***
Укладывая сухие ветки в форме шалаша, Антон что-то тихо напевал и улыбался уголками рта. Один чёрт знал, что происходило у того в мозгах. Демон присел рядом на корточки, попутно накрыв чужие озябшие плечи курткой. Не могло не радовать, что верхнюю одежду оба вчера оставили на заднем сидении, а не забыли в номере. Парень улыбнулся чуть более осмысленно и повернул голову как раз на вопрос: — Костёр умеешь разводить? — А есть, чем? — большие глаза изучали его пустые руки с непониманием. — Э-э, малой, с дополнительными ресурсами я и сам могу. Давай без. Арсений ухмылялся хитро, заговорчески, и ждал, пока до второго дойдёт суть сказанного. Он снова прощупывал, насколько неоднозначный можно дать приказ, не встретив сопротивления. Очередное «я не умею» осталось на языке. Если демон захотел от него огня, тот его получит. Как говорится, не умеешь — научись. Забавно было наблюдать, как парень пыхтел, вскидывал руки, шептал «гори, зараза» или просто настойчиво смотрел на хворост. Тем не менее какое-то из действий всё же сработало: робко загорелась сначала одна веточка, потом другая, цепляя за собой остальные и делясь, наконец, теплом. Мужчина открыл рот для ехидного «Я же говорил», когда его с визгом заключили в объятия. Нужно было прекращать разрешать Антону так много… Когда бледные руки потянулись к плечам парня, чтоб оторвать того от тела, как скотч, демон почувствовал на животе тонкие пальцы, что нагло нырнули под окровавленную одежду и мягко оглаживали, затягивая пулевые отверстия. Он так и замер, будучи не в силах шелохнуться и не желая на самом деле отстраняться. Нефилим отодвинулся сам, оставшись близко к чужой шее. Тихо пищал от радости, что умел «делать искорки» и его силы были полезны. Затем взгляд зацепился за небольшие лиловые синяки, которые рассыпались созвездиями от линии челюсти мужчины до самых ключиц. Заворожённо, почти невесомо касаясь их, он прошептал: — Прости. Странно, что не заживают. Арсений сначала даже не понял, о чём шла речь, потом предположил: — Может, потому, что твои? — Мо-о-ожет, — не менее озадаченно протянул Антон, не убирая рук. — Сейчас подлечу. Запястье с силой перехватили. Демон всё же вернул допустимое расстояние между телами и покачал головой. Какое-то время они смотрели на нежное пламя, пока перевозчик не поднялся и не ушёл к машине — спать. «То есть засосы тебе мои нравятся, а объятия — нет? Так, получается? Странный вы, демоны, народ», — носком кроссовка вскапывая землю, мысленно ворчал парень.***
Проснулся Арсений только к рассвету. Сел на капот и вперил взгляд в розовое небо, стараясь не смотреть на тут же приземлившего рядом парня. А всё ж механически протянул тому сигарету. — Спасибо, я в машине покурю, поехали, — бросил Антон, привставая, но был остановлен суровым, холодным тоном. — Не покуришь. Мы с тобой в этой беготне скоро разучимся радоваться мелочам, а такие моменты, — он кивнул на линию горизонта, — надо проживать и вдыхать полной грудью. — Приняв табак, второй обернулся, ожидая зажигалку, но получил лишь смешок: — Жги так, зачем тебе посредники? Молодой человек смиренно щёлкнул пальцами, поскольку не терял времени зря, тренируясь вызывать из рук не только искры, но и полноценное пламя. Как оказалось, это было несложно. Он зацепился за хорошее настроение собеседника и постарался не упустить возможность поболтать: — Как тебе удается постоянно сохранять спокойствие? Это какая-то демоническая магия? — Магия фатализма, — улыбнулся мужчина, фокусируя на нём зрение. Парень обжёг пальцы, будучи не в силах оторваться от чужих глаз. Они были похожи на разбитые окна, которые отражали рассветные лучи, преломляя их. — Ты знаешь, почему я тебе подчиняюсь? — проговорил Антон медленно, боязливо. Мысли скакали с темы на тему, хотелось спрашивать обо всём и сразу, пока ему отвечали. Стоило почаще давать демону отсыпаться, раз это так хорошо на того влияло. Демон пожал плечами. — У хороших людей нет самоконтроля, возможно, поэтому ты с благодарностью принимаешь мой. Я об этом не задумывался как-то. Ложь. Наглая, явная, но он зацепился за другое и снова подал голос: — Считаешь меня хорошим человеком? Глубоко затягиваясь, Арсений молчал. Вероятно, наступило время обсудить чертовщину, которая никак не укладывалась в его мировосприятие, рассказать о запахе, о неудавшихся попытках ввести парня в грех, чтобы вернуть себя в привычное русло. Если не сейчас, то когда? — Ага, — процедил он. — Ты, зараза, почти святой. Зелёные глаза распахнулись, пальцы чуть не выронили сигарету. В памяти парня замелькали ложь «прошлой» жизни, уныние, нынешняя похоть, что сковывала всё тело, когда демон оказывался неприлично близко, простреленная грудь татуированного наёмника… — Ошибаешься, — отрезал Антон, выкинул на землю окурок и выпрямился. — Я чувствую порок, говорил же, — покачал головой второй. — Мы с таким не ошибаемся. «А от меня не пахнет грехами?» Он подавился воздухом, потому что явно понимал ситуацию недостаточно и не мог переварить сказанное. Так хотел общения, но на деле был совершенно не готов к откровенности. Мысли складывались в логическую цепочку несколько минут, но всё ж к правильному вопросу парень дошёл: — Чем я пахну, Арс? Нет. Стоп. Демон не мог ответить. Просто физически оказался не способен, так что поспешно двинулся к водительскому месту, успев услышать разочарованное «Вот и поговорили». На очередном километре дороги, которые оба перестали считать, Антон снова обратился к нему, не отрывая виска от стекла и, видимо, не надеясь на ответ: — Почему ты не позволил убрать синяки? Арсений сжал одну руку на руле так сильно, что заныли костяшки, и постарался даже не начать формулировать ответ в голове. Свободную ладонь вдруг слабо сжали увешанные кольцами пальцы. Парень поднёс ту к губам и зачем-то оставил невесомый поцелуй, будто пытался сказать движением то, что не могли из себя выпустить лёгкие. «Потому что твоя любовь — это красиво», — прошелестел беззвучно, молясь, чтоб его не услышали.***
Путь до Эрзурума они преодолели всего за восемь часов, прибыли в город к обеду. Дорога была невероятно живописной: оголённые сероватые горы, ярко-зелёные деревья, кроны которых, поддаваясь порывам ветра, сплетались между собой; над головами — необременённое облаками бесконечное небо, что сливалось в тёплой синевой глаз Арсения. Да, это всё ещё была не экскурсия по интересным местам Турции, но их бегство, обретая сочные краски, перестало казаться лишь способом выжить. Парень старался не засыпать, убаюкиваемый гулом мотора и чужим размеренным дыханием, чтобы напитаться миром, будто каждый вдох был последним. И старался не думать, что выражение «как в последний раз» теперь подходило ему слишком хорошо. В уютном ресторане они сидели так долго, что официанты начали перешёптываться. Антон с любопытством наблюдал, как его демон вгрызался в мясо, довольно мыча, и не нарушал тишину. Вопросов оставалось уйма, но их отравлял вязкий страх перед тем, что ему могли ответить. Он неосознанно внюхивался в свои руки и ворот толстовки, чтобы понять, как пахнул для Арсения, какой запах имела упомянутая ранее святость. — Знаешь, я начинаю думать, что в гостиницы нам больше соваться нельзя, — вдруг сказал перевозчик, оглядывая помещение с готовностью снова ринуться в бой. — Надоело, что нас слишком быстро находят. — Можно снять на сутки квартиру, отоспимся и всё такое, — юноша не отрывал взгляд от тарелки, боясь, что лицо выдаст потребность оказаться в домашней атмосфере, сделать вид, будто они просто были друг у друга. Притвориться, что они нормальные, хотя оба почти в равной мере не подходили под такое определение. — Чаще тебя кормить, что ли… Начинаешь выдавать дельные мысли, — радости мужчины мешал только сдержанный характер, иначе тот бы уже, наверное, прыгал по залу ресторана. Арсений вёл их по городу в одному ему известном направлении, ловко лавируя между людьми и краем глаза поглядывая на еле поспевавшего мальчишку. Тот раздражался из-за темпа их ходьбы с каждой минутой всё больше, пока не схватил демона за руку, заставив сбавить ход. Щемящее сердце понимание, что Антону только позволяли слабость, но не откликались, не сжимали пальцы в ответ, больно билось в висках. Они постоянно куда-то поворачивали, что-то обходили, иногда притормаживая у интересных зданий, а бледная ладонь оставалась пассивной, с завидным упорством не реагировавшей на проявление нежности. «Ей-богу, лучше бы ты просто отшатнулся, как обычно». Кожу пекло. Казалось, парню мало было жечь веточки и сигареты — тот намеревался до пепла спалить его и так теперь плохо регенерировавшее тело. Спустя час прогулки до арендованной через интернет обители демон согласился уверовать в любого бога, лишь бы молитва дошла хоть куда-нибудь и страдание прекратилось. Не вырывался, мужественно терпел прикосновение, стараясь не завыть в голос от этой огненной пытки. Тем не менее недалеко от конечной точки маршрута он поддался чужой обжигавшей робости, сжал руку спутника и готов был ставить деньги на то, что услышал облегчённый выдох. В квартиру они ввалились сонные, уставшие, хотя на улице ещё не успело сесть солнце. Антон целенаправленно прошагал к одной из кроватей и буквально упал в неё лицом, даже не попытавшись раздеться. Молча демон подошёл к подопечному, стянул с тощих ног кроссовки, снял расстёгнутую куртку и отошёл в коридор, чтобы аккуратно всё разложить. Когда он вернулся в комнату, парень уже лежал под одеялом, жмуря глаза в попытке спрятаться от света, потому, предупреждая просьбу, плотно задвинул шторы и присел к тому на краешек кровати. Спать хотелось жутко, но охранять чужой сон хотелось больше. Демоны не отличались сентиментальностью, да? Что ж, конкретно этот теперь отличался, в упор того не замечая. — Иди ко мне? — Антон отодвинулся к стене, не открывая глаз, потому как вчера понял, что в темноте и тишине иногда тоже мог управлять своим перевозчиком. Однако сейчас скорее предлагал, не опускаясь до насилия. Хотел, чтобы к нему тоже потянулись, как делал он сам, пусть Арсению и требовалось больше времени. Оба осознавали его власть, ничего не зная о её природе. — Не заставляй, пожалуйста, — шепнули рядом. — Не собирался, — ответил нефилим и призывно похлопал по матрасу. — Это просьба, ты можешь отказать. Кровать скрипнула, избавившись от лишнего веса второго тела. Антону хотелось хныкать от бессилия, от бесполезности провалившегося плана, от собственной навязчивости и ненужности, пока та не скрипнула снова. Демон оказался так близко, что дышать стало нечем. Если бы кто-то держал его запястье, пульс выдал бы юношу с потрохами, только вот Арсений не прикасался. Снова. Он зажмурился и сам двинулся макушкой к чужой груди, словно нырял под воду. Бледная рука замерла над плечами парня в нерешительности, как бы взвешивая аргументы «за» и «против». На деле же мужчина пытался вспомнить, как в таких ситуациях поступали люди. Он знал, как искушать, соблазнять, провоцировать, убивать, но не мог найти в памяти подсказку, как смертные обычно клали руку, обнимая. Нежностей от Антона в последние дни было до мерзкого много, приходилось усиленно от тех открещиваться, не запоминая, за что теперь Арсений корил себя, и в итоге просто опустил ладонь так, как показалось удобнее. О том, что всё сделано правильно, невербально дал знать вздрогнувший малой, который теснее к нему прижался. До пугающего странным было это обновленное «правильно». — Доброй ночи, Арс, — пробормотал ребёнок ему в ключицу. — Доброй, Принцесса, — выдохнул он и прикрыл веки. Демон обязательно поругает себя за всю херню, что творил, просто когда-нибудь потом. Сейчас же хотелось только спать.