Перевозчик

К вечеру, как раз ко въезду в Салоники, Антон пришёл в себя окончательно. Найдя чужую ладонь в своей, решил, что можно будет обсудить недавнее происшествие позже, раз демон его не боялся и даже, наоборот, льнул сам. Однако вскоре мягкая рука ушла, заставив парня заскулить, потом остановилась машина. Зелёные глаза внимательно оглядели презентабельное здание с колоннами и толпами охраны за высоким забором, затем переключились на недвижимого Арсения, который смотрел на руль, держа тот уже побелевшими пальцами. — Арс? — вежливое прикосновение к плечу стремилось не врываться во внезапно вернувшееся личное пространство демона, который не шелохнулся. — Приехали. Голос выдал того с потрохами. Смесь волнения, вины, боли, облегчения добавляла хрипотцы и сгущала кислород в салоне так, что скоро оба начали бы кашлять. — Ты решил выбрать место для ночлега с охраной? — Парень улыбнулся как можно спокойнее, сжав пальцы крепче. Хотелось рассказывать глупые истории, смеяться над всякой ерундой, лишь бы сменить настроение, воцарившееся после остановки и скрипа ручника. — Нет, Принцесса, это твой замок, — ответив, мужчина оценивающе осмотрел дом, камеры видеонаблюдения, забор и людей с автоматами, кивнул мыслям и договорил уже тише: — Мы буквально приехали. — Вдох, выдох, гул в ушах от кипящей крови, снова вдох. — Всё. Антон треснул по шву с неприятным звуком, разъехался на бесформенные части и опал бы лоскутками ткани прямо на резиновый коврик, если бы не внутренний стержень, что проклюнулся вчера. Он тоже теперь пустыми глазами смотрел перед собой, перекатывая на языке услышанное, убрал руку. Юноша не думал о том, как они попрощаются, свято веря, что пара дней в запасе точно имелась, однако всё это… чересчур внезапно и больно. Потому понятия не имел, что говорить. Собрав в жизнеспособную кучу отказавшие мышцы, Арсений отстегнулся и взялся за ручку двери. Они всё равно ничего не скажут друг другу, потому что не готовы к этому расставанию, так что не было смысла просто сидеть, ждать чуда или хотя бы чего-нибудь. Мужчина давил в себе щемящую тоску, даже не задаваясь вопросом, откуда та взялась. Нефилим был вписан в исходный код его программы, в ДНК позаимствованного тела несостоявшегося актёра и демоническую сущность, вышедшую из Ада. И сейчас требовалось вырвать того с корнем. Его остановило занывшее от боли предплечье, в которое мертво вцепились чужие пальцы. Обернувшись, он пожалел, что вообще посмотрел парнишке в глаза: столько боли там плескалось, столько любви… На него никогда так не смотрели, и, чёрт, это было до одури красиво. — Ты был тут раньше? — Антон складывал слова по звукам, себя — по кусочкам, потому что ждать инициативы от демона казалось бесполезным. Второй непонимающе кивнул. — В городе был, в здании — нет, поэтому не знаю, что нас там… — Заткнись. — Он приложил палец к тонким губам и наскрёб в себе всё дьявольское, что только имелось, чтоб властность голоса стала неоспоримой. — Я хочу экскурсию. До заката ещё пара часов, погуляй со мной. Юноша знал, что его взгляд блестел опасностью, тогда как тело умоляюще выло: «Только не откажи, только не откажи, побудь со мной ещё немного». Синие глаза распахнулись, послышался сдавленный выдох. На этот раз сломался мужчина. — Отмени приказ, пожалуйста, — шепча, Арсений пожирал его взглядом, как мясо. Кудрявая голова категорично качалась в разные стороны. Нефилим тонул в разочаровании, пока второй не объяснился: — Позволь мне идти с тобой по доброй воле и провести вместе лишнее время не по приказу. — Тот подался вперёд и запечатал своеобразное признание на пухлых губах. — Отменяю, — проговорил парень, отдышавшись от волны облегчения. — Сработало? Демон поёрзал на месте, вглядываясь в запястья, под кожей которых остались только приказы «доставить» и «не оставлять», затем кивнул и вышел из машины. В этот раз двигаться и действовать стало легче, потому что не было нужды вырывать из себя сердце. Сам подцепил чужие пальцы, переплёл со своими, после чего проговорил куда-то в пространство: — Что ж, ангел мой, пойдём показывать тебе красивые штуки.

***

Они гуляли, как влюбленные школьники, не способные оторваться друг от друга и перестать глупо смеяться над каждой мелочью. Пока Арсений пытался проводить экскурсию и читать лекции про разницу между архитектурой Римской и Византийской Империй, парень бегал за голубями, утаскивая его за собой, и гладил всех кошек, которые не убегали с шипением. Приторное, искусственное ощущение спокойствия и безопасности никто из них не прогонял, решив хоть на час поверить, что они — лишь парочка туристов, которая приехала на медовый месяц в прибрежный город Греции. Именно так они и выглядели со всеми Антоновыми поцелуями в щёку и демоническими ладонями, что ныряли тому под футболку и доводили до томных судорог худое тело. Парень молился о каком-нибудь укромном уголке или слабоосвещенном дворе, чтоб спрятаться от посторонних глаз и позволить себе утонуть в похоти окончательно. Будто среагировав на непроизнесённое слово «похоть», Арсений резко остановился, притянул нефилима в объятия, утыкаясь носом в тёплую шею и вдыхая уже привычный, не раздражавший пудровый запах. В его руках стоял святой. Тот прострелил врагу грудь, проплавил лицо до обнажившихся костей, сжег заживо несколько десятков человек, и теперь вот горел от желания сам, касаясь демона одновременно нежно и грязно, будто вкладывая в жесты то, что не мог претворить в жизнь. Однако всё равно оставался по-детски чистым. Эта чертовщина перестала пугать приблизительно вчера, демон в итоге справился с уязвлённой гордостью и прекратил думать, как бы запятнать чужую чистоту. В конце концов, в ней не имелось ничего плохого, он даже неосознанно тянулся к этому свету, как мотылёк, и вполне был готов сгореть, как и наёмники сегодня, только бы подлететь поближе. — Я тебя не обжигаю? — предмет его мыслей испуганно отстранился. — Просто сегодня потерял контроль и… — …теперь боишься сделать больно, понимаю, — договорив, он огладил покрасневшую щёку подопечного и улыбнулся. — Я, кстати, знал, что ты способен на эту огненную хрень, просто не думал, что научишься сам. Антон вздрогнул и расслабился — мысль о том, что демона должна была испугать его смертоносная сила, грызла последние полчаса. Он перевёл взгляд на странную постройку прямо посреди улицы, похожую скорее на оторванную часть чего-либо, чем на самостоятельное здание. Мужчина умело поймал непонимание и объяснил: — Триумфальная Арка. Если правильно помню, где-то третий век вашей эры. Так-то это часть погребального комплекса одному крутому, но уже давно мёртвому римскому мужику, — тот снова притянул его к себе за талию и принялся оглаживать большими пальцами выпирающие рёбра. Юноша изучал сюжет каменных барельефов, расположенных в четыре пояса друг над другом, не подавая признаков внимания. — То, что ты рассматриваешь — изображения сцен из военного похода как раз этого мужика. Неплохой, кстати, образец позднеримского искусства. Я бы прижал тебя к этой кирпичной стене и мучил бы твоё прекрасное тело, пока ты не станешь умолять о пощаде. Плевать, что на нас будут смотреть. Пусть их возмущает наш беспредел. — Искуситель не изменил тон голоса ни на градус, продолжая говорить монотонно и неярко. — И когда ты позорно быстро кончишь несколько раз прямо на ебучие барельефы, я расскажу тебе, почему эти фигуры не относят к эллинистическому периоду в архитектуре. Ты слушаешь, Принцесса? Потерянно улыбнувшись, парень кивнул и повторил для верности: — Эллинистический период, да, — затем вдруг перевёл изумленные глаза на Арсения. За расширившимися зрачками почти не осталось радужек. — Стоп. Что ты сказал? — Да так, ничего особенного. Ты же, вроде, слушал, — самодовольно улыбнулся демон и двинулся вперёд. — Идём, там дальше набережная и классная башня. Похлопав глазами ещё немного и переведя дух, чтоб не наброситься на мужчину с поцелуями прямо на улице, Антон покорно поплёлся следом, сглатывая слюну. Эта зараза над ним издевалась! Завернув направо и покинув широкую улицу, они шли какое-то время за руку и почему-то молча. Вдалеке виднелось небо, розовевшее над Эгейским морем. Пара решила пройти сразу к краю бетонного поребрика и сесть на прогретую ласковым солнцем поверхность, свесив босые ноги к воде. Закат было видно лишь частично, зато тот живописно ударялся о спокойные волны и окрашивал их в нежные оттенки. Кудрявая макушка легла на плечо Арсению, который вздрогнул. У них уже была такая ситуация, тогда отвращение подавило чувство такта. Сейчас же демон не отстранился, а притёрся челюстью к чужой голове. — Не хочу тебя отпускать, Малой, — без контекста и причины выдохнул перевозчик, закрыв глаза. Ему надоело мысленно мусолить эту фразу, не решаясь произнести подобную дурость вслух, но приближавшиеся сумерки оставляли им всё меньше времени. — Я бы о таком не попросил. Антон отчего-то ждал сопротивления, когда потянулся к своему демону губами, хотя было ясно, что сейчас тот смиренно примет любое действие. Ему ответили на поцелуй так робко и пьяняще нежно, что подкосились бы ноги, если бы они не сидели. Словно на пару минут они избавили головы от тяжелых мыслей и потребности цепляться друг за друга, чтобы надышаться. На их губах не было отчаяния и болезненности — только обоюдная вера в другого и в то, что в итоге всё станет хорошо. Демону позвонили. Он сбросил вызов, поднялся на ноги и зашагал в обратную сторону, не дожидаясь спутника, потому что знал: послушная собачка шла за ним по пятам. И ненавидел мальчишку за тупую покорность, злился до скрежета зубов и на того, и на всю ситуацию, пока его пальцы не оказались в чужой ладони. Либо вместе, либо никак. Сказать, что Антон нервничал, значило бы ничего не сказать. В один миг на плечи свалилось вообще всё: и риск смерти, и встреча с отцом, и возможное расставание с родным существом, для которого на всякий случай уже сформировалась целая прощальная речь с признаниями и извинениями. Парню было бы в разы спокойнее переживать это, чувствуя кожей горячее прикосновение, но у самых ворот Арсений разорвал физическую связь и убрал руки в карманы брюк. Пока их вели к начальнику через просторные залы, демон держался на таком расстоянии, имитируя равнодушие, что самому от себя становилось тошно. Он видел потерянные и просящие зелёные глаза, но только незаметно качал головой, мол, «нельзя, прости». Нарушить сейчас субординацию значило бы выдать их странное общение, которое не одобрят другие демоны и точно не оценит непосредственный дьявол, которого Арсений, кстати, в глаза ни разу и не видел, так что буквально неделю назад счёл бы личную аудиенцию великим даром. Однако неделя прошла, приоритеты сменились. — О, а вот и сынок! — невысокого роста белый мужчина поднялся из-за рабочего стола, снял очки и протянул Антону руку. Тот еле удержался, чтоб кивком не спросить у Арсения разрешения, так что ответил на приветствие только после недолгой заминки. Дьявол выглядел, как игрушечный пупс для маленьких девочек, но в его движениях и взгляде было столько могущества, что все присутствовавшие в комнате жались по углам и неконтролируемо дрожали. Он оглядел всех участников немой сцены, остановился карими глазами на самом равнодушном. Этот брюнет с бледной кожей его не боялся — всё чужое внимание занимал прибывший сын, которого тот сканировал жадным взглядом, пока всей позой пытался показать непричастность. Только вот дьявол знал всё, видел все скрытые пороки и намерения. Затем поморщился в чистом, концентрированном отвращении и обратился к демону, как и было принято, сам: — Свободен, проваливай. Арсений тут же развернулся на пятках и пошёл к двери. — Остановись, — шепнул нефилим так, чтоб слышал только перевозчик. Потому что его всегда слышали, в последние дни даже прислушивались. Однако тот даже не притормозил и вскоре скрылся из виду. Невысокий мужчина озлобленно ухмыльнулся, видя растерянность паренька, сжимавшего и разжимавшего кулаки. Неестественно яркие зелёные глаза отыскивали поверхность, за которую можно было бы зацепиться, потому что опора Антона только что ушла и даже не попрощалась. Слова замерли в горле царапающим комком, дышать удавалось с трудом. Его просто оставили, не прикоснувшись напоследок, не бросив успокаивающий взгляд. Скинули с плеч, как ненужный балласт, как тяготившую ношу. Его Арсений ушёл. Однако стоило поймать хитрый взгляд отца, как Антон всё понял: почему демон подчинялся иногда, почему бросил теперь. Власть отца была больше его собственной, и демон, как обычная пешка, подчинился. Казалось глупым ревновать мелкое создание Ада к Сатане, но парень иначе не мог: «Он мой. И только мой. Не советую вставать между нами». — Ты, наверное, устал после всей этой беготни. Отдохни, а завтра у меня к тебе будет серьёзный разговор. Жестом ему приказали уйти. Какие-то новые, незнакомые и вызвавшие отвращение существа окружили нефилима и, вроде бы, даже пытались что-то говорить. Он не слушал. В его мыслях был только один единственный мужчина. Который ушёл.