Прибыль в размере любви

Чонгук хочет забыть о том, как «выяснял отношения» с теми отморозками, действовавшими по щелчку пальцев своих не особо умных руководителей, о том, как подрался, вытаскивая ещё и другого омегу — своего горничного, которого он и в помине не помнит, но спасает только потому, что Чимин буквально вопит в пьяном бреду о неминуемой гибели Тэхёна, если они сейчас не вмешаются. Альфа наблюдает за позорным побегом двух придурков, что пытались похитить Чимина таким примитивным и откровенно тупым образом, не продумав ни единую деталь своего гениального плана, после чего с пренебрежением затаскивает двух парней на заднее сидение своего люксового автомобиля, раздраженно хлопнув двери. Чонгук вдыхает в лёгкие воздух и пытается успокоиться. Не нужно срываться. Не здесь, не сейчас. Чон час выпытывает у Кима, где Тэ живет, но тот абсолютно не в состоянии говорить или воспринимать информацию, а потому вопрос Чонгука остаётся без ответа долгое время. Однако затем Чонгуку везёт, так как мобильник Тэхёна вибрирует, а на экране высвечивается «папа», который и называет Чону нужный адрес дрожащим голосом. Когда взволнованные родители горничного видят, какая машина въехала на их территорию, то в ужасе округляют глаза, инстинктивно прижимаясь друг к другу, но когда следом из машины вальяжно выходит Чонгук, таща на руках их пьяного в хлам сына — их кошмару нет никакого предела. Они долго извиняются, кланяются, благодарят и ещё раз извиняются, чуть ли не падая альфе в ноги. Чонгук, конечно, не против потешить своё самолюбие, но сейчас ему абсолютно некогда выслушивать собственное воспевание, поэтому он быстро прощается с родителями Кима и ретируется к себе в машину, в которой уже успевает заскучать Чимин. Он настолько уставший и вымотанный, что проваливается в сон сразу же, как только машина начинает плавно двигаться по направлению домой, словно лодка, которая моментально укачивает и усыпляет Чимина. Однако альфе это лишь на руку, не хватало ещё успокаивать пьяного мужа или того хуже следить, чтобы он не испортил дорогостоящий салон тачки своей рвотой. Они приезжают домой уже поздно ночью, когда в округе никого нет поблизости, а их район так называемых олигархов уже давно погружён в крепкий и безмятежный сон. Не спят сейчас лишь двое. Когда они выходят из машины, Чимин очень некстати просыпается, заставляя Чонгука тащить его на себе. — Чон… Гук, — Пак все ещё пьян, но сейчас он не только гораздо спокойнее, но и менее агрессивный и шумный, что не может не радовать. — Что? — цедит сквозь зубы альфа, которому хочется прямо здесь устроить жестокий самосуд над супругом, однако он понимает, что Чимин сейчас невменяем, а потому разбираться с ним нет особого смысла. — А как ты узнал, что я… Нас похитили? — Чимин виснет на шее альфы как маленькая обезьянка, что весьма раздражает Чонгука, так как ему проще было бы взять омегу на руки, чем тащить его на своей шее. Чимин как виноградная лоза обвивает все его тело, цепляясь за старшего своими конечностями, и при этом все ещё не даёт взять себя на руки. — Ты можешь успокоиться? — сдержанно спрашивает Чонгук, пытаясь отлепить от себя Чимина. — Нет, — омега отрицательно мотает головой, обиженно дуя губы. — Ты ясновидящий? — он игриво хихикает. Альфа обреченно вздыхает, устало потирая вискИ. Система охраны сканирует сетчатку глаза Чона, после чего двери автоматически открываются, пропуская хозяев глубоко внутрь. В доме сейчас темно, везде выключен свет, а тишина угнетает. Обычно, приходя с работы, Чонгук натыкается на Чимина, из-за чего дом не кажется настолько пустым, но сейчас его муж беспомощно виснет на нем, что-то бормоча себе под нос. — Ты не з-злишься? — наконец, поднимает голову он, вопросительным взглядом пытаясь найти лицо Чона в кромешной и непроглядной тьме. — Я не хочу сейчас с тобой говорить об этом, — отвечает Чонгук. — Тебе нужно лечь спать. — Меня тошнит, — хнычет омега, зажмуриваясь. — Блять, только не на меня, — морщится с отвращением Чон, отворачивая голову в противоположную сторону, чтобы не видеть потуги Чимина выблевать содержимое своего желудка. — Отпустило, кажется… — шёпотом произносит младший, немного выпрямляясь, но тут же чуть ли не падает назад, однако рука Чонгука уверенно подхватывает его. — Я хочу к папе… — вдруг начинает канючить Чимин, закрывая лицо руками. — Завтра же ему позвоним. Расскажем о твоих приключениях. — Нет, ты не понял! — то ли возмущённо, то ли сокрушенно противится Пак. — Я хочу к настоящему папе… Чонгук хмурится, всматриваясь в лицо Чимина, который абсолютно не соображает, что несёт в данный момент. — У твоего отца сейчас новая пассия? — Эт-то не мой отец, — мычит Чимин. — Они оба не мои родители. Чон недоверчиво щурится, после чего хмурит брови и вопросительно изгибает их. — А чей ты тогда? Семья Пак довольно известна в наших кругах… Вроде бы у них всегда был сын. Или два… Я не помню. — Я простой омега, мой отец был военным, а папа — хореографом! — Чимин повышает голос, пытаясь совладать с заплетающимся вовсю языком. — Мои дяди… Забрали меня к себе. — Так вот оно что… — задумчиво протягивает Чонгук, прикусывая губу. — И как же ты тогда оказался у своих родственников? — единственный плюс заключается в том, что можно выведать любую информацию у Чимина, который абсолютно бесконтролен и не видит перед собой никаких ограничений и рамок. — М-м… — Чимин снова мычит что-то в ответ, наклоняя голову вниз. — Тебе нужно спать, — вдруг резко заключает альфа и, уже не собираясь потакать глупым желаниям омеги, подхватывает его на руки и поднимается вверх по лестнице, слушая собственные тяжелые шаги. Он осторожно кладет Чимина на постель, возвышаясь над ним огромной скалой, создавая тень на его лице. Омега переворачивается на спину и раскрывает широко глаза, смотря на Чонгука, а точнее, на его чёрный силуэт, давящий своей мощью и властью, но в то же время создающий впечатление незримого хранителя, таинственного спасителя его жизни. Чимин вроде бы понимает, что сейчас перед ним стоит Чон, даже несмотря на то, что он не в состоянии увидеть ни единую черту его красивого мужественного лица. Однако в то же время он, так доверчиво сдавшийся алкогольному опьянению, не до конца осознаёт происходящее с ним. — Мне страшно, — шёпотом произносит он настолько жалобным голосом, что Чонгук отчего-то напрягается и выпрямляется в обычно и без того ровной спине. — Почему? — единственный вопрос, который он задаёт так выдержанно спокойно, что Чимин нервно сглатывает. Его светлые шелковистые волосы по ангельски распадаются по подушке, а в уголках глаз начинают скапливаться предательские слезинки, из-за чего взгляд становится более стеклянным и умоляющим. — Н-не уходи, — Чимин снова начинает хныкать, жмурясь и жалобно всхлипывая. — Мне… Страшно. Я боюсь… Их. И не их. У меня же нет н-никого, — голос Чимина срывается, и он закрывает глаза, отворачивая в сторону голову. — Я не могу остаться с тобой, — Чонгук говорит это без тени эмоций на лице и в голосе. Он звучит словно механический робот, заставляя Чимина чувствовать себя ещё большим пустым местом, каким он в принципе и является здесь. — Это твое решение… — шёпотом произносит Чимин и замолкает. Кажется, теперь он окончательно забывается и проваливается в долгий, но нежеланный и очень тревожный сон.

***

На следующее утро Чимин чувствует себя максимально разбитым. Голова раскалывается с первых секунд его пробуждения, а глаза словно навсегда теряют способность открываться. Его шатает, хотя он даже не встал с кровати. Чимин переворачивается на другой бок и вздыхает. Однако через секунду до него начинает доходить смысл произошедшего. Он помнит, как они напились с Тэхёном, смутно припоминает двух отморозков и… Чимин резко принимает положение сидя, когда вспоминает, что там был Чонгук. — Н-нет, — омега не хочет верить в это. — Ну, нет! Нет-нет-нет-нет-нет, — судорожно произносит он цепочку из отрицательных частиц. Чимин совершенно не помнит все фрагменты с Чонгуком. Да, вот так получается, что именно самое главное так просто ускользает из головы, оставляя его наедине с сомнениями и душевными терзаниями. Омеге также удаётся вспомнить фразу, сказанную Чоном, которая в буквальном смысле значила то, что он убьёт человека, который хоть пальцем тронет Чимина. От последней мысли блондин слегка смущается и растерянно перебирает варианты, почему Чонгук мог сказать это. «Наверняка, потому что ему невыгодно, чтобы меня убивали. Ведь тогда сделка потеряет смысл… Да, точно», — находит наконец оправдание Чимин и облегченно вздыхает, однако тут же вновь напрягается. — «Боже, как мне ему теперь в глаза смотреть?», — Паку становится невероятно стыдно за своё поведение. Но он даже не думал, чем обернётся его глупая выходка. Омега постепенно встаёт с кровати, еле-еле передвигаясь в сторону ванной, где принимает контрастный душ, так как чувствует себя липким и грязным после вчерашнего дня. Он долго мылит всё своё тело, наверное, аромат цитрусового геля для душа уже навсегда въелся в его кожу. Затем Чимин надевает чистую домашнюю одежду, немного сушит мокрые волосы и понимает, что не хочет выходить из своего заточения. — Ужасно, — шепчет он, начиная беспомощно хныкать. Его внутреннее волнение передаётся на сердце, которое начинает бешено вырываться из груди, также, как вырывался вчера Чимин из собственного дома. Омега мальчик неглупый, и понимает, что так или иначе ему придётся встретиться лицом к лицу с Чонгуком. Это, наверное, самый страшный момент из всех, которые Чимин помнит. Однако если он смог совершить самовольный побег, то он должен по всем правилам нести ответственность за свои поступки — он же не такой слабак, каким кажется изначально. Собрав свою волю в кулак, Чимин вздыхает и решительно идёт на кухню. Там не оказывается Чонгука, однако Чимин не имеет ни малейшего понятия, где тот находится на данный момент. Скорее, он даже не хочет знать этого. Блондин наливает в кружку воду и устало садится за стол. Есть не хочется, так как последствия вчерашней попойки полностью отбивают аппетит. — Какие люди, — голос Чонгука звучит прямо над ничего не подозревающим омегой, а потому тот испуганно дергается и оборачивается назад. — Доброе утро, — издевательски расплывается в улыбке Чонгук и сразу же присаживается напротив Чимина, ставя под подбородок кулак. Младший виновато прикусывает губу, опуская глаза вниз, и совершенно не представляет, что ему сейчас следует ответить Чону. Как объяснить своё поведение? Извиниться или стоять на своем? Вопросов в голове много, но ни на один из них Чимин не может ответить, понимая, что тем самым закапывает себя ещё больше. — Вчера ты был более красноречив, — хмыкает Чонгук и откидывается на спинку стула, зачесывая назад свои отросшие густые волосы. — Я… — блондин сконфуженно переводит взгляд с больших настенных часов на скомканную рядом с собой салфетку. — Не хотел. — Да неужели? — один из уголков губ альфы насмешливо ползёт вверх, заставляя Пака чувствовать себя некомфортно. — Скажи, что именно тебе было непонятно в слове «нет», которое я использовал, когда ответил на твой вопрос о возможности выехать в город? Помнится мне, я даже не один раз это повторил. — М-м, — Чимин молчит, не зная, что сказать в своё оправдание. Да и что тут вообще разъяснять? По-моему всем и так очевидно, кто виноват в том, что вчера произошло. Однако Чонгук выжидающе смотрит на Чимина, требуя хоть каких-нибудь объяснений, поэтому омега решает говорить так, как есть — правдиво и честно. — Да, я виноват, признаю. Но я хотел хоть раз выбраться в город и… — И использовать для этого нашего горничного. А это ты как собираешься объяснять? — Чонгук вопросительно изгибает проколотую бровь, и его взгляд становится более пронзительным и острым. — Знаешь, как это называется в соучастии? Соисполнительство. — Может уже прекратишь везде приплетать свои юридические термины, — ворчит себе под нос Чимин, но тут же замолкает, поймав на себе презрительный взор Чона. — Зачем ты поехал в город? — резко спрашивает альфа, всем своим видом показывая, что игра кончилась, и теперь приниматься во внимание будут только чёткие и конкретные ответы. — Во-первых, я устал сидеть взаперти, а, во-вторых, я хотел посетить танцевальную студию. — Зачем? — Уже неважно, ведь теперь вместо неё строят очередной бесполезный торговый центр, — Чимин вдруг кидает злой взгляд на Чонгука, и тот замечает изменения в его поведении. — Хочешь поговорить об этом? — хмыкает Чон. — Это твоих рук дело, — уже намного тише произносит Чимин, сбавляя обороты и чувствуя, что чуть не переходит черту. — Думаешь, я знаю, про какой именно торговый центр идёт сейчас речь? Если бы ты знал, сколько у нас проектов в процессе. — ТЦ на месте танцевальной студии! Вместо неё! Рядом с баром, в котором мы вчера были. — Так вот о чем речь, — Чонгук немного удивлённо ведёт бровями, после чего вздыхает и скрещивает руки в замок, опираясь на них. — Слушай, это козырное место в подобном районе, самое то для строительства торгового центра. В чем проблема, не понимаю? — На этом месте раньше была танцевальная студия. И ты видел, какая большая там территория? — Вот именно, — соглашается Чон, кивая. — Этим площадь и приглянулась нам. — Но куда вы дели студию танцев? — у Чимина начинают пульсировать виски, и он хмурится, пытаясь сосредоточиться. — Успокойся, никто никого не убил, — нейтрально произносит Чонгук. — Они просто продолжат существовать в каком-нибудь другом месте. Ну, если продолжат. Какое это имеет значение? — Ты… — Чимин прикусывает губу, чувствуя, что эмоции вновь берут над ним верх. — Я занимался там много лет. Ты просто берёшь и… Уничтожаешь дело всей моей жизни. Чонгук недоуменно смотрит на взволнованного омегу, после чего тяжко вздыхает и закатывает глаза: — Начнём с того, что я не в курсе твоих занятий. А вообще… Не драматизируй, Чимин. Запишись в другую. — Я не хочу в другую! — младший вдруг повышает голос, который дрожит и будто находится на грани срыва. — С этой у меня связано множество воспоминаний. Там такие люди, такие преподаватели и танцоры… Как можно парой дурацких бумаг уничтожить то, что люди возводили годами? — возмущению и расстройству Чимина нет никакого предела. Ему очень хочется верить, что место, которое так сильно дорого его сердцу, сейчас все также находится там, где и было всегда. Где приняло его в самый тяжелый период, где помогло найти своё дело и обрести много хороших людей рядом. Однако другой, своей рациональной стороной, Чимин понимает, что его претензии не совсем обоснованы. Чонгук просто работает и зарабатывает деньги, такие случаи нередки на практике. В его душе происходит очень двоякая ситуация, та самая, когда разум говорит об одном, а сердце все равно болит и не хочет принимать происходящее за реальность. — При всем желании они могут снова возобновить свою деятельность. Это не наши проблемы. Все по закону и урегулировано судом, — холодно отрезает Чон, не желая слушать нытьё омеги, который явно не обладает надлежащими знаниями в подобного рода вопросах. — Будто я не знаю, как работают наши суды, — выплевывает Чимин безбашенную правду, с неким презрением пропуская через свой язык то, что сейчас было сказано. Чонгук меряет Пака ледяным взглядом и ничего не отвечает. Это продолжается где-то минуту, после чего Чон, наконец, произносит: — Ты манипулятор. — Это ещё почему? — Зачем ты переводишь тему? Мы начинали об абсолютно другом, и это ты должен был объясняться. Почему сейчас ты что-то там предъявляешь мне и строишь из себя жертву а я, такой тиран, просто хорошо выполняю свою работу. — Ну, ты сам ушёл в другое русло, — пожимает плечами Чимин, понимая, что, возможно, немного переборщил. — Так ты объяснишь, что это был за цирк? Омега молчит, потупив взгляд, и затем вздыхает. — Я не знаю, что ты хочешь услышать. Да, я сбежал. Да, ещё и подбил на это нашего горничного. Мы напились. Нас пытались похитить. Дальше не помню, но признаю, что виноват и мне, по всей видимости, стоило послушать тебя, — младший вновь вздыхает, осторожно поднимая глаза на Чонгука. Тот внимательно слушает речь Чимина, наблюдая за каждым его движением. В конце концов Чимин проводит вспотевшими ладонями по коленкам и спрашивает: — А зачем нас… Пытались украсть? — Видимо, затем, чтобы ты на собственной шкуре понял, что не нужно было идти мне наперекор, — спокойно произносит альфа, неотрывно глядя на Пака. — Затем, чтобы ты раз и навсегда уяснил, что если я говорю что-то настолько категоричное, значит, это не безосновательно, и ко мне стоит прислушаться. Это урок жизни, Чимин. «Ему бы преподом в универе работать и лекции читать», — думает про себя омега, внимая каждое произнесенное Чоном слово. — Чонгук… Так что у тебя за проблемы? — Чимин произносит это совсем тихо, но так, чтобы старший слышал. Чонгук тяжело вздыхает и прикрывает глаза. — Чимин, не лезь в мою жизнь, — говорит он, а затем, немного подумав, добавляет через пару секунд: — В рабочую. — Это уже коснулось непосредственно меня! Я должен знать, что происходит в нашей… Эм, семье, — отчего-то Чимин заливается краской, когда произносит последнее слово. И какая у них семья… О чем он вообще? — Слушай, это всё бизнес, — Чонгук усмехается и поворачивает голову в сторону застекленной стены, что открывает вид на прекрасный сад. — Тебе не нужно знать подробности. Просто конкуренция — сложная штука. Не забивай этим свою светлую голову лишний раз. Однако тебе нужно быть максимально бдительным и не делать больше подобной херни. — Я уже понял, — грустно хмыкает Чимин. — Но мне правда очень хотелось выбраться в город. Кто же знал, что так всё получится… Кстати, насколько же нужно быть тупыми, чтобы попытаться похитить двух парней буквально в открытую посреди ночи? Спасибо ещё, что не посреди дня. Чонгук, видя искреннее негодование омеги, начинает смеяться. — Нет, я серьезно, — обиженно бросает Чимин. — Это же очень глупо! Или они и вправду думают, что никто не заметит? — Мои конкуренты не очень умные люди, верно? — усмехается Чон, прищуриваясь. — Я бы даже сказал откровенно тупые. — Значит, у меня есть все шансы их обойти? — Ну, ты же умный, — немного смущённо произносит Чимин. — Сочту за комплимент, — улыбается Чонгук уголком своих губ. — А чего ты улыбаешься? Столько недель на тебе лица не было, а сейчас ты говоришь про свои проблемы так, будто они ничего для тебя не значат? — Возможно, это ты на меня так влияешь, — пожимает плечами Чон, прикусывая губу. Все это время он смотрит прямиком на Чимина, ни на секунду не открывая своего взгляда, чем, несомненно, смущает последнего. — Эм… Честно говоря, я удивлён, — бормочет Чимин. — Я думал, ты меня убьешь. — Я тоже так думал. Воцаряется молчание. Чимин смотрит в пол, а альфа так и глядит на Пака в упор. Странное чувство. Ещё ночью он хотел буквально прихлопнуть его, раздавить, ну, или хотя бы ударить, чтобы привести того в чувства, а сейчас… Чонгук сидит напротив омеги и не ощущает никакой злости. Более того, отсутствует даже любая отрицательная эмоция. Что это, и как это называть? По хорошему такую проделку Чонгук бы просто так не оставил, об этом и так все знают, однако что же происходит теперь? Он искренне не понимает, как вообще можно ругаться на Чимина. Всё это похоже на абсолютный сюр, более того, Чонгук раньше никогда не ощущал подобного и не позволял себе быть настолько лояльным и снисходительным. Ещё вчера он готов был растерзать омегу на куски, а сегодня… Чонгук тихонько рычит, задумываясь. — То есть… Все в порядке? — осторожно любопытствует Чимин, поглядывая на альфу из-под отросшей челки. — Конечно, очень плохо, что ты поступил так, — Чонгук пытается сделать хотя бы строгий голос, но отчего-то ему кажется, что он звучит вовсе не устрашающе. — Я надеюсь, что ты больше не будешь так делать. Омега, удивлённый внезапной добротой мужа, вытягивается в лице и медленно тянет брови наверх. — Я не буду. — Хорошо, — вздыхает Чон, чувствуя себя так, словно он проиграл очень важный судебный процесс. Что за бестолковая мягкость по отношению к Чимину, когда тот повёл себя поистине плохо и требует немедленного «наказания»? — Спасибо! — обрадованно вскакивает Чимин и неожиданно для них обоих кидается Чону на шею. В этот момент альфа округляет и без того большие от природы глаза и осторожно прижимает к себе младшего, кладя руку на его спину. Чимин же удивлён ничуть не меньше, а потому моментально краснеет и прикусывает губу, утыкаясь лицом куда-то в область шеи Чонгука. От альфы исходит сильный и властный запах, который вдруг кажется омеге безумно чарующим. Он вдыхает аромат, задерживая его подольше в своём сознании, а после — аккуратно начинает высвобождаться из объятий старшего. — Эм… Извини, — смущённо протягивает Чимин, отходя на пару шагов назад. — За что ты извиняешься? — голос Чонгука звучит притягательно низко, и омега смущается ещё более. — Ну… — блондин не совсем уверен, как правильнее описать то, за что он решил извиниться. — Иди сюда, — Чонгук тихо, но очень размеренно и спокойно произносит скорее приказ, нежели просьбу, и Чимин отчего-то слушается. Он словно под гипнозом начинает двигаться по направлению к Чону, глядя прямо ему в глаза. Омега давно замечает, что супруг обожает зрительные контакты — он почти всегда смотрит тебе в душу и будто сканирует, пытаясь прочесть все скрытые потемки твоего сдающегося сознания. Когда Чимин подходит к альфе ближе, тот больше не сдерживает своего терпения и тянет младшего на себя, заставляя Пака буквально упасть на него. Чон сразу же загребает омегу своими сильными руками и прижимает хрупкое тело к себе, вновь чувствуя тёплое дыхание на своей шее. — Ты чего? — сдавленно шепчет Чимин, до ужаса смущенный и даже немного испуганный таким тёплым поведением супруга, обычно скупого на нежности и какие-либо эмоции подобного рода. — Захотелось тебя обнять, — пожимает плечами Чонгук, вдыхая сладкий аромат пшеничных волос на макушке омеги. — Ты странный сегодня, — вздыхает Чимин, все же поддаваясь на действия Чона и кладя руки на его широкую спину, прежде обвивая его тело своими. — Разве? — Очень. Чонгук усмехается и просто стоит. Они вдвоём — в моменте. Чон так сильно устал за последние дни, наполненные тревогой, работой, проблемами, что сейчас, обнимая Чимина, он чувствует себя… Дома. Ему вдруг становится так комфортно и хорошо, как не было уже очень давно. Чимин словно антистресс, снимающий напряженность и вымотанность альфы за все это время. Чонгук обнимает его, а тело парализует, но очень приятно — расслабляюще. Сладкий аромат маленького омеги окутывает с головы до ног всего Чона, заставляя последнего погрузиться в утерянную ранее безмятежность и успокаивающее спокойствие. Чонгук резко ловит себя на мысли, что именно так он ранее и представлял себе модель своей будущей семьи. Нет, не то что бы он заядлый семьянин, всегда мечтавший о муже и детях, но в перспективе, конечно, он рассматривал себя когда-нибудь в такой роли. Когда он думал над этим, первым критерием желаемых отношений, пришедшим ему в голову, был комфорт, который бы он хотел обретать, находясь рядом с любимым человеком. Чон, как личность с весьма нестабильным эмоциональным состоянием и высокой загруженностью, на самом деле очень нуждался именно в таком партнере, который бы служил ему тихой гаванью после страшной бури не радужных обстоятельств, которую Чонгук переживает практически ежедневно. Альфа не хочет зарекаться, но сейчас, с Чимином, он чувствует нечто схожее. Было ли ему когда-нибудь настолько хорошо и спокойно с кем-нибудь из омег? Он не может вспомнить. — Что, переживал за меня? — вдруг задаёт внезапный вопрос Чимин, хитро прищуриваясь и тихонько хихикая. — О чем ты? — Ну, когда меня пытались похитить. Испугался, да? Помню, как ты сказал, что если он хоть пальцем меня тронет… — Чимин снова посмеивается, чувствуя, что ему достаточно приятны подобные слова со стороны старшего. Значит, тот действительно волнуется за него, хоть немного. Чонгук усмехается, фыркает, но в мыслях отчётливо отвечает «да». Когда ему сообщают о том, что Чимин находится в городе, а кроме того, его планируют схватить в ближайшее время, Чонгук с места подрывается и, бросая все рабочие дела к черту, вылетает с деловой встречи, чем поражает представителей крупной компании и заставляет своих сотрудников извиняться за его поведение. — А я думал, ты не очень тактильный, — протягивает Чимин, неосознанно прижимаясь к альфе плотнее. — Так и есть, — коротко отвечает Чон. — А сейчас и не скажешь. Альфа улыбается и тут же подхватывает Чимина под бёдра, забрасывая его на себя. — Что ты делаешь?! — возмущается омега, инстинктивно обхватывая мужа ногами, и, руками вцепляясь в его плечи. Но Чонгук не слушает, он просто выходит с кухни, уверенно направляясь к главной лестнице. — Эй, остановись! — непонимающе просит Чимин, хмурясь, но лишь сильнее хватается за Чона. Упасть с такой высоты на крученую лестницу, значит как минимум попрощаться со своей шеей. — Ты вообще меня слушаешь?! Но Чон не собирается этого делать. Он просто продолжает нести Чимина наверх, чувствуя, как тот испуганно царапает его плечи своими ногтями при каждом резком движении. — Мой этаж выше! — пищит Чимин, когда Чонгук останавливается на втором этаже и несёт омегу по длинному холлу. — Я знаю, — невозмутимо отвечает Чонгук. Омега непонимающе оглядывается по сторонам, так как второй этаж полностью принадлежит Чону, Чимин сюда даже не суётся. Здесь располагаются комнаты альфы, кабинет, ванная, спальня, гардероб, библиотека — словом всё, что нужно для полноценного комфорта и счастья. Чон открывает двустворчатую дверь, которая своей высотой больше напоминает двери музея, храма или старинного замка, а после — входит в спальню как ни в чем ни бывало и ставит Чимина на пол. — Айщ, почему плитка такая холодная? — шипит Чимин и сгибает пухленькие пальчики ног. — Потому что не надо босиком ходить в ноябре, — укоризненно отвечает Чонгук. — Лично у меня в комнате включён обогрев пола. Почему в твоей такой мороз? — Чимин ёжится, хмурясь. — Не люблю, когда жарко или душно. Мне нравится прохлада и свежесть. — Как-то у тебя слишком свежо… — Пак морщится, наконец, оглядываясь. Он впервые находится в спальне Чонгука и, признаться честно, он весьма удивлён. Помимо того, что комната очень большая, так она ещё и весьма мрачная: стены оказываются темно-серого цвета, как и постельное белье, аккуратно застеленное на огромнейшей широкой кровати, а также как плотные длинные шторы на высоких панорамных окнах. Пол здесь такой же мраморный, а вся мебель сделана из темного дерева. На потолке висит современная лампа с множеством различных режимов и подсветок, которая тоже находится у кровати, ненавязчиво подсвечивая её темно-фиолетовым цветом. На противоположной от постели стене висит огромная плазма, которая кажется Чимину больше него самого, а в целом сама спальня выглядит очень стильно и, несмотря на своё мрачное великолепие, достаточно уютно и умиротворённо. — Классный дизайн, не находишь? — слышится насмешливый голос Чона, который видит растерянность супруга при виде его драгоценного логова. — Не спорю… — тянет Чимин, вздыхая. — Но это так кардинально отличается от моей комнаты! — омега вспоминает своё светлое ангельское пристанище по сравнению с этим помещением дьявола, но находит его даже весьма привлекательным. — Но зачем ты меня притащил сюда? — Черт его знает. Омега недоуменно смотрит на Чона, наклоняя голову в бок. — Ты ужасно странный. — Не отрицаю, — также задумчиво произносит альфа, но тут же добавляет: — Присаживайся. Чимин недоверчиво смотрит на большую кровать, после чего осторожно садится на самый край. — Ты бы ещё на пол сел, — закатывает глаза Чон, буквально падая рядом, но располагаясь куда более свободно и масштабно. — Ну, просто как-то непривычно, — мямлит Пак, решая все же придвинуться внутрь чуть глубже. — Да забей уже, — цокает альфа и притягивает Чимина за руку, опрокидывая возле себя. — Не делай так, — младший хмурится и отползает на край кровати. — Почему? — Вообще-то личные границы и все такое. — Я тебя на руках носил уже двести раз, а ты до сих пор привыкнуть не можешь, — фыркает Чонгук, ложась на бок и опираясь на один локоть. — Потому что все эти разы ты делал так без моего разрешения, — бурчит Чимин. — А что в этом такого? — Мне некомфортно. Чон смотрит на младшего пронзительным взглядом, после чего сдаётся и примирительно произносит: — Ладно. Хочешь шоколад? — Да, — у омеги глаза загораются, так как он на самом деле тот ещё сладкоежка. Чонгук же склоняется вниз и вытаскивает откуда-то большую коробку. — Можешь забирать. С этими словами он ставит ее на кровать, а Чимин любопытно к ней подползает и открывает крышку. На дне он видит многочисленные сладости, леденцы, батончики, конфеты — очень много всего вкусного и не полезного. — Вау. Откуда это всё у тебя? — удивлённо протягивает Чимин, тут же беря в руку заинтересовавшую его шоколадку. — Да так. На работе секретарь проявляет ко мне знаки внимания. Не хочу его расстраивать тем, что не особо люблю сладкое. Чимин же немного хмурится и медленно откладывает шоколад в сторону. — Чего ты? — недоумевает Чонгук. — Не хочу я есть подарки от твоих омег. Альфа, глядя на Чимина пару секунд, начинает громко смеяться. — Что смешного? — обижается младший, решивший внезапно поиграть в «ревнивого супруга». — Да нет, просто… Ты милый, — Чон перестаёт смеяться и произносит последнее предложение уже довольно серьезно. — А ты не очень, — мямлит Чимин, хитро прищуриваясь, чем вновь вызывает смех у Чонгука. — Пусть будет так. — Я не придумываю, это реальные факты. Альфа усмехается, прожигая взглядом в Паке дыру. — Что ты так смотришь? — смущается Чимин. — Ты и так притащил меня сюда непонятно зачем, до этого обнимал и даже не отругал… Я где-то в параллельной вселенной. Или ты всегда такой, когда настроение хорошее? — Не знаю. Может быть, — Чон пожимает плечами и вздыхает. Он собирается задать вопрос, который хотел задать сегодня весь день. — Но, слушай, я всё думал спросить тебя… Почему ты не общаешься с родителями? Или общаешься, просто я не вижу? — Чонгук пристально наблюдает за реакцией омеги, так как обычно его лицо всегда говорит всё само за себя. И альфа не ошибается — Чимин сразу же меняет выражение, заметно мрачнея и хмурясь. — Я общаюсь. Ты же не можешь всего знать обо мне, тем более, что дома почти не находишься. — Возможно. Просто никогда не видел, чтобы ты говорил о них. Или с ними. У вас хорошие взаимоотношения? — Вполне, — кратко произносит Чимин. — А что за вопросы? — омега, кажется, совсем не помнит, что говорил вчера в пьяном бреду, в отличие от Чонгука, который сейчас решает удостовериться в правдивости его слов. Чонгук ещё не до конца решил, что ему делать с полученной накануне информацией, но он не собирается так просто пускать всё на самотёк, напрямую спрашивая у мужа. Именно поэтому сейчас он предпочитает уйти от начатого разговора, переводя тему в другое русло: — Да так, интересно. Мы же почти ничего не знаем друг о друге. Думал, начать узнавать тебя с самого детства. — А зачем тебе меня узнавать? — А разве нельзя? Ты мой законный супруг, так-то. — Да, но… Ты же сам знаешь, что брак фиктивный. — Еще бы я не знал этого. Какое у тебя было первое впечатление обо мне в нашу первую встречу? — Чонгук загадочно расплывается в довольной ухмылке. — Честно? — Чимин мнет край своей кофты. — Что ты самовлюбленный, нахальный и высокомерный. — Ну, это типичная реакция на меня, все нормально. — Да, но оказалось, что ты не совсем такой. — А какой еще? — Ну… — Чимин задумчиво поднимает голову вверх. — Ты более глубокий и адекватный, чем кажется поначалу. Ты очень умный, порой грубый, конечно, но весьма добрый. Если сначала мне было страшно даже подходить к тебе, то потом я понял, что ты вполне… Неплохой человек. — Спасибо, — посмеивается Чон. Ему действительно приятно слышать слова о себе. Он довольно часто получает комплименты, но многие из них льстивы и лживы, некоторые и вовсе пропитаны страхом. Мол, «скажу что-то хорошее, лишь бы Чонгук мне потом дорогу не перешёл». Альфа всё это знает и видит прекрасно, однако Чимину в этом плане он неукоснительно доверяет, зная, что тот всегда говорит искренне. Буквально то, что содержится в его голове на данный момент. — А знаешь, какое мое первое впечатление было насчёт тебя? — тянет Чон, предаваясь воспоминаниям. — Какое? — одновременно любопытно и скромно спрашивает Чимин, прикусывая губу. Он не знает почему, но становится так волнительно из-за предстоящего ответа Чонгука. — Что мой друг конкретно проебался, когда предположил, что ты можешь быть страшным. Чимин немного удивлённо смотрит на альфу, наклоняя голову вбок. — Это что, комплимент? — Ну, типа того. — Хм… А вы что, обсуждали это? — Ну, конечно. Юнги запугивал меня тем, что ты можешь оказаться уродом каким-нибудь. Но когда я тебя увидел, то был в приятном удивлении. Ты ужасно миленький. Омега смущённо улыбается, отводя взгляд в сторону. — Спасибо, — произносит, посмеиваясь, он. — Я думал, ты скажешь что-то плохое. — Почему? Я всегда говорю то, что думаю. Но ты не давал мне поводов думать о тебе плохо. Чимин молча смотрит на Чонгука пару секунд, после чего разрывает зрительный контакт, не выдерживая тяжелого взгляда альфы. — Кстати, хотел тебе охранника рядом приставить… — Еще чего! — возмущается Пак. — Не надо мне, чтобы за мной еще какой-то мужик по пятам таскался. — Ну, тебе же хотелось общения. — Не такого! — А как мне тогда следить за тем, что ты на месте и не выкинул очередную безрассудную фигню? — хмурится Чон, глядя исподлобья на младшего. — После вчерашнего случая я всё уже и так понял. Можешь быть уверен, что я не высунусь отсюда больше, — вздыхает Чимин, вспоминая, как испугался, когда их с Тэхёном схватили два огромных имбицила. — Ладно. Я поверю тебе. Но это будет в последний раз, — голос Чонгука строгий и серьезный, омега не собирается ему больше перечить. — А вообще… Сколько вы выпили? Ты в курсе, что нужно знать свою меру? — А я ее и не знаю. Пришлось провести эксперимент, — дуясь, бурчит Чимин, чем вызывает внутренний смех у Чона, однако тот прикусывает губу, чтобы сдержаться. — Как можно не знать свою меру в алкоголе? — Чонгук вопросительно изгибает бровь. — Ее не знает тот, кто никогда в жизни не пил. — А как можно не пить никогда в жизни? — Чон удивленно наклоняет голову вбок. — Где ты был все эти двадцать лет? — Ну, вот так вышло, — оправдывается Чимин. — Я вчера впервые пил сильно. — Чего еще ты тогда ни разу не делал? — усмехается альфа, прожигая дыру в Паке. Чимин отчего-то краснеет и шмыгает носом, переводя взгляд на все еще стоящую возле него коробку со сладостями. — Пожалуй, я все же возьму вот эту конфетку, — произносит он и берет в руки конфету в красочной обертке. — Да уж, а я еще думал, ты темы умело переводишь, — хмыкает Чонгук, наблюдая за смущенным омегой. — Ничего я не перевожу. Просто захотелось поесть. Я же могу забрать эту коробку себе? — Так быстро передумал, — усмехается Чон, решая пока больше не мучить Чимина своими расспросами. — Тогда попрошу своих ухажеров присылать конфеты сразу на имя моего мужа. — Только чур шоколадные. А, и лимонный мармелад я не очень люблю, — кривится Чимин, доставая из коробки упаковку с нелюбимой сладостью. — Я передам им. Пару секунд парни лежат молча: Чонгук с интересом разглядывает супруга, который с неподдельным интересом изображает тщательное рассмотрение содержимого коробки. — Хочешь, фильм посмотрим? — предлагает вдруг Чонгук. — Фильм? Какой? — нерешительно спрашивает Чимин, радуясь тому, что неловкая тишина рассеялась. — А какой ты хочешь? — Не знаю. Давай лучше ты выбери, — как истинный омега перекладывает всю ответственность на альфу Чимин. — Ладно, — закатывает глаза Чонгук, вставая с кровати и направляясь к телевизору. — Тогда посмотрим «Красоту по американски». — А там про что? — любопытствует Чимин, разворачивая шоколад и откусывая первый кусок. — Про кризис среднего возраста, педофилию и настоящую жизнь. Чимин непонимающе смотрит на Чона, округляя глаза. — Да шучу я, — хмыкает Чон, нажимая нужные кнопки на пульте от телевизора. — Ну, или не во всем… Чимин укоризненно качает головой. Чонгук, наконец, настроив все необходимое, ставит фильм на стоп на первых секундах и идет к кровати. — Ты можешь лечь нормально, а не на край? — просит он Пака, который все еще не может расслабиться и свободно расположиться на постели своего мужа. Альфа же уверенно опрокидывается на любимое лежбище, ставя подушки под шею и спину, после чего смотрит на до сих пор не сдвинувшегося с места Чимина. — Что ты так смотришь? Ляг рядом. — А можно? — Нет, нельзя, — закатывает глаза Чонгук и приглашающим жестом предлагает омеге лечь вместе с ним. Тот неуверенно подползает к старшему и осторожно располагается на мягких подушках, после чего вдруг ежится, чем вызывает подозрение у Чона. — Тебе холодно? — хмурится альфа. — Немного. Я же сразу сказал, что в твоей спальне мороз. Чонгук тут же встает и идет в другой конец комнаты, беря с кресла клетчатый черно-белый плед, напоминающий шахматную доску. — Спасибо, — благодарно улыбается Чимин, когда Чонгук аккуратно накидывает его на омегу, а затем и сам ложится под него. Альфа что-то нажимает на своем телефоне, после чего шторы автоматически задвигаются, а подсветка кровати меняется на теплый белый свет, очень уютный и приглушенный, благодаря чему комната погружается в полумрак. — Всё? — спрашивает Чонгук у Чимина, и тот кивает, после чего альфа включает фильм. Оба погружаются в происходящее на экране, косвенно думая о том, что же происходит в последнее время непосредственно между ними. Несмотря на странное описание, которое Чонгук даёт Чимину в начале, фильм оказывается очень интересным и захватывает с первых секунд. Однако и длительность у него соответствующая, а потому в какой-то момент Чимин начинает ерзать, пытаясь найти удобное положение, так как его тело некстати затекает. — Чего ты? — спрашивает Чонгук, отрываясь от происходящего на экране. — Да позу хочу сменить. Альфа усмехается, прикусывая губу, и проводит взглядом по Паку, отчего тот вздрагивает и добавляет тихонько: — Ну, в смысле пока фильм смотрим. — Я так и понял, — Чонгук ещё раз обводит глазами омегу, после чего заявляет провокационное: — Ложись на меня. — Что? — Чимин непонимающе замирает, с толикой осуждения смотря на альфу. — Ну, ляг на мое плечо. Или грудь. Как тебе будет удобнее. Младший недоверчиво смотрит на Чона, хмурясь. — А можно? — А почему нет то? — фыркает Чонгук, практически ложась на спину. Благодаря подушке его голова остаётся на относительной высоте, что позволяет хорошо видеть фильм. Чимин задумывается на пару секунд. На самом деле он не против прилечь на Чонгука, хоть, конечно, никогда и не смотрел кино в таком положении, но он видел подобное в дорамах, и ему всегда казалось это очень удобным. Именно поэтому Чимин, недолго думая, осторожно кладёт голову на грудь Чона, совершенно случайно обхватывая его торс одной рукой. По правде говоря младший делает это только потому что ему действительно хочется поудобнее опереться, но Чонгук вдруг усмехается. Омега понимает, что, возможно, переходит черту, поэтому уже хочет убрать свою руку обратно, но Чон тут же переубеждает его: — Все нормально, лежи уже. Чимин вздыхает и слушается, стараясь расслабиться, но тут же чувствует, как рука Чонгука ложится на его талию и прижимает ближе к себе. Все это происходит молча, без каких-либо пояснений и объяснений, и Чимин думает о том, что, возможно, нужно что-то сказать, но не находит никаких слов, а потому смиряется, не смея протестовать. Горделивая и независимая натура омеги ещё не совсем хочет принимать происходящее, но сердцем он уже давно позволил Чонгуку делать все, что он хочет в данный момент. В пределах разумного, конечно. Чимин вдруг чувствует, как тело буквально пылает, заставляя его хотеть смерить температуру. Он лежит на сильной груди альфы, даже через ткань одежды которой чувствуются мышцы и мощь. Этот мужчина обнимает блондина за талию своей сильной татуированной рукой, плотно прижимая к себе, а Чимин лежит на его кровати, вдыхая терпкий, но очень вкусный природный аромат альфы, о котором мечтает пол населения Сеула. А, ну, и ещё этот молодой человек его законный муж… Чимин не видит, но готов сейчас поспорить на миллион, что его лицо очень красное, и он рад, что благодаря их положению Чонгук не может этого видеть. От старшего исходит сила и власть, а Чимин только сейчас понимает, насколько же не предаёт этому никакого значения, смело вступая с Чоном в различные перепалки и неоднозначные разговоры. Интересно, почему Чонгук относится к нему так снисходительно? Говорят, на работе, да и в целом по известнейшим слухам, он может быть очень жестоким и агрессивным, порой даже безжалостным. Однако Чимин до сих пор не заметил ничего такого в поведении Чонгука, а может быть, причина заключается в нем самом? В любом случае омега отгоняет от себя эти мысли, снова погружаясь в фильм. Ему очень комфортно лежать на упругой груди Чонгука, в дорамах не врали, когда показывали такие милые моменты. Теперь и Чимину удаётся проверить это на собственном опыте. Он чувствует себя очень маленьким в широких объятиях альфы, а потому умиротворённо прикрывает глаза, чуть улыбаясь. Создаётся приятное ощущение охраны и защиты, в котором омега нуждается уже очень давно. Теперь он наконец-то получает эти незабываемые чувства, пусть даже и в таких странных, на первый взгляд, обстоятельствах.