Перевозчик

— Дьявол тебя дери! Слезь, будь добр, пока я прошу по-хорошему. Арсений стоял, скрестив руки на груди, в позе отца-одиночки, который не справлялся с непоседливым сыном. И вложил в тон всю строгость, что только смог в себе найти. Двухметровая шпала сидела на плечах Вождя, свесив ноги и уложив подбородок тому на темечко. — Не слезу! — крикнул Антон. — Я голубь. — Ты ребёнок, — обречённо вздохнул перевозчик, упустивший момент, когда подопечный забрался на памятник. Но не силой же того теперь снимать в конце-то концов. — И нарушаешь общественный порядок. Слезь, говорю. — Иначе что? — Пухлые губы выпустили в мир розовый язык. Парень хитро сощурился. Сам не знал, что происходило с ним с самого утра, но не мог противиться потребности вывести Арсения из себя до побелевших радужек. Тот, конечно, играл папочку, однако держался слишком спокойно, стоически выдерживал любые его закидоны, лишь изредка закатывая глаза. Даже голос не повышал. Чёрт, мужчина и правда стал бы идеальным отцом. Мог ведь снять наглеца насильно, сжав в руке воздух, наорать и запихнуть в багажник припаркованной в соседнем дворе машины ещё в момент, когда он швырнул в того овсяной кашей на глазах у шокированного персонала кафе, где они завтракали. Однако упорно продолжал договариваться, лишний раз доказывая свою идеальность. Раздражало ли это? Естественно. — Иначе приедет полиция и в протоколе запишет, что ты дурачок. Оно тебе надо? — гаркнул демон, прикрыв улыбку ладонью. Придурь малого почему-то не злила, скорее забавляла. Антон разочарованно вздохнул, прошептал «Ладно, лови» и спиной откинулся назад, как бы опираясь на воздух. Падал. Сердце предательски ёкнуло сначала от ощущения свободного падения, а потом от тёплого, почти заботливого прикосновения сильных рук. Он торопливо соскочил на землю, мысленно поблагодарив своего охранника за то, что его поймали. Залечивался бы в противном случае долго. — Вот скажи мне, чего ты добиваешься всё утро? — наигранно вымученно простонал Арсений, еле поспевая за куда-то вновь убегавшим юношей. — Довести тебя хочу, — в сердцах проговорил парень и пнул клумбу с увядшими цветами, как бы признавая глупость своей затеи. — И зачем? — Настроение такое, — ответив, Антон смутился и виновато оглядел полы чёрного пальто. — Игривое? — усмехнулся собеседник понимающе, а после вдруг схватил его острый локоть и прошептал: — Малой, к машине. Сейчас же. Он перенял чужое напряжение и послушно кинулся в нужный двор. Не сбавляя ход, повернул голову, чтобы спросить: — Что происходит? — Не знаю, — бросил демон, оглядываясь, пока разблокировал автомобиль. — За нами как будто бы следит последний час один тонированный джип. Не хочу проверять догадки. Кивнув, парень ввалился в салон, пристегнулся. Дальнейшие расспросы были излишними. Не в том они находились положении, чтобы игнорировать слежку. Оказавшись на выезде из небольшого провинциального городка, Арсений раздражённо ударил по рулю. Пассажир вздрогнул: — Что? — Бензин. Блять, — тот ударил по рулю повторно, будто это могло помочь. В зеркале заднего вида замаячил уже знакомый номер. Опасность и правда была. На заправке не нашлось людей, но сейчас подобное не успокаивало. Антон нервно дёргал ногой, ожидая возвращения своего компаньона. В стекло постучали, так что парень вынырнул из своих мыслей и только тогда заметил, что татуированная рука у окна принадлежала совсем не тому, кого он ожидал увидеть. Его демон стоял поодаль с дулом у виска, еле заметно кивая головой на бардачок. Тонкие пальцы повиновались невербальным знакам и вытянули тот самый пистолет. Вдох, выдох. «Где ты, кислород, когда нужен?» Приоткрыв дверь, молодой человек высунулся на воздух, держа за спиной оружие. Автоматизм включился очень вовремя: тихо щёлкнули предохранитель и взведённый курок. Он сам не понял, в какой момент страх уступил место слепой вере, пусть и не в себя. Выстрел пришёлся как раз в бедро тому охотнику за головами, что стоял ближе. Отрепетированное движение уже не напугало. Арсений воспользовался недоумением людей, что никак не предполагали сопротивления, одним махом руки свернул шею своему «надзирателю» и кинулся к нему. Антон пустыми, невидящими глазами смотрел в серые омуты, в которых плескалась агония. Этот покрытый татуировками, раненный выстрелом человек из всех прочих единственный был ему знаком. Не дожидаясь приказа, он вкинул пистолет и прицелился в тяжело вздымавшуюся грудь. Казалось, весь мир замер в ожидании, осмелится ли нефилим переступить через себя. И нефилим переступил. Закрывая собой вид окровавленного трупа, демон толкнул подопечного обратно в салон, в безопасность и, сверкнув белыми глазами, обернулся на оставшихся врагов. Как в немом кино, замелькали пули и сломанные челюсти, беспорядочно смешиваясь в тёмно-красную картину неомодернистов. Не замечая своего утробного рыка, полузверь раскидывал тела в разные стороны, иногда оглядываясь на парня, который успел заблокировать двери и теперь немо молился, чтобы они выбрались. Не богам молился, нет, демонам. Точнее, конкретно ему. Безоговорочная вера подстёгивала полуАрсения оказывать сопротивление, не обращая внимание на изрешеченные плечи, пока последний охотник не упал замертво. Он ворвался в машину, неся за собой запах пороха и крови, мыча ругательства сквозь зубы и проклиная ослепляющую боль, завёл двигатель, вдарил по педали газа. Парень долго пытался выцепить его взгляд, надеясь, наверное, найти тот успокаивающе синим. Позже, когда оба убедились, что их перестали преследовать, чужие руки робко потянулись к нему. — Можно? — ладони Антона замерли в паре сантиметров от чужих ран. Он знал, что второму требовалась помощь, но знал также, что прикосновения были нежелательны. Да, до сих пор. — Можно, — выдохнул Арсений, подавляя болезненную дрожь и тихо постанывая от тепла лечивших его пальцев. — Спасибо. Зелёные глаза уставились на профиль водителя. Раньше тот не благодарил за подобное. Парень сморщил лоб, затем пробормотал: — За что? Мужчина мягко убрал с себя руки, когда в тех не осталось необходимости, и решил всё же пересилить собственную гордость, отвечая: — За всё. Что быстро сориентировался, что подлечил. Просто спасибо. Ты сильно упрощаешь мою работу. Смущённо кивнув, Антон откинулся на подголовник, прикрыл веки: — Отвезёшь в гостиницу? Хотелось бы поспать на нормальной кровати. — Да, конечно, — прошелестел Арсений, добавляя остановку на навигаторе. Боли не осталось. Теперь его колотило от непонимания. Сегодня нефилим впервые выстрелил в другого человека. Впервые убил, но из-за этого не случилось ни истерики, ни слёз. Не появился мерзкий запах греха. Ребёнок спокойно сидел, закрыв глаза, и пах, зараза такая, всё той же чистотой. «Да что, блять, не так с твоей душой?» — злобно оглядывал того мужчина, теряя остатки своей уверенности в устройстве мироздания. Антон нарушил первую и самую важную заповедь, но не испытывал даже потребности что-то обсудить, заботился только о сне. «Я развратил тебя, насколько мог, но твоя святость даже не треснула!» Это был уже не интерес, а принцип. Паренёк задел его демоническую гордость, не приложив и капли усилий. Вывел из равновесия именно тогда, когда перестал стараться. За окнами сменялись пейзажи, петляла трасса. Нефилим и демон молчали, погруженный каждый в свои мысли, даже не зная, что думали об одном.

***

Парень проснулся от настойчивого щёлканья поворотника: машина куда-то заезжала. Потёр лицо ладонями, прогоняя сон, осмотрелся. Смеркалось, впереди приветливо мигала вывеска гостиницы. Не дожидаясь приглашения, Антон вывалился на парковку, как только услышал треск ручника. Пересекаться взглядами с мужчиной было почему-то неловко, хотя тот снова выглядел умиротворённо и уверенно. Он задумался о чём-то несформулированном и даже не заметил, как они зашли в фойе, как Арсений оформил их пребывание. Очнулся всего на секунду из-за писклявого голоса ночного администратора, который задал один из стандартных вопросов чуть громче, чем остальные: — Животных не провозите? Антон нервно хихикнул: «Есть полузверь. К вам с такими можно? Он вообще смирный, да и вряд ли у вас найдется двухметровая переноска». Он смотрел в точку перед собой, улыбаясь собственному остроумию краешками губ, потому не заметили, как передёрнуло его спутника: не требовалось быть гением, чтобы понять, чем вопрос мог насмешить. Пройдя в просторный номер, парень первым делом растянулся на кровати и тогда заметил наконец, что Арсений снова обходил его по дуге, что прятал взгляд. Если тот отвечал на бытовые вопросы, то сухо и по делу, а бледное лицо не позволяло себе лишних эмоций. «Что-то не так». И это что-то сделал он сам. Мужская фигура нырнула в ванную комнату, оставив дверь приоткрытой. Ни шелеста одежды, ни шума воды не было слышно. Видимо, второй просто стоял, уйдя от него настолько далеко, насколько позволяло помещение. «Что-то очень не так». Парень поднялся, чтоб налить воды — горло возжелало конкурировать с Сахарой по степени засушливости. Демон вглядывался в своё отражение, опираясь руками на рёбра раковины. Он знал это лицо, это постороннее лицо, слишком хорошо. Как знал и то, что оно было чужим. Только жалкая оболочка, на которую клевали и женщины, и мужчины. Вроде бы, человек, который смотрел на него сейчас тоже, когда-то учился на актёра в маленьком городке, название которого Арсений уже не помнил. Как и имени своего настоящего не помнил, ведь всё, что в нём было теперь — чужое. Кроме яркости глаз да демонического нутра. Он ведь правда зверь. За красивой обёрткой надёжно пряталась тёмная сущность, которая высовывалась во время боя, таща за собой жестокость и рефлексы убийцы. И то — прорывалась не полностью. Честно сказать, мужчина позабыл уже, как выглядел на самом деле, потому что привык к лицу в отражении. Смотрел себе в глаза упорно, зло, пока радужки не начали белеть. Скулы стали острее, слабая разочарованная улыбка сменилась оскалом бойцовской псины. Он не человек и никогда им не станет. Не красавец и никогда им не был. Арсений — животное. Малой не зря посмеялся: его только в клетке перевозить, водить к ветеринару, купить брутальный ошейник, натравливать на кошек во дворе. Почему это так задело? Почему демон не мог перестать дрожать от мысли, что посторонний парнишка его так воспринимал? Да потому что тот был прав. За спиной скрипнула дверь, раздался робкий голос: — Арс, всё нормально? Просто я… — второй вскрикнул, не успев договорить, когда взгляд остановился на зеркале. Тонкие пальцы ослабели и разжались. Стекло, ещё минуту назад бывшее стаканом, разлетелось по кафелю. Демону потребовалась всего доля секунды, чтоб вернуть себе контроль над лицом, но уже было поздно. Он непроизвольно скукожился, ожидая продолжения крика, уже приготовился догонять мальчишку и что-то объяснять, как-то успокаивать, но тот стоял, не двигаясь. И молчал. Они гипнотизировали глаза друг друга, как бы намереваясь поговорить, не раскрывая ртов. Страха не было ни в одном из них. Лишь ожидание, которое затянулось. Отмерев, Антон сделал шажок вперёд. Мужчина в ответ дёрнулся, вжался поясницей в раковину. Парень продолжал подходить. Осторожно, словно боялся его поранить или, наоборот, пораниться об него. Подходил с готовностью остановиться по первому же требованию, однако демон поддерживал тишину и загнано втягивал воздух, не понимая ни-че-го. Где крик? Где ужас? Где… — Верни, — шепнул нефилим, притормозив на расстоянии выдоха, то есть непозволительно близко. Арсений замотал головой, как ему показалось, испуганно, потому он откопал в себе немного уверенности и повторил строже: — Верни лицо, Арс. Опустились тяжёлые веки, приоткрылись тонкие губы, жадно вбиравшие кислород. Сейчас демон верил, что перед ним стоял сын Сатаны. Столько власти было в чужой бережности, столько доминантности в дрогнувшем голосе, что внутри заныло впечатанное под кожу подчинение старшему в иерархии. Он сосредоточился и выпустил истинный облик на поругание миру, но крика опять не последовало, хотя открывать глаза не хотелось. Арсений никогда не боялся осуждения и непонимания посторонних, однако сейчас ему почему-то стало больно от мысли, что искреннее тепло глаз мальчишки сменилось отвращением. Острой скулы коснулись мягкие пальцы. Мужчина дрогнул и зажмурился сильнее, а чужую руку убирать всё же не стал. Было интересно, что произойдёт, если дать Антону свободу воли, потому что в данный момент они поменялись ролями: парень приказывал — демон слушался. — Красивый, — прошептали у самого его носа. Чужие пальцы по-хозяйски изучали каждую морщинку, то невесомо притрагиваясь, то нежно оглаживая. Каменная статуя резко распахнула глаза в невысказанном удивлении, когда суть одного простого слова дошла до мозга. Зелёные радужки светились восторгом. Настоящим, неконтролируемым, детским. Нефилим смотрел на демоническое лицо, призванное пугать жертв до смерти, и улыбался. — Прости меня, пожалуйста, — сказал Антон. — Я не считаю тебя животным, а посмеялся, потому что мне нравится слово «полузверь», которое я придумал ещё в первую нашу встречу. Ты прекрасное создание, — с придыханием добавил тот, взяв его острые скулы и щёки в ладони, и вгляделся в белые глазницы. — Прекрасное. И мне очень стыдно, прости. Арсению срочно нужно было руководство по использованию дыхательной системы. Казалось, бронхи вросли в грудную клетку, покрылись сеточкой рака и отказали. Лёгкие склеились, не пропуская воздух. «Что с тобой не так? Почему ты говоришь этот бред? Почему ты смотришь на меня, как на какую-нибудь резную китайскую статую из слоновой кости? Почему не смотрел на меня так, когда я был в привлекательном облике? Насколько сломана твоя грёбаная психика, что ты ещё не орёшь и не убегаешь от меня на другой конец мира? Почему…»: — Почему ты не боишься? Вместо объяснений, парень снисходительно ухмыльнулся и оставил невесомый поцелуй на бледном лбу. Лицо вернулось в привычное человеческое состояние и больше не источало угрозу. Синие глаза засветились, как небо в самом начале весны. Неохотно выпустив своего демона из рук, Антон отошёл на допустимое расстояние, развернулся на пятках и бросил через плечо, копируя равнодушную манеру перевозчика: — Иди спи. Ещё будет время поболтать. Конечно, в ту ночь они не спали. И снова: каждый по своим причинам.