Прибыль в размере любви

Просидев еще целую неделю в пустом и огромном доме, Чимин приходит к неутешительному выводу о том, что ему невероятно скучно. Чонгук постоянно на работе, выезжает в город, встречается со своими друзьями, а омега все это время сидит в тотальном одиночестве, находясь один на один с этим роскошным, но таким неинтересным замком, оторванным от внешнего мира. Поначалу Чимин думал, что быть наедине с собой — это тоже очень увлекательное занятие, но спустя ряд длинных ничем не отличающихся друг от друга дней он понимает, что больше не может. Пак даже неосознанно начинает дожидаться каждого возвращения Чонгука с работы, что удивительно, ибо раньше омега только и делал, что жаждал ухода альфы из дома. Сейчас же все изменилось, а появление Чонгука стало хоть каким-нибудь развлечением в этом дне сурка, который, кажется, никогда не закончится. Именно поэтому сейчас Чимин, решившийся и продумавший все свои реплики, спускается вниз по лестнице, так как слышит, что Чон уже вернулся домой. И он не ошибся — альфа стоит спиной к лестнице, возле стеклянных навесных полок, специально отведённых для алкоголя, где всегда красуются дорогущие бутылки вышесортных напитков, а также бокалы и стаканы, к которым Чимин и за километр не подходит — не дай бог разобьёт. — Чонгук, — зовёт мужа омега, перескакивая через пару мраморных ступеней. Чонгук и без голоса прекрасно понимает, что позади него Пак Чимин — этот парень так и не научился носить обувь или хотя бы тапки, поэтому топот его босых ног Чон узнает из тысячи. — Что? — Чонгук поворачивается к Чимину лицом, держа в руках прозрачный стакан со светлой жидкостью. Наверное, это виски, Чонгук часто его пьёт. Чимин останавливается прямо возле него и переводит дух, заглядывая в тёмные глаза старшего. В последнее время тот плохо спит, это заметно даже по его синякам под глазами. — Я… — все заранее приготовленные фразы Чимина вмиг исчезают из головы, а сам он растерянно переводит взгляд на различные предметы интерьера в их большом зале. — Ты, — со вздохом протягивает Чонгук и устало опирается спиной о стену, выпивая залпом содержимое своего стакана. Чимин укоризненно следит взглядом за алкоголем, а после не выдерживает и вставляет совершенно ненужное и, возможно, даже отчаянно смелое: — Ты много пьёшь в последнее время. Зачем? Альфа хмыкает от такого вопроса, а затем изгибает вопросительно бровь, ставя стакан на полку с характерным громким звуком соприкоснувшегося друг с другом стекла. — Тебя это не должно волновать, — только и произносит он отстранённо, не желая делиться с мужем подробностями своего странного поведения. — Но мы же супруги, — Чимин и сам не знает, зачем говорит эту ироничную и ничего не значащую в их случае фразу, но язык самовольно выдает подобную глупость. — М-м, правда? — наигранно заинтересованно протягивает Чонгук. — Ладно, аргумент не очень удачный… — Совсем неудачный, — усмехается Чон и устало вздыхает. — Так что ты хотел? — Я? — омега уже и забывает, зачем на самом деле затеял весь этот разговор. — Я просто хотел обсудить одну вещь… — Слушаю. Чимин видит, что Чонгук сегодня более уставший и хладнокровно спокойный, чем обычно, а это не очень хороший знак. Однако попробовать стоит, а отступать уже и вовсе бессмысленно. — В общем я хотел сказать, что мне скучно торчать здесь совсем одному на протяжении уже нескольких мучительных недель. Чонгук удивлённо смотрит на Чимина, вскидывая брови наверх, и немного вытягивается в лице. — То есть… Тебе скучно? — вдруг медленно протягивает он с задумчивым видом. — Да, — Чимин кивает в знак подтверждения. — Я уже не знаю, чем мне заняться. — Хм, — Чон прислоняет руку к подбородку и осторожно потирает его. — Мда, слушай… А ведь это проблема, — альфа медленно проходит мимо Чимина. — Ну, в каком-то смысле да, — соглашается Пак, идя вслед за Чоном. — Действительно тяжело. — Не то слово. Я подумал, может быть я тоже смогу выбираться по делам в город, запишусь на какие-нибудь занятия или все же поступлю в университет, ведь… — Нет, — голос Чонгука звучит как гром среди ясного неба, также властно и жестоко отрубающе всякую надежду омеги. — Ч-что? — Чимин не может поверить своим ушам, почему-то он был свято уверен, что Чон не будет против. — Но… Мы же договаривались, что не будем ограничивать друг друга ни в чем. У нас отдельные жизни, а мы независимые единицы, которые… — Я сказал нет, — Чонгук резко прерывает Чимина, не давая ему договорить и пары предложений. Он останавливается, в то время как омега оббегает его и встаёт прямо перед ним, вглядываясь в его волевое лицо, словно ищет там хоть какой-нибудь более менее вразумительный ответ. — Но почему?! — Чимин возмущается, не понимая, в чем состоит проблема, и почему Чонгук настолько категоричен. — Для твоего же блага, — альфа решает не растрачиваться на лишние объяснения и отвечает сухо, по факту, так, как считает нужным в данный момент. — Какого блага? Мне скучно, я скоро умру от тоски! Я уже забыл, как выглядят люди. Повара и клининг не в счёт. Они не разговаривают со мной, потому что так не принято, — язвительно передразнивает Чимин. — Бедные слуги, они так запуганы, что даже слово бояться сказать мне. Это не ты их, случаем, запугал? — в глазах омеги сверкает воинственный огонь, а брови постепенно сводятся на переносице. Чонгук внимательно смотрит на Чимина, который сейчас, кажется, злится и очевидно не понимает. Да, по всей видимости, он искренне удивлен и не хочет верить ранее произнесенным словам альфы. — По-твоему, мне больше нечего делать, кроме как ходить слуг запугивать? — шипит Чон, стискивая от злости острые скулы. — Я не знаю! Почему же они тогда боятся меня? — широко распахнутые глаза омеги свидетельствуют о том, что тот действительно не знает истинную причину. — Потому что ты принадлежишь к высшей прослойке общества, — сквозь зубы отвечает Чонгук, глядя в глубокие глаза Пака. — Как можно задавать настолько глупые вопросы, Чимин? — Разве это лишает их права говорить со мной? — Да. Омега недоуменно глядит на Чонгука, хлопая вмиг округлившимися глазами. — Кто это придумал… — шепчет себе под нос Чимин, отводя взгляд. Его явно не устраивает положение вещей в этом мире и бесспорно очевидные факты, действующие на нервы последнему. — Кто? — хрипло смеётся и качает головой Чон, изумленный поведением Чимина. — Ты будто вчера родился. В нашем обществе всегда существовали слои населения: кто-то занимает высшую ступень в социальной иерархии, кто-то находится внизу этой ниши. Так всегда было и есть, я не понимаю твоего искреннего удивления, учитывая к тому же тот факт, что ты и сам из весьма состоятельной семьи. Так почему же тогда ты спрашиваешь меня о том, что известно и дураку? Слуги не просто боятся тебя, они уважают и чтят элементарные традиции и установки в существующем обществе. Ни один горничный не имеет права говорить с тобой на равных тонах. Тебя разве не устраивает такое положение вещей? Чимин молчит, не говоря ни слова. Он прекрасно знает и понимает всё это, но до сих пор что-то гнетёт и удручает его неумолимую натуру. Омега не имеет понятия, что именно движет им: отважный, но беспочвенный нигилизм, нежелание мириться с действующими устоями, вера в гуманистические демократические начала — а может быть и всё вместе? — В таком случае мне не нравится устройство этого общества, — тихо, но твёрдо отвечает Чимин и поджимает губы. Альфа хмыкает, с вызовом глядя на младшего. — Хочешь устроить революцию? — Мы живем в двадцать первом веке, но до сих пор придерживаемся глупых установок, заданных прошлым. Хотя такие положения вещей существуют лишь в наших кругах, скажем так, в высшем свете. Зачем это нужно? Почему нельзя жить как все? — Ты живёшь лучшей жизнью, имеешь всё, но при этом открыто демонстрируешь своё недовольство? В то время как другие не знают, чем прокормить себя и свою семью, твоя единственная проблема заключается лишь в том, что тебе всего навсего скучно, — слова Чонгука звучат как жестокая правда и вступивший в законную силу приговор, не имеющий сроков давности, и Чимин пугается столь внезапного напора, однако альфа продолжает. — Как думаешь, имеет ли смысл сопоставлять масштабы твоих проблем и проблем реальных, м? Омега молчит, опуская голову вниз, и понимает, что в чём-то Чонгук даже прав. — Я знаю, что людям живётся гораздо хуже, и мне крупно повезло, что я живу в достатке, — наконец, произносит он тихо. — Но мы ушли от темы разговора. Я просто хотел бы хоть как-то разнообразить свою нелепую жизнь… Я уже долго сижу взаперти и… — Чимин, почему ты не понимаешь слова «нет»? — тон Чонгука острый как мачете, но подозрительно спокойный. Интересно, сможет ли Чимин вывести его из себя, разрушив возведённую Чоном стену терпения? — Потому что я не обязан тебя слушаться, — внезапно смелеет омега и хмурится. — Когда я выходил замуж, то считал, что нам дозволено делать всё, что угодно, потому что наш брак фиктивный, и фактически мы не зависим друг от друга! — Глобально мы не зависим, все верно, — Чон кивает. — Но мы теперь созависимы. — Меня не предупреждали об этом. — Чимин, — Чонгук вцепляется мёртвой хваткой в его худое плечо и немного потрясывает парня. — Слушай меня. Тебе лучше и дальше сидеть тихо, не высовываясь отсюда. Сейчас не лучшее время для исполнения всех твоих прихотей. Будь добр, оставайся на месте и не морочь мне голову всякой незначительной ерундой. Как только появится возможность жить чуть свободнее, я обязательно сообщу тебе об этом. — В чем причина «затишья»? — Чимину не нравятся недосказанности, но сейчас он отчётливо видит, как Чон юлит и не хочет говорить напрямую. — Тебе не нужно знать об этом. — Оставляешь меня в неведении? Но это нечестно! — Блять, — Чонгук шипит и наклоняется так, чтобы его лицо находилось на одном уровне с лицом омеги. Старший заглядывает прямо в его глаза, немного наклоняя голову вбок, а затем произносит медленно, но железно: — пока что ты сидишь дома и не выходишь за пределы его территории — нравится тебе это или нет. Если будет что-то нужно, можешь сообщить мне, я решу все вопросы, но даже не пытайся идти мне наперекор, — слова Чонгука звучат настолько внушительно и серьезно, что Чимин весь сжимается. Недолго думая, он дёргает плечом и сбрасывает с себя руку альфы. Тот, проследив за тем, как его рука беспомощно падает вниз, начинает смеяться. — Не играйся в сильных и независимых, детка. Твоя смелость может выйти тебе боком в последующем. — Не ты ли предлагал мне дружить? — вдруг бросает недавнее воспоминание Чимин, сверкая злым взглядом. — Нет, правда. По-моему ты говорил, что можешь стать моим другом? Не ты ли дарил мне шарики на день рождения и приглашал на чай? Почему сейчас ты ведёшь себя… По-другому? Зачем нужно было врать мне, прикидываясь хорошим, в то время как на самом деле… — Чимин хочет сказать дальше, но вовремя останавливается. Он не совсем уверен, какая реакция будет у Чона. Чонгук же серьезно меняется в лице, выпрямляясь и уверенно вставая на двух ногах. Он словно задумывается, так как наклоняет голову назад и смотрит в потолок, украшенный изящной лепниной. — Для тебя это будет звучать так: проблемы на работе, — сводит всё на нейтральную сторону Чон. — А теперь дай пройти. Я иду спать. — Ты стал поздно возвращаться с работы, — Чимин будто не слышит слов Чонгука и задумчиво рассуждает, хмурясь. — И пить ты стал чаще… — Интересно получается, мы с тобой женаты как бы не по настоящему, но ебёшь мне мозг ты совсем не фиктивно, — произносит Чонгук, и в его взгляде сверкает что-то недоброе, но Чимин вдруг отчётливо видит там нереальную усталость. Это выглядит так, будто Чон безумно вымотан от всего происходящего, а Чимин беспощадно добивает его своими вопросами, на которые тот явно не хочет давать ответ. — Я просто стараюсь разобраться во всем. — Разбирайся. Только без меня, — с этими словами альфа слегка отталкивает Чимина, чтобы тот отошёл с дороги, и стремительно идёт к себе в комнату. Омега остаётся один, удручённый состоявшимся разговором. «Да уж, лучше бы я вообще с ним не разговаривал. Псих», — думает Пак, разочарованно провожая собственным слухом тяжелые удаляющиеся наверх шаги. Однако сейчас ему становится очевидно, что у Чона явно какие-то проблемы. На работе-не на работе, это неважно — факт в том, что в жизни Чонгука и вправду происходит что-то внеплановое и очевидно дестабилизирующее. Он стал более закрытым, молчаливым, альфа пьёт почти каждый день, возвращается поздно с работы и редко разговаривает с Чимином, хотя раньше в основном именно старший первым начинал диалог. Будь омега преданным мужем, он бы обязательно запаниковал и заволновался о том, что же происходит в жизни супруга, и почему тот так усиленно скрывает свои так называемые неприятности. Но значительно усложняет ситуацию вся та же фиктивность, из-за которой омега ограничен в своих действиях и движениях, несмотря на внешнюю, казалось бы, свободу и автономность. Он не может так просто взять и подойти к Чону, не может выдавить из него ответ, он даже не знает, можно ли его поддержать или альфе лучше побыть одному? Что вообще Чонгук любит в трудную минуту: присутствие близкого человека рядом или же тотальное одиночество? Чимин не знает даже элементарных вещей. Как ни крути, они не знакомы друг с другом даже на уровне хороших друзей, и из-за этого возникают определённые сложности. К тому же разница в возрасте ощутима на данный момент, что тоже создаёт немало проблем. Чимин растерян, так как не понимает, как ему нужно себя вести. Их отношения с Чонгуком и без того нестабильные, в частности, ещё и из-за сложного характера мужа, который то весёлый и добрый, то закрытый и холодный. Иногда Чон кажется Паку классным парнем и отзывчивым человеком, но порой — он просто невыносим. «Биполярка у него, что ли», — обиженно думает омега, вздыхая. Спасибо, теперь ему ещё и нельзя выходить за пределы этого дома — об этом только что заявил Чонгук, что, несомненно, не понравилось Паку. И почему всё складывается именно таким образом?

***

На пару дней Чимин действительно перестаёт думать о том, что хочет выбраться из своего многостенного заточения, и всё идёт точно также, как и несколько недель до этого. Однако затем омегу снова начинают терзать сомнения. Почему Чонгук запрещает ему выходить на люди? Чего он боится? Кстати говоря, «проблемы на работе» у альфы так и продолжаются, создавая впечатление, будто длиться они будут где-то около «бесконечно», и это весьма пугает Чимина. Ему очень хочется свободы, но пока жизнь даёт ему шанс быть только птичкой в золотой клетке или принцессой из детских сказок, запертой на вершине стеклянного замка. В какой-то из однотипных и серых дней омега слышит, как Чонгук разговаривает с кем-то по телефону, причём достаточно громко, так, что Пак улавливает несколько фраз, заставляющих его встрепенуться и навострить уши. — Да, я вернусь домой часа в три ночи, не раньше. Получается, скину файл либо очень поздно, либо завтра с утра. Чимин, стоя прямо возле кабинета Чонгука и, прислонившись к стене спиной, внимательно слушает каждое слово, произнесенное альфой. Итак, значит, он уезжает, к тому же на достаточно долго… — Что ты здесь делаешь? — грозный голос звучит прямо над ухом Чимина, отчего тот вздрагивает. Чон смотрит на него свысока, в его взгляде читается подозрительность, а складка между бровей свидетельствует о том, что он напряжен. — Я шёл на кухню, — отвечает Чимин первое, что приходит ему в голову. Чонгук прекрасно понимает, что супруг врет, но решает не докапываться до истинных причин нахождения Чимина возле его кабинета. Все равно Чон не делал там ничего сверхсекретного в этот момент. — Я сейчас уезжаю, — альфа поглядывает на часы на руке. Ровно два часа дня. — Вернусь поздно ночью. Не теряй. — Хорошо, — кивает омега, изображая вселенское понимание, в то время как старший уже идёт дальше, оставляя мужа позади себя. Все, что сейчас наблюдает Чимин перед собой — это удаляющаяся широкая спина Чона, которую обтягивает чёрная ткань рубашки. «Но это значит, что его вообще сегодня не будет дома», — отмечает про себя Пак и хитренько улыбается. В его голове назревает интригующий план, но для осуществления этой заманчивой идеи её нужно тщательно и детально продумать. Судьба предоставляет Чимину, наконец, возможность выбраться из своего заточения, но он не может так просто и легкомысленно воспользоваться данным шансом, не просчитав перед своим специфичным побегом каждую мелочь. После ужина Чимин направляется в свою комнату. Сегодня в доме убираются горничные, и Чимин проходит мимо них, замечая, как те резко останавливаются, чтобы поклониться ему чуть ли не до самого пола, при этом так и не поднимая глаз. Омеге становится даже жалко их: насколько угнетённые, должно быть, эти создания. Но самое интересное происходит после. Зайдя к себе в комнату, Чимин неожиданно обнаруживает там… Парня, сидящего в любимом мягком кресле Пака, в котором тот любит проводить вечера. Горничный не замечает Чимина, так как его глаза прикрыты, а сам он устало закидывает назад свою голову, размещая ее на удобной спинке. Это выглядит странно, но Чимин молчит, наблюдая за омегой втихую. Последний, кажется, максимально расслаблен, так как ни один мускул не напряжен на его лице, а тело и вовсе находится в состоянии невесомости. Однако через какое-то время он тяжко вздыхает, а затем открывает глаза и встречается с заинтересованным взглядом Чимина. Горничный тут же вскрикивает и жмурится, после чего вскакивает на ноги и пятится назад, дрожа всем своим телом. Чимин, удивленный до невозможности, вскидывает наверх свои брови и приоткрывает от изумления рот. Все это выглядит чертовски странно и непонятно, но омега, кажется, вот-вот готов выброситься в большое окно, находящееся прямо позади него. — Пожалуйста, простите, — начинает лепетать он, все ещё не открывая глаз и не поднимая своей головы. — Прошу, я не хотел… Пожалуйста, не злитесь… — голос горничного сбивчивый, но достаточно низкий и приятный на слух. Чимин подходит ближе, однако парень отходит как можно дальше, уже соприкасаясь своим телом с самим подоконником. — Тише, успокойся, — говорит Пак и поднимает руку, чтобы взять за плечо испуганного омегу, но видя, как тот затравленно дергается только от одного его вида, тут же передумывает. — Не увольняйте меня, молю! — тот, по всей видимости, никак не может прийти в себя и весь трясётся под пристальным взглядом своего господина. — Пожалуйста, прекрати, — спокойно произносит Чимин и сочувствующе смотрит на парня. — Я не злюсь на тебя. Тот вроде как успокаивается немного и непонимающе шмыгает носом, все ещё боясь поднимать глаза на хозяина этой комнаты. — Ты в порядке? — интересуется Пак, стараясь наклониться, чтобы увидеть лицо виноватого. — Простите! — надрывно пищит омега и закусывает губу, специально отворачиваясь в сторону ещё дальше, чтобы Чимин не смог никоим образом запомнить его личность в лицо. Слабая надежда остаться неузнанным ещё теплится в сердце омеги, ведь горничные так похожи между собой своей невзрачностью и убогостью… Возможно, очень глупо рассчитывать на маразм молодого господина, но вдруг повезёт? — Я же сказал, что не злюсь, — вздыхает Чимин, отступая на пару шагов назад, чтобы горничный чувствовал себя в безопасности. Он уже понимает, что тот однозначно не придёт в себя, пока Пак, так угрожающе для него, стоит рядом. — Извините, я просто безумно устал… И хотел отдохнуть немного. Ваше кресло оказалось поблизости, и оно… Такое мягкое… Точнее, показалось мне таким мягким. Я не сдержался и присел на пару минут, а затем немного забылся… Мне так жаль! — бедняга закрывает лицо руками и весь дрожит, испытывая невероятное чувство вины и сжирающего заживо страха. Интересно только, почему господин все ещё не повышает на него голос и окончательно не рассчитывается с ним? — Ты можешь сесть в него ещё раз, если устал, — спокойно пожимает плечами Чимин и взглядом указывает на пустующее манящее место. — Ч-что? — тут даже парень не выдерживает и поднимает глаза. Это оказывается очень красивый омега, не старше самого Чимина по виду. Его волосы немного кудрявые, а глаза кажутся настолько выразительными, что блондин буквально тонет в них на пару секунд, после чего заставляет себя оторваться и произнести уверенное: — Я серьезно. — Не шутите так больше, господин, — щеки горничного краснеют, и он тут же отводит взгляд в сторону, понимая, что смотрел на юного хозяина дольше положенного. — Давай забудем про это? Я не собираюсь тебя увольнять. — С-спасибо, вы очень добры. — Как тебя зовут? — Чимин задаёт вопрос столь обыденным тоном, что напротив стоящий омега заметно теряется. — Зачем господину знать мое имя? — и без того испуганные глаза парнишки округляются вдвое. — Не бойся, это не с целью тебя уволить, — пытается заверить его обратно Чимин и машет руками. — Мне просто хочется немного поговорить с тобой. Горничный недоверчиво смотрит на Пака, а затем опускает голову, словно смиряясь со своим бедственным положением, и произносит тихое: — Меня зовут Ким Тэхён. — А меня Пак Чимин. Будем знакомы, — омега протягивает руку новому приятелю, но тот смотрит на неё так, будто ладони не видел никогда в жизни. — Господин, что вы делаете? — Тэхён понижает голос до шёпота. — Вам в принципе не стоит разговаривать со мной… Чимин фыркает и закатывает глаза. — Это все предрассудки. Можешь меня не бояться, я не отношусь к тем высокомерным особам, которые кроме себя никого на этой планете не видят. Я вообще против разделения людей на какие-то там классы и социальные иерархии, — блондин легко садится на кровать позади себя и продолжает. — Поэтому не беспокойся о такой ерунде. Я рад, что хоть с кем-нибудь могу поболтать спокойно! Тэхён все ещё Чимина не понимает, но слегка расслабляется, так как видит, что хозяин настроен к нему достаточно положительно и совсем не предвзято. — Если это правда, то вы… Невероятной души человек. — Вовсе нет, но спасибо. И, пожалуйста, можешь не обращаться ко мне на «вы», — Чимин умоляюще изгибает брови. — Я, кажется, твой ровесник. — Если вам… Тебе так угодно, то я постараюсь, — покорно отвечает Ким. — Просто господин Чон… — Ой, да господин Чон зануда, — Чимин машет рукой, услышав имя супруга. — Разрешаю тебе не слушать его. Горничный удивлённо склоняет голову набок, а Пак понимает, что, наверное, немного переборщил. Но, что тут сказать, если Чонгук и вправду порой очень нудный, а ещё придерживается тех самых правил и установок, которые Чимин презирает? — Может быть это прозвучит сейчас очень глупо и безумно по детски, — блондин вздыхает, так как знает, что, наверное, после такого предложения Тэхён скорее уволится сам, нежели его заложит Чимин, — но мы можем… Общаться? — Общаться? — Тэхён в ужасе хмурит густые тёмные брови. — Это как? — Ну, обычно, — Чимин пожимает плечами, словно не придаёт их социальным статусам никакого значения. — Я с тобой, а ты — со мной. — Но это непозволительно. Для меня. — Я разрешаю, — Чимин заглядывает в шоколадные глаза Тэхёна, и тот содрогается всем своим телом. Юный господин, по всей видимости, слетел с катушек, раз предлагает жалкому слуге подобные вещи. — Простите… Прости, — Ким вовремя поправляется, отбрасывая формальности в сторону. — Но я не совсем понимаю вашу просьбу. Как мы можем общаться? Я простой горничный, а вы — представитель высшего общества. — Каждый человек представитель нашего общества. Не выдумывай, — Чимин пытается свести на нет все стереотипные и консервативные установки в голове Тэхёна. Как же долго и усиленно им вдалбливают подобные глупости… — Я не могу с тобой общаться на равных, извини, — расстроенно качает головой парень. — Тогда, если хочешь, я приказываю тебе это, — Чимин произносит эту фразу уверенно, чем немного пугает Кима. — Если тебе привычнее слышать приказ, а не просьбу, то я готов изложить ее именно в таком виде. Я просто… Очень устал за все это время. Меня преследует одиночество на каждом шагу в этом доме. Я хотел бы иметь возможность поговорить с кем-то хотя бы несколько раз в неделю. — И ты решил выбрать меня в качестве собеседника? — изумлённый Тэхён не может сдержать своего искреннего шока. — А почему нет? — Ты… Мне даже стоять близко рядом с тобой не положено! — Ким совсем не понимает, как Чимин вообще может предлагать ему такие, из рамок вон выходящие вещи. — Ну, я же приказал тебе это, — Пак понимает, что всё это звучит отчасти глупо, будто бы он насильно пытается заставить дружить с собой растерянного в край горничного. Ким смиренно молчит, понимая, что против слов хозяина как никак не попрешь. Однако юный господин до сих пор кажется ему чертовски странным, а на секунду даже больным. — Если тебе так удобнее воспринимать информацию, то поясняю: с этого дня ты обращаешься ко мне исключительно на «ты», разговариваешь на абсолютно любые темы и ведёшь себя так, как ведёшь себя среди своих друзей или близких, идёт? — Чимин в этот момент чувствует имеющуюся у него в руках власть, но он не хочет злоупотреблять ею: нет, ему всего лишь хочется пообщаться с живым человеком. Пусть даже это будет первый попавшийся омега среди их слуг… — Как скажешь… — удивлённо протягивает Тэхён, наблюдая за прогрессирующим безумием Чимина. — А ещё можешь садиться в кресло в любой удобный момент! — Правда? — глаза Кима вновь округляются и становятся невероятных размеров. — Разумеется, — кивает Пак в знак подтверждения, а затем настораживается. — Скажи мне, Тэхён… До города далеко добираться? — Минут сорок на автобусе, — отвечает горничный. — А что? — Отлично. А где ты живёшь? — Ну, явно не здесь, — хмыкает Тэхён. — Ты каждый раз приезжаешь сюда на общественном транспорте, верно? Ким кратко кивает. — А на какой остановке ты выходишь, когда прибываешь в город? — спрашивает Чимин, окончательно сбивая Тэхёна с толку. Он не понимает, зачем вообще эта ненужная информация человеку из высшего общества? — На конечной. На автовокзале. — Понял, — что-то про себя размышляет Чимин и вздыхает. — Слушай, а тебе много ещё убирать? — Мне? — Тэхён оглядывается, а затем говорит: — Нет. Я убрался в вашей комнате, после чего присел и… — Ким слегка краснеет, приостанавливаясь, так как не хочет снова чувствовать себя неловко из-за своих неудачных посиделок в кресле хозяина. — Значит, ты свободен? — обрадованно заключает Чимин и встаёт. — Ну, вроде как. — Класс. Поедешь со мной в город. — Куда? — у Тэхёна в горле першит, и он хмурится. — В город. — Но… — Пожалуйста, — Чимин смотрит на Тэхёна таким умоляющим взглядом, что тот теряется. — Ну, если это приказ… — омега немного раздумывает, закусывая губу. — Да, приказ, — вздыхает Чимин, понимая, что Тэхён, видимо, только таким образом исполнит его сомнительную просьбу. У людей его уровня от природы заложена система «приказ-подчинение». — Слушаюсь, — кланяется Тэхён. Чимин вздыхает, понимая, что, наверняка, ему будет непросто. Это слегка огорчает, так как ему действительно хочется пообщаться с Кимом неформально, что-то на вроде хороших приятелей, но никак не в качестве господина и горничного. — Тогда я переоденусь сейчас. — Тебе помочь? — Не надо, спасибо, — Чимин встаёт и подходит к большому шкафу, открывая дверцы. — Извини, я… Могу спросить? — Тэхён осторожно косится на обезумевшего хозяина, который внимательно разглядывает часть своего дорогостоящего дизайнерского гардероба. — Да. — Почему мы… Должны ехать в город? И зачем тебе автобус, если люди вроде вас обычно имеют личного водителя? — Нет, — блондин вдруг оборачивается и чуть хмурится. — Кстати, не говори никому о том, что мы куда-то ездили, ладно? — Хорошо. А что за секретная миссия? — хмыкает Тэхён, с интересом разглядывая юного господина, который наконец достаёт из шкафа пушистый голубой свитер. — Ну… Просто мне нужно выбраться отсюда, но так, чтобы об этом никто не знал, — заявляет Чимин, начиная переодеваться. Ким отворачивает взгляд в этот момент, так как считает, что смотреть в открытую на хозяина — за гранью разумного. — Даже господин Чон? — с любопытством спрашивает Тэхён. — Особенно господин Чон! — щеки Чимина вдруг вспыхивают, но он не поднимает взгляда на горничного. — Понял. Я могила, — понятливо кивает Тэхён. — Слушай, сходи пока тоже переоденься из формы во что-то обычное. Встретимся минут через пятнадцать внизу, ладно? Ким соглашается и осторожно выходит из комнаты, оставляя Чимина в ней одного. Оказавшись за дверью, он свободно выдыхает и хватает ртом воздух. Для него это так непривычно и странно. Пак Чимин ведёт себя абсолютно не так, как обычно подают себя люди, которых Тэхён боится и не переносит в глубине души, искренне ненавидя. Однако этот омега такой простой и открытый, что несомненно удивляет Кима и даже повергает некоторую часть его спутавшегося напрочь сознания в шок. Не поддающийся никаким объяснениям приказ юного господина заставляет его теряться в догадках, а таинственность их секретной «вылазки» и вовсе навевает страх и в то же время вызывает животный интерес у Тэхёна. Через какое-то время омеги вновь сталкиваются внизу в большом холле и радуются тому, что не попадаются никому на глаза, да и в целом остаются незамеченными другими горничными и слугами, которые, по всей видимости, сейчас старательно занимаются уборкой отведённых им помещений. — А что мы будем делать в городе? — спрашивает Тэхён, когда они оказываются на тротуаре за высокими воротами большого особняка. Признаться честно, Чимин в последний раз свободно находился за территорией, наверное, в первый день их приезда сюда с Чонгуком. Обычно он заточен за воротами и не выходит за периметр их огромнейшего участка, словно это железная клетка, сдерживающая всеми силами Пака. — Ты даже не представляешь, как я рад оказаться здесь, — вздыхает Чимин, прикрывая глаза. — А в городе… Я хотел бы посетить одно место. — Какое? — Тэхён удивлённо округляет глаза. — Одну танцевальную студию. — Ого, — Ким похвально качает головой. — А можно узнать, зачем? — Я занимался там раньше, — Чимин улыбается уголком губ. — Хотелось бы навестить прежних приятелей. В идеале мне хотелось бы снова начать заниматься танцами, но… — омега вспоминает странную реакцию Чонгука на, казалось бы, обычную просьбу Чимина об этом. — Но пока не могу. — Нужно попробовать и начать, если ты действительно скучаешь по этому, — говорит Тэхён, вздыхая. — Лично я… Больше всего на свете люблю рисовать. — Ого, это же круто! — Наверное. Только мне фактически не на чем и нечем, — хмыкает Ким. — Все стало таким дорогим… Даже нормальную бумагу тяжко купить на собственные гроши, которые приходится тратить на пропитание. И я уж молчу про графический планшет, которого у меня никогда в жизни не будет. Чимин прикусывает губу, а в голове всплывает образ уверенно-презрительного Чонгука, который как раз-таки пару дней назад вещал ему о том, как сложно живётся людям вроде Тэхёна, которые еле сводят концы с концами. Омега, который сейчас видит перед собой представителя угнетенных слоев населения, всем своим нутром осознаёт, что же пытался ему донести Чонгук ещё в тот раз, когда ядовито выплёвывал горькую правду Чимину в лицо. Грустный Тэхён, который не может заниматься любимым делом, говорит сам за себя, и Чимину становится стыдно за свой недавний каприз по поводу скукоты в роскошнейшем доме со всеми удобствами. — Ты учишься? — задаёт вопрос Чимин, на что получает отрицательный моток головой. — У меня нет денег, чтобы платить за учебу. — Ну, в любом случае учиться никогда не бывает поздно, — пытается приободрить Тэхёна Чимин, но понимает, что его слова звучат не слишком утешительно в данный момент. — Надеюсь, — грустно хмыкает Ким и косится взглядом на своего странного господина. — Извини, а разве у тебя нет друзей… Твоего статуса? Почему ты решил уехать непонятно куда именно со мной? — Ты вообще видел людей моего статуса? — фыркает Чимин, закатывая глаза. — Разве они не ужасные зануды и заносчивые лицемеры? У меня нет ни единого желания общаться с такими. — По твоему лучше… Общаться со мной? — Тэхён понижает голос до шепота, когда говорит о себе. Он нервно перебирает свои длинные пальцы и ждёт вразумительного ответа. Не то что бы он на что-то рассчитывает, но он впервые слышит, чтобы кто-то говорил нечто подобное про него, обычного горничного и ничем не выдающегося парня. Чимин задумывается на минуту, а затем пожимает плечами так, словно новый знакомый не спрашивает у него ничего необычного. — Мне кажется, уж лучше с тобой, чем с чеболями. — Как же ты тогда живешь со своим мужем? — Ким смеется, но тут же спохватывается, округляя глаза, когда понимает, что сморозил чрезмерную глупость. За такое и уволить спокойно могут — основание что ни на есть надлежащее. Сколько раз за день он ещё подставит себя таким образом? Однако на его удивление, Чимин полностью поддерживает слова Тэхёна. — И не говори. Это такая мука. — У вас странный брак, — хмурится Тэхён, задумчиво глядя в серое тоскливое небо, служившее на данный момент желаниям холодной осени. — Не мне, конечно, судить об этом, но даже то, что вы спите в разных комнатах… — Потому что нет никакого брака. Он фиктивный, — не задумываясь, отрезает Чимин, на что Тэхён останавливается, как бы не веря своим ушам. — Да ладно? — шокировано тянет он, добавляя: — А вот мы так и знали, что здесь что-то нечисто! Слишком уж это подозрительно все… — Вы больше знаете. Слуги — немые свидетели. На людях все считают нас идеальной парой, но дома мы не можем отыгрывать весь этот цирк. Знаешь, когда часто врешь, начинаешь серьезно уставать от этого. Да и вообще я знаю его всего несколько тяжёлых и скучных недель… Можно даже сказать, что мы не знакомы толком. — Понимаю… Вас что, родители вместе свели? Чимин кивает, вздыхая. — Да уж, я… Сочувствую. Честно говоря, господин Чон бывает ужасно нудным. — Не то слово! Хотя знаешь, иногда он нормальный, веселый и даже милый… Но это в качестве исключения, — морщит нос Пак. — А так, он почти всегда несколько надменный, местами грубый и… — Красивый, — со вздохом отвечает Тэхён, но тут же пугается. — Ну, в том смысле, что у него действительно внешность хорошая, этого нельзя отрицать. — Думаешь? — Конечно. Какое у тебя зрение? — Такое себе. А что? — Оно и видно, — смеется Ким, и его смех растворяется в гуле проезжающей мимо машины, так как они уже вплотную подходят к автобусной остановке. — Ого, мы пришли, — удивлённо тянет Чимин, оглядывая место, которое он ни разу не видел до этого. — Ага. За разговорами всегда быстро время проходит. — А через сколько будет автобус? — Хм… — Ким достаёт из кармана брюк телефон и внимательно вглядывается в него. — Минут через пять по расписанию. — Ты знаешь расписание наизусть? — Конечно. Без него вообще не удобно, тут рейсы через каждые двадцать минут. Если опоздал — приходится столько времени на остановке торчать… — Да уж, — вздыхает Чимин. Вместе с ними здесь ещё человека три. И все они выглядят как рабочий персонал, не иначе. Об этом гласит даже форма, что надета на некоторых из них до сих пор. — Кажется, ты слишком выбиваешься из общей массы, — усмехается Тэхён, когда видит заинтересованные взгляды людей на слишком хорошо одетом Чимине. — Подумаешь, — немного неловко пожимает плечами Пак, складывая на груди руки и поворачиваясь спиной к этим людям. Он и вправду выделяется из общей массы серых людей своими дорогими светлыми нарядами как минимум. — Как давно ты ездил на автобусе? — между тем спрашивает Тэхён, который, кажется, постепенно входит во вкус столь специфического общения, забывая про наложенные обществом ограничения и предрассудки. — Не так давно, как ты думаешь, — бормочет под нос Чимин, но, видя непонимающий взгляд Кима, говорит чуть громче: — Не знаю, я не считал. Тэхён задумчиво хмыкает, и они продолжают ждать автобус, только на этот раз уже молча. Они переваривают всю информацию, которую успели получить друг от друга в течение времени их разговоров, а потому пару минут они проводят в абсолютной, но не напрягающей их тишине. Автобус долго выжидать не приходится, вскоре на дороге появляется синий транспорт, и омеги облегченно заходят внутрь. Чимин ведёт Тэхёна на задние ряды и садится у окна, приглашая сесть Кима рядом. — Долго же ехать, да? — спрашивает Чимин, поворачиваясь к Тэхёну. — Я же уже говорил — минут сорок, если без пробок. — Отлично. Успеем посмотреть одну серию дорамы, — радостно облизывается Чимин и лезет в сумку за телефоном. — Какой? — воодушевлённо спрашивает Тэхён. — «Меж двух миров» сойдёт? — Конечно, это же классика, — активно кивает Тэхён, в то время как Чимин даёт ему один беспроводной наушник, а второй вставляет в ухо себе. — Тогда поехали, — говорит он и включает уже заранее скачанную серию всем известной дорамы.

***

Когда омеги подходят к танцевальной студии, о которой Чимин так увлечённо и эмоционально рассказывает все это время, что составляет их путь от автовокзала, то сразу же что-то идёт не так. Ещё издали Пака смущает отсутствие машин на парковке, хотя он отчётливо помнит там их обычное многочисленное наличие. Теперь же двор практически пустует, что заведомо вызывает некоторое вопросы. По мере их приближения Чимин все больше затихает и хмурится, так как помимо автомобилей его начинает смущать и абсолютная безлюдность, хотя омега прекрасно помнит, в том числе и на собственном опыте, как часто здесь проводят время танцоры, гуляя и общаясь между собой. Все это выглядит подозрительно и вызывает смешанные чувства, однако последней каплей становятся закрытые окна и двери, отсутствие объявлений и баннеров — в общем всего того, что являлось неотъемлемой частью этой яркой и полной ранее жизни студии. — Хм, как-то тихо тут, не находишь? — странности замечает даже ничего не сведущий Тэхён, который активно мотает головой в разные стороны, пытаясь понять, где он сейчас находится. Этот район он, конечно, хорошо знает, но конкретно здесь никогда не был и уж тем более не имел понятия о присутствии здесь танцевальной студии. — Нахожу, — сдержанно отвечает Чимин и напрягается всем своим телом. Он подходит к двери и тянет ее на себя, после чего проходит внутрь и в ужасе видит… Точнее, наоборот, не видит ничего из того, что раньше наполняло уже хорошо знакомое и любимое помещение. — Что это значит? — взволнованным голосом выдает Чимин и прикусывает нижнюю губу от непонимания и охватывающей его отчего-то тревоги. — Кажется, тут ремонт или что-то типа того… — предполагает Тэхён, откидывая взглядом многочисленные коробки, инструменты, упакованную мебель, а также вдыхая едкий запах краски и штукатурки. — Какой ещё ремонт? Я… Однако договорить Чимину не дают, потому что в глубине длинного холла слышатся тяжёлые шаркающие шаги сразу нескольких человек и отрывки делового разговора. Омеги переглядываются и одновременно отступают назад, но тут же встречаются взглядами с двумя мужчинами, которые недоуменно оглядывают их. Спустя пару секунд затянувшегося молчания и взаимных недружелюбных переглядываний тот мужчина, что в официальном костюме, хмурится и задаёт вопрос достаточно грубым голосом: — Какого черта школьники шляются тут? — Мы не школьники, — хмурится Пак и тут же делает шаг вперёд, как бы принимая вызов от неприятеля. — Вам гулять больше негде? Не видите, стройка идёт. — Какая стройка? — голос Чимина немного дрожит, но этого почти никто не замечает, кроме него самого. — Я отчитываться перед тобой должен? — рявкает мужчина и с силой сжимает в руках папку с какими-то бумагами, скреплёнными важными печатями. — Немедленно покиньте помещение! — Сначала скажите, что здесь за стройка? — Какая вопиющая наглость! — шокировано возмущается мужчина и поворачивается к человеку в рабочем костюме, который, видимо, является главным в этом месте по отношению к процессу стройки. — Как вы вообще попали сюда? — Мы пришли в танцевальную студию, которая здесь была раньше, — спокойно объясняет Чимин, стараясь не поддаваться излишним эмоциям. — Смешные, — мужчина презрительно фыркает. — Детишки, если вы хотите записаться на свои танцульки, поищите другое место. Здесь будет торговый центр! — Торговый что? — вскидывает на лоб брови Чимин. — Пошли вон отсюда, я говорю! — неприятель уже начинает конкретно злиться и выходить из себя, потому что его щеки показательно краснеют, а на шее вздувается вена. — Но что вы сделали со студией?! — Чимин буквально повышает голос от безысходности, а потому Тэхён берет его за руку, как бы сдерживая и останавливая. Он старается успокоить и охладить его пыл. — Нас это уже не касается. Мы выиграли суд. Если им так хочется, пусть ищут новое место. — Но ведь сюда ходило столько люд… — Да мне наплевать, — перебивает его мужчина. — Если вы сейчас же не уберетесь отсюда, мне придётся… — но договорить до конца ему не удаётся, так как звонок мобильного телефона вовремя срабатывает и трезвонит в кармане синего и очевидно дорогого пиджака мужчины. — Алло, да, — он тут же отворачивается и меняет тон голоса на предельно вежливый, а ещё слишком заискивающий. — Да-да, мы все проверили. Договор подряда тоже вовремя подписали… Что? Хорошо, я понял. Разумеется, господин Чон, я сообщу вам обо всех результатах и изменениях. — Господин Чон? — хмурится Пак, поворачиваясь к Тэхёну. — Ну, мало ли таких Чонов в Корее, — шёпотом отвечает Ким, и Чимин в целом соглашается с ним. — Так, ну, и чего вы встали? Проваливайте отсюда, — раздаётся вновь огрубевший и отнюдь не вежливый голос мужчины, но натыкаясь на враждебный взгляд светленького омеги, тут же окончательно выходит из себя и выдает: — придурки, вы хоть знаете, с кем связались? Я правая рука Чон Чонгука, если вам, конечно, о чем-то говорит имя известнейшей крупной фигуры в нашей среде общественной жизни. Поэтому если не хотите себе проблем на голову — проваливайте сейчас же! — Чон Чонгука? — округляет глаза Чимин, а у Тэхёна глаза на лоб лезут от столь неожиданного совпадения. — Надо же. Поражён вашей осведомленностью, — фыркает мужчина. — А теперь идите отсюда. Только и делаете, что вмешиваетесь в нашу работу! — Ладно, — Чимин смотрит в пол и поджимает губы, после чего вдруг поднимает глаза на мужчину и произносит: — но учтите, я тот, кто может уже завтра вас вашей драгоценной работы лишить. А теперь… Всего доброго, — Чимин разворачивается и, не желая больше оставаться в одном помещении с таким неприятнейшим человеком, выходит за дверь. Вслед за ним бывшую студию покидает и удивленный Тэхён. — Жестко ты его! — восхищенно хмыкает Ким, когда они выходят со двора. — Я не люблю настолько невежливых людей, — поясняет Чимин. — И что, ты реально попросишь Чонгука его уволить? — Нет, конечно. Просто пожалуюсь на отвратительное поведение его сотрудников и «правых рук», — язвит Чимин и тут же вздыхает. — Честно говоря, теперь у меня паршивое настроение. Я… Эта студия была ужасно дорога мне. Я там провёл часть своей жизни! Я в полном шоке, почему мне никто даже не сказал об этом? И этот торговый центр, который собственноручно возводит мой муж! Просто не укладывается в голове череда таких нелепых совпадений. Чонгук буквально взял и уничтожил значительную долю смысла всего моего существования! — Ну, может они переехали… В новое место? — пытается приободрить Чимина Тэхён. — Понятия не имею. Нужно узнать… В любом случае именно с этим помещением было связано множество чудесных воспоминаний! — Чимин чувствует, как слёзы подступают к горлу, и он замолкает, чтобы собраться с мыслями. — Прости, — он вздыхает через несколько секунд и качает головой. — Просто… Всё это так неожиданно вскрылось. Я же даже не представлял, что так может быть. — Я понимаю, — и в глазах Кима действительно понимание и искреннее сочувствие. — Тебе нужно связаться с кем-нибудь оттуда, чтобы узнать, как у них обстоят дела. Возможно, все не так плохо. Не накручивай себя раньше времени! — Ты прав, — вздыхает Чимин. — Пожалуй, я так и сделаю. — Вот! Уже что-то, — одобряюще кивает Тэхён. — Не расстраивайся, тебе нужно отдохнуть от всего этого. Правда. — Ты думаешь? — Уверен. Обстоятельства новой жизни наверняка нехило давят на тебя и твое состояние. — Да, так и есть, — грустно соглашается Пак. — Может, стоит расслабиться? Ну, сходить куда-нибудь и проветриться… — Что ты имеешь в виду? — Хм… — Тэхён кивком головы указывает на бар, находящийся позади них прямо через дорогу. — Оу, — Чимин щурится и разглядывает название заманчивого на данный момент места. — А это неплохая идея. — Я тоже так думаю, — кивает Тэхён. — Ну, так что… Идём? Чимин не отвечает, но в его глазах мигом загорается решительная искра. Сегодня он точно намерен отдохнуть и развеяться, сделать то, чего не делал практически никогда, а сейчас и вовсе связал себя ненужными оковами брака и непредвиденными ранее обязательствами. — Идём, — с уверенностью отвечает омега и резко тянет Тэхёна вслед за собой.

***

В баре обоих парней уносит буквально через пару… Нет, даже не бокалов, а целых бутылок. Чимин в принципе не устойчив к алкоголю от слова совсем, а вот Тэхён поначалу держится, стараясь контролировать ситуацию, но через какое-то время она все же ускользает из-под его уже не очень пристального внимания. Разум Чимина расплывается моментально, а его настойчивые просьбы напиться в том числе и Тэхёну, не «бросать его одного» делают своё дело, а потому оба омеги сейчас находятся в не очень адекватном состоянии, сидя в самом углу за круглым столиком, и в полумраке делятся откровениями из своей жизни. Народу в баре не слишком много, что в принципе хорошо — это позволяет парням быть более неприметными. — Этот урод меня бросил! — со всхлипом, который кажется уж чересчур громким, заявляет Тэхён и ставит на стол опустевший бокал. — Бросил как шавку какую-то! Представляешь? — голос Кима звучит рвано, речь бессвязна, а его самого пошатывает в разные стороны даже на стуле. — Представляю, — грустно качает головой Чимин, у которого в глазах становится сразу два Тэхёна. — Это что… Был твой муж? — Какой муж, — еле шипит Тэхён, морщась. — Это даже не мужчина… А маль-чик, — омега икает и снова морщится. — Первая любовь всегда неудачная, правду всё-таки говорят. — Вы долго были в-вместе? — Три года! — Ого… — Чимин удивлённо вздыхает, начиная вдруг часто моргать. — Как долго! — Ага, — Тэхён наливает ещё алкоголя и выпивает залпом. — Встречается сейчас с каким-то… Фу, короче, от этих альф одни большие проблемы. — Давай выпьем за омег! — настойчиво предлагает Чимин и, чокаясь бокалом вместе с Тэхёном, залпом выпивает всё его содержимое. — А у вас с Чонгуком… Во всем фиктивные отношения? — Абсолютно, — уверенно заявляет Чимин и кивает в знак подтверждения, тут же чуть ли не падая со стула, но все же удерживаясь на нем в последний момент. — Скажи… Тебе тяжко без секса? — по пьяному глупо и откровенно спрашивает Тэхён. — Я девственник, — Чимин мотает головой и чуть хмурится. — Да ладно-о? — Тэхён вскидывает брови наверх. — Ага… — тянет Чимин, протирая глаза. — А как ты течку проводишь? — С таблетками и в слезах, — хмыкает Пак, вспоминая не самые лучшие периоды в своей жизни. — Бедняга, — сочувственно произносит Ким и кладёт руку на плечо своего внезапно появившегося друга в знак поддержки и сожаления. — Я вот вообще не могу без секса в течку… — Бедняга, — пьяно повторяет Чимин те же слова, произнесённые Тэхёном ранее. — Тут такая музыка… Жаль, ее нельзя убавить. — И не говори! Бесит. Я, кстати, не люблю эту песню. Они ещё болтают о чём-то на протяжении минут десяти, окончательно забываясь и расслабляясь. Их языки давно развязываются, а потому неконтролируемый поток мыслей, эмоций и рассуждений буквально льются из уст омег, которые чувствуют, что с каждой произнесённой фразой становятся ближе и, кажется, во многом понимают друг друга, что тоже находят весьма странным фактом, учитывая их буквально противоположное положение. — Я хочу на улицу, мне так душно, — хнычет Чимин, после чего оттягивает в сторону ткань свитера обеими руками. — Пошли выйдем, — говорит Тэхён и, еле держась на ногах, хватает за руку и своего спутника, на что тот недовольно мычит, так как держать равновесие оказывается достаточно непростым занятием. Они еле как оплачивают счета и спешат выйти из бара. На улице прохладно, все же сейчас поздняя осень, но парни не думают об этом и совсем не заботятся о тёплой одежде и возможности заболеть. Они вдыхают свежий воздух в лёгкие, которые только что дышали алкоголем и табаком, и ощущают, как хорошо становится их недовольному организму. Когда они оказываются во дворе, то не могут ничего сделать, кроме как опереться о стену здания. Двор бара пуст, вообще, вряд ли это является элитным или дорогостоящим заведением, судя по месторасположению и контингенту, который его наполняет. — Есть закурить? — сбивчиво спрашивает Тэхён, и Чимин отрицательно мотает головой. — Сигареты… Это фу, — он показательно морщит нос. — Может быть, — задумчиво протягивает Тэхён и чуть ли не падает на своего нового друга. — Кстати, зови меня Тэ… — он подаёт руку Чимину и игриво хихикает. — Хорошо. Приятно познакомиться, Тэ, — расплывается в улыбке Чимин и жмёт тёплую руку в ответ. Ему действительно приятен Тэхён, а ещё у него оказываются длинные красивые пальцы с идеальной ногтевой пластиной. Они стоят ещё пару минут молча, стараясь сконцентрироваться на происходящем. А между тем на улице очень темно, потому что сутки подходят к своему логичному привычному завершению, но омеги замечают это только сейчас, удивленные тем, как же быстро прошло время сегодня. — Молодые люди, — слышится голос неподалёку, но парни не сразу понимают, где находится источник этого звука. — Мне показалось, или нам что-то сказали? — хмурится Чимин, слепо мотая головой, словно пытаясь найти того человека, который решает к ним обратиться. — С-сказали, — подтверждает Тэ и сталкивается взглядом с двумя крупными мужчинами, которые выглядят очень внушительно и не сказать, что бы дружелюбно. — Здравствуйте! — приветливо улыбается Чимин, на что альфы переглядываются. — Добрый вечер. Пак Чимин, верно? — Откуда вы знаете мое имя? — поражённо спрашивает омега. — Про меня что, уже на-писали в газетах? — Это он, — кивает один мужчина другому, и они решительно наступают на парней, хватая их с двух сторон. — Эй! Отпустите сейчас же! Это не дружески! — начинает визжать Чимин, в то время как Тэхён отчаянно пытается вспомнить боевые приёмы тхэквондо, но потом понимает, что сходил в эту секцию всего лишь два раза, после чего успешно забросил этот вид спорта. — Заткнись, — шипит альфа, схвативший Чимина. Они заламывают им руки и начинают вести омег куда-то в сторону, уводя подальше с территории бара. — Помогит… — пытается крикнуть Тэхён, но его рот грубо затыкают рукой. — Оставьте нас в покое! Мой муж Чон Чонгук, он вас заживо скормит своим собакам! — несёт очередной бред Чимин, пытаясь вырваться и освободиться от ощущения чужих рук на своих скрученных собственных. — У Чона нет собак, у него на них аллергия, — хрипло хмыкает альфа, но Чимин не понимает смысл сказанного. Их подводят к большой машине, что одиноко стоит на углу. Как только Чимин видит, что Тэхёна буквально запихивают в неё одним движением руки, он, под влиянием страха и охватившего его ужаса, немного трезвеет и пытается включить ещё не до конца умерщвленный мозг. — Отпуст… — договорить ему не дают, так как рот беспощадно затыкают также, как это делают пару минут назад Тэхёну. В какой-то момент Чимин, от испуга и одновременного непонимания сложившейся ситуации, не выдерживает и резко дергается в сторону, вырываясь из цепкой хватки. Мужчина нецензурно выражается, шипя от боли, потому что, кажется, Чимин намеренно задевает один из его жизненно важных органов. — Стой, сука! — кричит альфа, когда видит, как парнишка пытается убежать, шатаясь на двух тощих ногах. Естественно, в таком состоянии он не убежит далеко, и мужчина понимает это, давая себе перевести дух и набраться сил для погони, и тем самым предоставляя возможность Чимину завернуть за спасительный угол широкой улицы. Омега же несётся куда-то на полусогнутых ногах, периодически опираясь о стены домов, которые нескончаемой китайской стеной выстраиваются и принимают на себе его руки. Но вдруг Чимин впечатывается в стену, которая кажется ему более мягкой, чем предыдущие кирпичи. Странно, ведь прямо перед ним не было никакого дома, насколько Пак это помнит. Он слепо поднимает взгляд и хмурится, так как ему на секунду видится, что здесь стоит Чон Чонгук или человек очень сильно на него похожий. — Эм… Разрешите п-пройти, — парень мотает головой, прикрывая глаза, и ставит руки по бокам от себя, задерживая их в воздухе. — Разрешите въебать, — чрезвычайно спокойно произносит знакомый голос, и омега не понимает, как можно было так накидаться. Ему уже голос супруга мерещится, ну, что за дела? Тем временем становятся отчётливы слышны звуки стремительно приближающихся шагов, создаваемых грубой подошвой, отчего Чимин дергается и испуганно начинает бежать, правда с места так и не двигается, потому что стена в виде привидевшегося Чонгука не даёт ему сдвинуться ни на шаг. Чимин начинает просто кричать, а после — и вовсе плакать, так как все эмоции, накопившиеся за все это время, сейчас, под воздействием алкоголя, выходят наружу, заставляя его чувствовать себя беспомощным и ужасно глупым. Он ещё слышит грубый разговор двух столкнувшихся между собой мужчин на повышенных тонах, а также странную, агрессивно брошенную фразу: «только посмей его хоть пальцем, блять, тронуть», после чего окончательно теряет равновесие и сознание. Пустота и звон в ушах. Это последнее, что слышит на тот момент Чимин.