Значит, в путь

Мэн Ши была настоящей хозяйкой борделя. Любящий сын приобрел его для матери, как только «встал на ноги». И становилось очевидно, что войска Вэней не случайно обходили Стопы Будды стороной, хотя местные считали это милостью богов. От богов в жизнях Мэн Ши и Мэн Яо не было и следа. Люди сами творят свою судьбу, потому женщина, родившая сына от клиента в юньпинском борделе, всеми силами пыталась направить ребенка куда-нибудь подальше от грязи человеческого мира. Ведь люди творят такое... Тот бордель славился необычными «экземплярами». Например, полукровками или нечистью. Мэн Ши была демоницей хули-цзин лишь наполовину, но её чары работали достаточно сносно. Со временем она смогла сбежать и даже пристроить Мэн Яо в чародеи. А теперь ей приходилось держать ответ перед ведьмаком с издевательски белой лентой поперек лба и чародеем в небрежно накинутом на плечи доспехе, тем самым, который когда-то опережал её сына в учении на две головы, а затем очутился в Илине и сторожил неуёмные могилы. — Госпожа Мэн, вы же понимаете, смысла скрывать правду больше нет, — почти ласково проговорил Вэй Усянь, мягко склонив голову. С его губ не сходила улыбка, точно первый цвет на озябших после долгой зимы деревьях. — Будете пытать меня, Вэй Усянь?! — возмутилась женщина, еще надеясь обелить своё имя. — Может быть, воспользуетесь линчи? Вас же всё это радует, верно! Должно быть, так замечательно — отомстить старому врагу? Вэй Усянь лениво приподнял брови: — Врагу? Ха, кто именно мой враг, неужто старая лисица вроде вас? Он и сам напоминал лиса или тигра, хищного зверя, сужающего круг, чтобы подобраться к обречённой жертве. Лань Ванцзи, стоявший рядом, на всякий случай не сводил глаз с Мэн Ши, но не смог сдержаться и не глянуть на Вэй Усяня. Происходящее не должно было его волновать. По правилам, если в деле замешан смертный, ведьмак просто сообщает всё старосте или местной страже, получает за сведения награду и вновь отправляется в путь. Но Вэй Усянь был прав и притягивал Лань Ванцзи своей уверенностью — в их ситуации бегство ничего бы не решило. Вэнь Жохань и его прихвостень слишком глубоко пустили корни. А семья Чан, должно быть, мешала их темным делишкам? — Почему вы всё это затеяли? Деньги? Власть? Хотите выслужиться перед Вэнями прежде, чем они сюда доберутся? Стать... кем, наместницей Вэнь Жоханя в этих землях, ха-ха? Вэй Усянь смеялся от души, и смеялся по праву. Конечно, в военные времена самым разным людям доставалась непомерная власть. Но не насколько уж этот мир был чистым и всепрощающим, чтобы местные жители как один склонили головы — и не перед кровавым воеводой или суровым захватчиком, а перед бывшей бордельной девицей, к тому же, полукровкой и нынешней владелицей весеннего дворца. Может, потому истинную хозяйку борделя и скрывали за подставной? Чтобы у Мэн Ши был шанс сойти за обычную певицу? — Ты совсем не понимаешь женщин... И вряд ли поймёшь, — усмехнулась Мэн Ши, кинув презрительный взгляд на накидку Вэй Усяня, которая была бы в пору скорее его неусыпному сопровождающему — как минимум, в плечах. Вэй Усянь был готов признать, что ведьмак выглядит больше за счет своей брони и пугающего выражения лица, а не потому, что между ними — разница в цунь по росту, но с его ладной фигурой спорить полагалось скорее с императорскими танцовщиками, нежели с покрытым боевыми шрамами ведьмаком. — Что за обидные намеки? — Вэй Усянь притворился раздосадованным её словами. — К чему тут понимать женскую натуру, если вы взяли да убили мужика, к тому же совсем не женским способом? Разве это «женский» поступок? Мужчин убивали всеми способами из возможных, тут Вэй Усянь несколько приукрасил — но традиционно считалось, что яд проще и гуманнее остального, а разве женщины, способные породить дитя, не должны быть человеколюбивы? Мэн Ши очень любила своего сына, но она была не только женщиной. Она — лисица, напомнил себе Вэй Усянь. Не стоит долго с ней говорить — кто знает, каковы её способности зачаровать собеседника. Впрочем, тут он вполне мог положиться на непробиваемость Лань Ванцзи. Уж кто-кто, а он не поддался бы даже полноценной хули-цзин. Ведь чтобы стать её жертвой, достаточно иметь хоть одно плотское желание или чувство. А ведьмаки, как известно, лишены всех мирских недостатков. Сидят там себе на заснеженной горе, пьют горькие отвары, тренируются до смерти и медитируют до утра. Либо странствуют по свету, никакой ответственности, скучных интриг, многодневных советов кланов. Иногда Вэй Усянь по-хорошему завидовал Лань Ванцзи. Его-то вечно преследовали разные соблазны тела и души, как и любого чародея, оказавшегося волей случая в гуще событий. Илин издавна принадлежал Вэням, но они готовились дать отпор с тыла, если Вэнь Жохань зайдет слишком далеко. Нападение на Пристань Лотоса… такое не забывается без отмщения. И Вэй Усянь вдруг подумал, что, обратись Мэн Ши в Вэнь Жоханя, он… За дверью что-то громыхнуло, та распахнулась, и в комнату, куда Мэн Ши повела явившихся с визитом «гостей», ввалились несколько девушек, перепуганных и бледных что саваны. Ту, шла впереди всех и не отшатнулась, когда Вэй Усянь сделал к ним шаг, звали Сы-Сы. Шрам рассекал ее в остальном вполне приятное лицо, потому запомнить имя труда не составило. И именно это имя назвала Мэн Ши, предупреждающе и даже грозно, только напрасно. — Не трогайте госпожу! — взвизгнула девушка. — Этот подонок заслужил свою участь! Мы будем свидетелями... перед всеми. Мы молчать не станем! Вэй Усянь и рад разобраться во всем, только Мэн Ши говорить не желала, а потому он тут же ухватился за возможность: — Почему же? Он в два шага преодолел расстояние между ними и щёлкнул пальцами перед глазами Сы-Сы. Мэн Ши зашипела, словно настоящая лисица, угодившая в засаду. У Сы-Сы закатились глаза, и она начала говорить, ослепляя пустыми белками: — Чан Пину по наследству досталась судьба дурного человека с гнилой душонкой. Он любил поиздеваться над моими подругами, а меня только обзывал, хотя я радовалась, что не интересна такому... А недавно он... он... Сы-Сы всхлипнула, а девушки, столпившиеся у дверей в нерешительности, как по команде дернулись вперёд. Чародей зыркнул на них своим любимым алым взглядом, и те снова вжались в стену, будто Вэй Усянь прокажённый. — Говори правду, не бойся, — нежно проворковал он девице, поправив её рассыпавшуюся косу. Когда он колдовал, он делал это либо как любовник, либо как убийца. Лань Ванцзи за его спиной сурово сверлил взглядом Мэн Ши. — Он не посмотрел, что госпожа хозяйка не работает с клиентами! — не выдержала натиска Сы-Сы. — Наша бедная госпожа, — запричитали девицы, забившись в угол за дверью. Пока Вэй Усянь остолбенело переваривал неожиданные сведения, Мэн Ши решила вернуть контроль себе: — Довольно, — сухо приказала она, угрожающе подняв перед собой кулак. — Вон отсюда, все. И не входите без моего личного разрешения. В мгновение ока девушки исчезли в темноте коридора, словно призраки, и только Сы-Сы послушно осталась перед Вэй Усяням, не в силах сбросить с себя чародейский морок. — И ты — тоже! — властно щёлкнула пальцами Мэн Ши, и такая сила таилась в её покровительстве, что Сы-Сы встрепенулась и юркнула за дверь, даже не осознав случившегося. Вэй Усянь повержено обернулся к хозяйке борделя, в знак примирения виновато улыбнувшись: — Сдаюсь, вы поразили меня до глубины моего чёрного сердца. — Когда он говорил «души», многие издевательски уточняли, есть ли она у чародеев, так что порой он менял эту фразу на собственный лад. — И все же не пойму, неужто все это — из-за обычной мести? — продолжил он говорить. Не замолкать ни на секунду было его любимым приёмом по отвлечению врага, и в целом, делом всей жизни. — Что тут «обычного»? — скривилась Мэн Ши, чинно присев на тахту, будто смертельно устав от болтовни. — Тебя что, каждый день берут пьяные уроды прямо в твоём кабинете, на деловых счетах? Она была полукровкой, а не небожительницей. Если Чан Пин и впрямь вторгся в её кабинет, когда оружия рядом не оказалось, у неё оставалось чертовски мало шансов избежать нападения. И как объяснить случившееся страже, «меня изнасиловали в борделе, работаю я там же»?.. Всё мгновенно перевернулось с ног на голову. До откровения Сы-Сы обвинители были настроены против Мэн Ши, но теперь убийство Чан Пина стало… более им понятным. И впрямь, ничего «обычного», просто плохие поступки возвращаются сторицей. Карма, как говаривал Не-сюн, товарищ Вэй Усяня по обучению. Тут вмешался Лань Ванцзи: — Почему не сказали сразу? Ведьмак не стал спрашивать, правда ли это, потому что под чарами Вэй Усяня соврать не смог бы и он сам. Наверняка. Мэн Ши горестно вздохнула: — А-Яо всегда переживал про себя, что он бастард, да еще и от шлюхи-полукровки. Хотя его отец, видный чародей, бросил нас, я до последнего дня надеялась, что он вернётся и заберёт из того места хотя бы своего сына. Но этого так и не случилось... — Ваш дражайший А-Яо никогда не упоминал ни о каких борделях и смешанной крови, — заметил Вэй Усянь. — Уж я бы запомнил. Мэн Ши кивнула: — Он меня стыдится, я знаю. Проблема в том, что я больше ничего не умею, с детских лет я работала в борделе, куда меня продали за еду. Да, всегда есть девушки, которым некуда идти, или те, кем недовольны хозяева, как Сы-Сы с её шрамом — «порченный товар». Я тоже нигде не могла прибиться, в конце концов собрала их вместе и попросила А-Яо, чтобы он позволил девушкам честно работать. И он выкупил этот дом... Во все времена бордели остаются лучшим местом для прикрытия грязных дел, проведения тайных встреч и распространения слухов. Мэн Яо славился способностью действовать скрытно и с немалым успехом. Ещё бы он отказался от шанса сделать два выстрела в солнце разом. Точнее, от солнца к земле, если уж светилом мнили себя Вэни. Вэй Усянь кивнул. — Допускаю. Но смерть Чан Пина... Разве это не его злодейский план? — Что вы, молодой чародей, — улыбнулась Мэн Ши почти кокетливо, прикрыв рот ладонью. — Он лишь помог мне с деталями. — Ага, значит, вы объявили конкурс бардов, чтобы собрать побольше народу со всей округи. А затем убили его ужасным способом в разгар представления, разумно полагая, что поблизости окажется кто-то из его смертельных врагов. Мэн Ши склонила голову набок в знак согласия: — А-Яо предположил, что можно будет назвать виновным другого постоянного клиента. Чан Пин постоянно дрался с ним по пьяни. Ходят слухи, что тот любит раздавать детям конфеты, а потом кто-то из детей умирает. Но это только слухи, — скромно добавила она. — Только слухи, — понимающе хмыкнул Вэй Усянь. — Слышал когда-нибудь такое, ведьмак? Лань Ванцзи качнул головой. — Вот видишь. Про хорошего человека так не скажут, — сделал выводы Вэй Усянь, присаживаясь на стоящий рядом сундук. — Про тебя тоже много болтают, — возразил Лань Ванцзи. — Это верно, — внимательно прищурилась Мэн Ши. — Например? — с вызовом бросил ей Вэй Усянь. — Что обо мне болтает придворный чародей Вэнь Жоханя, сияющий достоинствами Мэн Яо? — Всякое, — уклончиво сообщила хозяйка борделя, медленно распахивая свои одежды. — Что это вы делаете?! — возмутился Вэй Усянь. — Лань Ванцзи, останови её, чего стоишь! Мэн Ши томно глянула на ведьмака из-под ресниц и приказала: — Выруби его. Падая во тьму, Вэй Усянь успел увидеть, как Лань Ванцзи обернулся к нему и сложил магический знак, который использовал для успокоения Ванцзи или Чэньцин, если те слишком увлекались друг другом в дороге. «Ну, хоть не рукоятью по башке», — подумал чародей, а потом все оборвалось. *** На него смотрел Вэй Усянь. Это был его запах, его голос, его движения. Вот он небрежно откинул назад волосы, убранные алой лентой, и попросил Лань Ванцзи что-то сделать для него. И тот даже не задумался, что именно — он сделал бы что угодно. Тело обмякло на сундуке, повинуясь его магии, но Лань Ванцзи не понимал, кому оно принадлежит. Куда важнее то, что Вэй Усянь наконец-то принадлежит ему, и только ему. Такой... желанный. Такой... прекрасный. Слов не хватало в языке, чтобы описать Вэй Усяня. Его губы, тонкие лепестки. Его ноги, долгие дороги. В мире не счесть просторов и гор, столько же у него ресниц. Плавный, как озёрная гладь, бурный, как лавовый поток. Вэй Усянь — стихия, которой Лань Ванцзи не был обучен. Его речь — хлёсткость дождя и журчание реки, его разум — стремительные облака и яркое солнце. Лань Ванцзи поглощала, захватывала эта одержимость. Вэй Усянь, Вэй Усянь, Вэй Усянь! Он искал его в каждом селении на краю миров. В каждом человеке, что встречался в пути. Надеялся увидеть снова и снова. И никогда не оставался разочарованным. Вэй Усянь дарил себя щедро и не щадя. А теперь смотрел призывно и звал коснуться, кусая губы, которые Лань Ванцзи так давно мечтал поцеловать, при этом не смея даже думать об этом. Призрачные тени на границе бодрствования и темноты — вот что такое мечты о большем. Но до этого сказочного Вэй Усяня на тахте Лань Ванцзи так и не добрался. Просто рухнул на колени посреди комнаты от восхищения. Голова опустела, руки и ноги безвольно расслабило. И когда он наконец пришел в себя, за окном темнело, Вэй Усянь без чувств сидел на сундуке, прислонившись к стене спиной, а Мэн Ши пропала. Чувствуя невероятный стыд и отвращение к себе, Лань Ванцзи неуклюже подполз к Вэй Усяню. Тело все ещё отказывалось слушаться, кровь прилила к паху, почти причиняя боль. Он запоздало подумал, что хули-цзин впредь следует остерегаться по настоящему, даже полукровок. На деле, он сам виноват. Хули-цзин не умеют читать мысли, они просто полагаются на внутреннее чутьё. Видя мужчину, оборачиваются красоткой, видя женщину — ладным парнем. Обычно они угадывают, но благодаря мутации ведьмаки более устойчивы и на ночной охоте справляются с любым расплывчатым образом, пусть даже очень страстных девиц. Но Мэн Ши увидела его рядом не с братьями, а с Вэй Усянем, сделала ставку на увиденное и не прогадала. Она била в цель, потому смогла его обдурить. Вэй Усянь нахмурился, готовясь вот-вот открыть глаза. Лань Ванцзи ещё раз послушал мерный ток ци в его теле, коснувшись изящного запястья. Это было не обязательно, но когда ещё выдастся шанс? — Ты меня вырубил! Она что, всё-таки докультивировалась до лисицы?! — Вэй Усянь не успел очнуться, а уже задохнулся возмущением. — Докульти... что? — Лань Ванцзи бережно коснулся его лба. — Так сильно пришиб? — Ай, забудь, — взмахнул руками Вэй Усянь. — Где о... О! — готовый вскочить и броситься в погоню, он вдруг замер как громом пораженный. — Она. Тебя. Зачаровала? Развратный демон?! Лань Ванцзи смущенно кивнул: — Обойдёмся без подробностей, — лаконично предостерёг он, не будучи уверен, что сможет ходить, не приняв как минимум о-о-очень холодную ванну. Как максимум, ему следовало научить меч летать и врезаться на нем в заснеженные вершины Облачных Глубин. Испытующе уставившийся ему в глаза Вэй Усянь, словно во сне, медленно опустил взгляд — и тут же поднял, чрезмерно заинтересовавшись потолком. — Я понял, понял, и что, она сбежала? Лань Ванцзи немного подумал, прежде чем сказать: — Теперь мы можем сообщить старосте, что она убийца. А других девушек оставят в покое. Вэй Усянь согласно хмыкнул: — Вряд ли мы их догоним. Я имею в виду, её и Су Шэ. Наверняка сбежала с ним, ша... — Вэй Усянь, — прервал его Лань Ванцзи, ещё не понимая, почему тот злится. Казалось, в процессе беседы с ней и Сы-Сы они оба прониклись к матери Мэн Яо определённой долей симпатии и костра ей если и желали, то с неохотой. — Что?! — взъярился Вэй Усянь. — Она сделала это с тобой! Он всё-таки вскочил на ноги и принялся ходить из стороны в сторону, не сводя глаз с цветочных обоев на стенах. На лице читалось откровенное «Ох и попадись эта лисица мне в руки...». — Она... ничего не сделала. Только заморочила голову и ушла, — признался Лань Ванцзи, ощущая, как пылают уши. Он поднял руку и коснулся ленты на лбу, надеясь, что та осталась на месте, а не сгорела в пламени его позора. Кровь медленно, но верно начинала циркулировать по ослабевшим конечностям, как положено. Вэй Усянь встал как вкопанный. Затем обернулся на каблуках и, заметив, что Лань Ванцзи всё ещё на полу, поспешил помочь ему подняться на сундук. Тот, даром что жертва, одарил его нечитаемым взглядом из репертуара голодного волка. — А ты не такой чёрствый, как могло показаться, верно? — дыхание Вэй Усяня шевелило прядь волос, выбившуюся из-под ленты ведьмака. — Почему она выбрала меня, а не тебя? — не скрывая своей досады, Лань Ванцзи устало откинулся на стену. — Потому что я не такой развратный, как ты? — задорно предположил Вэй Усянь, устраивая его поудобнее. — Ты только и делаешь, что пялишься на девиц да предлагаешь своё общество всем да каждому, — пробормотал Лань Ванцзи, опустив голову. — И от тебя пользы ей было бы больше. Зачем меня? Вэй Усянь прикрыл глаза и понимающе промолчал. Все чародеи — бесстыдники и гуляки. Это ведь известно. Но выяснилось, что даже священные истины не всегда правдивы. Скажи Вэй Усяню кто-нибудь, что полукровка вроде Мэн Ши способна зачаровать своей похотью ведьмака, он никогда бы не поверил. И всё-таки Лань Ванцзи, сейчас по-детски обиженный и даже подавленный, усыпил его в одно мгновение, просто следуя её приказу. В его облике тогда читалось какое-то обожание, доступное только блаженным. Вряд ли он вообще осознавал, что делает и кого именно усыпляет. Раньше Вэй Усянь считал Лань Ванцзи непобедимым. Теперь ему стало... боязно. Как же оставлять его одного, зная о скрытых слабостях? До этого дня Лань Ванцзи не проигрывал нечисти. Иногда он мудро выбирал тактическое отступление — и возвращался для зачистки с подмогой. Но чтобы упустить смертную прямо из рук, к тому же, вместе с напарником... — Не мучай себя, не стоит, — Вэй Усянь попытался положить руку ему на колено, но Лань Ванцзи так вздрогнул, что разумнее было выбрать в качестве опоры спокойную прохладу крышки от сундука. — Она нас обхитрила, но это не страшно. Лань Ванцзи избегал смотреть ему в лицо. От этой искренней поддержки становилось тошно. — Говори за себя. Для ведьмака безопаснее было свалить все на работу. Он не выполнил заказ, не схватил убийцу, потому и злится. Оказалось, что дело всё-таки для него, не для стражи — а он не сдюжил. Лучше так, чем винить себя за... — Ладно, у меня остались ещё вопросы к Сы-Сы, не хочешь пообщаться с ней перед отъездом? — Вэй Усянь говорил с ним как с маленьким ребенком, который расшиб коленку. Он слишком добр к нему, такому испорченному и лживому. Мысли Лань Ванцзи по отношению к Вэй Усяню были далеки от детских шалостей настолько, что меж ними следовало пустить почтовое сообщение со сменными лошадьми и припасами для посланцев. Нечестно, что Вэй Усянь вынужден терпеть такое, даже не зная, какую бурю эмоций вызывает. — Ты вернешься в Илин? — спросил он. Сознание Лань Ванцзи зацепилось за слово «отъезд» и требовало, чтобы его владелец остановил Вэй Усяня всеми правдами и неправдами, а если надо, воспользовался бы лентой да кляпом. Что прямо запрещали правила, а также мораль и законы. Вэй Усянь не принадлежит ни ему, ни кому-либо другому. У него нет полномочий удерживать чародея из Илина в каких-то там Стопах Будды. Все эти мысли казались горьким отваром после сладкого дурмана наваждения, которое наслала Мэн Ши. Наверное, так Вэй Усянь ощущает его чай, отпивая немного с другой стороны чаши после чарки любимого вина. — Пожалуй, я понадоедаю тебе ещё немного, — улыбнулся Вэй Усянь, и Лань Ванцзи не сдержал ответной улыбки. Просто в Илине скучно, решили они оба. Там совсем ничего не происходит. Не то, что у странствующего ведьмака под боком. А еще на плечах Вэй Усяня всё ещё висел его кунтуш. И это... успокаивало. Вдруг дверь с грохотом распахнулась, и в комнату заглянула та самая Сы-Сы, впустив внутрь ароматы с кухни. Желудок Вэй Усяня предательски заурчал. — Вы всё ещё здесь? — заметив, что Лань Ванцзи выглядит неважно, она добавила: — Принести чего-нибудь? — Ему — зеленого чаю, не горячего, без сахара, а мне — вина. Любого, — деловито заказал Вэй Усянь. Сы-Сы ухмыльнулась и скрылась из виду. Когда она вернулась, Лань Ванцзи уже сидел в позе для медитации. А Вэй Усянь спросил её, внимательно рассматривая принесённые ею чаши: — Ваша госпожа уже достаточно далеко? Вы же не станете нас травить? — Если бы мы хотели вас убить, вы бы не проснулись, — равнодушно заметила Сы-Сы, прижимая поднос к груди. Вэй Усянь пожал плечами и пригубил из своей чаши. — Вот чего не пойму, — протянул он. — С Чан Пином все ясно. Но зачем так морочиться с вещами покойных? Сы-Сы нахмурилась, и Вэй Усянь поспешно отставил вино в сторону, рассчитывая на разговор. — Какими вещами? — девушка осторожно подала голос, как лисица или кошка пробует лапкой ненадежную почву, боясь провалиться. — Ну, эти случаи с призраками, нашествие нечисти на семью Чан, — Вэй Усянь понадеялся, что такое описание освежит её память. Даже погрузившийся в медитацию Лань Ванцзи, казалось, навострил пылающие уши. — А с семьей Чан что-то приключилось? Мы... об этом не знаем, — удивленно сказала Сы-Сы. — Ты уверена? — тут же вскочил Вэй Усянь. — Спросите любую девушку, — отступила она на шаг. — Мы ни при чём. Да и... разве с нечистью совладаешь? — неловко закончила она. Действительно, нечисть может выйти из-под контроля. Это совсем не то же самое, что прирезать мерзкого типа в борделе и развесить его внутренности, точно праздничные фонарики, как делают жестокие наемники. В нападениях призраков нет точности и холодного расчёта, только хаос. От них никто толком и не пострадать не успел. — Молодой господин Лань, — позвал Вэй Усянь. Ресницы Лань Ванцзи дрогнули, он очнулся и выжидающе застыл. — Кажется, это дело ещё не закрыто. Лань Ванцзи кивнул: — Значит, в путь. ***