Перевозчик

Антон проснулся в гостиничном номере от рассветных лучей, которые били в глаза, совершенно один. О наличии перевозчика напоминал разве что пиджак, покоившийся на спинке стула. Чужая кровать была так идеально заправлена, будто её и не расстилали, свет в ванной не горел. Парень сел, отодвинувшись ближе к стенке, и вжался в ту спиной. Ему же всё это не приснилось? Да, вроде, он всё же в гостинице, а не в общаге. Да и пиджак Арса… Арс. Его же не могли бросить? Слишком болтливого, слишком навязчивого, такого тяготящего и, пожалуй, не к месту улыбчивого… Из размышлений вытащил щелчок замочной скважины. Демон проник в помещение еле слышно. Не смотря на парня, тот прошел вглубь комнаты и поставил на стол небольшую коробочку. О чём-то задумавшись, какое-то время смотрел в окно, затем кивнул сам себе и наконец обернулся. Антон только тогда позволил себе выдохнуть: «Не бросил». Ему кивнули, даже не зная шальных мыслей, после чего принялись складывать перепачканную в крови одежду в дорожную сумку. Тишина начала давить на уши, он подал голос: — Арс, что в коробке? Голова. Или рука. Или пистолет. Антон готов был к любому варианту, кроме того, который в итоге услышал. — Завтрак, — бесцветно ответил второй, не отрываясь от занятия. Парень боязливо сполз с кровати и двинулся к столу. Мужчина обошёл его по дуге, переместившись в другой угол, к шкафу, будто не желая сокращать расстояние между телами. Окольцованные пальцы подцепили картонную крышку, а глаза вперились в пару различных кусочков тортов. Как бы зная, что он хотел спросить, демон поспешил прокомментировать: — С прошедшим, все дела. Арсений не видел слез благодарности и умиления, которые Антон усиленно смаргивал, так что принял молчание за непонимание, но упорно не знал, что ещё сказать, пряча глаза в сумке. Поддаваться сомнениям в правильности решения метнуться с утра пораньше за десертом для бывшего именинника было бы глупо. Это банальная вежливость, демоны как вид никогда не отличались сентиментальностью. А вот примет ли паренёк жест или нет — уже не его забота. Сам же молодой человек поднял взгляд, только когда окончательно убедился, что успокоился. Ему сказали не привязываться, а потом притащили тортик. «Странный вы, демоны, народ». — Почему? — с недоумением обернулся вдруг Арсений. — Прости, я не думал, что вслух это сказал, — моментально залился краской юноша, нажав кнопку на чайнике. Хотелось деть себя хоть куда-то. Хоть в Ад провалиться, если тот существовал. Внезапно он усмехнулся, поймав себя на мысли, что Ад уже не казался страшным местом, раз был домом для его перевозчика. Мужчина осознанно игнорировал эти нервные смешки, чтоб не усугублять ситуацию, хотя понимал примерно ничего. Но понимать, если честно, и не хотел. Уже в машине Антон попытался было сломать стену неловкости, хотя бы выдавить из себя слова признательности, но те застряли в горле, как слишком большая таблетка. Его жалкие попытки коммуницировать были прерваны автоматной очередью по заднему стеклу, которое осколками тут же разлетелось по салону. — Блять, — прошелестел Арсений, переключив передачу на реверс. — Малой, пригнись. О, дважды повторять не пришлось: кудрявая макушка моментально уместилась между коленей, все длинное тело сползло с сиденья на резиновый коврик. Краем глаза парень успел заметить в боковом зеркале, что с оружием наперевес стояла та улыбчивая девушка с ресепшена. Демон резко газанул назад, сбив ее бампером, после чего, продолжая материться одними губами, снова переключил передачу и вдарил по педали, вылетев на дорогу. — Она… мертва? — шепнул Антон, приподнимая голову и с трудом сдерживая подступившие слёзы. — Надеюсь на это, — всё так же смертельно спокойно произнёс водитель, поглядывая в зеркало заднего вида. — Иначе далеко мы не уедем. «Мне страшно», — хотел закричать он, но сам понимал, что по лицу и так видно было каждую эмоцию, пусть на него не смотрели. — Я с тобой, малец. Я с тобой, — зачем-то прошептал Арсений, не отрывая взгляд от шоссе, а ногу — от педали газа. Парень заметно успокоился, но времени на то, чтоб удивляться, как подействовала на второго случайно сказанная фраза, не нашлось. Подумает об этом потом. — За нами гонятся? — чужой голос наконец обрёл силу перекричать рёв мотора. — Я не знаю, — признался он, мониторя зеркала. Казалось, они не ехали, а летели по трассе. Тишину в салоне нарушал лишь гул ветра через разбитое стекло. Мчали ещё минут тридцать, пока Арсений не убедился в том, что оторвались. Или за ними не гнались. Пока что. Он перевёл напряженные глаза на парня, сжимавшегося в комочек на полу автомобиля. Чуть сбавив скорость, дабы не привлечь внимание патрульных, мужчина наконец повернул голову и кивнул в сторону сиденья. Антон послушно пересел. — Ранен? — Нет, а ты? — ответил второй. Костлявая задница юноши беспокойно заёрзала, хотя страх уже начал того отпускать. «Дурачье, за меня ещё переживает», — мысленно хмыкнул демон, затем откликнулся полушепотом: — Тоже. Порядок. Начавшие желтеть деревья проносились за окном, смешиваясь в беспорядочное зелёно-красно-золотое месиво. Спустя несколько минут Антон вздохнул и обратился к водителю: — А у демонов есть какие-то способности? Ну, как я лечить могу, ты умеешь что-нибудь? — Ты хочешь это обсудить сейчас? — Голос из холодного стал насмешливым, парень поёжился от неловкости. — Угу. — Его взгляд перебегал с пейзажа за окном на руки, усеянные родинками и мелкими шрамами, глаза, удивленно распахнутые, и снова на леса вдоль дороги. — Если можно. Хотелось бы переключиться. Он умолчал, что хотел задать этот вопрос вчера, как только раскрыл сущность своего компаньона, но постеснялся опять стать обузой. Мужчина вздохнул, но всё же пошел на диалог: — Мы сильные. Прям очень. — Парень понимающе кивнул, вспомнив вырванную с корнем дверь аудитории. — И чувствуем запах греха, — Арсений самодовольно вздёрнул подбородок, увидев, какое впечатление произвели слова и ответил на вопрос прежде, чем тот прозвучал: — Я тебя вчера так и нашел, по концентрированному запаху алчности, который источали те люди. — Охренеть, — присвистнул парень, даже не до конца понимая, что ему сказали, но уже пребывая в восхищении, — а ещё? — А ещё я могу вот так. — Тонкая рука перевозчика оторвалась от руля, сжала воздух. Антон пискнул от резкой боли в предплечьи и шокировано уставился на конечность, которую никто не трогал. Когда демон разжал пальцы, неприятные ощущения прекратились, сменившись детским восторгом. — Охренеть, — повторил он, чуть растягивая гласные. — Крутецки! Арсений уставился на дорогу, пряча нервную ухмылку. Было странно хвалиться тем, что обычно пугало смертных до чёртиков, и видеть очарованность там, где должна была начаться истерика. Паренёк был до удивительного странным в своем желании узнать о нём больше, до непривычного странным. Это отзывалось в пустой грудной клетке тихим беспокойством за чужую адекватность и ментальное здоровье. Хотя какое тут здоровье, когда в них стреляют, не правда ли? Боковым зрением он заметил, как кудрявая макушка опустилась на стекло, как закрылись глаза. Парень снова уснул. Слишком спокойно для человека, жизнь которого последние сутки висела на волоске, который мчал через всю страну с демоном под боком. Бледная рука нащупала радио, выбор пал на что-то размеренное, лившееся из динамиков. Он не собирался беречь чужой сон, нет, просто самому хотелось отвлечься на плавную музыку. Пусть сейчас они оторвались, проблема всё ещё стояла ребром — требовалось сменить машину.

***

Арсений прикладывал усилие, чтобы поднять руку и потрепать по плечу парнишку, который отказывался просыпаться. Он будил того вот уже несколько минут, но даже самый строгий голос не работал. Касаться не хотелось. Вообще касаться людей было неприятно — девушки начинали пахнуть похотью, мужчины — злобой, дети — лживостью. Этот треклятый нефилим, что свалился ему на голову, не пах пока ничем, поэтому и раздражал чуть меньше, чем мог. Обидно было бы вот так всё испортить, но тем не менее, нахмурившись, он положил руку на мягкую, как оказалось, ткань чужой толстовки и чуть дёрнул ту на себя. Молодой человек вздрогнул, но, увидев синие глаза, сонно улыбнулся и пробормотал: «Дай мне минутку, я проснулся». И он бы привалился обратно к окну виском, если бы чужая ладонь перестала сжимать его плечо, если бы сосредоточенный взгляд сменился равнодушным. Но этого не происходило. Арсений одновременно вдыхал воздух в остановленной машине полными лёгкими и не дышал вовсе. — Что-то случилось? — Антон привстал, пытаясь проснуться до конца и вертя головой в поисках опасности. «Ты не пахнешь ничем мерзким. Почему ты не пахнешь ничем мерзким?» Мужчина паниковал. Грехами пахли все люди, просто интенсивность и грехи были разными. А этот… От этого веяло какой-то детской присыпкой. Арсений сам не знал даже, почему классифицировал тонкий аромат именно так, ведь с детьми никогда не нянчился. Всё его демоническое существо билось в конвульсиях на границе между «уберечь» и «совратить», ведь от природы никак нельзя было уйти. Он очнулся, когда молодой человек собрался накрыть его ладонь своей и спросить что-то еще: — Да, приехали. Тачку оставим здесь. Демон отшатнулся от него, как от огня, и вперил взгляд в автобусную остановку, что виднелась неподалёку. — И какой план дальше? — робко поинтересовался Антон. — Если, конечно, мне можно узнать. Арсению хотелось рычать и рвать что-то тёплое, податливое на крупные куски. В идеале — зубами. В идеале — этого ребёнка, пока тот не выкинул ещё что-нибудь необычное. Однако пришлось ответить: — Скоро должен приехать автобус, доедем до моего друга. Он хранит у себя ключи от одной крутой машины, на которой я вывезу нас из страны. «Тебе хватит информации? Или будем болтать, пока не объявится ещё кто-то с оружием?» Будто прочитав по его лицу неозвученное раздражение, Антон выскочил на улицу и укутал голову в капюшон. Где бы они не находились, ветер был неприятно холодным, пронизывающим. Вышедший следом за ним демон принялся настороженно оглядываться: ни души. Остановка с облезающей краской да покосившаяся кирпичная церковь без намёка на отделку. Смешно даже — такой компанией им бы только в церковь врываться. Арсений улыбнулся уголком рта, что Антон принял за милость, сменившую недовольство, так что поспешил поймать чужое расположение: — Арс, мне холодно. Может, погреемся зайдём? — показательно попрыгал на месте и обхватил плечи пальцами. В ответ получил лишь долгий взгляд, который раз в минуту собеседник переводил с него на позолоченный крест. Парень усиленно пытался понять, что сказал не так, пока не всмотрелся в неприлично синие глаза и не вспомнил, кем был его спутник. — Ой, прости, тебе туда нельзя, да? Демона удалось взять на слабо — он направился к зданию, даже влетел туда первым, кончиком мизинца сорвав с юноши капюшон, дабы не нарушить негласные правила православия и лишний раз не коснуться. Внутри было тесно, немного жарко и приятно пахло таявшим воском. Антон наполнил лёгкие этим воздухом, затягиваясь, как сигаретным дымом, и перестал играть нахохлившегося воробья, вытянувшись во все два метра роста. Мужчине стало неуютно. Это не его территория, хотя сладкий запах свечей настойчиво перебивал целый букет из ароматных грехов. Он на работе, отвлекаться нельзя — развращать слабых будет, когда передаст мальчишку в руки отца. Бегло осмотревшись и не найдя в молящихся угрозы, привалился к ближайшей стене и чуть одёрнул рукава пиджака, который совершенно не грел. Рядом, с хитрой улыбочкой разместился Антон, который был сейчас слишком близко и врывался в какофонию вони своим тонким, мягким «парфюмом» чистоты. Демона замутило, но он не поддался желанию сбежать в другой конец помещения, наоборот, с вызовом уставился в зелёные глаза, как бы крича: «Я не боюсь тебя и твоей невинности. Если захочу, ты не сможешь мне противостоять». Да и видно было, как парня ломало от желания что-то спросить, потому Арсений вздохнул и сдался чужой разговорчивости: — Ну, чего тебе, малой? — Ты когда-нибудь был за алтарём? — тот засветился настолько по-детски, что тошно стало. — Я просто не особо верующий, но всегда было интересно, что у них, у священников, за теми красивыми дверцами! — тараторил так, что сам еле успевал за мыслью. — У священников там гримёрка, — хищно улыбнулся демон и перевёл взгляд на иконы. Задумался, пока паренёк пытался перестать неприлично громко смеяться, а затем проговорил осторожно: — Вообще странно, что ты не веришь во всё такое, учитывая, что твой отец из этой тусовки. — Мой отец? — Антон посерьёзнел и помрачнел за долю секунды. — Ты сказал, что он архангел. Имеешь в виду, что он один из, — длинная рука обвела образа, юноша задержал дыхание, — этих парней? Арсений ухмыльнулся, сомкнув пальцы на переносице: «Разочаровать тебя сейчас или потом? Если сейчас, то пойдешь ли ты за мной так же уверенно?» Вдох. Выдох. Правда и только правда. — Не совсем. Твой батя… как бы сказать помягче? — он причмокнул губами и поднял глаза на купол. — Король Ада. Закашлявшись от неожиданности, парень во все глаза уставился на перевозчика. Да, странно было ждать, что какой-нибудь Михаил послал демона его охранять. Стоило догадаться самому, Люцифер ведь тоже был архангелом. Все знают эту историю. — Король Ада, — как эхо, прошептал наконец Антон, когда воздух вернулся в лёгкие, а после начал хохотать, цепляясь за стену. — Арс, это, получается, я Принц? Или наследный принцип в Аду не работает? И всё смеялся, смеялся, чисто, заливисто, потому что, конечно, до конца ничего не понимал. Просто верил, что, раз демон его везёт, так нужно. Тем временем собеседник, не поддерживавший припадок, изучал часы на левом запястье, а после кивнул на выход. В дверях чуть притормозил и прошелестел мальчишке на ухо: — Зная тебя, никакой ты не принц Ада, уж извини. Скорее Принцесса. Настала его очередь смеяться под звучные возмущения парня и угрозы, что тот пожалуется папе, если Арсений не прекратит язвить. Нефилим ругался, а всё же плёлся за знакомым пиджаком к подъехавшему автобусу. Краем глаза демон поглядывал на эту покорность и не мог перестать удивляться: перебирал все выброшенные в парня слова, но так и нашёл, чем заслужил беспрекословную веру. В его мире преданность существовала только в виде иерархии подчинения и договоров, где ставкой являлась душа. Без лишних фраз пропустив ребёнка к окну, Арсений уселся рядом и недовольно нахмурился. Он не любил находиться так близко к смертным, как люди не любят, например, тараканов. Скрипнули его белые зубы, через которые мужчина выдохнул в попытке отпустить ситуацию. Потерпеть подопечного всего пару дней — это не сложно. Справится. Антон посматривал на соседнее сидение, на полное сдерживаемого отвращения лицо, но не понимал, почему спутник так напрягся. В автобусе были только бабульки и подростки, ничто не предвещало беды. Выбор между дребезжащим стеклом и тёплым плечом даже не стоял, так что, насмотревшись на однообразный пейзаж, парень ненавязчиво опустил голову на Арсения. Не видел, как тот поморщился, как изогнул губы, зато почувствовал на волосах мягкую ладонь и уже был готов довольно замурчать, когда рука невесомо, но почему-то грубо переложила голову на стекло. Демон не сказал ни слова, да слова и не требовались. Если бы можно было свернуть два метра тела в небольшой конвертик десять на десять и отправить себя самого почтой куда-нибудь на дно Марианской впадины, юноша был бы рад воспользоваться возможностью. От уюта и дружелюбности, которые исходили от полузверя в церкви, не осталось и следа. Антон теперь крутил в мыслях: «Тебе же сказали не привязываться. Тебе же сразу сказали, навязчивый ты придурок». Арсений неслышно стучал пальцами по коленке, пребывая в состоянии боевой готовности и просчитывая пути отступления в первую очередь для мальчишки, перебирал по очереди каждую мышцу тела, чтобы отвлечься от неозвученного «Зачем ты делаешь то, что делаешь? Я не понимаю. Я не понимаю тебя».