***
Поездка в Китай заканчивается также быстро, как и начинается, так как Чонгук со своими друзьями практически все своё драгоценное время проводит в клубах, барах, отелях и посещает множество различных мероприятий. А когда ты наслаждаешься жизнью, как известно, она идёт гораздо быстрее, чем когда ты горбишься часами на нелюбимой работе. Чонгук свои внезапно состоявшиеся «каникулы» оправдывает так называемым «прощанием с холостяцкой жизнью», которому родители свято верят, а потому спускают с рук выходки сына. Пусть развлекается, пока есть возможность. Чонгук уже взрослый мужчина, у него есть заработанные собственным трудом деньги, и неважно, что компания, в которой работает Чон, находится в ведении отца. Родители не вправе распоряжаться доходами сына, они лишь могут сокрушенно повздыхать, укоризненно покачав головой. Чонгук всегда был таким, за столько лет его жизни уже вся семья привыкла, поэтому нет смысла оплакивать каждую не имеющую значения для Чонов копейку. Единственное, что расстраивает Чонгука, так это завершение незабываемых каникул в Китае, потому что, вернувшись в Сеул, который ассоциируется у него в основном с работой, он первым делом узнает, когда состоится роспись новоиспеченных супругов. Естественно, все это проводится без свадебной церемонии, а Чонгуку уже быстрее не терпится закончить со всеми формальностями и перейти к своей привычной размеренной жизни. — Слушай, а он вообще стремный? — спрашивает вдруг лучший друг — Мин Юнги, когда они сидят в каком-то новом модном ресторанчике в центре города. — Кто? — непонимающе спрашивает Чонгук, глядя в чёрные глаза хёна, по жизни задумчивые и флегматичные. В сочетании с его бледной, практически белой кожей, такие тёмные глаза выделяются на фоне лица ещё больше, заставляя взгляд собеседника то и дело цепляться за них, погружаясь в мрачный омут души альфы, что скрывается за его глазами. — В смысле кто? Твой муж будущий, — Юнги от удивления даже роняет палочки из худых длинных пальцев. — А-а, — тянет Чонгук и только сейчас задумывается об этом. Он же даже не видел, как выглядит этот парень! Более того, он даже не знает его имени. — Черт, я без понятия… — Как? — Юнги выпрямляется и удивлённо вскидывает брови наверх. — Даже фотки ни одной нет? — Нет, — честно признаётся Чонгук. — Боже, ты прикинь насколько же мне на него наплевать, раз я даже не позаботился о том, чтобы элементарно посмотреть, как он выглядит. — Да скорее ты просто легкомысленный и пускаешь все в этой жизни на самотек, — хмыкает Юнги и качает головой. — Вдруг он вообще урод какой-нибудь. — И что? — фыркает Чонгук, откидываясь на спинку стула. — Мне же не трахать его. — И то верно, — усмехается краем губ Юнги и подмигивает официанту-омеге, который уже битый час исподтишка наблюдает за симпатичными альфами, а когда оказывается пойманным, тут же краснеет и отворачивается. — Когда ты расписываешься, будь добр, напомни? — Завтра. — Пиздец, — Юнги вздыхает. — А я думал, я раньше женюсь. — Не расстраивайся, хён, — Чонгук хмыкает. — У тебя ещё будет возможность. — Да уж конечно, — фыркает Юнги, а затем поднимается, таинственно наклоняясь над столом. — Я пойду поболтаю немного с нашим неопытным шпионом, что таскал нам еду. — Иди, — понимающе кивает Чонгук и уставляется в одну точку, задумываясь. Завтра он официально станет женатым.***
Чонгук приезжает в государственные органы в положенное время, через пару минут туда же приезжают родители. Он не чувствует ничего, и это кажется ему достаточно странным, хотя может быть отсутствие трепещущего сердца и долгожданного предвкушения вызвано тем, что роспись происходит не по любви? Тогда все становится вполне логично. Все как положено, и несмотря на то, что брак производится по расчету, обе семьи без обсуждений решают сопровождать своих сыновей в этот знаменательный день. — Они всегда так опаздывают? — нетерпеливо ворчит Чонгук, поглядывая на швейцарские часы, которые он приобрёл недавно. Почему альфа вообще должен ждать неизвестно кого? Вообще, тот факт, что Чон до сих пор не имеет понятия, как выглядит предписанный ему омега, все ещё висит в воздухе, создавая ту самую неразрешенность, что обычно раздражает Чонгука, однако сейчас ему наплевать. Отчего-то его это вообще не волнует. Честно говоря, он специально решил оставить личность омеги в секрете, чтобы хоть как-то повеселиться. Даже если муж окажется сущим уродом, главное, что Чонгук сам уж очень хорош собой — высокий рост, шикарное спортивное тело, заставляющее омег буквально вешаться на него, чёрные как смоль волосы, выразительный нос и бледная кожа, а также большие глаза темного цвета и острые скулы. Чонгук идеален, и он знает это отчётливо, ведь он все ещё смотрится каждый день в многочисленные зеркала, что висят в его квартире. — Нет, я не понимаю, они реально думают, что могут отнимать у меня весь день? — Чонгук возмущается, когда проходит целых пять минут от назначенного им времени. — Подожди немного… — устало говорит папа, но обрывает своё предложение на полуслове, так как на входе показываются долгожданные их семьей люди. Чон также устремляет взор в их сторону, чуть прищуриваясь. Он видит, как два взрослых человека, по всей видимости, родители его будущего супруга счастливо направляются прямо к ним. Видно, что это также люди из высшего общества, об этом свидетельствует буквально всё: начиная от одежды и заканчивая теми светскими манерами, которыми обычно обладают подобные их кругу. — Добрый день, — произносит весьма симпатичный мужчина, кланяясь и здороваясь с семьей Чон. Они ещё о чем-то переговариваются, приветствуют друг друга, обмениваясь своими бесполезными именами, которые Чонгук, конечно же, не запоминает, а затем отец семейства Пак говорит: — Чимин-и сейчас подойдёт. — «Чимин-и», — кривит губы Чонгук, шёпотом повторяя имя своего мужа, словно заранее пробуя и учась произносить его вслух. — А вот и он, — оборачивается папа, и Чонгук вздыхает, вновь переводя усталый взгляд на беспокойную дверь. В начале там появляется светлая голова, а затем и сам человек. По мере его приближения Чонгук все больше удивляется вошедшему только что парню. Во-первых, Чимин оказывается далеко не уродом. А во-вторых… Чонгук даже не знает, как следует на него реагировать. — Здравствуйте, — тихо произносит Чимин и кланяется вежливо-низко. Чонгук же еле кивает ему в ответ. — Ах, Чимин-и, такой же красивый, как и на фотографии. Даже лучше! — улыбается папа Чонгука, и сын даже готов демонстративно фыркнуть от чрезмерно очевидной лести своего родителя, которую он на дух не переносит. — Спасибо, — коротко отвечает Чимин. При этом он даже не глядит на Чонгука, что настораживает. Он не посмотрел на альфу ни разу за все это время. — Ладно, поскольку все друг с другом знакомы, предлагаю побыстрее уже расписаться, — вдруг выдаёт Чонгук и стреляет взглядом в Чимина, который его все ещё будто не замечает. Родители укоризненно смотрят на Чона, но тому наплевать. Он стремительно разворачивается и начинает уверенно двигаться вперёд, чтобы закончить с процедурой регистрации брака и побыстрее очутиться хотя бы на улице. Чонгук просто начинает уверенно идти в нужном направлении и слышит медленные шаги. Вероятно, Чимин решает пойти за ним. Они передают работнику органов паспорта, после чего он говорит им подождать несколько минут. Чонгук устало вздыхает и поворачивается к Чимину. Тот смотрит прямо, у него совершенно нейтральное выражение лица, а губы плотно сомкнуты. — Так и будешь молчать? — изгибает бровь Чон, решая первым завести диалог. Чимин его либо не слышит, либо вообще игнорирует. — Алло, я с кем разговариваю? — Чонгук даже немного удивляется странной реакции парня. — Вам что-то нужно? — Чимин, наконец, переводит на него взгляд и впервые смотрит ему прямо в глаза. — Ну… — Чонгук задумчиво тянет под пристальным взглядом омеги. — Не знаю. У нас тут как бы, эм, торжественная церемония. — Ну, и что? Мне теперь на голове стоять предлагаете? — Чимин все ещё звучит довольно спокойно и как-то… Вымотано, наверное. — Давай на «ты», умоляю, — кривится Чон, поправляя прядь чёрных волос, выбившуюся из общей причёски. — Я ещё не такой старый. — Тебе двадцать семь, насколько я знаю, — видно, что Чимину тяжело даётся говорить неформально, и Чонгук усмехается. Видимо, парнишка немного пугается вида альфы, который на первый взгляд выглядит очевидно взросло, внушительно и даже устрашающе. Вероятно, поэтому Чимин изначально решил обратиться к нему на «вы». — Двадцать семь это не так уж и много, поверь мне, — хмыкает Чонгук, оглядывая омегу. Тот все ещё стоит молча, пялясь куда-то в сторону. Чон с интересом начинает разглядывать потенциального мужа. Облажался Юнги конкретно, когда выдвинул теорию о том, что Чимин может оказаться уродом — вот тут уж действительно нулевое попадание. Омега невысокий, можно даже сказать, низкий, так как он значительно уступает в росте Чонгуку да и в целом оказывается даже ниже среднего роста среди омег. На нем надета белая рубашка свободного кроя и тёмные брюки, подчеркивающие его стройные длинные ноги с невероятно аппетитной упругой задницей, за которую сразу же цепляется взгляд Чона, непроизвольно проходясь по наиболее интересующей его части юного тела. Тело Чимина однозначно стройное, но из-за объемного верха Чонгуку не удаётся полностью разглядеть его. Лицо же и вовсе оказывается произведением искусства, достойным отдельного описания. Медовая чистая кожа, кукольные черты лица — Чимин выглядит как мечта любого извращенца. Глаза с серыми линзами, обрамлённые пушистыми коротенькими ресничками, светлые шелковистые аккуратно уложенные волосы, ровный и очаровательно маленький носик и детские пухлые щечки, но большее внимание привлекают губы. Это настоящая сладость, больше напоминающая страстный десерт, ибо губы омеги оказываются большими, пухлыми и сочными, с чудесным розовым цветом и манящей восхитительной формой. Таким губам позавидует любой омега, а у Чонгука вдруг мелькает в голове мысль: настоящие ли они? Нет, Чонгук, конечно, целовался с кучей губ, побывавших в гостях у косметолога, и прекрасно знает, как они выглядят, но… В существование таких идеальных и чертовски привлекательных губ альфа все же не может поверить. В общем и целом Чимин выглядит ну очень уж миленько, его лицо кажется маленьким, а сам он и вправду напоминает куколку. Однако Чонгук оценивает внешность омеги чисто из любопытства, потому что, если говорить правду, Чимин слишком сладкий для Чона. Ему самому нравятся более яркие, броские и, возможно, вызывающие омеги. Чимин же выглядит как ангел, сошедший с небес, это подтверждают и его белокурые локоны и высокий писклявый голос — а Чонгук не фанат подобного. Ему, скорее, нравятся жгучие высокие брюнеты, да и в целом выглядящие постарше. Поэтому природную внешность Чимина он, конечно, оценивает по достоинству, но и о своих вкусах не забывает. А они у него разительно отличаются от того, что он сейчас без всяких стеснений разглядывает прямо перед собой. — Ну, ты бы хоть сделал вид, что радуешься. Мы, считай, занимаемся альтруизмом — спасаем вашу семью от неминуемого бедствия. Ты мне спасибо сказать должен, — вдруг выдаёт альфа, криво усмехаясь и смотря на Чимина с вызовом. — Никто никому ничего не должен, — отвечает он, отводя взгляд и добавляя тихое: — Вам эта «сделка» гораздо выгоднее, чем нам. — Вы тоже получаете более чем достаточно. Чимин же просто молчит, решая вновь проигнорировать Чона. — Сколько тебе хоть лет? — спрашивает Чонгук, оглядывая Чимина с головы до ног. — Решил только сейчас узнать об этом? — усмехается омега, все ещё не смотря на него. — Надеюсь, ты хотя бы совершеннолетний, а то выглядишь как подросток. Чимин на эти слова реагирует, поворачиваясь к Чонгуку, и хмурит немного брови. — Мне двадцать. — Двадцать… — Чонгук в ужасе вздыхает, качая головой. — Ты же только школу закончил! Чимин кивает. — Черт… — альфа шокировано уставляется на блондина. Далее они стоят ещё пару минут совсем молча, как бы переваривая информацию, полученную за последнее время, а также друг друга. Чонгук вовсю разглядывает Чимина, что-то активно думая, а тот, в свою очередь, на него даже не смотрит, находя объявление на стене чем-то весьма интересным и занимательным. Чонгука такая показушность уже начинает весьма раздражать. — Зачем ты пытаешься сделать вид, что тебе все равно на происходящее? — он задаёт вопрос прямо, не желая ходить вокруг да около с целью не обидеть своего собеседника. — Потому что это так и есть, — спокойно отвечает Чимин, не отводя взгляда от объявления. Чонгук хочет что-то добавить, но сотрудник властного органа возвращается со всеми необходимыми документами и просит расписаться на нужных бумагах. — Сначала альфа, — говорит Чонгук предупреждающе, хмурясь и беря в руки ручку. Чимин молча уступает ему место, позволяя подойти ближе, а сам отходит чуть вбок. Чон подозрительно косится на омегу, а затем собирается с силами и ставит свою размашистую подпись на листе. Чимин берет ручку следом, практически не глядя коверкает свои инициалы. Сотрудник ещё раз перепроверяет все документы, ставит печать, а затем, улыбаясь, выдаёт состоявшимся пару минут назад супругам свидетельство о заключении брака. — Поздравляю! Вы очень красивая пара, — он улыбается во всю ширину своего большого рта, и Чонгук с отвращением глядит на пухленького омегу средних лет, но отвращение он чувствует из-за того, что он теперь как бы… Женат? Альфа переводит взгляд на Чимина, собираясь увидеть его реакцию, однако все, что он замечает, только то, как у Пака вспыхивают щеки розовым цветом. И это вовсе не похоже на элементарное смущение милого молодожена, скорее, его щеки горят из-за внутреннего возмущения, обиды и нежелания воспринимать происходящее за действительность. — Спасибо, — коротко отвечает Чон и натягивает очаровательную улыбку, притягивая к себе Чимина за талию, а полученное ими свидетельство небрежно берет в свободную руку. — Ты что делаешь? — возмущается Чимин тихим голосом, пытаясь отлипить от себя наглого альфу, однако Чонгук словно шкаф, его Чимину точно не сдвинуть с места. — Какое сегодня число, напомни? — Чон игнорирует тщетные попытки Пака вырываться из его сильных рук. — Тринадцатое октября, — шепчет он отчего-то настолько сдавленно, что Чонгук невольно задается вопросом, чем точно вызван такой печальный ответ у Чимина. Их росписью или… — Дата нашей свадьбы, считай. Ура, — заключает Чонгук и идёт вперёд, таща упирающегося парня вслед за собой. — Руки свои убери, — Чимин, наконец, вырывается из цепкой хватки альфы и отряхивает рубашку так, словно она замарана чем-то очень противным и грязным. — Да ладно тебе, не злись, дорогой, — Чон нарочито выделяет последнее слово, наблюдая за реакцией младшего. Тот снова вспыхивает, прикусывая губу, но ничего не говорит, лишь молча проглатывает. Когда они подходят к родителям, те восторженно охают и осыпают сыновей поздравлениями. Чонгук только и успевает говорить «ага», одновременно закатывая глаза, в то время как Чимин отвечает старшим «спасибо» и даже выдавливает из себя слабую улыбку. Чонгук морщится и демонстративно фырчит, ему кажется, что родители явно перебарщивают со столь нелепой и абсурдной игрой. Будто бы всё, что здесь происходит, требует немедленных поздравлений и слез в уголках глаз своих предков, мол, «как быстро дети растут». Чонгук с отвращением наблюдает за тем цирком, что устраивают родители с обеих сторон, и уже хочет поскорее закончить этот сюр, как внезапно тема меняется. — Поскольку со всеми формальностями покончено, предлагаю скорее перейти к приятному, — произносит отец Чонгука, загадочно ухмыляясь. — Это к чему? К разводу? — фыркает Чон, тут же получая толчок в бок от папы и выслушивая его извинения перед семьей Пак. — Дорогие дети. Поскольку вы теперь семья, пусть даже формальная, но все же… Мы, как ваши родители, решили подарить вам дом в этот знаменательный день, — папа Чонгука мило улыбается и разводит руками. — Для совместной жизни он подойдет вам более чем, — далее родитель называет район и адрес нового места проживания новоиспеченных супругов. — Ого… — Чонгук расширяет глаза, понимая, что родители на этот раз действительно раскошелились и решили отблагодарить своих деток, раз купили им целый дом в таком элитнейшем районе. — Неплохо, спасибо. — Спасибо, — все также повторяет Чимин, чуть кланяясь, но на его лице ни грамма удивления, да и вообще какой-либо другой эмоции нет. А далее вновь начинается все то, от чего Чонгука очень сильно тошнит. Лесть, лицемерие, двуличность… Родители о чём-то переговариваются, уже совершенно забывая про своих детей, сосредотачивая все разговоры о работе и бизнесе. О деньгах. По сути, этим семьям вообще нет до них никакого дела, все, что их интересует — это как увеличить доходы и своё драгоценное влияние в обществе. Чонгук как бы их понимает, но все равно отчего-то становится противно и немного обидно. А когда они садятся в машину Чонгука вместе с Чимином, которого теперь как бы приходится забрать с собой, то вообще с глаз словно пелена падает. — Согласись, им на нас так плевать… — вздыхает Чонгук, заводя иномарку, и смотрит в окно, где на широких ступенях все ещё стоят их родители, о чем-то бурно переговариваясь. — Наверное, — отвечает Чимин, равнодушно пожимая плечами и поворачивая голову в сторону окна, глядя на серые унылые улицы, облаченные в дождливую погоду тоскливой осени. Чонгук решает не разговаривать сейчас с мужем, а побыстрее доехать до нового места их проживания. Уж очень ему хочется там оказаться, ведь район действительно заставляет мечтать о самой комфортной и лучшей жизни, которую Чон определенно заслуживает.***
Дом оказывается восьмым чудом света. Даже Чонгук, и без того привыкший к неописуемой роскоши, понимает, что дом стоил огромную сумму денег. Выполненный в шикарном стиле, с территорией, напоминавшей собственный город, множество экзотических растений, деревьев, величественные фонтаны, беседки, бассейн, теннисный корт и много чего другого — участок буквально поражал своей роскошью и величием. Чонгук, конечно, многое повидал в своей жизни, но такой дом сумел удивить до крайности даже его. Сложнее было поверить в то, что он теперь находится в его собственности. Ну, Чимин, конечно, тоже здесь есть, но омега настолько тихий, что можно считать себя полноправным собственником данного участка. — Ради таких подарков я готов ещё парочку омег с улицы на себе женить, — хмыкает Чон, наконец, подходя к двери дома, после осмотра огромнейшей территории. Чимин же все ещё безучастно стоит на террасе, опираясь спиной об стену и глядя под ноги. — Слышь, человек-уныние, я, конечно, понимаю, что у тебя настроение не сахар, но может хватит стоять на месте. Пройдись хоть, осмотри территорию, где жить теперь будешь. — Мне неинтересно, — кратко отвечает Чимин, продолжая пялиться на свои ботинки известного бренда. Чонгук закатывает глаза и вздыхает. У этого омеги, конечно, характер тот ещё. Он, наконец, открывает дом и сталкивается с восхитительной роскошью, а из двери будто падает золотой свет. — Черт, насколько же охуенен этот замок, — выдыхает Чонгук, проходя внутрь по мраморному полу и вдыхая аромат жизни, в которую вложены миллиарды. Чимин спокойно проходит внутрь, немного осматриваясь. Дом и вправду больше похож на дворец: высоченные потолки, мебель, стоящая целое состояние, ампиры, предметы декора и роскоши, крутая лестница, ведущая вверх… Все это напоминает сладострастный и алчный сон, заставляющий дрогнуть даже золотую ложку в зубах Чонгука. — Охуенно, — со вздохом произносит ещё раз альфа, широко улыбаясь. Эта жизнь представляется ещё лучше той, в которой он находился, а вернее, буквально купался до этого. Спрашивается, куда ещё лучше, но нет предела совершенству. Как и деньгам. Чон стремительно идёт к лестнице, начиная подниматься наверх. Ступени широкие и большие, мраморные и надраенные настолько, что слышится скрип дорогих ботинок альфы. Этажей в доме оказывается три. — Здесь даже ботанический сад есть, — произносит Гук скорее сам себе, нежели Чимину, уже заведомо представляя, как будет отдыхать в этой рекреационной зоне, наслаждаясь растениями и, вероятно, книгами… В присутствии симпатичных ему омег, разумеется. Супруги оказываются на втором этаже, и Чонгук одобрительно кивает, оглядывая очередные предметы роскоши. Дом кажется сказочным, а количество дверей, комнат и коридоров просто напросто поражает, а ещё заставляет слегка запутаться. — Кажется, я нашёл спальню, — усмехается Чон, открывая одну из многочисленных дверей и заглядывая внутрь. Комната с первых секунд удивляет своими внушительными размерами и шикарным дизайном, а посреди стоит большая кровать, которая Чонгуку уже начинает нравиться с первого взгляда. Посмотрев на неё лишь издалека, он уже понимает, насколько она удобна. Чимин молча уставляется на то, что за дверью, не говоря ни слова. — Пройдём? — Чон изгибает вопросительно бровь и приглашающим жестом предлагает пройти внутрь омеге. — Зачем? — Чимин непонимающе хмурится и опасливо отходит на пару шагов назад. — Ну, осмотреть нашу спальню, — Чонгук вообще-то шутит, но вот омеге, кажется, отнюдь не смешно. — Нашу? — переспрашивает он, удивлённо расширяя глаза. — Ну, а как же? Мы вообще-то женаты, — альфа решает продолжить издеваться над Чимином, пытаясь вывести его из себя. За все это время Пак изрядно успевает надоесть Чонгуку своим ничего не выражающим печальным лицом, поэтому альфе становится интересно, может ли парень выразить ещё хоть какие-нибудь эмоции помимо вселенского уныния и холодного равнодушия. — Фиктивно, — поправляет Чона блондин, укоризненно глядя ему прямо в глаза. — И что? — Чонгук подходит к омеге ближе, усмехаясь и внезапно притягивая к себе парнишку за тонкую талию. — У нас вообще-то по всем законам должна быть первая брачная ночь. Чимин от услышанного вздрагивает и тут же вырывается из хватки Чонгука, тяжело дыша и напряжённо вздыхая. — Не трогай меня, — как можно сдержаннее отвечает Чимин, стараясь себя контролировать. — Что ты ломаешься как целка перед первым свиданием? — Чонгук презрительно фыркает и закатывает глаза. — Я всего лишь шучу, будь проще. — Я буду жить на третьем этаже, — Чимин, кажется, не собирается комментировать слова Чонгука и, выпрямив спину, шмыгает носом, после чего уходит в конец длинного коридора и уверенно поднимается вверх по лестнице. — Так там может вообще нет комнат! — кричит ему вдогонку Чонгук, но Пак все также его игнорирует, а потому альфа цокает языком и, вздыхая, пытается догнать младшего. Оказавшись на третьем этаже, Чимин идёт в самый конец так уверенно и целенаправленно, будто бы знает планировку дома и расположение в нем многочисленных комнат. Однако это не так, потому что омега просто старается забиться в самый дальний угол, чтобы его никто не трогал и никто ему не мешал. — Я буду жить здесь, — говорит через какое-то время Чимин, когда осматривает более маленькую комнату, чем все те, которые ему довелось увидеть до этого. — Задолбешься же с третьего этажа бегать вниз и обратно. — Ничего страшного, — отвечает непоколебимый омега, и Чонгук уже собирается войти в его новую комнату следом, но когда он делает шаг вперёд, то тут же сталкивается носом с тяжёлой дверью. — Ты нормальный? — злится альфа, потирая ушибленное место. Чимин, кажется, понимает, что перебарщивает, а потому из-за двери показывается светлая голова, которая вздыхает и извиняется. — Прости, но тебе не стоит входить в мою комнату, — спокойно говорит Чимин, все ещё высовываясь из-за двери только наполовину. Дверь словно служит ему своеобразным щитом, позволяющим отгородиться от вероломного Чона. — Почему это? — Я хочу быть один. Можешь звать меня, если тебе что-то понадобится, но только предварительно постучи, если захочешь войти. Чонгук смотрит на Чимина с ноткой обиженного удивления и возмущения. «Нихуя себе», — думает он, немного раздражённый тем, что омега уже выставляет ему условия спустя всего пару часов после заключения их брака. — Ты мне ещё приказывать будешь? — Нет, я просто прошу об этом, — честно отвечает Чимин, вновь немного прячась за дверью. — Интересные у тебя просьбы, однако, — холодно произносит альфа и резко дёргает ручку двери на себя, заставляя ее предательски поддаться и впустить Чона в комнату. Чимин отходит на пару шагов назад, плотно сжимая скулы. Он выглядит так, словно готов прямо сейчас напасть на нарушителя его спокойствия и комфорта. Будто зверёк, в клетку которого проник недоброжелатель. — Послушай, милый, — голос альфы звучит пугающе ласково, а сам он буквально шипит, прищуривая глаза. — Не надо мне выставлять условия. Мы теперь как бы в браке, и если ты не знаешь, какие вытекают юридические последствия из этого факта, конкретно в нашей ситуации, то будь добр, пожалуйста, ознакомься. Мне твои «хочу-не хочу» не интересны от слова совсем, здесь все равно всё решаю я. Не следует говорить, как мне вести себя в своём доме. Ты всего лишь маленький глупый омежка, сразу же залетевший со школьного выпускного в нихуевую такую, я тебе скажу, сделку. Поэтому просто слушайся меня, ладно? И тогда у нас не будет проблем. Чонгук заканчивает свою речь, а Чимин молчит, глядя на него многозначительным взглядом, на секунду в котором отчётливо виднеется нескрытое отвращение. — Ты меня понял? — решает уточнить Чон, наклоняя голову вбок. — Понял, — отвечает Чимин, так и не отводя глаз с лица альфы. — Если для тебя так сложно стучаться в дверь, мог бы сразу сказать, — с этими словами парень разворачивается и идёт по направлению к окну, разводя в разные стороны плотные шторы. В комнате становится заметно светлее, жаль только, что сегодня совсем нет солнца. — Котёночек, если ты будешь хамить, мне придётся взяться за твое воспитание, так как нам ещё долго жить вместе, — вкрадчиво улыбается Чон, наблюдая, как плечи Чимина дёргаются от любого очевидно неприятного для него упоминания о браке. — Извини, — лениво протягивает Чимин, даже не оборачиваясь. Он с интересом разглядывает вид из окна, открывающийся на огромную территорию, которую Пак так и не осмотрел на первых минутах их въезда. — На первый раз прощаю, — нехотя отвечает Чонгук и решает оставить парня в покое. — Буду внизу, если что. — Спокойной ночи. — Чего? — Я все равно сегодня больше не выйду отсюда. Поэтому желаю заранее хорошего сна, — спокойно протягивает Чимин, вздыхая. — А ужин? — Не хочу. Чонгук фыркает, думая о том, что Чимин, по всей видимости, не очень то умный, раз отказывается от того изобилия вкуснейшей еды, что ждёт их внизу. Однако режим питания омеги не должен волновать старшего, а потому он просто выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь. Пусть Чимин побудет один, раз ему так этого не хватает. Чонгук все равно даже не собирался к нему никоим образом лезть. Больно он ему нужен.***
Виски на стеклянной полке в углу зала оказывается лучшим завершением сегодняшнего смазанного и весьма насыщенного дня. После плотного ужина Чонгук, полностью удовлетворенный, занимает огромное кресло в центре гостиной и буквально утопает в его выдержанной мягкости. Параллельно в ухо Юнги вещает ему о чем-то, но у Чонгука вместо голоса хёна белый шум. — Алло? Ты вообще меня слушаешь? — в какой-то момент Юнги догадывается, что друг вряд ли безмолвно цепляется за каждое произносимое им слово. — А? — Чон отвлекается, полностью открывая глаза, которые он прикрыл до этого. — Да-да, конечно. — И что я сейчас сказал? В ответ на вопрос Юнги — молчание. Чонгук действительно слишком задумался о своём, пропуская мимо ушей бессмысленный на этот момент поток ненужной информации, которую пытался так старательно передать ему хён. — Понятно, — сокрушенно вздыхает Юнги. — Что, вспоминаешь о прелестях былой холостяцкой жизни? — Придурок ты. Мне от этого брака ни жарко ни холодно, а вот мое материальное состояние, кажется, сегодня переживает триумф, — Чонгук довольно хмыкает, облизываясь. Юнги презрительно фыркает в трубку, и Чонгук уверен, что тот совершенно точно закатывает сейчас глаза. — Ну, и как тебе муж? Ничего не рассказал даже. Сказал, потом поделишься — и до сих пор ничего. — Мой муж совершеннолетним то стал только в этом году, — тянет Чон, безысходно качая головой, словно до сих пор не веря, что всё происходящее с ним — правда. — Да ла-адно? — игриво присвистывает Юнги. — Так тебе, считай, повезло! Молодая горячая кровь досталась. — Да ну, — Чонгук равнодушно пожимает плечами. — Это ты у нас с педофильными наклонностями, а мне, напротив, всегда постарше нравились, ты же знаешь. — Знаю, — смеётся Юнги, продолжая. — А между тем, он симпатичный хоть? — Ну, как тебе сказать… — Чон задумывается, решая, как будет правильнее описать внешность Чимина лучшему другу. — Смазливая мордашка, здесь не поспоришь. — Ого. Черт, я начинаю тебе завидовать… — Зато у него характер скверный, — хмыкает Чон, вновь припадая губами к стакану виски. — Серьезно? Почему? — Юнги заинтересован, это слышится в его голосе, также как и перепады интонаций отлично делают своё дело. — Не знаю. Он со мной практически не разговаривает. Заперся в своей комнате, даже ужинать не пришел. Да и хер с ним, в принципе. Пытался правда мне свои условия выставить, но я быстро это пресек. — Ну, это ты точно умеешь. Чонгук хрипло посмеивается, опуская случайно взгляд на стеклянный журнальный столик, на котором одиноко и совсем не празднично лежит злополучное свидетельство о фиктивном браке, нарушающим закону морали и нравственности. Глаза цепляются и за паспорта, также оставленные парнями. Чон берет в руки свой, открывая его от нечего делать, желая лишь посмотреть на то новое семейное обстоятельство, сегодня появившееся на страницах главного документа. Однако когда Чонгук доходит до основной страницы, то понимает, что это паспорт Чимина, а не его. На фотографии в паспорте изображён омега, только с тёмными волосами и более пухлыми щечками. Кроме этого не изменилось почти ничего, и Чонгук даже усмехается этому факту. Однако есть еще кое-что, что отличает фотографию от реальности — взгляд Чимина кажется более жизнерадостном и живым. Сейчас он напоминает приведение, лишенное напрочь эмоций. На фото в паспорте, даже несмотря на всю серьёзность и значимость документа, он выглядит гораздо радостнее, чем в жизни. Это слегка озадачивает Чонгука, и он на пару секунд зависает в раздумьях, вглядываясь в разворот страницы, после чего взгляд падает на числа. «Чего…», — думает Чонгук, шокировано глядя на злополучную строчку. — «Дата рождения… Тринадцатое октября? Так это сегодня?». Альфа удивлённо приоткрывает рот, после чего слышит низкий голос Юнги, который, оказывается, все ещё висит с ним на проводе. — Хён, я перезвоню, — спешно бросает Гук и откидывает телефон в сторону. Тот факт, что у Чимина сегодня день рождения, заставляет Чона весьма удивиться. Он даже не мог и подумать об этом. Может быть поэтому Чимин такой грустный? Нет, ну, его родители тоже, конечно, весьма хороши — отдали собственного сына левому мужику без зазрения совести в его день рождения. Разве так делается? Чонгук вздыхает и кладёт паспорт обратно на стол. Все это кажется очень странным и даже печальным. Несмотря на то, что Чон не имеет практически никакого отношения к этому парню, более того, он его даже не знает, но здесь и ему становится обидно просто напросто от того, насколько бесчеловечно с ним поступили. Что, не могли хотя бы день подождать? К чему такая спешка? Альфа осуждающе качает головой. «Интересно, как он?», — вдруг проносится мысль в голове Чонгука, и он не успевает хорошенько подумать, как ноги уже начинают нести его куда-то вперёд, заставляя мигом преодолеть два этажа и очутиться на третьем. — «И зачем я делаю это?», — думает Чон, чувствуя, что его данная ситуация вообще не касается, однако он все равно почему-то не может развернуться и тихо уйти. Когда он оказывается возле комнаты Пака, то тихонько стучится в дверь, как его и просили, но так и не получив ответ, приоткрывает её и осторожно заходит внутрь. В комнате темно, а сам Чимин лежит на кровати, завёрнутый в одеяло. Чонгук осторожно подходит ближе, стараясь не нарушить безмятежный сон парнишки своими шагами или движениями. Веки омеги закрыты, а дыхание размеренно. Чонгук вообще не имеет никакого понятия, что здесь забыл, а потому просто стоит и молча наблюдает за блондином. Тот, между прочим, очаровательно милый, когда спит, свернувшись в клубок. А самое главное, что во сне Чонгук не сталкивается с его холодным безразличным взглядом, от которого по телу идут мурашки. Ну, нельзя же быть таким в столь юном возрасте… Точно нельзя. «Значит, тебе всего лишь сегодня исполнилось двадцать…», — думает про себя Чонгук, округляя глаза. Чимин только-только стал совершеннолетним, а его уже выдали замуж. Внезапно Чонгук ощущает себя виноватым. Хотя, по сути, он ни в чем и не виноват, просто чувство в груди возникает какое-то неприятное и отягощающее. Альфа тяжко вздыхает, после чего разворачивается спиной к спящему Паку и собирается выйти. Нечего ему делать в чужой комнате. Пусть даже и в комнате собственного, теперь уже, мужа.