Перевозчик

В свой законный перерыв между парами Шастун измерял шагами коридор, выхаживая вперед-назад вдоль аудитории. Вот-вот должна была начаться философия. Песня в наушниках сменилась с радостной на тревожную, рука потянулась в карман, чтобы выудить телефон и найти что-то более подходящее сегодняшнему дню. Однако запястье было перехвачено холодными пальцами, в бок упёрлось нечто несомненно острое. Чуть ниже уха, из которого вырвали наушник, прозвучало: — Шагай в десятую аудиторию и только попробуй пискнуть. — На всякий случай «нечто острое» прижали плотнее. — Павел Алексеевич? — пробормотал Антон. Не нужно было оборачиваться, чтоб узнать голос преподавателя по зарубежной литературе. Он слышал его каждый четверг в одно и то же время. Вместо ответа запястье схватили покрепче. Парень, совершенного ничего не понимая, двинулся к указанному кабинету. Его швырнули в приоткрытую дверь, он распластался на полу. Щёлкнула замочная скважина. Не успел студент опомниться, как над головой раздался тихий смех кого-то ещё. В аудитории было трое преподавателей и порядка пяти человек с внешностью вышибал дорогого ночного клуба. «Какого дьявола тут происходит?» — Я не понимаю, я… — замямлил юноша, пытаясь встать, но в живот тут же прилетел удар мысом мужской туфли. Охнув, Антон повалился обратно. «Так, в долг я никогда ни у кого не брал, да и вышибать из нищего студента нечего. Троек у меня за два курса пока не было, хотя за них и не бьют. Я никого не провоцировал, не обижал…». — Паш, слишком легко как-то, — подал голос смеявшийся, которого он не узнал. Кто-то явно не из их корпуса, не с кафедры литературы или русского языка. — Да плевать, — отмахнулся Павел Алексеевич и добавил к прошлому удару новый, пришедшийся на грудь. — Вяжите его, мужики, пока кричать не начал. Оплату переведёте потом, нужно торопиться. «Оплату? Нет, не это важно. Об этом я подумаю потом. Он прав, я ведь могу кричать!» Антон набрал воздуха в грудь и тут же заскулил вместо крика — в тело впечатался носок кроссовки одного из вышибал. Несколько раз. Боль застелила глаза, парень свернулся на пыльном полу креветкой в попытке защитить органы и тихо молился любому, кто услышит. В бога не верил: ни в одного «Того Самого», ни во всех остальных, коих много было в человеческой истории. А всё равно молился, потому что сам за себя постоять не смог бы. Кто-то потянул наверх его руки. Звякнули металлические наручники. Звук вышел тихий и почти утонул в гуле разговоров, но Антона этот лязг оглушил. Его не спасут, ему не помогут. Он даже не понимал, почему или куда его продали — и от этого было в разы страшнее. Однако, оказалось, прошлый звук был не самым громким. Буквально через пару минут щёлкнул затвор чего-то огнестрельного. В оружии юноша не разбирался, тем не менее горький, осевший на лёгких ужас подступил к горлу комком рвоты. — Поднимайся. Его уже не волновало, кто это сказал. Сейчас важнее было не умереть прямо в аудитории Воронежского вуза. Ноги не слушались, но Антон упорно пытался подняться, чтоб не злить человека с пушкой: ещё из голливудских фильмов помнил, что таким перечить не следовало. Как раз в момент, когда прохладное дуло предупреждающе легло ему на висок, дверь слетела с петель, в помещение ворвалось нечто, смутно похожее на человека. Оно по-звериному рычало и сверкало кипенно-белыми глазницами. Парень видел, как замешкались мужчины с оружием, слышал, как вскрикнули преподаватели, а сам только повторял мысленно: «Ты же пришел на мой зов? Ты пришел ко мне?» Плевать, что это был за безумец. Если за того можно будет зацепиться, чтобы выжить, Антон так и поступит. Незнакомец в мимолётном порыве одной рукой раздробил челюсть литератору, а другой, с силой шевельнув кистью в воздухе, откинул к шкафам вышибалу, как пустой полиэтиленовый пакет. Студент, освобожденный от прямой угрозы, покачнулся, но приложил все силы, чтобы не упасть, а отойти к партам. Он обернулся на спасителя снова, когда тот заскулил, получив удар прикладом по лицу. Раздался выстрел, полузверь-получеловек взревел ещё звучнее и набросился всем весом на тех, кто ещё стоял. Вдруг, выцепив испуганный взгляд Антона, спаситель сверкнул белой радужкой и бросил холодно, в разы тише, чем следовало: — Малой, беги, я догоню, — тот не дождался ответа и развернулся к человеку, который занёс нож. Юноша вышел из оцепенения моментально, будто так было раньше: зверь всегда приказывал — Антон всегда подчинялся. Зверь защищал — Антон спасался. Зверь выл от боли — Антон убегал и даже не оборачивался. Страха не было, только рефлексы, и покорность чужому ледяному тону тоже стала одним из них. Перескакивая через выбитую дверь, он снёс несколько любопытных молодых девушек. На звуки выстрелов сбежались люди, кто-то достал телефон и снимал, кто-то просто кричал или плакал. Парень их не слышал, не воспринимал, а бежал, собирая угловатыми плечами стены вдоль лестницы и косяки двойных дверей у входа в вуз. Бежал, насколько хватало прокуренных лёгких и совсем не спортивных ног, пока наконец не остановился во дворе, у самых ворот, и не согнулся пополам в попытке отдышаться. Буквально через минуту тёплая рука обхватила оба его запястья и потянула дальше. Ему не оставили времени подумать — куда-то потащили, и он снова подчинялся. Из оцепенения вывел хлопок автомобильной двери, затем на водительское кресло приземлился уже знакомый незнакомец и вырулил на дорогу, матерясь себе под нос. Его затуманенный адреналином взгляд никак не прояснялся, но юноша всё равно смог разглядеть своего спасителя. Пусть немного взъерошенный, тот выглядел слишком спокойным, держал руль почти расслабленно. Тонкие губы были немного приоткрыты, из тех вырывалось рваное дыхание. «Ты тоже бежал». Способность мыслить возвращалась очень медленно, с внушительным опозданием в кучерявую голову парня постучалась пугающая мысль: «А спаситель ли ты?» Будто почувствовав его страх, будто намереваясь дать ответ на неозвученный вопрос, полузверь включил аварийку и съехал на обочину. Когда они покинули пределы города и оказались на трассе? — Ты ранен? — водитель отстегнулся и развернулся корпусом к молчавшему вот уже с полчаса пареньку. Тот вздрогнул. На месте полностью белых глазниц оказался мягкий, пусть и слишком яркий для обычных глаз, синий цвет. В незнакомце не осталось ничего животного. Антон неосознанно вытянул руку, чтобы коснуться такого мирного, совершенно точно человеческого лица, и прошептал: — Твои глаза… Мужчина аккуратно перехватил надвигавшуюся на него ладонь и вернул обратно на чужие колени, после чего продублировал вопрос, ни на тон не изменив интонацию. Антон пришел в сознание, проморгался, торопливо ощупал себя на предмет оторванных конечностей, но нашел только пару болезненно нывших точек на груди. Отделался синяками. Отрицательно качнул головой, боясь, что снова скажет нечто странное, если откроет рот, затем перевел взгляд на запястья и вдруг осознал, что наручник пропали: — А на мне… были… — слова выходили из глотки через силу, а мысль отказывалась поддаваться формулировке. Благо, его поняли. — Я снял, когда мы отъехали. Не заметил? — незнакомец нахмурился, получив в ответ удивленный взгляд. — Ты даже поблагодарил, — хмыкнул тот, собравшись уже вырулить обратно на дорогу, когда дрожащая ладонь снова вторглась в личное пространство, по-хозяйски откинула в сторону борт пиджака, закрывавшего грязно-красное пятно на рубашке. — Кровь! — вскрикнул парень. В голове замелькали сцены драки, зазвучали выстрелы, он дёрнулся. — Тебя же ещё в ногу ранили! — Не шуми, малой. На мне заживает, как на собаке, — осадил мужчина, снова убрав от себя чужую руку. — Машина с коробкой автомат, а подстрелили мне левую, так что до какой-нибудь чистенькой гостиницы я нас точно довезу, — дождавшись, пока собеседник начнёт дышать ровнее, он наконец вернулся на дорогу и бросил в сторону: — Поспи пока немного, часов пять ехать точно, ещё успеем поболтать. Антон хотел было запротестовать, но мозг, обработавший за последний час слишком много входных данных, но так ничего и не понявший, с полузверем согласился. «Нужно будет спросить, как тебя зовут, — подумал он перед тем, как отключиться. — А то какой же ты зверь?» Тихонько урчал мотор. Несуразный парнишка обеспокоенно сопел и всё никак не мог удобно устроить свои длинные конечности, поэтому постоянно ворочался, чем раздражал. За лобовым стеклом расстилались километры пустой дороги. Мужчина вздохнул и откинул макушку на подголовник, беззвучно проклиная весь род человеческий. Он вляпался, и у него нет свободы воли, чтобы пойти на попятную. Придётся терпеть этого мальца. «Нужно будет хоть узнать, как его зовут».

***

Парень проснулся, когда машина мягко затормозила, однако глаза открывать не спешил. «Приехали?» А ведь он даже не спросил, куда именно они едут — хотелось просто убраться подальше. Щелкнул отстёгнутый ремень безопасности, хлопнула дверь. Антон приоткрыл один глаз и чуть не ослеп от мерзкого красного света букв «АЗС». Знакомый незнакомец вышел из небольшого здания заправки со стаканчиком и оглядел опустившуюся темноту на предмет опасности. Студент наблюдал за тем через оконное стекло и невольно поморщился от мысли, что от кофе бы тоже не отказался. Мужчина не спешил возвращаться в автомобиль — поставив свой напиток на капот, как оказалось, идеально чистой машины, прислонился к тому бёдрами и задрал голову к небу. «Так, хватит с меня страха на сегодня», — повторял про себя Шастун, выбираясь на улицу и приземляясь по соседству. — Куришь? — как можно дружелюбнее спросил он, выудив из кармана смятую пачку. Недозверь, как теперь мысленно обозначал его парень, еле заметно поморщился, переводя взгляд с предмета на зеленые глаза и обратно, кивнул и, одними губами прошелестев «Курю», вытянул из пиджака свою пачку. Явно более дорогостоящую. Антон упорно ждал, когда ему предложат сигаретку или глоток кофеина, пусть из банальной вежливости, но этого не произошло, да и говорить мужчина определенно не торопился, тогда как информация была нужна. Хоть какая-то. — Больно? — ещё более робко проговорил он, потянувшись к пиджаку, скрывавшему засохшее кровавое пятно. Руку перехватили. — Прекращай, — поморщился второй, затем сухо добавил: — Терпимо, уже заживает. — Что прекращать? — То, что ты делаешь. Не знаю, — мужчина нахмурился, окинул собеседника оценивающим взглядом. Решив, что паренёк выглядел достаточно адекватным, чтоб говорить с тем честно, решил всё же выдавить из себя более осознанный ответ: — Понимаю, что, вроде как, спас тебя, но не привязывайся. Я всего лишь перевозчик. — И куда ты меня везёшь? — моментально зацепился за формулировку Антон. Ясность! Ура! — В безопасность. К отцу. Хмыкнув, он потёр ноющие синяки и пробормотал: — У меня нет отца. — Поверь, он тоже в шоке, — фыркнул перевозчик в ответ. — До сегодняшнего утра знать о тебе не знал. А теперь, когда за тобой охотится добрая половина мира, приказал доставить в укромное местечко, где ты будешь под нормальной защитой. — Голос выдавал его недовольство ситуацией, так что синеглазый смолк и поспешил спрятать взгляд за стаканчиком. «Как сегодня выяснилось, ты — вполне себе приличный защитник», — улыбнулся сам себе парень. Он невольно перенимал чужое, пусть и деланое, спокойствие, подчинялся. Выпустив из губ колечко дыма, Антон решил, что про отца спросит позже, потому как сейчас имелись вопросы посерьёзнее: — Как тебя зовут? Мужчина вздохнул и, оттолкнувшись от капота, выкинул окурок в траву и кивнул в сторону машины. Юноша повиновался и поспешил занять своё место на пассажирском сидении: было что-то правильное в том, чтобы делать, как тот говорит. Или не говорит. Повиноваться и лишний раз не создавать проблем. С незнакомцем безопасно, а остальное можно будет уточнить потом. Когда автомобиль загудел и вырулил обратно на дорогу, парень снова подал голос, заранее предупреждая выпад в свою сторону: — Не привязываюсь, просто мне не нравятся прозвища, которые я успел тебе понапридумывать. Меня вот Антон зовут. — Он бы с радостью протянул ладонь для рукопожатия, но откуда-то знал, что его лишь окинут очередным оценивающим взглядом. — Арсений, — с шумным выдохом сдался мужчина. — Можешь звать меня Арс. Зеленоглазый просиял. Хорошее имя. Вполне себе человеческое. — Приятно познакомиться, Арс. В ответ был удостоен лишь кивком, который как бы намекал: «Очень интересно, а теперь заткнись и дай мне вести машину». Кудрявая макушка ударилась о стекло, и ее обладатель погасил в себе намерение поболтать. Им ощутимо тяготились, не хотелось усугублять.

***

Приветливая девушка на ресепшене молча протянула мужчине ключ от общего номера, прошептав им пожелание доброй ночи для проформы. Антон улыбался от уха до уха от понимания, что эту ночь проведёт не один. Говорят с ним или нет — вдвоем всяко спокойнее. Когда Арсений вышел из душа в чистой футболке, моментально прилипшей к влажной коже, застал паренька у зеркала за разглядыванием синяков на впалом животе. Тот явно его не стеснялся, только болезненно шипел, тыкая пальцами в фиолетовые пятна. Он, тоже для проформы, бросил: — Ты пытался подлечиться? — Юноша вздрогнул и с непониманием уставился на него. — Не смотри на меня так, я читал, что вы умеете, — пожал плечами перевозчик и плюхнулся на кровать. — «Мы»? — переспросил собеседник. — А, ты не в курсе ещё? — хмыкнул он и в очередной раз поймал на себе озадаченный взгляд. — Ты нефилим. — Кто-кто? — казалось, еще слово — и тот бы задохнулся от собственного удивления. — Ребёнок ангела и человека, — невозмутимо пояснил Арсений. — В этом конкретном случае — архангела и земной женщины. У тебя смертная душа, но особые способности. Конечно, Антон знал значение этого слова, но в мозге новые данные упорно не укладывались. Шестерёнки в голове завертелись, образовалась догадка: — На меня поэтому охотятся, как ты выразился? — В ответ ему лишь угукнули. — Ясно. Я не умею… лечить. — Пробовал? — Не-а, — закачал головой парень и вернул взгляд на гематомы. — Хотя, видимо, самое время. Он не знал, почему так легко поверил. То ли это действительно всё объясняло, то ли Арсений говорил так уверенно, что нельзя было ставить слова под сомнение. То ли просто подсознательная вера в нового знакомого была так сильна, что правда впечаталась в сознание где-то рядом с рефлексами. В дверь коротко постучали, затем вошёл немолодой служащий гостиницы с подносом. Оставив еду на ближайшей поверхности, тот поспешил ретироваться подальше от хищного, враждебного взгляда брюнета. — Ну, не знаю, сосредоточься, что ли, — лениво протянул второй, когда дверь захлопнулась, и перевёл внимание на мясо. Во взгляде того осталась лишь хищность охотника. «Как зверь», — улыбнулся сам себе парень. Есть ему не хотелось, а вот азартное желание проверить наличие способностей подмывало изнутри. Антон долго вглядывался в свое тело, думал о разном, вплоть до банального «Лечись!», пока яркие пятна не побледнели. Он отшатнулся от зеркала и не поверил собственным глазам. Боль уходила, тепло разливалось под кожей. — Получается! — закричал нефилим, а получил в ответ осуждающий взгляд и натянутую улыбку тонких губ. — Арс, а дай-ка ногу. Перевозчик не успел отодвинуться от подлетевшего к нему юноши и чуть не подавился едой, когда тот по-свойски уложил руки ему на икру. Рана и правда выглядела нестрашно, уже начала зарастать, пусть и грозилась остаться шрамом. Ещё не открыв рта в возмущении, он почувствовал волны тепла и не менее озадаченно, чем сам парень, уставился на место, где должно было зиять пулевое ранение, которого там не было. — Что ж, — выдохнул Арсений, позволив себе улыбнуться краешком рта, — может, будет от тебя хоть какая-то польза. Убрав ладони, парень присел на кровать напротив и тоже принялся за еду, даже не пытаясь убрать с лица самодовольство. Они ели в тишине какое-то время, пока мужчина не выключил свет и не распластался на кровати. Долгожданный покой нарушил робкий голос сбоку: — А если я нефилим, то ты тогда кто? Сейчас он поверил бы в любой бред. В любой миф, что стал реальностью прямо на его глазах. Ещё утром посмеялся бы, перескажи ему кто события сегодняшнего дня, но не сейчас. В данную секунду Антон лишь задержал дыхание в ожидании. — Демон, — донеслось до него тихо, даже немного неуверенно. Арсений никогда не произносил это вслух. Хотя, честно признаться, никто не спрашивал. Да и зачем пареньку знать? Тот лишь хмыкнул так, будто такой ответ что-то прояснил, а затем снова нарушил молчание, перевернувшись на бок, чтоб видеть его очертания при свете фонаря, который падал из окон: — Арс? — Ну что ещё? — мужчина даже чуть дёрнул рукой, выражая и без того слышимое раздражение. — У меня день рождения сегодня. Восемнадцать исполнилось. Антон сам не знал, зачем так сказал. Явно же, что другому не было до этого никакого дела, но в такой день не случилось ни торта, ни свечек, ни поздравлений. Ничего, кроме выстрелов, крови и мистического бреда. — Спи, — глухо отозвался перевозчик. Парень обречённо вздохнул и всё равно немного порадовался тому, что не был один. Всё равно не имелось друзей, которые могли бы поздравить. А мать уже какое-то время не звонила, даже навряд ли помнила, какое сегодня число. Он под защитой. Важно только это. — Спасибо тебе, — прошептал Антон напоследок и прикрыл наконец веки. «За что, дурачина?» — подумалось Арсению, который лишь поджал губы и натянул одеяло повыше. Он не был рад, что его одиночество нарушили, но хоть пареньку спокойно от его присутствия. Впервые кому-то было действительно спокойно от мысли, что в соседней кровати лежал демон. Спокойно, что лежал он. Странное чувство, нужно постараться не привыкать.