Арсений глушил стакан за стаканом и, не моргая, смотрел на единственное горевшее окно дома с колоннами в надежде увидеть знакомый силуэт. Нутром знал, кто именно не спал в столь поздний час, и топил себя в чувстве вины и бутылке джина, которую взял сразу, не размениваясь на небольшие порции. Попеременно он ненавидел себя за раболепную сущность, начальника — за приказ, Антона — за чёртово «Остановись», которое, конечно, услышал. Сначала уверял себя, что стал для своего мальчика главным врагом, а, после очередного глотка, что тот всё поймёт, потому что умный. Не мог не понять, иначе демон не простил бы себя никогда. Вечность для него была не эфемерным понятием. Мужчина знал, что не сможет просто так отпустить, как знал, что будет сидеть в круглосуточном баре прямо напротив филиала Ада ближайшие несколько суток, пока от алкоголя не начнёт тошнить и внутри не угаснет последняя искорка веры в какое-то несбыточное чудо.
Он настолько облажался в простом деле — перевезти заказ из Воронежа в Салоники, что теперь казалось, будто у этого дерьма не имелось ни края, ни шанса на счастливый конец. Потому что так не бывает. Арсений достаточно взрослый, чтоб не верить в сказки, где герои влюблялись с первого взгляда и жили вместе до конца дней. Да он и влюбиться-то нормально не мог, за что тоже ощущал вину. Антон затронул в нём что-то, чего, вроде, не было даже. Или вообще создал с нуля, чтобы затронуть. С ним явно что-то сделали, и больше он не чувствовал себя собой. Не утонул в человеке, как обычно писали в книгах, просто готов был отдать себя целиком, если попросят. Чёрт, буквально нуждался в этом и знал, что попросят, а потом корил себя за самонадеянность. Ну, не могло же случиться так, что он один это испытывал, хотя не был способен даже определиться с наименованием дыры в груди. Тоска? Боль? Да всё сразу. И побольше. Килограмм, блять, заверните.
Джин, как и самобичевание, не спасал, а его единственная надежда вновь нормально дышать сейчас находилась на расстоянии минутной ходьбы и тоже не могла уснуть. Так близко и так далеко одновременно, что тело не могло определиться — бежать к Антону или прочь. К тому было нельзя, пока не поступит новый приказ. Хотелось вырезать из себя эту губительную обязанность подчиняться каким-нибудь тупым предметом, но из доступных методов не спятить от собственных мыслей был только алкоголь. Который не спасал. Арсений сделал очередной глоток.
— Пиздец ты убиваешься, мужик. Думал, демоны покрепче будут.
Мужчина вздрогнул от знакомого хриплого голоса. «Сколько раз тебя надо убить, чтоб больше никогда не видеть?» Чужак присел за его столик и протянул руку:
— Не спеши ломать шею, я поговорить хочу. Меня Эд зовут, кстати.
— Съеби, — бросил он, не повернув головы.
— Мне тоже приятно познакомиться, Арсений. Ты хоть посмотри на меня, а то невежливо как-то, — ухмыльнулся наёмник.
— В жизни бы тебя больше не видел, — процедил он, затем перевёл всё же синие глаза на чужие серые, наглые. — Чего надо? Я не в настроении вести дружеские беседы.
— Но в настроении бухать, да? Ты из-за этого паренька так? Чё, бросили тебя, герой-любовник?
Демон подавился глотком, но отвечать не стал. По нему и так всё было ясно, гениальность не требовалась.
— Хочешь, расскажу, зачем меня господин Люцифер нанял? — второй перегнулся через стол и заговорчески подмигнул. Получив неохотный кивок, продолжил: — План был такой. Довести твоего сосунка до нужной степени отчаяния, чтоб силы проснулись.
— Какой ещё план? — переспросил Арсений и обернулся всем телом на собеседника. — Я ни хрена не понимаю, говори конкретнее.
— Да что ж ты тугодум-то такой! Не предполагал, почему наняли именно тебя? — Ответом говорившему стал отрицательный кивок головы. — Ты ж у нас красавец такой, как модель с обложки. Ни одна девчонка не устоит, вот и твой не устоял, походу.
Злобно рыкнув, мужчина дёрнулся и схватил Эда за шиворот футболки, однако, вопреки ожиданиям крепкого словца или драки, кивнул в сторону барной стойки:
— Возьми себе стакан. Чую, беседа затянется.
Тот довольно ухмыльнулся и, вернувшись, налил себе порцию из его бутылки:
— Так вот, хотели сначала просто поставить ситуацию таким образом, чтоб ему пришлось отбиваться. Но этого, — глоток, томный вздох удовольствия, — оказалось мало. Недостаточно, смекаешь? А я ещё тогда, в лесу, заметил, что между вами что-то есть…
— Ты говорил об этом кому-то? — перебил Арсений.
— Не-а. Сам решил, как будет эффективнее, поэтому мы толпой и напали. Чтоб опасность образовалась уже не для тощего твоего, а для тебя. Сработало, помнишь? На все сто! — охотник хлопнул себя по колену в ожидании ответного восторга.
— Да-да, ты до хрена стратег. Но на кой чёрт это всё говоришь?
— Жалко тебя, — тот повел плечами и нагло ухмыльнулся, поймав ненависть в помутневшем от опьянения взгляде. — Будет беда, если ангелка кокнут, ты ж за ним следом откинешься. Такая красота пропадёт! — К его бледному лицу потянулась рука, но была перехвачена, не достигнув цели.
— Оставь это гейское дерьмо при себе.
— Чего ж так? Ему можно, а мне нельзя? — оскалился Эд, не спеша отодвигаться.
— Нельзя, — оскалился демон, а потом вдруг понял, что именно ему сказали. — Так, стоп. С чего ты взял, что малого убьют?
— Ну-у-у, — задумчиво протянул собеседник, как бы решая, что можно говорить, а что лучше действительно оставить при себе, чтоб снова не умереть. — Его бате сила нефилима нужна, и, если шкет не отдаст её добровольно, придётся прикончить. Сомневаюсь, что отцовское сердце дрогнет.
— Чего, блять? — он схватился за голову и в самых красочных выражениях проклял себя за то, что оставил своего Антона на растерзание дьяволу.
— Того. Так что ты можешь тут сидеть и жалеть себя, а можешь побежать его спасать.
— Не могу, — обречённо выдохнул Арсений и, заметив чужое удивление, пояснил: — Демоническая чертовщина. Мне дали приказ уйти, и я не могу вернуться. Физически.
— Дерьмово быть тобой, — присвистнул татуированный. — Так ты поэтому тут сидишь? Ждёшь, пока позовут обратно?
— Жду. Других вариантов нет.
— Не уверен, — наёмник покачал головой. — Если босс узнает о вашей с парнишкой запретной любви, пизда тебе. Я бы из города валил со скоростью света на твоём месте.
— Ага, приму совет к сведению.
«Да куда я уеду? Как его оставлю? Он там в логове хищников совсем один, на волосок от смерти… Лишь бы характер не начал показывать и отдал силу добровольно, тогда я смог бы увезти его отсюда».
— Слушай, чернильница, — выдал неожиданно даже для себя демон, вглядываясь в насмешливые серые глаза. — Раз тебе почему-то не плевать, могу попросить кое о чём? Буду должен.
— Трави, — хмыкнул Эд. — Только помни, что взамен я потребую с тебя ночь. — Тот говорил так невинно, что аж тошно стало.
— Сказал же, давай без этого. Меня уже приватизировали, — отрезал он, поморщившись. Даже если они больше не увидятся, несказанного обещания в слове «твой» для верности было достаточно. — Просьба вот в чём: раз ты такой весь из себя классный и важный, можешь сделать так, чтоб Антону ничего не угрожало? Если он отдаст силы и останется простым человеком, его голова не будет стоить ничего. Я бы хотел, чтоб ему дали пожить спокойно.
— Думаешь, ангелок не пойдёт в отказ?
— Не знаю, но страховка не помешает. Так что?
— Ладно. Я сегодня добрый, да и выпить ты мне налил. Потом придумаю, как отплатишь, — Эд кивнул как бы в подтверждение своих слов и что-то быстро набрал на телефоне. — В течение недели его уберут из базы ценных диковинок.
— Даже обнял бы тебя сейчас, честно, — вскинулся мужчина, неверящей синевой оглядывая собеседника. В нём что-то проклюнулось и позволило немного расслабить скрученные в канаты мышцы. Возможно, так ощущалась надежда. Чудо всё же свершилось, рухнув на голову, откуда не ждали.
Получив одобрительный смешок и долив себе остатки крепкого, он перевёл взгляд на то самое окно. Свет не горел.
***
К концу вторых суток у Арсения появился план.
К третьим — была отремонтирована машина, закуплены патроны и несколько толстовок для Антона на случай внезапных холодов.
К четвертым — выбраны гостиницы, по пятому кругу начищено оружие. Он продолжал ночевать в баре напротив дома с колоннами, надеясь увидеть свет в одном единственном окне, который с той первой ночи так больше и не зажегся.
На пятые сутки демон занервничал. Чистил оружие, проверял телефон и дежурил у здания с и без того приличной охраной.
К утру шестого дня у него начали трястись руки, образовывавшиеся ожоги от кофе и мелкие царапины от всего на свете, даже бумаги, не зарастали с привычной скоростью. Он окончательно перестал пытаться спать. Голова и в состоянии бодрости рисовала картинки — одну страшнее другой, а уж стоило закрыть глаза… Моргать тоже старался реже.
Ровно через неделю всё в том же баре его нашёл Эд и постарался убедить, что следовало уехать подальше, а потом просто составил молчаливую компанию, оплатив алкоголь. Мужчина даже был тому признателен.
Ещё через несколько часов наёмник отошёл поговорить и вернулся с двумя новостями: всё это время Дьявола не было в городе, Антона убрали из базы для охотников. Хоть какая-то хорошая новость, которая сразу же, конечно, утонула в катастрофичности первой.
В двенадцать часов тридцать минут восьмого дня отдельного пребывания нефилима и перевозчика второму на телефон пришло смс.
Мир остановился.
***
Поговорить с отцом на следующий день не удалось — тот куда-то умчал по делам и заверил, что вернётся со дня на день. Подвешенное состояние растянулось на адскую неделю, на протяжении которой Антон либо бесцельно слонялся по трём этажам чужого дома, либо практиковался в управлении огнём на заднем дворе. И если днём ему ещё удавалось отвлечься, то по ночам он падал в свои мысли и тонул, тонул, тонул. Даже не пытался включить лампы в отведённой ему комнате, которая была больше похожа на локацию для съемки плохого, очень пафосного порно, потому что знал, что свет ему не поможет. Темнота внутри поглощала всё; в нём смешивались самые противоречие чувства и становились в итоге одним бесформенным желанием сжечь целый мир.
Пусть всё сгорит, как до праха сгорало его слабое человеческое сердце.
Пусть всё сгорит синим пламенем. Таким же синим, как глаза Арсения.
Пусть все корчатся в агонии, чтобы он не чувствовал себя одиноким в этой бесконечной боли.
Парня пугали подобные мысли, но, видимо, природа брала своё, и рядом не было того, кто принял бы в нём тёмную сторону. Мир остановился ещё в момент, когда за демоном закрылась дверь. Антон уговаривал себя, что тот не уехал из города, что искал способы забрать его в объятия и тоже скучал до желания царапать стены. А по ночам уверял себя же, что к нему ничего не испытывали, иначе бы Арсений, конечно, нашёл способ с ним связаться, что это всё была красивая игра, чтоб усыпить бдительность, пока его везли на убой. Единственное, в чём он не сомневался — его действительно собирался убить собственный отец, только парень всё никак не мог понять, за что.
В полдень восьмого дня его личного наказания за все свершенные грехи вернулся хозяин дома, где держали нефилима, и вызвал, наконец, на разговор. У Антона появился план.
***
— Хорошо, что поездка пошла на пользу, — начал с порога Люцифер, внимательно оглядев сына. — Тот перевозчик, как мне докладывали, по началу описал тебя, как испуганного мальчишку. — Антон поморщился, поняв, что недооценил ситуацию. Дьявол не был кровожадным злодеем, зато оказался превосходным психологом. — Рад, что его влияние и небольшая смертельная опасность с моей щедрой руки помогли тебе раскрыть потенциал. — Шокированный взгляд зелёных глаз мигал: «Так Арс был прав, это ты устроил на меня охоту», но его поняли неправильно: — Да, я знаю о каре божьей, что ты устроил у той деревушки.
Второй говорил так строго и спокойно, будто отчитывал ребёнка за плохие оценки в школе. Парень нервно хохотнул, представив это существо в роли обычного среднестатистического отца — в майке-алкоголичке, с ремнём в руках и дыркой на правом носке. Да, тому бы определенно пошёл такой образ. Антон устал удивляться, как от этого неприметного человека могло исходить столько могущества, примерно через пару минут. Чужая власть воспринималась как разумеющаяся сама собой.
Его осмотрели с ног до головы, как бы оценивая, насколько ребёнка удалось сломать и можно ли было приступать к основной теме встречи. Он растерянно ощупывал взглядом стены, переминался с ноги на ногу и понимал, что уже заранее проиграл игру, даже не узнав правила. Оставалось лишь показать себя с самой слабой стороны, чтоб в нём не разглядели соперника. В голове гудел родной голос: «Ты и твой отец», и Антон горел мыслью, что их не случайно поставили вровень. Их силы были не такими разными, чтоб бояться очкарика, — возможно, это стало бы самой самонадеянной мыслью прямо перед смертью. Парень поймал изучающий взгляд и покачнулся, будто скрывал, что от страха готов потерять сознание. Трюк сработал, на дьявольском лице промелькнула ухмылка.
— А теперь по делу, — собеседник привстал из-за стола и подался вперёд. — Мне нужна твоя сила. — Парень подавился воздухом и покачнулся в этот раз по-настоящему. — Но отдать ты можешь её только добровольно или посмертно. Уговор? — Отец мягко улыбнулся, будто слова не были страшными или жестокими. А они были.
— Сделка с дьяволом? — нервно усмехнулся Антон и следом зацепился за подаренную возможность. — Согласен обменяться. Я тебе силу — ты мне Арсения.
— Это кто вообще? — нахмурился второй. По чужому лицу нельзя было прочитать, доволен ли тот раскладом или находился в шаге от бешенства из-за такой наглости.
— Мой перевозчик. Освободи его от своего влияния. Я передам силу только после того, как мы с ним увидимся.
Комнату наполнил смех. Злобный, устрашающий. Утирая с глаз подступившие слёзы, Люцифер выдал:
— Думаешь, что сдался ему? В тебе дьявольское хоть что-то есть или одна святая наивность, ребёнок? Его же специально выбрали мои слуги, чтоб он влюбил тебя в себя. Видимо, удалось с лихвой. — Парень старался сохранить невозмутимое лицо, тогда как внутри сгибался пополам в вое. — Встречу-то я организую, но вне зависимости от её исхода твоя сила переходит ко мне, — получив от него кивок, Люцифер широко улыбнулся и зачем-то добавил с какой-то неестественной для того заботой: — Держи только в голове, сынок, что демоны не умеют любить. Для этого нужна душа.
Через пару минут молчания отец показательно распорядился приказать демону явиться в течение дня.
Тогда-то тому и пришло смс.
