ещё больше и крепче прижимая к себе поднос. — Мне так стыдно, я не хотел вам напоминать… — Всё хорошо, парень, мёртвых не вернуть, — отчеканил Дилюк заученную фразу, — мёртвых не вернуть… Поэтому давай-ка лучше беспокойся о живых. И принеси мне счёт. Мальчишку как ветром сдуло, и Рагнвиндр слышал, как он, кажется, врезался в кого-то, спутанно извиняясь. Заставив себя доесть то, что заказал, в ожидании счёта и звонка Дилюк в крайне смешанных чувствах откинулся на спинку диванчика и посмотрел в окно на оживлённую улицу, иногда делая один-два глотка кофе. Счёт ему принесла какая-то другая официантка, не очень культурно сверлившая лицо клиента взглядом — Дилюк только безразлично хмыкнул и сухо поблагодарил её за чек. Он не запомнил имени того паренька, но специально подписал на вырванном из рабочего блокнота листке «на проезд до Мондштадта тому официанту, который меня обслужил» и завернул в него купюру в пять тысяч моры, отдельно и без сдачи оставив сумму за свой заказ. Только через несколько минут после того, как та же официантка унесла сложенную книжечку с чеком и деньгами, телефон наконец завибрировал — Дилюк мгновенно подхватил его со стола и поднял трубку: — Алло? — Добрый день, это из гостиницы «Сесилия» вас беспокоят. — Слушаю. — Тот человек, которого вы искали… Он пропал. — Как это?.. — он почувствовал, как тело снова обволокло волнение, и затаил дыхание. Какого чёрта? Почему именно сейчас? — Что это значит? — Судя по нашим камерам, вчера днём он один ушёл из отеля и больше не возвращался. По словам его коллег, он ещё ранее говорил, что хотел поехать за сувенирами, но не уточнял, когда и куда именно… Телефон недоступен. Мы вызовем полицию, если до отъезда не вернётся. Вот же… Проклятье. — Вызывайте немедленно.***
До дома Дилюк ехал, охваченный тревогой. Ситуация не только не помогала разобраться в происходящем, но и запутывала всё ещё сильнее, а информация о человеке, выжившем после той страшной аварии, поднимала внутри новые волны беспокойства. Во время поездки он позвонил в четвёртую больницу и навёл справки — всё подтвердилось: в седьмой палате в реанимации действительно лежал мужчина пятидесяти двух лет в крайне тяжёлом состоянии, поступивший двадцать седьмого числа во второй половине дня. После, уже оказавшись дома, Рагнвиндр позвонил Хили и попросил её как можно скорее приехать к нему домой — Хили приехала из выставочного дома примерно через полчаса на велосипеде. Дилюк встретил её у ворот и пригласил присесть на террасе, где на столе уже были разложены некоторые документы: миссия девушки заключалась в том, чтобы поехать в Мондштадт с официальной бумагой и от лица главы компании потребовать переписать все расходы на операции и содержание указанного пациента на Дилюка Рагнвиндра. Также он попросил периодически уведомлять о состоянии пострадавшего и узнать побольше о его семье. Оплатив Хили такси, он проводил её до машины и вернулся в дом — тут же на плечи опустилась прежняя тяжесть, и Дилюк снова остался наедине со своими проблемами. Он снова позвонил в отель, потом Аделинде, успевшей узнать о случившемся, и почувствовал небольшое облегчение, когда узнал, что полицию уже привлекли и поиски начаты. Увлекшись мыслями о Томе, Рагнвиндр даже хотел сам поехать в участок и дать показания, но зуд и недомогание довольно быстро отбили такие поспешные желания: надо было отдохнуть перед завтрашним вылетом и выяснить хотя бы что-нибудь про «болезнь цветы растут в человеке», как было решено обозначить запрос в поисковике. Он нашёл какую-то инадзумскую легенду с красивой иллюстрацией в начале, но она не содержала в себе ни одного подтверждённого факта, поэтому Дилюк закрыл вкладку, как только дочитал текст до конца и убедился, что тут нечего делать. Он полез смотреть исторические исследования — поиски привели к статьям за прошлый век, описывающим редкие болезни со всего света. Вселение в тело демонов, кристаллизация, окаменение и прочие трансформации тела, разрастание, разложение… Стоп. Дилюк перечитал последнее предложение и убедился в том, что ему не показалось: среди прочих примеров было указано нечто, обозначенное как «разрастание». Он стал искать уже как «разрастание болезнь инадзума». Он нашёл. «Ха-на-ха-ки…» — прочёл про себя Рагнвиндр и неосознанно нахмурился, пока тревога снова начала расползаться под рёбрами. Неподвижно просидев перед монитором несколько минут, он вдруг почувствовал, как горло засаднило — Дилюк ссутулился и позволил себе закашляться. Неужели такое возможно? Неужели Хили была права? И связано ли с этим исчезновение Томы? Стоило успокоить кашель, как Дилюка накрыл приступ паники: если это действительно странная полумифическая болезнь и если он сумел заразиться ей, просто поговорив с носителем, то Аделинда тоже могла заболеть в скором времени, да и, наверное, не только она. Когда они виделись с Кэйей в последний раз, Рагнвиндр, наверное, не был заразен, слишком хорошо себя чувствовал. Если это что-то менее экзотичное, то всё в порядке, можно спокойно уехать и довериться врачам по приезде домой. Но если это действительно… Он потерянно взял в руки телефон и открыл контакты, ища рабочий номер своего секретаря. — Алло, Дилюк, что случилось? — с ходу начал разговор женский голос. Аделинда определённо была на нервах. — Ничего такого, — он напряжённо выдохнул, — забыл попросить кое-что. Сказали, что я могу быть заразен, поэтому купи пачку медицинских масок по дороге и не приближайся ко мне лишний раз. Я не так плохо себя чувствую и не знаю, что это, но на всякий случай. — Хорошо, поняла тебя. Ты точно хочешь поехать? — У меня уже нет выбора, — хмыкнул Рагнвиндр и почувствовал себя немного легче: чужой голос отвлекал и успокаивал. — Вернее, это мало на что повлияет, и я нескоро смогу так развеяться. — Я оставлю это на тебя. — Он услышал обречённый вздох. — Ты даже упрямее своего отца, — произнесла она скорее с теплотой, чем с желанием укорить. — Никого из инадзумских коллег не хотят выпускать из страны, пока расследование не завершится и его не найдут, поэтому я сегодня не еду в аэропорт, как ты догадываешься. Буду в течение трёх часов. В холодильнике ещё осталось мясо, поешь, пожалуйста, до моего приезда. — Хорошо, спасибо. Она замолчала ненадолго. — Обещаешь? — Мне не десять лет, — Дилюк неосознанно нахмурился и скривил губы от смущения. — И ты, тем не менее, уже несколько дней постоянно пропускаешь приёмы пищи. Я готова поспорить, что ты сегодня опять не позавтракал. Ему оставалось только смиренно пообещать. Они выехали ещё до рассвета и сели на противоположные концы машины: Аделинда разместилась спереди рядом с водителем, беседуя с ним ни о чём, а Дилюк прислонился к стеклу на заднем сидении с противоположной от спутницы стороны и то и дело проваливался в зыбкую дрёму. Он не ложился. Оба пассажира были в масках, и молодой человек был очень доволен тем, что удалось купить чёрные, а не бледно-изумрудные или синие, как обычно, хотя водитель от их предложения всё равно весело отмахнулся. Никто, в общем-то, не настаивал. В последний раз он вылетал из страны года три-четыре назад, когда помогал отцу в командировке. Они на удивление быстро сдали багаж, прошли паспортный контроль и досмотр, поэтому всё запасённое время предстояло коротать в зале ожидания — все полтора часа Дилюк просидел на неудобном стуле в полусне, подперев голову ладонями и заняв места по бокам от себя их с Аделиндой ручной кладью. Сама она ушла купить воды и чего-нибудь перекусить, потому что позавтракал Рагнвиндр своей ежедневной таблеткой от воспалений, смесью от тошноты и водой, и, женщина была уверена, к обеду в самолёте его желудок уже переварит самого себя. Она заставила Дилюка сжевать злаковый батончик, прежде чем они сели в самолёт, и молодой человек проспал вплоть до посадки. Аделинда пошла на сделку со своей совестью и решила не будить: лучше пусть отдохнёт и немного восстановится, чем давится едой, от которой его и так, кажется, периодически мутит — вместо этого они решили поесть в ближайшем к аэропорту кафе. Дилюку не нравилось чувствовать себя обузой. Аделинда сама связалась с ожидающими их партнёрами и объяснила ситуацию — поесть их повезли в проверенное место в городке рядом с аэропортом, где Рагнвиндр добровольно отсел за соседний стол и заказал какую-то лепёшку в виде моры, которая не выглядела так устрашающе, как миски лапши и супа, оказавшиеся на другом столе. Он пил кофе и пытался прийти в себя после трёхчасового перелёта, вполуха вникая в планы хозяев на мондштадских гостей. Получалось с трудом. — У меня есть довольно странный отвлечённый вопрос, — заговорил он уже в машине во время небольшой паузы, пока автомобиль неспешно петлял по серпантину: в Лиюэ был совершенно непредсказуемый рельеф. — Спрашивайте, сяншен, — с дружелюбным любопытством повернулся к нему молодой человек, имя которого Дилюк пока не запомнил. Он тоже надел маску, как и все остальные, кто находился здесь. — Я знаю, что Лиюэ очень трепетно относится к своей истории и традициям… — начал Рагнвиндир издалека, рассматривая каменистый пейзаж за окном: они поднимались в горы. — Вы абсолютно правы! — Молодой человек гордо кивнул. — А к чему вы вдруг интересуетесь? — Мне интересно, — Дилюк задумчиво перевёл взгляд на собеседника, — как в вашей стране развита медицина? Я знаю, что сейчас передовые лекарства производятся в Сумеру и Фонтейне, но это плоды научного прогресса, а не бережно хранящихся многовековых знаний. Бесспорно, нельзя жить только прошлым и отрицать развитие, но иногда люди забывают что-то и либо вынуждены изобретать это заново, либо оно уходит в небытие. — Я вас, кажется, понял, — глаза собеседника засияли. — У нас было в столице одно историческое место, аптека «Бубу», которая со временем превратилась в полноценную клинику и научный исследовательский институт при ней. Если интересуетесь подобным, то вам только туда и надо! — Я однажды был там на акупунктуре, — поддержал разговор второй представитель компании, сидевший за рулём, — оно того стоило. Если вам не помогают лекарства, которые вам прописали в Мондштадте, я могу отвезти вас туда, здесь всего три с половиной часа пути. — Так много? — удивлённо переспросила Аделинда. — Это из-за дороги. На шоссе на равнине разогнаться можно, но пройдёт целая вечность, пока спустишься с гор. Не будь рельеф таким неровным, дорога заняла бы в два раза меньше. — Заодно «Народный выбор» можете посетить. Исторически вкусно! — Обязательно посетите! Я вас отвезу! Дилюк был благодарен Аделинде за поддержание диалога, откинувшись на спинку мягкого сидения. В нём с новой силой загорелась надежда. «Поскорее бы всё это закончилось», — невольно подумал он в очередной раз, проваливаясь в дрёму.***
Благодаря тому внезапному вопросу им с Аделиндой удалось крайне элегантно преподнести неважное состояние Дилюка, который воспользовался учтивостью владельцев производства и лёг спать сразу по приезде в отель. Он спал до самого вечера — Аделинда вернулась в отель часов в восемь после предварительной деловой встречи и принесла ему в номер ужин. Пока Рагнвиндр меланхолично жевал на противоположной стороне комнаты, она объяснила, что местное начальство, узнав о недуге своего мондштадского коллеги и его интересе к местной альтернативной медицине, предложило уже завтра отвезти их в Лиюэ на экскурсию и заодно в клинику, а поездку на производство отложить на послезавтра или даже на попозже. Дилюка такой вариант более чем устраивал. Съев две трети от принесённой еды, он пожелал спутнице хороших снов, принял лекарства и проспал до самого утра.***
Он проснулся от того, что кто-то аккуратно трогал его за плечо: — Господин Дилюк, мы приехали. Дорога и впрямь была долгой: уже почти одиннадцать утра, хотя из городка со странным названием они выехали часов в восемь. Аделинда отстранилась, убедившись, что молодой человек проснулся, и выбралась из машины. Последовав её примеру, Рагнвиндр размял затёкшие плечи, прокашлялся в кулак сквозь маску, которую незамедлительно сменил, и открыл дверь со своей стороны — в глаза ударил яркий солнечный свет. Дилюка немного подташнивало, но он решил эту проблему оставшимся с завтрака в отеле рисовым пирожком, которые местные мило называли «пампушками». — Нюйши, пока сяншен Рагнвиндр будет в клинике, вы можете посетить аптеку «Бубу»! — Гуолианг, чьё имя Дилюк запомнил только с помощью бумажки на второй день знакомства, последним вышел из машины и запер её. — Мы с Ли Веем часто туда заходим, когда заезжаем в Лиюэ. Я покажу, что сам обычно беру, — он жизнерадостно улыбнулся, пока убирал ключи в карман, — но сначала давайте проводим вас, сяншен. — Спасибо, — кивнул Дилюк, поправляя сумку через плечо: в ней он привёз сюда не только документы для купли-продажи, но и результаты своих анализов, — достаточно проводить меня до главного входа. Дальше я разберусь. Он скомкал старую маску и бросил её в первую урну на их пути — спутники последовали его примеру. Ни Гуолианг, ни Ли Вей, ни Аделинда в течение всей поездки не задавали лишних вопросов, и это довольно сильно удивляло Рагнвиндра, но он был рад, что ему не приходилось тратить лишние силы на попытки объяснить происходящее — можно было сосредоточиться на главном. Девушка на стойке регистрации сначала заговорила на местном диалекте, но стоило Дилюку дать понять, что он не местный и с трудом разбирает её слова, как она тут же переключилась на чистый тейватский. — Я не понимаю, что со мной происходит, — честно объяснил он. — Это не похоже на какие-то классические болезни. Я бы хотел поговорить с вашим лучшим специалистом. — Наш лучший специалист стоит очень дорого, сяншен, — администратор мягко улыбнулась. — Вы уверены? — У меня достаточно денег, сколько бы он ни стоил, — Дилюк равнодушно пожал плечами. Он предвещал этот вопрос. — Тогда давайте ваш паспорт и подождите на диванчике вон там, пожалуйста, — изящная маленькая ладонь плавно указала на угол холла, в котором стояло несколько пустующих диванов и столиков с журналами. Решив скоротать время, Рагнвиндр взял один и стал листать. Столбцы мелкого текста не особо увлекали, а вот фотографии и иллюстрации к разным традиционным техникам оказались любопытными, особенно рубрика с описаниями растений и их свойств. Когда Дилюк уже почти закончил рассматривать глазурную лилию, его окликнули: около регистратуры стоял мужчина средних лет с уже седеющими волосами и совершенно точно смотрел в сторону сидящего на диване рыжеволосого иностранца. Рагнвиндр вернулся к стойке, забрал паспорт и почти протянул ладонь для рукопожатия, но мужчина лишь поклонился: — Я доктор Лю Вэньхуа, — он жестом пригласил пациента проследовать за собой. — Неужели вы тот самый Рагнвиндр из Мондштадта? — Вас это удивляет? — поудобнее устроив сумку на плече, молодой человек ускорил шаг, чтобы поравняться с собеседником. — Не знал, что наша фамилия известна и за рубежом. — Меня больше удивляет, что вы сейчас здесь, — пожал плечами врач. Они прошли через несколько раз повернувший коридор и поднялись на лифте на последний этаж, прежде чем оказаться в кабинете: чистое, стерильное помещение с кушеткой, шторкой и несколькими закрытыми шкафами. По первому приглашению опустившись на указанный стул, Рагнвиндр молча наблюдал за тем, как мужчина готовится к приёму, убирая со стола какие-то книги и рукописи. Вряд ли у него было много клиентов… — Итак, рассказывайте, — врач опустился на своё место и надел очки, всё это время болтавшиеся в нагрудном кармане белоснежного халата, — что вас беспокоит? — Вы знаете что-нибудь о «ха-на-ха-ки»? — в лоб спросил Дилюк, боясь произнести название неправильно, напряжённо сжав пальцами колени и разглядывая дверцы шкафа напротив себя. Повисла небольшая пауза. Обернувшись на собеседника, Рагнвиндр столкнулся с удивлённым, но крайне внимательным взглядом. — Знаю. — Он подался вперёд, опираясь локтями на стол. — Последняя вспышка была где-то две тысячи лет назад, а последний задокументированный случай — в Инадзуме за лет восемьсот до нашей с вами беседы. Это мёртвая болезнь, которую удалось искоренить. — А она может быть не мёртвой? — напряжённо переспросил Дилюк. Врач нахмурился. — Вы считаете, что у вас ханахаки? Меня немного удивляет ваша уверенность. — У меня есть причины так думать, — уклончиво ответил молодой человек. Доктор Лю Вэньхуа не стал спорить. Они могли бесконечно беседовать и не прийти ни к какому выводу, поэтому он сначала осмотрел пациента по протоколу, как это сделал бы любой другой врач, а после расспросил обо всех недомоганиях, с которыми Дилюк успел столкнуться. Рагнвиндр отдал анализы, потом рискнул и рассказал про Тому, после чего в кабинете снова наступило молчание. Судя по сосредоточенному взгляду, в голове у мужчины шёл активный мыслительный процесс: понятно, что он не мог просто поверить в слова человека, совершенно не знакомого с медициной, но с каждой секундой он хмурился всё сильнее, задумчиво крутя в руках ручку. — Я плохо знаком с этим заболеванием и всё ещё сомневаюсь, что оно до сих пор существует, так что не могу быть уверен. Однако набор ваших симптомов и описание мне тоже не нравятся… Когда и чем вас рвало в последний раз? — Вчера рано утром, — помрачнел Дилюк, уже отвечавший на этот вопрос. — Не помню ничего особенного. Там был мой позавчерашний ужин. — Как часто у вас случаются приступы тошноты? Не обязательно до желания вырвать. — Раз в три-четыре часа. — Как часто приступы кашля? Как ощущаются? — Немного чаще. Как будто в груди что-то есть, в горле при этом сухо. — Это чувство проходит, когда вы перестаёте кашлять? — Да. — Зуд, о котором вы говорили… Вы принимаете что-то от него? — Да. Вот. — Коробочка с препаратом оказалась на столе. — Снимайте верх ещё раз, посмотрим. Пока Дилюк скидывал ещё не застёгнутую с прошлой части осмотра рубашку, врач вымыл руки с мылом и размял их, после чего попросил молодого человека развернуться к нему спиной и чуть приподнять руки. Удивительно приятные на ощупь пальцы опустились сначала на плечи у самых локтей, внимательно прощупывая каждый сантиметр усыпанной веснушками кожи, и дошли до шеи, особенно внимательно изучая широчайшую мышцу спины. — Занимаетесь тяжёлой атлетикой? — Да. — У вас очень забитые мышцы. Когда поправитесь, почаще ходите на массаж. Пальцы остановились на одном месте, почти у самого позвоночника, и долго прощупывали мышцы вокруг. Дилюк закрыл глаза в ожидании. Руки переместились к лопаткам, судя по ритму движений, снова нащупывая проблемное место, потом ещё одно, потом снова поднимаясь наверх… — Нехорошо… Пройдёмся до кабинета УЗИ.***
Дилюк поёжился от холодного скользкого ощущения, заставившего дрожь пройти по пояснице, пока довольно милая женщина лет тридцати пяти смазывала гелем его спину. Врач стоял рядом и внимательно наблюдал за процессом, опустив руки в карманы брюк. — Посмотрим… Датчик заскользил по спине. Рагнвиндр почувствовал, как он останавливается примерно в тех местах, на которых десятью минутами ранее задерживался врач во время осмотра, и постарался расслабиться. — Впервые такое вижу, — услышал он немного озадаченный женский голос. Она обратилась к Лю-Дальше-Он-Забыл на местном наречии, и Дилюк мгновенно почти перестал понимать разговор: делавшая ему УЗИ женщина была явно удивлена, пока врач то и дело кратко говорил что-то и просил немного передвинуть датчик. В разговоре улавливались медицинские термины и общие понятные слова, но из набора «кожа», «двигай», «кровь», «тело», «дышать», «место», «нить» и так далее мозг не мог сочинить ничего хорошего. Через пару минут внимательного обследования врач замолчал — как выяснилось через несколько секунд тишины, он позвонил кому-то и немного напряжённым тоном попросил прийти. Прямо сейчас. — Вам придётся немного побыть в таком положении, — объяснил он Рагнвиндру. — Всё в порядке. Я подожду. Сотрудники клиники снова заговорили о своём, но Дилюк даже не стал их слушать. На него опять накатила тревога, почти переходящая в панику и настойчиво стремящаяся заглушить все хоть сколько-то разумные доводы перестать беспокоиться. Он просил лучшего врача — вряд ли его отправят восвояси, не выяснив совсем ничего. А если это не лечится? Он как-то не успел об этом спросить. Наверное, если ханахаки действительно существует и эту заразу уже удалось победить в прошлом, ещё в древние времена, то с современной медициной это не займёт много времени. Успокоив себя этой мыслью, Дилюк расслабился и, почувствовав облегчение, задремал, пока по спине то и дело пробегал холодок от геля, а над головой продолжался диалог двух удивлённых профессионалов. Его привёл в сознание стук и последовавший за ним скрип двери. — Доктор Лю, я крайне заинтригован. Что же у вас случилось? Незнакомый мужской голос имел немного странный тембр, и Рагнвиндр понял, что не может прикинуть возраст вошедшего. Он звучал довольно расслабленно и действительно заинтересованно. — Этот человек утверждает, что у него ханахаки, — ответил осматривавший Дилюка врач. — Симптомы похожи, хотя я всё равно слабо в это верю. Я осмотрел спину и плечи и обнаружил несколько странных узлов, пожалуйста, посмотрите сами. — Давайте взглянем. Приподнимитесь на локтях, пожалуйста. Раздались шаги, и Дилюк, выполняя просьбу, почувствовал, как его спины снова коснулся намазанный новой порцией геля прибор. Ненадолго в кабинете воцарилось напряжённое молчание. Снова расслабившийся, Рагнвиндр неосознанно вздрогнул, когда на спину прямо около датчика аккуратно опустилась ладонь, от которой под кожей что-то еле ощутимо отозвалось. — Скажите, если почувствуете сейчас что-нибудь. Прежде чем Дилюк смог ответить, сразу в нескольких местах внутри что-то мерзко шевельнулось. Тут же в груди вспыхнуло жгучее ощущение, от которого он неосознанно выгнулся в спине и втянул воздух со сдавленным хрипом, стараясь откашляться. Один точный удар ребром ладони в том месте, где к позвоночнику крепится последняя пара рёбер — и Дилюк, до этого напрягший грудь до предела, почувствовал, как что-то проскочило по ней и в два мышечных сокращения вылетело из глотки на постеленную под ним одноразовую пелёнку. Его замутило, и он продолжил попытки выкашлять остатки мерзкого ощущения себе в руку. — Что ж, доктор Лю, — заключил сидящий рядом с ним врач, — кажется, это действительно ханахаки. Дилюк отнял ладонь ото рта, в оцепенении смотря на размазанные по ней кровавые капли.