***
Вечером Чимин решает отблагодарить Чонгука хоть как-то. Он знает, что альфа сильно устаёт на работе, да ещё и Чимин тут со своими глупыми просьбами, наверняка у Чона есть дела поважнее, но он все равно добродушно соглашается помочь мужу. Нет, это, конечно, не отменяет факта, что именно Чонгук лишил его танцевальной студии, однако всё это было до их знакомства, поэтому обижаться на подобное — уже просто бессмысленно. Чимин вроде как остыл и свыкся с этой ситуацией. Что сделать для человека, у которого всё есть? Омега и сам не знает, а потому долго думает, решая в итоге просто порадовать его мелочью, которая будет приятна мужу. Тем более что он и так в последнее время постоянно оказывает знаки внимания Чимину и ухаживает за ним, но последний считает, что это происходит из каких только угодно побуждений, но уж точно не из сильных горячих чувств. Тем временем Чонгук устало возвращается домой. На умных часах время уже за десять часов вечера, и альфа негодует из-за таких поздних возвращений и полнейшего завала в компании. На улице уже совсем холодно, декабрь надвигается уверенно и беспощадно, а потому Чонгук думает о том, что нужно достать зимнюю куртку. Чимин встречает мужа в коридоре, чем весьма удивляет его. Он не как будто бы случайно оказался здесь, а словно целенаправленно ждал его прихода. Это вроде бы и приятно, но в то же время настораживает слегка. — Ох, привет, — говорит он несколько недоверчиво, видя как Чимин сидит в кресле в прихожей и болтает ногами в, о боги, наконец-то хотя бы пушистых полосатых носках. — Привет, — тут же вскакивает омега и подходит к Чону, помогая снять и повесить на плечики его тяжелое пальто. — Не стоило, я и сам могу, — протягивает Чонгук, пораженный ухаживаниями омеги. — Да ладно, мне же нетрудно, — легко отвечает тот. — Как дела? — Нормально, — односложно отвечает Чон, но по его усталому взгляду и бледной коже видно, что дела на работе идут если не плохо, то в любом случае напряженно. — Устал? — сочувственно произносит Чимин и вздыхает. Чонгук хмурится, так как всё это выглядит как-то странно, словно они… супруги. Нет, они, конечно, и так официально женаты, однако Чон иногда забывает об этом, а потому подобные жесты в виде заботы и беспокойства со стороны Пака выглядят несколько подозрительно. — Ну, немного, — все также коротко отвечает Чонгук. — Чимин, если тебя настолько сильно волнует вопрос с танцами, то я могу и так всё сказать, тебе незачем подлизываться, — альфа усмехается и, качая головой, стремительно проходит дальше, оставляя шокированного Чимина позади. — Эй! — младший возмущенно бежит вслед за Чоном, который в два счета оказывается на лестнице, начиная подниматься к себе. — Вообще-то дело не в этом, я действительно волнуюсь о твоем состоянии и хотел отблагодарить тебя за всё, что ты делаешь для меня! — Правда? — хмыкает Чон, останавливаясь на своем этаже и начиная двигаться по направлению к своей комнате. — Да, — обиде Чимина нет предела. Неужели альфа и вправду думает, что тот так лицемерно подлизывается к нему только из-за того, что хочет разрешить свои личные проблемы? — Неожиданно, — Чонгук оказывается в собственной спальне и умиротворенно вздыхает. — Почему ты мне не веришь? — Чимин без приглашения проходит внутрь, скромно вставая возле темной стены. — Кто тебе такое сказал? — отвечает спокойно Чонгук и идёт к огромному шкафу в углу. — Ты дал мне это понять. — Нисколько, — наигранно капризно выпячивает нижнюю губу Чон и снимает с себя черный пиджак, отправляя его на напольную вешалку, которая находится рядом. — Я хотел бы… — Чимин сконфуженно останавливается, так как, во-первых, все же слегка стесняется произносить нужную фразу, а, во-вторых, Чонгук начинает бесцеремонно расстегивать пуговицы на белоснежной рубашке. — Ты… — как только Чимин видит кусочек груди, оголенной и четко очерченной сильными рельефными мышцами, то замолкает, неотрывно смотря прямо на нее пару секунд, а затем бегло отводит взгляд, чувствуя, как лицо заливается краской. — Вообще-то ты не один здесь, — смущенно бурчит он, отворачивая голову в сторону. — Ой, да ладно тебе, — фыркает альфа. — Ты меня в бассейне же видел уже полуголым, помнишь? Так что какие проблемы? — Просто переоденься быстрее. — Ладно. Буквально через минуту Чонгук предстаёт перед Чимином в домашних штанах и футболке. — Ну, так что ты хотел? — зевает альфа. — Пойдём… вниз, — Чимин наконец смотрит в глаза Чону, хитро прищуриваясь и ловя на себе недоверчивый взгляд. — Зачем? — Просто хочу пообщаться с тобой, — как ни в чем не бывало пожимает плечами омега, смущённо глядя куда-то в сторону. — Соскучился? — хмыкает Чонгук, подходя к Чимину ближе на пару шагов. — Вроде того, — упирается спиной в стену омега и смотрит на Чона снизу вверх. — Хм. Интересно, — Чонгук буквально заставляет Чимина слиться со стеной и облизывается. — Как спалось? — внезапно спрашивает он. — Отлично. Приятно спать рядом с сильным и в то же время уютным альфой, — честно отвечает Чимин, решая не реагировать на явно провоцирующие жесты Чонгука. Он специально прижимает его к горизонтальной поверхности, потому что ему попросту… нравится это. Да, Чону нравится играть, флиртовать порой, не по злому пугать своего партнёра, видеть в его глазах мимолетную растерянность и смущение. Омега не глуп, и уже понял схему и систему общения за время совместного проживания с мужем, поэтому решает не поддаваться на подобные действия. Чимин хоть и неопытный, но не собирается так просто сдавать позиции, а потому произносит: — А тебе? — он наклоняет голову вбок, смело заглядывая прямо в глаза Чонгуку. — Хорошо, — усмехается старший, приятно удивлённый внезапным ответным флиртом Чимина, обычно невинного и смущающегося. — Ты мило прижимаешься во сне. Омега от этих слов вздрагивает, так как ему тут же становится несколько неловко. Он не хотел слишком явно прижиматься к Чону, но во сне это вышло совсем неосознанно, он не мог это контролировать… Однако Чонгук знает, куда нанести решающий удар, а потому Чимин теряется на секунду. — Пойдём лучше вниз, — сдаётся он, и уголок губ Чонгука победоносно тянется вверх. — Ну, пойдём. Чимин, чувствуя досаду от поражения, сводит брови на переносице и сокрушенно спускается по лестнице, обиженно надув щеки. Чонгук прекрасно видит всё это, а оттого ему становится ещё смешнее, и он не может сдержаться: — Чимин-и. Для первого раза ты неплохо справился с игрой в легкий флирт. — Отстань, — бурчит омега, и его щеки покалывает от смущения, которое тот всеми силами пытается скрыть. — Я и не старался вообще-то. — Ну, я так и подумал, — наигранно убедительно произносит Чон, но Чимин решает не отвечать ему в этот раз. Много чести. Когда они подходят к зимнему саду, у Чонгука назревает вопрос: — Зачем мы здесь? Однако омега просто считает нужным открыть дверь, прежде чем объяснить что-то супругу. Внутри на диване оказываются два тёплых пледа, а на столике заранее приготовленный чай с печеньем, аромат которого сразу приятно чувствуется даже через несколько метров. — Ого. Это что ещё за второй ужин? — Просто… мне показалось, было бы неплохо отдохнуть после рабочего дня. Посидеть в твоём любимом зимнем саду под мягкими пледами, попить вкусный чай… ты, кажется, любишь травяной, верно? И печенье… я сам испёк его. Для тебя, — Чимину хочется произнести эти слова максимально уверенно, но вместо этого на последней фразе его голос некстати дрожит, а щеки как обычно покрываются краской. «Да сколько можно?!», — раздосадованно думает по себя омега, которому надоело, что все его воспринимают словно маленького ребёнка. Он не такой и должен доказать это. — Вау, — Чонгук подходит ближе, отмечая красиво накрытый стол и ещё более милые печеньки как на самых лучших картинках в интернете. — Реально сам испёк? — Да, — вскидывает подбородок наверх Пак, походя к столу следом. — Попробуй, тебе понравится. — Разумеется, я не могу не попробовать, — говорит Чон и садится на диван, накидывая плед себе на колени. — Я так понимаю, это же для уюта? Чимин кивает, так как его план полностью раскусили. И вправду он кладёт сюда два мягких пледа не столько потому что в саду холодно, а просто для поддержания комфортной атмосферы и домашнего уюта меж ними. — И чай мой любимый… — качает головой Чон, наклоняясь к фарфоровому чайнику, чтобы разлить заварку по кружкам. — Да, я старался, — Чимин тут же присаживается рядом, накидывая плед себе на плечи. Ему кажется, это выглядит ещё более мило. — Ладно, ты меня удивил, — честно признается Чонгук, ожидавший чего угодно, но не прелестного маленького сюрприза, пришедшегося ему довольно по вкусу. — Ура, — хихикает Чимин, воодушевляясь и даже выпрямляясь в спине. — Попробуй, они с шоколадом. — Вижу, — Чонгук садится и берет в руки ещё тёплое лакомство, а затем успешно отправляет его в свой рот. Чимин выжидающе глядит на супруга, весь напряжённый, так как ему очень хочется, чтобы Чон оценил по достоинству его старания. — Хм, слушай, — протягивает Чонгук, — а ведь это вкусно. Омега облегченно вздыхает и весь сияет: — Ну, конечно, вкусно. Я же готовил. — Может мне стоить уволить мсье Жерара? — Нет, не нужно, — смущается парнишка, тем не менее польщенный шутливым комплиментом. — До нашего повара мне ещё далеко. — Не знаю, как в остальном, но печенье и вправду класс, — говорит Чон и тянет руку за второй. — Рад, что тебе понравилось, — широко улыбается омега и сам принимается есть. Он берет было чайник, но Чонгук мягко отводит его руку в сторону и самостоятельно разливает ароматный напиток по кружкам. — Спасибо, — кивает Чимин, приятно удивленный безупречными манерами Чонгука. — Полагаю, ты все же хочешь услышать, что там по твоему вопросу, — внезапно говорит альфа, не замечая, как быстро исчезают печенья с большой тарелки. — Я просто не хочу тянуть и не хочу тебя мучить. Так вот… Чон Хосок жив, и с ним всё нормально. — Ну, ещё бы было по-другому, ты совсем, что ли? — немного недовольно и укоризненно смотрит на Чонгука Чимин, плотно сжимая губы. — Я не задавался вопросом его статуса существования на данный момент, а лишь хотел узнать, как у него сейчас с танцами. — Никак, — вздыхает Чон. — Он не ведёт их больше. Новую танцевальную студию так и не смог открыть, хотя были попытки. — Айщ… — шипит Чимин, расстроенно опираясь локтем на колено и ставя подбородок на сильно сжатый кулак. — Это ужасно! Он не заслуживает… Вернее, наоборот. Он должен танцевать снова. — Прошло не так много времени, возможно, он ещё вернётся. Может у него сейчас нет желания. — Очень надеюсь, что он действительно придумает потом что-нибудь. Да ты просто не представляешь, насколько он крутой танцор… Танцы — его призвание, он так органичен в этом, что дух захватывает! — Эй, мне стОит начинать ревновать? — подозрительно хмурится Чонгук, чувствуя поднявшуюся со дна давно забытую ревность, которая хоть и крупицами, но все же отравляла сознание альфы. — Нет, конечно, — удивлённо отвечает Чимин, окидывая Чона многозначительным взглядом. — Я просто очень уважаю Хосока и восхищаюсь его талантом. — Ой, ладно, давай о чём-нибудь другом поговорим, — Чонгук хмурится и закатывает глаза, чем весьма смешит младшего. — Ты такой забавный, когда злишься. — Кто тут злится то? — фыркает Чон. — А между тем смысл тебе расстраиваться из-за студии Хосока, если ты боишься даже элементарно связаться с ним в соцсетях и просил меня это сделать? — Потому что я еще не уверен, — обиженно бурчит Чимин, мило надувая щеки, которые Чонгуку отчего-то сразу же хочется потискать. — Не уверен в чем? — Что мне это надо, и я хочу снова заниматься танцами. Тем более, что мне вообще-то запрещено выходить из дома, — Чимин бросает на Чонгука подозрительный взгляд и щурится. — Из дома выходить можно. За территорию не желательно. — Зануда, — фырчит омега. — Никак нет. Затем оба тихонько смеются, многозначительно переглядываясь. — Я давно хотел сказать… — вдруг говорит Чимин, набравшись смелости и вздыхая. — Хоть мы и женаты фиктивно, но мне очень комфортно с тобой общаться. Сначала я отнесся к тебе скептически, думаю, ты заметил. — А как же. Твое насупившееся лицо и взгляд исподлобья все первые недели невозможно было просто проигнорировать. Чимин легонько толкает в бок Чона, рассерженно-смущенно смотря на альфу, но в конце концов все же сдается и поддается смеху. — Ты не дослушал! — возмущается Пак, и Чонгук откидывается на спинку дивана, глядя на омегу. — Я весь во внимании. — Ну, в общем, — со вздохом продолжает Чимин, — я просто хочу сказать, что мне хорошо с тобой. Я рад, что судьба свела нас, пусть и таким, эм, странным образом. Обычно в фиктивных браках супруги ненавидят друг друга, но у нас, кажется, по-другому. Я нашел в лице тебя… отличного человека, может быть друга, ну, или… — Чимин замолкает, напряженно прикусывая губу и глубоко задумываясь. — Или…? — осторожно переспрашивает Чонгук, выжидающе глядя на младшего. — Нет, ничего, — краснеет моментально Чимин и переводит взгляд на оставшееся печенье. — Я вот именно так и хотел сказать. — Хорошо. Пусть будет так, — усмехается Чон, и омега корит себя за несдержанность. Кто тянул его за язык, что он чуть не сболтнул лишнего? Самое дурацкое то, что Чонгук, по-моему, и так понимает, о чем шла речь, а потому Чимину становится несколько стыдно за свою наивность. — Доедай то, что осталось. С чаем, — переводит тему блондин и кивком головы указывает на тарелку с печеньем и чайник. — С удовольствием. Чимин зачарованно смотрит на то, как муж с аппетитом ест еду собственного приготовления омеги, и расплывается в довольной радостной улыбке. Может быть это и есть та счастливая семейная жизнь, запечатленная на экранах фильмов и страницах известных книг?***
Спустя пару дней Чимин конкретно успевает заскучать. Даже танцы, которые с таким усердием оттачивает ежедневно омега, несколько надоедают ему. Вернее, не совсем они, а скорее постоянное чувство одиночества, что присутствует на его тренировках. После новости о том, что Чон Хосок больше нигде не открывал студию танцев, Чимин еще больше начинает скучать по тем светлым моментам, которые когда-то были неотъемлемой частью его жизни. Он всё чаще вспоминает о пережитых днях и разочарованно вздыхает, понимая, что как раньше уже не будет. Вряд ли он вообще теперь когда-нибудь встретится с командой, ставшей в одно время настолько дорогОй его сердцу. Однако сегодня Чимин даже не танцевал. Нужно всё-таки делать небольшие перерывы между занятиями, да и тело в этот раз сильно болит из-за интенсивных физических нагрузок накануне, когда Чимин буквально измотал себя до потери сознания, благо Чонгук вовремя вернулся домой и остановил тренировку, отведя младшего в душ и затем уложив его в кровать. Все слуги и горничные уже ушли, кроме разве что охраны, которая непрерывно находилась подле хозяев, но это было снаружи дома, а не внутри. Поэтому Чимин снова чувствует себя микробом в огромном и красивом особняке, который кажется Паку своеобразным муравейником с кучей ходов и выходов. — Как же надоело. Ни один день ничем не отличается от предыдущего, а завтрашний — в точь-точь такой как сегодняшний. Это невозможно, — ропщет Пак, капризно отходя от зеркала в своей комнате и топая ногой от безысходности. — Издевательство какое-то. Я даже сам с собой начал разговаривать от того, что постоянно один нахожусь. Так и до развития шизофрении недалеко, — Чимин сердито бурчит этот бессвязный текст себе под нос и решает прогуляться по дому. На улице он уже был сегодня, ровно час, как и положено для поддержания крепкого здоровья и иммунитета, правда с каждым днём эти часовые прогулки по территории дома становятся чем-то невыносимым. Омега уже не знает, чем занять себя — учитывая время года и довольно холодную сырую погоду, развлечений на улице становится ещё меньше, а потому Чимин через силу заставляет себя выйти на прогулку. Но сегодня он уже гулял, а потому делать сейчас ещё более нечего. — Сколько можно, — хнычет вслух Чимин, двигаясь по длинным коридорам, больше похожим на многокомнатный шикарный отель. Блондин вдруг понимает, что давно ничего не читал. На самом деле он не то что бы ярый фанат чтения, но как прилежный ученик Чимин ответственно читал всю школьную литературу, а также разбавлял свои будни книгой. «Улисс» ему так и не пришёлся по душе и после того, как Чонгук произнёс святую мысль о том, что не стОит читать то, что тебе не нравится, омега всерьёз задумался над этим, а потому и бросил скучный, на его взгляд, роман. Но вместо этого он не нашёл новую книгу, а попросту забросил читать. Сейчас Чимин понимает, что именно этого ему и не хватает, а потому решительно направляется в библиотеку, находящуюся на первом этаже. В библиотеке Чимин ещё ни разу не был, так как на его собственном этаже он нашёл кучу книг на рандомных стеллажах, украшающих некоторые закоулки длинных коридоров, а поэтому до сих пор он брал литературу оттуда. Однако Чимин точно знал, что в доме есть и библиотека, он даже заглядывал за ее дверь пару раз, но никогда не входил туда полностью. Сейчас же он открывает высокие тяжелые двери и осторожно заходит внутрь, тут же раскрывая глаза от увиденного. Нет, он, конечно, уже привык к роскоши этого дома, но «домашняя», если так можно выразиться, библиотека вновь ударила по нему своей вычурной напыщенностью и безмолвным величием. Это оказалось огромное, нет, огромнейшее, помещение. Чимин делает пару шагов по дорогому паркету, который издаёт пару приятных звуков от соприкосновения ног с полом, в силу своей абсолютной новизны и нетронутости. Стены здесь оказываются кристально белыми, они включают прямо в себя полки с книгами, которые растягиваются до самых вершин. Чимин запрокидывает вверх голову, чтобы узреть полностью высоту этих полок, которые кажутся бесконечными. Они обрамлены золотом, и это кажется ещё более сказочным в сочетании с белоснежными стенами. Потолок по классике обделан ажурной лепниной в некоторых местах, впрочем, как и колонны, которые тоже неизменно присутствуют здесь. По всему периметру помещения располагаются высоченные полки с книгами, но некоторые стеллажи, также достающие потолок, стоят в центре библиотеки ровными четкими рядами, что делает хранилище книг ещё больше похожим на загадочный лабиринт. Свет проникает через арочные окна с широкими подоконниками и золотыми шпросами. Чимин проходит чуть вперёд и видит невысокие колонны, увенчанные бюстами различных известных личностей мировой литературы. Они гордо расставлены через каждый стеллаж и выглядят весьма внушительно, из-за чего Чимин напрягается, ловя себя на мысли о том, что эти бюсты словно немые стражники этого места. Над каждой колонной располагаются подвесные люстры, освещающие величественные бюсты писателей. Наконец он набирается смелости и уже более резво проходит меж длинных нескончаемых полок с книгами, а затем идёт вдоль стены. Сколько книг, сколько книг… Чимин даже не уверен, видел ли такое хоть раз в городской, самой известной библиотеке. Отнюдь — она и рядом не стоит рядом с их домашней, больше походящей на какой-то музей. Тишина, царящая в этом месте, отличается от той тишины, которая обычно бывает в других комнатах этого дома. Здесь тишина какая-то завораживающая, пленяющая, будто требующая уважения от своих посетителей. Чимин видит арку в одной из стен и проходит внутрь, заставая гораздо меньшее помещение с диваном, пастельными креслами-бержер с высокой спинкой и обитыми подлокотниками и сидением. Здесь также стоит журнальный столик, висят картины, и стоят торшеры возле каждого кресла, видимо, чтобы удобнее было читать. По периметру комнатки тоже располагаются полки с книгами. — Какая красота, — тянет Чимин шёпотом, теперь понимая, почему Чонгук так любит проводить время в бибилиотеке и часто заходит по вечерам сюда. Атмосфера здесь просто невероятная, такая, что дух захватывает. И почему омега не приходил сюда раньше? Увиденное сейчас точно не сравнится с теми жалкими подглядываниями в дверь, которыми он каждый раз несправедливо награждал библиотеку, обещая себе зайти в неё позже. Чимин возвращается обратно в просторный зал и пока идёт меж длинных рядов высоких стеллажей, проводит рукой по переплетам книг, как бы пытаясь ощутить их хотя бы на тактильном уровне. «Это же всю жизнь читать-не перечитать», — думает Чимин, разглядывая сокровища мировой литературы. Затем он останавливается у окна и смотрит на сад. Выглядит он тоскливо, но такое впечатление создаётся лишь из-за смурной вечерней погоды, к тому же, сейчас девять вечера, а потому на улице уже несколько стемнело. В целом сад как обычно пестрит своей роскошью и различными декоративными объектами, что наполняют их территорию. Наверняка летом во дворе просто волшебно, когда растут и благоухают чудесные цветы и деревья. Чимин вдруг осознаёт, что не имеет понятия, какую книгу здесь брать, потому что произведений попросту миллион, глаза разбегаются, цепляясь то за одно, то за другое великое достояние литературы, не в силах выбрать что-то конкретное. Омега вздыхает и пробует идти по алфавитным указателям. Останавливаясь возле одной стены, он внимательно всматривается в книги на полках, после чего улавливает еле слышимый треск откуда-то со стороны. Чимин хмурится, напрягаясь, и медленно проходит чуть в сторону, останавливаясь возле широкого столба с бюстом. Он вдруг слышит тихий треск вновь и, кажется, это раздаётся с правой стороны его уха, а, следовательно, источник самого звука находится по правую сторону от него. Чимин оборачивается лицом к стене, но ведь… там находится только бюст Шекспира. «Может, статуя разваливается», — думает Пак и подходит вплотную к известнейшему английскому поэту, внимательно вглядываясь в него, после чего осторожно опирается на стены столба руками. В какой-то момент слабый треск слышится снова, а глаза Шекспира становятся… чёрными. Чимина это очень пугает, и он одергивает руки от колонны, в ужасе глядя на подозрительную безмолвную статую. В тёмных очах Шекспира мелькает неожиданный свет, затем они вновь гаснут, и всё становится также, как было — глаза принимают привычный белый оттенок. Чимин недоумевающе так и стоит, не двигаясь и чувствуя, как всё внутри съёжилось. Однако дальше происходит то, что пугает Чимина в тысячу раз больше, чем внезапная смена цвета глаз Шекспировского бюста. Близстоящая полка с книгами как бы делится пополам, и пока верхняя остаётся на месте, нижняя начинает медленно отъезжать куда-то в сторону, растворяясь в стене или же за стеной. Чимин отпрыгивает на пару шагов назад, с неподдельным испугом наблюдая, как отодвигается и исчезает целая половина полки, которая оказывается снизу прикручена к железным рельсам, примерно как в лифте. Внутри же оказывается настолько темно, что омега не может толком ничего разглядеть. Он стискивает скулы и, весь трясясь от волнения, подходит ближе, замечая, что там находится лестница, ведущая вниз. Это делает картину ещё более устрашающей, а потому Чимин нервно сглатывает, пытаясь увидеть, что находится на глубине, но мгла буквально пожирает лестницу на её середине, не давая обычному человеку увидеть, что находится в самом низу. Чимин пару секунд размышляет над тем, как ему поступить, но животное любопытство и резко подскочившая жажда адреналина буквально съедают его изнутри, благодаря чему омега принимает решение спуститься внутрь. Ему чертовски страшно, но он не может просто взять и уйти — Чимин не уснёт, зная, что где-то здесь находится потайная комната, а примитивно спросить у Чонгука кажется ему слишком рисковым. Вдруг альфа замешан в этом? А если он — убийца, хранивший своих жертв в этом жутком подвале, а Пак — следующий? Чимин вспоминает сказку «Синяя борода», которой так сильно боялся в детстве, и по его телу табором проходят мурашки. Нет, он не сможет жить дальше, не выяснив, что находится под их собственным домом. Поэтому омега делает решительный шаг вперёд, заходя внутрь и останавливаясь на первой ступени лестницы. Полка с книгами тут же начинает медленно закрываться обратно, и Чимина охватывает паника, так как он вдруг понимает, что может остаться здесь навсегда или, по крайней мере, надолго. Однако он тут же видит горящий сканер радужной оболочки глаза, который оказывается у входа по правую руку от самого Чимина. Пак уже более спокойно подходит к нему, чтобы проверить, верна ли его теория. Он умело использует устройство, так как на входе их особняка находится точно такой же, после чего потайная дверь начинает вновь открываться, давая омеге шанс выйти. «Теперь ясно, как всё работает», — хмыкает Чимин. — «Наверное, и бюст Шекспира работал по этому же принципу. Но почему он счёл мои глаза как верные? Это странно, ведь я сам ничего не знаю об этом месте», — Чимин задумчиво хмурится, но когда вновь погружается в полную темноту, так как двери автоматически закрываются, то понимает, что подумает над этим позднее. Сейчас он оказывается погружён в полный мрак, и это пугает, учитывая, в какой ситуации он находится. Чимин поспешно достаёт телефон, включая на нем фонарик, который спасительно освещает тёмное помещение. Вверху, кстати, есть потолочные лампы, но они не горят сейчас. Наверное, Чимин просто не знает, как и где они включаются здесь. Стены белые, а лестница из темно-кофейной плитки тоже выглядит вполне прилично, а потому Чимин уже более смело начинает спускаться по ней. Делает он это крайне осторожно, все ещё боясь наткнуться на что-то пугающее. Спускается вниз он примерно один этаж и тут же оказывается возле железной двери с неизменным сканером радужной оболочки. Чимин вздыхает и спокойно подходит к нему, после чего замок железных дверей разрешительно распахивается. Это и вправду странно, что система безопасности каждый раз пропускает омегу, словно он в курсе происходящего. Однако Чимин набирается больше смелости и осторожно заходит внутрь, весь трясясь от нахлынувшего волнения. Удивительно, но смятенный темнотой в первые пару секунд, Чимин резко жмурится от света, который тут же наполняет данное помещение. Потолочные лампы вновь дают знать о себе и, дав привыкнуть глазам, омега полностью раскрывает их, шокировано глядя на увиденное. Это очень длинный, нескончаемый коридор, по бокам которого стоят металлические шкафы. «И что это значит?», — думает Пак, с удивлением рассматривая странные ящики и всё еще не решаясь сделать несколько смелых шагов к ним на встречу. Затем он все же собирается духом и подходит к ним ближе, но видит, что буквально на каждом шкафу выбит какой-то номер совместно с парой букв, а также висят замки с кодом. Чимин понимает, что без пароля ему не узнать, что внутри, а потому неистово разочаровывается, издавая тяжелый вздох. Столько стараний, и всё — ради этого? Чтобы просто посмотреть на бесконечные ряды железных шкафов? Да и так называемая загадка, так и остается неразгаданной до конца, так как содержимое все еще неизвестно Чимину. Омега рассерженно дергает замок на одном из шкафов, но, разумеется, они не поддаются ему, насмешливо оставаясь нетронутыми. Чимин вновь вздыхает и ударяет по стенке противной железяки, как мысленно он уже успел окрестить шкафы, и глухой звук проносится по странному помещению. — И куда это мы лезем… — внезапно слышится голос сзади, и Чимин вздрагивает от неожиданности и испуга. Он сразу же поворачивается, видя перед собой Чонгука, находящегося в тени. — Фух, — издает звук облегчения он, так как увидеть в этом подвале мужа — наиболее приятная вещь из всех, что могла с ним случиться здесь. Но, с другой стороны, Чимин тут же напрягается, понимая, что оказался прав, и это место, скорее всего, подведомственно именно Чону. — Вечер добрый, котёнок, — тянет Чонгук каким-то чересчур приторным спокойным голосом, но в его взгляде нет ни капли безразличия к сложившейся ситуации. — Т-ты… — Чимин все еще перепуган, а в голове вдруг начинают крутиться самые страшные мысли — вдруг Чонгук серийный маньяк и убийца, а в шкафах — его жертвы и трупы? — Как тебе обстановка? Уютно, не правда ли? — альфа складывает на груди руки, хищно смотря на побледневшего Пака. — Что это за место? — шепотом говорит Чимин, не узнавая собственного голоса. — А ты еще разве не догадался? — усмехается Чонгук, начиная медленно ходить вокруг омеги. — Н-нет. Я случайно здесь оказался. — А я думал, инстинкт самосохранения не подведет тебя, если ты каким-то образом найдешь это место. Но я ошибся. Иначе как объяснить то, что ты сейчас здесь? — в глазах Чонгука мелькает негодование и даже некоторая злость, которая, впрочем, тут же утихает, не успев разгореться. — Н-не убивай, пожалуйста, — вдруг выдает омега, жмурясь и закрываясь руками от одного только взгляда старшего. — Пожалуйста, я всё сделаю, только не убивай, — лепечет он еле слышно, прикусывая нижнюю губу до крови. Чонгук между тем немного удивляется и даже останавливается, переставая наматывать круги вокруг омеги. После чего вдруг разражается громким смехом, который эхом отдается в этом пугающем жутком подвале. — Ты думаешь, я убийца? — Чонгук наклоняется до уровня лица Чимина и, видя его искренний испуг, берет его за подбородок и прищуривается. Омега стихает, полностью повинуясь мужчине, потому что боится, что слишком резкие действия заставят Чонгука убить его прямо на месте. — Нет, скажи. Ты и вправду считаешь, что я маньяк? — повторяет свой вопрос Чон и внимательно смотрит в лицо младшего, сжимая его подбородок. Чимин отводит взгляд, отчего-то смущаясь. — А что это за место тогда? — спрашивает он более смело и даже на секунду пересекается взглядом с Чоном, но тут же боязливо опускает глаза в пол. — Хм, — альфа наконец отпускает Чимина и выпрямляется во весь свой высокий рост, затем спокойно подходит к одному из шкафов, бегло вводит код, и раскрывает таинственные дверцы. Чимин вздрагивает в который раз за этот пугающий вечер и видит перед собой металлический шкаф, в котором находится… оружие. Чимин абсолютно не разбирается в его видах, но видит там достаточное многообразие, прикрепленное к стенкам на специальных креплениях. — Так ты реально убийца? — в ужасе произносит Чимин, отходя на два шага назад. Он уже продумывает план побега из этой комнаты, но вот только шансы сбежать буквально равны нулю. Спортсмен Чонгук сразу же догонит его или же пристрелит прямо с места из этой винтовки. — Ты совсем глупенький? — тут уже Чонгук не выдерживает и смягчает гнетущую атмосферу своим звонким смехом. — Здесь во всех шкафах примерно та же история, что и в этом, — Чон указывает на открытый сейф. — Ничего не смущает? — А зачем тебе столько оружия? У тебя вообще есть соответствующая лицензия на весь этот… ужас?! — тут же возмущается уже более осмелевший омега, оглядываясь по сторонам. — Чимин, — Чон вздыхает и закрывает наконец шкаф. — Просто подумай своей маленькой головой. Оружие. Много оружия. Цокольный этаж. Черный рынок. Я. — Ты… — Чимин округляет глаза, чувствуя, как сильно начинает биться в исступлении его сердце. — Ты незаконно торгуешь оружием? — произносит сдавленно он, так, словно сейчас упадет и насмерть расшибется о кофейную плитку. — Бинго, — Чонгук хмурится и вытягивает губы, выражая насмешливое восхищение над умозаключением Чимина. — Потрясающе работает голова. — Но… зачем? — расстроенно спрашивает омега, теряя фокусировку взгляда. — Тебе, что ли, не хватает денег компании? — Нет, — пожимает плечами Чонгук. — Малыш, не расстраивайся, но я тебе открою секрет — почти у всех людей нашего круга есть ну, скажем так, подпольный заработок. Работа в компании — это работа мирская, которую мы выставляем напоказ, ходим на нее ежедневно и все такое. Да, для всех — я занимаюсь недвижимостью и прочим. Но работа подпольная — та, которую никто никогда не показывает и тщательно скрывает. Однако всё равно все знают о «наших», ну, то есть тех, кто занимается чем-то запретным. И я тебе скажу многие самые приличные и образцово-показательные семьи так делают. Просто обычные люди этого не увидят и не узнают. Никогда, — Чонгук заканчивает говорить, и голос его кажется Чимину зловещим и режущим правду в этот момент. — Неужели вам настолько нужны деньги? Ты и так имеешь огромное состояние, зачем тебе вести нелегальную деятельность? — Я занимаюсь этим уже пять лет. — Какой ужас, — Чимин разочарованно опускает взгляд вниз, чувствуя, что ему непременно хочется покинуть это отвратительное место. Но тут его осеняет. — Это вот с этим у тебя «проблемы на работе», которые длятся уже хрен знает сколько? — Все верно. Некоторым личностям очень не нравится, что я слишком успешен. — Кошмар. Это же так опасно. А если тебя убьют? — Значит, такова жизнь, — равнодушие Чонгука до глубины души поражает Чимина, и он злится, сжимая руки в кулаки. — Я так не хотел связываться с криминалом… Я слышал, что многие люди вроде вас занимаются чем-то таким, но… Мне казалось, тебя это обошло стороной, и мне нечего бояться. Но ты оказался криминальнее, чем я думал. Судя по всему у тебя тут хороший бизнес, куча различных схем, махинаций и множество союзников, но ни о чем из этого я не желаю знать, — омега вдруг разворачивается спиной к Чонгуку и начинает стремительно идти к выходу. — Чимин, — альфа направляется вслед за ним, хватая его за руку, но младший одергивает его. — Я не хочу пока с тобой разговаривать, — на полном серьезе произносит блондин и, взглянув еще раз на Чона, начинает удаляться из этого помещения. Альфа остается стоять один посреди оружейного склада и уныло провожает Пака многозначительным взглядом. Он не собирается его догонять сейчас, так как понимает, что Чимину, кажется, действительно нужно время.***
Ночью Чимин не может сомкнуть глаз, навязчивые мысли безжалостно терзают его юную наивную душу, и он ворочается из стороны в сторону, злясь то на одеяло, то на Чонгука, то на себя. Своеобразный источник заработка супруга не дает омеге никакого покоя. Но разве это слишком неожиданно и невообразимо для такого человека как Чон? Чимин сомневается. Он знал, что у богатейших людей существует немало незаконных так называемых «бизнесов», однако Чонгук так упорно работал на своей основной или, как он сам выразился, мирской работе, что омега и не задумывался о других возможных видах деятельности старшего. Однако он глубоко ошибся, и это расстраивало его больше всего. Чимин по натуре своей человек далекий от преступлений и криминала, поэтому он свято надеялся, что, выходя замуж за альфу, которого он еще особо не знал, его избранник окажется не каким-то криминальным авторитетом. Семья убедила его в том, что Чонгук чист в этом плане, и омеге бояться нечего. Хотя разницы не было — Пак так и так связал себя узами брака с Чоном, но он не представлял, что Чонгук действительно торгует оружием, да еще и успевает нажить себе каких-то врагов в опасном преступном мире. Всё это вскрывается слишком неожиданно и спонтанно, поэтому омеге сложно принять данный факт. Он понимает, что ничего не сможет с этим поделать, но наличие подвала в их доме, с рядами жутких железных шкафов, внутри которых находятся орудия убийств всевозможных видов, нехило бьет по психике блондина, заставляя его чувствовать тревогу и панику. Это сложно принять. Чимин садится на кровати, понимая, что пытаться уснуть — бессмысленно. Он угрюмо вздыхает, запуская руку в мягкие волосы, и пару секунд думает, как бороться с высасывающей силы бессонницей и ворохом дурных мыслей, но вскоре встаёт и по традиции босыми ногами покидает свою комнату. Не освещенные коридоры кажутся тёмным лабиринтом в этот момент, но Чимин вымотано движется вдоль высоких стен, иногда заглядывая в большие арочные окна их дома. Ночной сад выглядит восхитительно, вот бы погулять там хоть раз в тёмное время суток… Однако пока омеге доступен лишь зимний сад, в который он и направляется, так как, признаться честно, в последнее время он тоже проникся им и полюбил находиться возле растений, где всегда воздух чистый и свежий, а зёленые цветущие друзья успокаивающе находятся рядом, как бы выражая свою безмолвную поддержку. Чимин садится на излюбленный им диванчик и подбирает под себя ноги. Тишина расслабляет, а еле слышимое журчание воды в фонтанчике действует словно профессиональная медитация. Омега вновь вздыхает, задумываясь. Если после того, как он узнал новость, Чимин испытал гнев, отрицание и другие яркие негативные эмоции, то сейчас он просто… расстроен. Ему не хочется думать, что Чонгук занимается черным бизнесом, что ему угрожает опасность, что Чимин сам рискует, связываясь, пусть даже косвенно, с криминалом… — Что, тоже не спится? — из тяжелого транса его выводит знакомый голос, и младший вздрагивает, переводя взгляд на Чонгука, что стоит сейчас перед ним. — Ага, — недовольно бурчит себе под нос Пак, отворачивая голову в сторону и с интересом разглядывая какое-то красивое растение в углу. — А я думал, ты спишь. Уже четыре утра почти. — Я ни минуты не спал сегодня. — Я тоже, — хмыкает Чон и, оглядев омегу, садится с ним рядом. Тот отодвигается на пару сантиметров, но вслух возражений не произносит. Чонгук рассматривает профиль Чимина, его аккуратный носик и обиженно надутые губы, после чего осмеливается произнести: — Выглядишь мрачно. — Ага. Как-то… по-черному, — Чимин язвительно щурится и поворачивает голову в сторону альфы, еще сильнее прижимая колени к себе. — Смешно, — оценивает шутку Чонгук и вздыхает, откидываясь на мягкую спинку дивана. — Скажи, это сильно изменит наши отношения? Твое отношение ко мне? Чимин задумчиво хмурится. Конечно, Чонгук очень хороший человек, если отбросить новость, которую Пак узнал накануне. Можно долго перечислять его положительные качества, но этот камень преткновения, который находится буквально под ними, в тёмном подвале, который очевидно весьма волнует Чимина, портит буквально все сложившиеся отношения и моменты между супругами. — Я знаю, что такое нередко можно встретить в наших кругах, просто… Мне неприятны такие вещи. Я, в какой-то мере, боюсь их. И мне не нравится, что в доме, в котором я живу, есть еще кое-что на цокольном этаже. Это угнетает, — Чимин смотрит в одну точку, за один раз выдавая вкратце всё, что носил в себе последние несколько часов. — Я понимаю. Нелегко узнавать об этом вот так. Я не хотел говорить тебе, потому что предвидел такую реакцию. Мне до сих пор кажется, что ты слишком юн и невинен во многих смыслах. И мне не хотелось загружать тебя подобными вещами. Но ты, как оказалось, решил всё за меня, — Чон грустно хмыкает. — Это вышло случайно. Я просто пошел в библиотеку, — при воспоминаниях о своих «приключениях» омега весь ежится и прикусывает губу. — Но классно же работает твоя система безопасности, раз я там очутился за считанные минуты! — блондин презрительно фыркает, и на лице альфы показывается довольная ухмылка. Ему так нравится та искренность, с которой Чимин абсолютно всегда показывает свои настоящие эмоции, не строя из себя кого-то другого. — Согласен, моя ошибка. Просто весь дом охраняет одна и та же связанная между собой система безопасности, поэтому все сканеры привязаны именно к нам с тобой. Загруженные данные нужны для того, чтобы ты тоже мог открывать любые входные двери, которые есть в нашем доме, ну, ты и так спокойно всем пользуешься. Соответственно, мы, как установленные в программе хозяева, имеем полное право беспрепятственно входить во все закрытые помещения, в том числе, и на цокольный этаж. Я всё хотел поменять там систему, установить другую, но каждый раз откладывал, погруженный в мирскую работу… С ней сейчас гораздо больше проблем. В общем, я просто не думал, что ты любитель Шекспира, — Чонгук усмехается, ловя на себе укоризненный взгляд омеги. — Я не хочу больше ничего слышать про это. Про твой черный бизнес, цокольный этаж и оружие… Ладно? — Чимин поднимает на альфу такой затравленный взгляд, что тот немного теряется. Казалось, Пак выглядит безумно уставшим от навалившейся суеты за сегодня. — Хорошо, как скажешь. Возможно, оно и к лучшему, — соглашается Чонгук, понимающе кивая. Ему становится чертовски жаль, что омега стал посвящен в эту тяжелую «тайну», о которой ему точно не следовало бы знать. — И еще… — Чимин мнется, смущенно косясь на Чона. — Тебе точно не угрожает опасность сейчас? — Я занимаюсь этим уже пять лет, и всё еще жив, — губ альфы касается слабая улыбка. — А если серьезно, то я не буду врать — опасность в подобной сфере существует всегда. Однако я держу под контролем всю ситуацию. Недавно, когда вас с Тэхёном пытались похитить, и когда я безостановочно пил, возвращаясь поздно домой, были некоторые проблемы. Но сейчас они практически решены, и атмосфера в этом плане спокойная, можешь не волноваться. Я в безопасности, а тебя круглосуточно защищают охранники. Пусть они и делают это незримо для тебя, но шанс подвергнуть опасности моего мужа практически равен нулю. Чимин на это сдержанно улыбается и облегченно кивает. Он верит Чону, да и видит, что в последнее время он стал менее напряженным, а значит, дела идут относительно неплохо. Словно в подтверждение этой мысли, Чонгук произносит: — Честно говоря, на мирской работе сейчас проблем значительно больше, чем на работе подпольной. Так что тебе не о чем беспокоиться. И я обязательно буду охранять и защищать тебя, когда ты рядом. — Правда? — Чимин задает вопрос спонтанно и тут же краснеет. Ему кажется, что он звучит так по детски в этот момент, и кажется, это действительно так, потому что в глазах Чона сразу виднеется снисходительно-умилительная усмешка. — Правда, — отвечает он твердым голосом, полным непоколебимой решимости. — Тогда ладно, — вздыхает омега, словно смиряется с положением вещей. Он действительно не в силах, что-либо изменить, так как все еще считает себя никем в этом доме. У него вряд ли есть весомый выбор, право голоса или особая привилегия на приоритетное мнение. Чонгук сам знает, что ему делать. — Иди сюда, — мягко просит Чон тихим голосом, ставшим гораздо ниже его обычного, и притягивает Чимина к себе. Тот доверчиво подается вперед, вскоре оказываясь в объятиях старшего. Чонгук обнимает его за талию, прижимая ближе и сцепляя руки в замок на его животе, который он медленно поглаживает большим пальцем, чем весьма смущает омегу. Чимин несколько удивленно смотрит на татуированную руку, что так властно и подавляюще, но в то же время так нежно и ласково обвевает его тонкий стан, и на его щеках появляются пунцовые пятна, которые он не в силах скрыть или хоть как-то проконтролировать. Он чувствует горячее дыхание альфы рядом с собой, а природный аромат Чона, вперемешку с дорогим парфюмом премиум-класса, делают своё дело, заставляя Чимина ощутить непривычное чувство внизу живота. Его сердце начинает бешено колотиться, то ли от нахлынувших чувств, то ли от леденящего душу испуга, и он жмурится, пытаясь совладать со своими бушующими внутри эмоциями. Разумеется, Чонгук не может не заметить румяных щек, стыдливого взгляда в пол и перемену хмурого настроения омеги на взволнованно-смущенное. Аромат Чимина, головокружительно-сладкий, усиливается в разы, и Чон, не в силах подавить своего внутреннего зверя, утыкается носом сначала в светлые волосы Пака, вдыхая аромат фруктового шампуня, а затем в его нежную шею, оскаливаясь и прикрывая глаза. Его дыхание учащается, а грудь тяжело вздымается, так как прямо сейчас он осторожно проводит носом по бархатной коже, останавливаясь возле маленького уха с неизменной серьгой-колечком. Чимин, чувствуя это, понимает, что ситуация оказывается за гранью возможного. Он передергивает плечами, закусывая губу, чтобы не издать рвущийся наружу протяжный стон. Дыхание Чонгука буквально обжигает его шею, и омега чувствует, что испытывает что-то вроде… возбуждения? От одной только мысли об этом лицо Чимина полностью заливается краской, пуская наиболее четкие розовые молнии по щекам, а по спине проходят многообещающие мурашки. Чонгук плотнее сжимает кольцо рук вокруг Пака, еле сдерживаясь, чтобы не прикусить его открытую шею, оставляя на ней налитый кровью развод. Аромат Чимина сводит с ума, и чем дольше он вдыхает его, тем велик риск сделать… Чонгук сдаётся и, слегка разворачивая к себе омегу, осторожно накрывает его губы своими. Да, тем велик риск сделать что-то такое. Чимин не ожидает столь активных действий со стороны альфы, хоть он и допускал в мыслях нечто подобное, сейчас омега все же тушуется и в ужасе вздрагивает, когда чужие губы касаются его собственных. Он не отталкивает Чонгука, потому что… банально не хочет этого делать. Чимин лишь прикрывает глаза, как и полагается обычно при поцелуях, и начинает робко отвечать взаимностью. Целоваться он, кстати, до сих пор не умеет, так как делал это всего один раз с пьяным Чоном на крыше. Однако альфа полностью берет инициативу на себя, а Чимин слепо повинуется, делая так, как подсказывает ему природа и сердце. Чонгук, целуя губы омеги, вскоре понимает, как глуп был, когда думал, что они могут быть сделанными. Нет, эти губы полностью натуральные, Чонгук запросто может заметить разницу, так как не раз целовался с парнями, которые посещали кабинет косметолога. Но губы Чимина другие и абсолютно свои… Мягкие, пухлые, сочные — это мечта любого альфы, по мнению Чона. Ему нравится подхватывать то нижнюю, то верхнюю, попеременно награждая каждую из них своим горячим вниманием. Он водит руками по спине омеги, иногда останавливаясь в каком-либо месте, и вцепляется в него коротко стрижеными ногтями через ткань белой пижамы с маленькими спелыми вишнями, разбросанными по всей одежде. Чимин максимально прижат к Чонгуку, а поцелуй с каждой секундой углубляется и становится всё более и более откровенным, свободным и легким. В какой-то момент Чон издает в поцелуй рычание и громко, напряженно дыша опрокидывает омегу на спину, нависая сверху. Поцелуй ни на секунду не прерывается, а Чимин, уже совсем тая в руках альфы, тихонько стонет прямо в губы Чонгука. Это срывает крышу последнему, и он выцеловывает буквально каждый миллиметр волшебных губ младшего. В какой-то момент они отрываются друг от друга, и Чимин, весь красный и запыхавшийся, отворачивает голову в сторону, устало прикрывая глаза. Чонгук хочет, он безумно хочет больше, но понимает, что нельзя. Просто нельзя. От осознания этого альфа вновь угрожающе рычит, но все же сдается и повинуется нравственным и моральным принципам. Чимин слишком невинен и очень далёк от разврата, а их отношения ещё не на том уровне, чтобы приступать к чему-то большему на данном этапе. Как бы тяжело физически и морально не было Чону, он не хочет давить на Чимина. В их браке пока что всё ещё непонятно. Чонгук обессиленно падает рядом, но диван здесь слишком узкий для них обоих, а потому альфа, ничего не спрашивая, буквально кладет на себя Чимина. Тот удивляется, вопросительно смотря затуманенным взглядом на старшего, но Чонгук лишь опускает руку на его голову и аккуратно прижимает её к своей груди. Оба тяжело дышат и чувствуют, как сильно колотится у них сердце. Чимин же буквально лежит на Чоне — он, такой миниатюрный и худенький, растворяется в альфе как в безграничном океане, опираясь на его сильное, большое, по сравнению с омегой, тело. Чонгук мягко поглаживает спину омеги, пытаясь прийти в себя. Вот это уже точно не получится оправдать выпитым алкоголем, как в прошлый раз.