Vicissitudes

Перси проиграл в битве со входной дверью. Наверное, всему виной был бушующий на улице ветер, будто все скорбящие по урагану Катрина сквозняки решили собраться вместе и устроить крышесносные поминки, как буквально, так и фигурально. Перси был почти уверен, что видел по пути в Сохо летящие над домами куски черепицы. Или, если взглянуть на проблему с другого ракурса, Перси вымотался до предела и попросту не смог даже попытаться вглядеться в табличку «От себя». Так что в бар Перси вошёл, навалившись всем весом на дверь и едва не пропахав носом пол. У них была своя будка в дальнем углу, та, куда почти не захаживали официантки, где никто на них не обращал внимания (за исключением тех случаев, когда за кем-либо из них троих пытались приударить; в 9 случаях из 10 этим кем-то был Перси, потому что у Аннабет с Лукой на лицах было написано, что они старые супруги), и где они могли почти свободно говорить о работе. Вообще, контракт в ГУОБОП (ОДП) был составлен настолько искусно, что семнадцать скрепленных степлером листов А4 служили настоящим олицетворением долгового рабства и кабалы, где у каждого работника были связаны не то чтобы руки — всё тело по самую макушку. Сотрудники Управления не имели права говорить о своей должности, о заработной плате, о местоположении штаба, о любых ситуациях, как-либо связанных с работой. Перси даже сомневался, мог ли он обсуждать с кем-либо, помимо коллег, вкус кофе из автомата на пятом этаже. И то, возможно, даже с коллегами не прокатит. Тем не менее, троица бессовестно пренебрегала каждым пунктом конфиденциальности их контракта. Возможно, они обожали экстрим. Лука и Аннабет уже ждали его в будке с тремя пинтами пива, две из которых были уже ополовинены, а третья безнадёжно выдохлась, и миской с мясными чипсами. Точнее, сидела только Аннабет, поскольку Лука уложил голову ей на ляжку и чуть поджал ноги. Перси знал эту позу. Он плюхнулся рядом с Аннабет и взглянул на них такими преисполненными скорби глазами, что брови той искривились в участии. — Тяжёлый день? — тихо спросила она, и Перси сокрушённо кивнул. У него не было сил говорить от слова совсем. Он удивлялся, как вообще смог добраться до Сохо из Верхнего Манхэттена. — Сессия моих целительных ляжек? Перси вздохнул. — Сейчас она у Луки. — Как хорошо, что природа даровала мне то, что называется второй ляжкой, — усмехнулась Аннабет, и Перси сдался. Из всех людей, что в трудные времена искали убежище в объятиях её восхитительных ляжек — мягких, будто сошедших с картин Тициана, — Перси был наиболее тактичным, утыкаясь носом в терапевтических целях ей в коленку или чуть повыше. И неважно, что всеми людьми были он и Лука. Возможно, ещё Дрю Танака из отдела Юридического Консультирования, но Аннабет не слишком распространялась особенностями их иррациональной дружбы. Как и Дрю Танака не распространялась, что она вообще забыла в отделе Юридического Консультирования. Перси был готов привязать её к стулу, чтобы добиться ответа на этот вопрос, но побаивался, что Дрю этот допрос слишком сильно понравится. Перси аккуратно умостил голову над коленкой Аннабет и попытался взглянуть на сверлящего взглядом одну точку Луку. — Привет, старик, — пробурчал Перси, пытаясь дотянуться до своей пинты пива, но Аннабет расценила его потуги несколько в другом ключе и поделилась чипсами. Перси не возражал. — Как дела-то? — Привет, — отозвался Лука, и в голосе его было столько скорби, что Перси решил, будто у него кто-то умер. — В Архиве инвентаризация. Я должен перебрать абсолютно всё, прогнать кучу бумаг через шредер, а остальное каталогизировать в алфавитном порядке. Перси присвистнул. С таким количеством работы с Луки бы сталось переехать в Управление до Рождества. Лучше бы у него кто-то умер. — Я тебе помогу, — сказала Аннабет таким тоном, будто эту фразу она повторяла уже раз шесть. Она щёлкнула Луку по носу, а другой рукой погладила Перси по голове. — А у тебя что стряслось? Ты на прошлой неделе к нам так и не пришёл. Перси уткнулся носом Аннабет в коленку и застонал в отчаянии. — Да там такое!.. — пожаловался он. — Почему на меня вдруг свалились все беды этого мира? Лука вдруг весело фыркнул. — Потому что в тот миг, когда ты родился, звёзды встали в созвездие Рака. — Это правда, — вынуждена была согласиться Аннабет, и Перси немедленно почувствовал себя преданным. — Иногда я удивляюсь, почему ты всё ещё живой. Без обид. Перси глубоко вздохнул и всё же оторвался от целительных ляжек Аннабет и сел ровно. Даже не взглянув на пинту выдохшегося пива, он установил зрительный контакт с официанткой и кивнул. Когда та, вооружившись блокнотом и ручкой, зигзагами подобралась к их столику, Перси попросил стакан скотча с содовой. Аннабет приподняла брови. — Ого, — протянула она. — Ты в отчаянии. Перси повёл плечом устало. — И как жить теперь? — спросил он, и тогда Лука тоже выпрямился. — Расскажи всё с самого начала, — постановил он, и Перси вздохнул. Он дождался, когда ему принесут скотч с содовой, и попытался в нём утопиться. Безуспешно, кто бы мог подумать. Вечером понедельника Перси довольно серьёзно воспринял фразу Фарли об отсутствии необходимости проводить Нико экскурсию по штабу, да и сам агент ди Анджело (о боги), как оказалось, вполне неплохо ориентировался на местности. Пока Перси картинно вздыхал, выпадая из лифта, Нико успел отыскать его кабинет. Когда Перси зашёл вслед за ним, тот уже восседал на сером диванчике, вытянув скрещенные ноги, и, закинув руки на твёрдую спинку (подушки Перси кинул на подоконник, чтобы было удобно сидеть на нём, когда Крис заскочит к нему на перекур), осматривал кабинет так, будто мысленно в нём уже делал ремонт. Стоило только Перси закрыть за собой дверь, Нико перевёл на него взгляд и сощурился. — Тут во всех кабинетах стоят диваны? — спросил он, и Перси промычал что-то невнятное, раздумывая над ответом. — Нет, — нашёлся он. — Это моя личная зона отдыха. Диван, ковёр, умная колонка, всё такое. «Всем таким» Перси закончил, потому что сама зона отдыха находилась на этапе развития, и ничего больше в ней не было. Планировалась дорожка для мини-гольфа, аркадный автомат с игрой Street Fighter ll, маленький холодильник с баром внутри, парочка розеток и какие-нибудь прикольные штуки из отдела Разработок. Но пока — диван, ковёр и умная колонка, которая уже и не такая умная. Наверняка кто-то из друзей Перси (и он хорошо догадывался, кто именно и за какую цену) покопался в прошивке бедной Алексы, ведь с определённого момента она стала выдавать диаметрально противоположные результаты. Ты просишь её включить что-то расслабляющее — она подрубит лайв с концерта Слипнот, и наоборот. — Алекса, включи что-нибудь агрессивное, — сказал Перси, и колонка на углу подоконника засветилась синим. — Включаю… — ответила Алекса, и Нико подпрыгнул от неожиданности. — Это что такое? — спросил он, округлив глаза, когда из колонки разлилась спокойная и умиротворяющая музыка без слов. Перси хихикнул. — Чувак, ты пропустил реально многое. Нико фыркнул и закатил глаза. Перси мог бы сейчас поинтересоваться, где это Нико пропадал девять лет, чем он занимался всё это время, и чем, чёрт возьми, занимаются работники отдела Правительственных и Законодательных Вопросов, потому что Перси в жизни не видел ребят оттуда. Но он промолчал, потому что подобные вопросы — маленький шаг для коллег и гигантский скачок в их сближении. А сближаться Перси не хотел. Вместо этого Перси приблизился к своему столу — он всё это время топтался на пороге собственного кабинета, как бедный родственник, вот стыдоба, — и подобрал инородную папку. По сути своей любая папка, лежащая на столе Перси и не являющаяся составной частью пизанской башни из отчётов, считалась инородной. На обложке этой чувственным женским почерком был выведен состав преступления. Что-то странное было в наклонённых вправо мелких буквах с размашистыми хвостиками, что-то, отчего у Перси резко возрос уровень эстетического наслаждения на словах «умышленное убийство». Или он просто немного ненормальный. Перси тщательно изучил материалы дела и тихонько выругался под нос — неудивительно, ведь из всех материалов у них имелся один лист А4 с досье на жертву да фотографии с места преступления. Кейтлин Уоллис, двадцать четыре года, только-только выпустилась из университета штата Иллинойс, где изучала американскую литературу. Осталась с огромным студенческим долгом, который теперь выплачивает её смертный отец Уолтер Уоллис (насколько же сильно его не любили родители, что решили назвать так?). Работала в заурядной средней общеобразовательной школе Бронкса, была помолвлена с неким Джереми Линдли, с которым купила в полувековую ипотеку дом за месяц до смерти. Дочь Ириды. — Кейтлин Линдли, — пробормотал Перси, изучая досье. — Звучит. Нико поднялся с дивана, приблизился к столу Перси и склонился над досье из-за его плеча. Откровенно говоря, за несколько лет работы в Управлении Перси стал напрягаться каждый раз, когда кто-то стоит у него за спиной. То ли дело в подготовке, то ли всему виной дурацкий тотализатор. Особенно он не любил, когда кто-то подталкивал его в спину — чаще всего что-то подобное случалось, когда он, измученный выбором, пытался определиться с гарниром во время обеденного перерыва в кафетерии. Картошка жареная, картошка пареная, картошка варёная, картошка толчёная — любой на его месте измучается до полусмерти. Так что Перси протянул ему ещё не до конца изученное досье, лишь бы тот перестал стоять у него за спиной, а сам перешёл к фотографиям. Судя по их количеству — всего лишь шесть, — улик на месте преступления никаких не нашли. На самом деле, Перси бы больше удивился, найди они хоть что-нибудь, помимо трупа — монстры не особенно часто пользовались оружием или хоть чем-то человеческим, отдавая предпочтение когтям, клыкам и прочим смертоносным приспособлениям, с которыми уродились к несчастью для всех остальных. Исключения были, конечно, куда без них, но на то они и исключения, что происходят редко. На фотографиях со всех ракурсов изображался девичий труп. У её ног в грязи валялся окровавленный кинжал, которым она, похоже, пыталась защищаться, разорванный в клочья свитер едва прикрывал её развороченное тело, а на парочке фотографий крупным планом виднелась покорёженная грудная клетка. Перси нахмурился, склонив голову. У него сложилось впечатление, будто бедняжку Кейтлин попытались вывернуть наизнанку, начали с груди, а затем резко остановились. Руки-ноги были целы. Избирательные нынче монстры пошли. Руки-ноги им обгладывать не нравится. Хуже детей, вот честное слово. — Что написано в заключении экспертизы? — подал голос Перси, возвращаясь из собственных стариковских мыслей в реальность, и Нико безрадостно хмыкнул. — Его нет. Перси обернулся, чтобы нахмурено обменяться с ним мрачными взглядами. — В смысле? — спросил он, и Нико поджал губы. Он стойко выдержал прямой взгляд из-под сведённых бровей, но в какой-то момент посмотрел куда-то в сторону и часто замигал. — Какая часть фразы: «Его нет» тебе неясна? — спросил Нико, и Перси вздохнул. — Я просто спросил. Тебе стоит поработать над управлением гневом. — Есть у меня способы, — скривишись, выдал Нико и положил досье на раскрытую папку. — Пойду возьму кофе. Перси откинулся на спинку офисного стула и приоткрыл рот. — О, — выдохнул он. — Возьмёшь мне тоже? Уже стоящий в дверях Нико обернулся, не отнимая ладони от дверной ручки, и безрадостно хмыкнул. — Сходи и возьми сам. Дверь за ним закрылась с тихим скрипом. Перси горестно вздохнул и поспешил следом за Нико, догнав только у лифтов, у которых, как это обычно и бывает по понедельникам вечером, столпилось столько народу, что Перси уже начинал подумывать повесить табличку-указатель к лестницам. Кловис опять уснул, зажимая кнопку открытия дверей. На самом деле, с этим давно уже можно было что-нибудь сделать, но по понедельникам Перси, как правило, отчаянно желал присоединиться к нему с раскладушкой по имени Афродита — и не приведи боги настоящей узнать об этом — и ортопедической подушкой, которую ему на День благодарения в шутку подарил… — Тебе одному в кабинете совсем скучно, что ли? Перси преувеличенно раздосадовано вздохнул и возвёл глаза к потолку. Недавно побелили. И когда успели? — Как одному вообще может быть скучно? — размеренным и чуть приглушённым голосом заговорил он, как всегда говорит Крис, когда выкурит первую сигарету за день у него на подоконнике и мыслями упадёт в Элизиум. — Скосил глаза в кучу и сидишь, думаешь о чём-то своём… Нико не удержал горестного вздоха. Перси поспешил поверить, что это был вздох полнейшего понимания и солидарности.

***

— Как вы умудрились потерять труп? Сын Аполлона с гордым бейджиком «Ноа», совсем молодой — наверное, только-только покинувший Лагерь Полукровок ввиду возраста, — побледнел и заозирался в поисках своего коллеги, который с самого начала разговора стоял к Перси спиной, а потому ещё не успел засветить своим бейджиком. Коллега всё ещё крутился у длинного белого стола с микроскопом в центре и увлечённо разглядывал каплю какой-то жижи под стеклом. Нико подпирал собой стену и, как бы то не было парадоксально, лицом выражал меньшую бледность, чем была сейчас у Перси. Путешествовать через тени с помощью зомби-водителя по имени Жюль-Альберт ему не понравилось. Лучше бы он настоял на поездке в метро, и они потратили лишнюю пару часов, чем Перси потерял последние нервные клетки в неравном бою с сумасшедшим французским водителем. Тот наезжал на тени мчащихся фур, заставлял автомобиль проваливаться в тени раз в десяток секунд, чтобы тут же вынырнуть в какой-нибудь подворотне Стейтен-Айленда, а ещё ругался на едва не попадающих под колёса пешеходов с потрясающим французским акцентом. По крайней мере, кости его тёрлись друг о друга так, что Перси мигом сравнил эти звуки с французским акцентом. Нико, явно привыкший к таким поездкам по Нью-Йорку, услужливо подержал их стаканчики с кофе, чтобы Перси не залил ему весь салон водянистой жижей с лёгким ароматом пакетированного дешёвого кофе из Волмарта. А на автомате было написано «горячий шоколад», ну и ну. В общем, у того человека, который придумал разместить отдел Судмедэкспертизы на другой конец города от главного штаба, были явные проблемы с логистикой. Перси оставалось лишь надеяться, что этот парень уже умер, иначе он придёт по его душу сам. Перси мог бы предаваться безрадостным воспоминаниям о незабываемой поездке с Жюль-Альбертом по теням хоть до конца дня, но Ноа, похоже, потихоньку переставал испытывать желание провалиться под землю от стыда за потерянный труп. — Мы не знаем, — наконец, произнёс он и раскрыл полупустую папку с данными о Кейтлин Уоллис. В ней пестрели те же фотографии, которые Перси с Нико едва не облизали со всех сторон ещё вчера, и краткая записка на древнегреческом — её-то Ноа и достал. — После осмотра места преступления коронеры загрузили тело в авто, а сюда приехали уже без него. Перси двумя пальцами потёр глаза, низко опустив подбородок. Он услышал отчётливое цыканье Нико, подпирающего собой стену, и был с ним как никогда солидарен. — Вы издеваетесь, — протянул он тихо. Ноа замотал головой, будто это был вопрос. — И почему мы об этом узнаём сейчас, а не, например, в ту же минуту, когда вы потеряли труп? Коллега без имени почесал затылок, но других признаков участия в разговоре старался не принимать. Ноа раскрыл рот, будто собирался ответить, а затем закрыл его, не произнеся ни звука. Перси уже сейчас мог накидать с десяток причин загадочного исчезновения трупа, и ни одна из них не была слишком уж радужной для их исследования. Ноа следует молиться, что ни одна из них не подтвердится, иначе Джонатану Фарли выпадет потрясающая возможность провести оптимизацию отдела Судмедэкспертизы, и он к Аиду поувольняет всех, кого увидит. Ноа нервозно улыбнулся. — Может, он ещё найдётся? — спросил он, и Перси хлопнул себя по лбу. — А, ну да. Он на своих двоих притопает к нам в Управление, а ещё расскажет, что просто вышел из машины коронеров прогуляться. И фотографии со статуи Свободы принесёт. Туристические такие, знаешь, чтобы мы вложили их в отчёт по делу. Ну, как «мы». Не рискуя делать свою Пизанскую башню из отчётов ещё выше и неустойчивее, Перси просто скинет эту бумажную работу на Нико, а из помощи разве что узкий скотч предложит. Нико вдруг задумчиво хмыкнул, и Перси резко повернул к нему голову. Он окинул поверхностным взглядом его чёрную одежду, зацепился за кольцо с черепом на указательном пальце и очень кстати вспомнил, что Нико, вообще-то, уродился сыном Аида, и подобные штучки, как поиск исчезнувших трупов, вполне могли быть по его части. — Сможешь что-нибудь узнать? — спросил он, и Нико повёл плечом и оттолкнулся от стены. Учитывая, как усердно он подпирал её всё это время, Перси удивился, что та не рухнула в тот же миг. — Попробую. Нико провалился в собственную тень и исчез, не прощаясь. Перси некоторое время сверлил пустое место, где он только что стоял, а затем повернулся к Ноа. Тот почесал затылок. — Когда вы вернёте тело, мы сразу же проведём экспертизу, — сказал он, и Перси мотнул головой. — Если мы вернём тело, — с нажимом заговорил он, — то вы не просто сразу проведёте экспертизу, но ещё и проставитесь. Можете коронеров припахать, мне, если честно, без разницы. Наше молчание перед Фарли дорого стоит. Ноа с готовностью закивал, и Перси кратко попрощался, прежде чем выйти на улицу. Он мог бы вызвать такси, пересечь мост, чтобы добраться до нижнего Манхэттена, а затем сесть в метро, чтобы вернуться в штаб. А ещё он мог зайти в какую-нибудь пиццерию и просидеть там столько времени, чтобы никто из Управления не прознал о существовании Жюль-Альберта, существенно сокращающего затраты на дорогу. Конечно, он выбрал второй вариант, насладился самой простенькой пепперони, понаблюдал за семейной парой с ребёнком, на макушке которого красовался яркий бумажный колпак, который обычно надевают в день рождения, а затем с чувством выполненного долга вернулся в Управление. Соседствуя в вагоне метро с каким-то бездомным, он серьёзно задумался, не была ли поездка с Жюль-Альбертом приятнее, а затем мотнул головой, запрещая себе об этом думать. Бомж оказался лестригоном, и он, должно быть, прикалывался, потому что Перси уже почти был готов отнести этот день в список дней, когда ничто не пытается его сожрать. Проткнув лестригона мечом, Перси вытащил Общее Средство Связи (по сути, это был самый простой телефон, над которым поколдовали ребята из отдела Разработок, чтобы с каждым звонком не слетались к полубогу все монстры в округе. Звонить с него можно было только работникам Управления, хотя Перси пытался через него связаться с мамой в тот день, когда Эстель исполнилось три года, а его сильно задерживали на работе) и вызвал Туманников. Уже потом он сваливал из метро, стараясь вести себя как можно менее подозрительно, чтобы затеряться в толпе и не попасться в руки чутким полицейским, чья чуткость оканчивалась примерно в тот момент, когда они валили тебя мордой в пол и тащили в ближайший участок. Перси и так премию с лета не видел, чтобы так бездарно разбрасываться возможностями её вернуть. Он скучал. Пока они с Нико тусовались на Стейтен-Айленд, в кабинете Перси появился новый письменный стол. Вернее, официально он был новым, но Перси если что-то и знал, так это то, что новые предметы мебели Управление тебе достанет только в том случае, если ты заполнишь специальную заявку на выдачу оборудования и следующие десять лет будешь бросать всю свою еду в жертвенный огонь, молясь всем существующим пантеонам, чтобы твою заявку обработали и приняли, а не потеряли в сотне таких же. Он со знанием дела, пользуясь временным отсутствием Нико, наверняка решившим устроить променад по Полям Асфоделей вместо работы, отодвинул в сторону органайзер для бумаг и вгляделся в нацарапанную на тёмном столе надпись: «ПОМАГИТЕ». Под надписью проставили четыре плюсика. Перси подобрал из органайзера для канцелярии шариковую ручку и поставил ещё один. А вот стул с колёсиками и низкой спинкой явно был новым. Перси малодушно уселся на него и прокатился по кабинету, запнулся о ковёр, покрутился вокруг себя, пока голова не пошла кругом, и только после того, как он ограбил столовую на предмет обеда, в Управление вернулся Нико. Выглядел он не слишком уж воодушевлённым. На самом деле, Перси был глубоко убеждён, что умение радоваться у сына Аида умерло в мучениях больше десяти лет назад. Нико заинтересованно оглядел свой стол и опустился на стул. Он упёрся пяткой в пол, прокатился на нём взад-вперёд пару раз, а потом поджал губы, будто новый стул совершенно не вызвал у него закономерного удивления, что Управление решило так для него расщедриться. Возможно, Перси отберёт этот стул. Будет знать, как не ценить то, что имеешь. — Кейтлин не в курсе, где её тело, — наконец, произнёс Нико, и Перси шумно выдохнул. Впрочем, лицом он не выдал своего разочарования. — Ну, было бы странно, если бы она в очереди на закуску Церберу умудрялась следить за своим трупом, — произнёс он, и Нико кивнул. Наверное, он успел либо позабыть о ситуации вчерашним вечером, когда Перси в лицо ему заявил о своём нежелании с ним работать, либо решил опустить этот момент для их плодотворного сотрудничества. А работать им явно придётся плодотворно, иначе Фарли решит провести оптимизацию не отдела Судмедэкспертизы, а Расследования. — Есть идеи? Нико откинулся на спинку стула, и та едва не склонилась на девяносто градусов. Нико разглядывал побелённый летом потолок и молчал, раздумывая над их ситуацией. Сам-то Перси провёл пару часов в пиццерии Стейтен-Айленд, пытаясь понять, как вообще так произошло, что труп просто взял и исчез из закрытого автомобиля коронеров. Да если бы кто-то попытался честно спереть труп, скажем, в тот момент, когда доблестные работники отлучились за тако, небезразличные прохожие в ту же секунду вызовут полицию, и все отделения встанут на уши. А как же, у девчонки вся грудная клетка разворочена. Таких приколов полиция Нью-Йорка не видела со времён Лонг-айлендского потрошителя. Не так уж и давно, если так подумать. — Если какой-нибудь гений не догадался отправить труп через почту Ириды, то идей у меня нет, — наконец, произнёс Нико, и Перси вдруг так чувственно хлопнул ладонью по своему столу, что Пизанская башня из его отчётов опасливо качнулась. Нико едва со стула не упал, и Перси мысленно моргнул в попытке сделать скриншот. Такое нельзя забывать ни при каких обстоятельствах. — Аннабет отправляла ноутбук почтой Ириды, — выпалил Перси, и Нико воззрился на него, скривив губу. — Клёво. — Он свёл брови к переносице и выпрямился на стуле. — Рад за неё. Перси махнул рукой и поднялся из-за стола. Теперь, когда у него появилась самая тупая идея за день, которая была не такой уж и тупой, если вспомнить «Медузу Горгону (неполной комплектации), мстительную, 1 шт.», которая сейчас гордо тусовалась в неоткрытой картонной коробке под письменным столом. — Нам на минус второй, — загоревшись, произнёс Перси и в два шага добрался до двери теперь уже их с Нико кабинета. Новоиспечённый напарник его не слишком уж спешил подниматься с новенького стула. Правильно делал — если заявку на закрепление оборудования не заполнит, стул попросту сопрут самые отчаявшиеся. — Тебе потренироваться приспичило? Перси на долю секунды прикрыл глаза. Пора бы уже привыкнуть, что не все в этом мире умеют читать его мысли. Это обстоятельство его порой сильно удручало. — Там находится Бюро Находок, — терпеливо объяснил он, не слишком уж горя желанием пересказывать все события вчерашнего дня. — Труп мы потеряли, так? А если мы что-то потеряли, то это что-то есть в Бюро Находок. Нико смерил его скептическим взглядом и склонил голову. На лоб скатилась прядь тёмных волос с виска. — Логично, — наконец, расщедрился на комментарий он, — но всё равно звучит, как чушь полная. — Пойдём, по дороге расскажу, — махнул рукой Перси и первым вышел из кабинета. Должно быть, его слова заинтересовали Нико достаточно, чтобы он нагнал его у лифтов. В этот раз, видимо, Кловис решил не засыпать с зажатой кнопкой открытия дверей, поскольку толпы нигде не наблюдалось. Он довольно кратко рассказал Нико о голове Медузы, о том, как клерк номер тринадцать по имени Ди Спенсер сокрушался по поводу прибывшей в Бюро Находок чьей-то козы, а ещё о том, что этот сын Гермеса старательно заполняет отчёты, хотя никто, кроме Кловиса, об этом месте ни разу не слышал. Нико, судя по его хмурому лицу, тоже впервые узнал о загадочном Бюро Находок, но решил повременить с вопросами. Наверное, надеялся, что найдёт на них ответы через несколько минут. Стиральные машины так никто и не убрал, поэтому Перси с видом истинного знатока надавил на нажимную плиту в коробке найденных вещей, с ехидством понаблюдал за распахнувшим глаза Нико, когда кусок стены отъехал в сторону, и нырнул в тёмный проход. Основной зал Бюро Находок встретил их полной пустотой. Нет, неприлично высокие стеллажи стояли на месте, на некоторых полках пылились какие-то тетрадки, листки и книжки, на других расплывалось что-то мерзкое и явно когда-то живое, на третьих что-то опасливо шевелилось, а с четвёртых на них смотрели стеклянными глазами самые уродливые куклы, каких Перси когда-либо приходилось видеть. Вновь раздался звук, как будто штора всасывает нижний край тюли, и что-то звякнуло бубенчиком о деревянный пол. Письменный стол пустовал, и в этот раз на нём не было ни органайзеров, ни настольных игр, ни чужих утерянных вещей. Перси, нахмурившись, подошёл ближе и огляделся. Признаков Ди Спенсера обнаружено не было, зато на дереве стола нашлась самая настоящая летопись предыдущих работников то ли Бюро Находок, то ли ГУОБОП в целом. Тут были и мольбы о помощи, и какая-то переписка на матерном древнегреческом, и мелкая убористая запись дневникового характера об очередном взрыве в отделе Разработок, а кто-то нарисовал целую ментальную карту, причём весь текст был написан исключительно на убийственной смеси хинду и латыни, и Перси не понял ни слова. Вообще, будь его воля, он бы приволок весь этот стол к себе в кабинет, чтобы изучить эту летопись чуть основательнее, но прямо сейчас куда больше его беспокоило отсутствие единственного клерка Бюро Находок. Должно быть, на его лице что-то отразилось, потому что Нико вдруг вздохнул. — Может, в туалет отошёл. Или на обед. Или кофе выпить. Или уволился. Или умер. — Меня должно волновать, что смерть у тебя стоит в одном ряду с обедом? — чуть невпопад поинтересовался Перси, прежде чем ещё пару раз оглядеться. Потом он вспомнил, с кем именно разговаривает, и вопрос сам собой отпал. Вообще, он достаточно хорошо помнил, как Ди Спенсер выдвинул длиннющий ящик небольшого комода, отыскал там папку с именем Перси и вбил во всё ещё стоящий чуть поодаль от стола пульт, должно быть, код утерянной вещи, и выдал ему «Медузу Горгону (неполной комплектации)» и далее по тексту. Но также Перси понимал, что он скорее одним касанием вызовет у этого пульта взрыв, чем разберётся в его работе, а потому повернулся к высоченным стеллажам и сложил рупором руки у рта: — Ди! — крикнул он. Его голос эхом разнёсся по всему залу, как будто никаких стеллажей вокруг и вовсе не было. Откуда-то издалека раздалось зловещее шуршание, но звуки эти издавали явно какие-то утерянные вещи сомнительного происхождения. — Бред какой-то. Нико вдруг причмокнул губами, выражая, должно быть, тем самым величайшее неудовольствие, и рухнул в стоящее у письменного стола кресло для посетителей. Перси был готов поклясться, что ещё вчера этого кресла здесь не было. Само кресло вызывало у любого смотрящего на него священный ужас: оригинальный цвет обивки было невозможно разглядеть из-за многочисленных пятен неизвестного состава, спинка была изрезана чем-то или кем-то когтистым и явно имеющим свои представления о качественном дизайне, а на подлокотниках разрослись полноценные сталагмиты от пролитого чая или кофе, и всё это дело пованивало чем-то мёртвым. Возможно, в этом кресле кто-то когда-то помер. Возможно, кого-то в этом кресле убили. А может, кто-то за ним не слишком опрятно проводил вскрытие трупа. Наверное, из-за этого запаха мертвечины кресло так приглянулось Нико. Сам Перси бы на него не уселся даже под угрозами страшных пыток. Нико поёрзал, пытаясь в продавленном кресле найти удобную позу, вытянул ноги и опустил локоть на ту часть подлокотника, которая не разрослась сталагмитами и плесенью, у которой в плане развития уже началась промышленная революция. Если так подумать, в этом чудище от мира мебели он смотрелся вполне себе органично. — Пойду осмотрюсь, что ли, — протянул Перси и развернулся к Нико спиной с такой плавностью, какая обычно возникает, когда на полпути до куда-нибудь ты внезапно вспоминаешь, что забыл дома выключить плиту или взять кошелёк. Его никто не остановил, так что Перси нырнул в проход между стеллажами и тут же присвистнул от вида шкафа, под завязку забитого пуговицами. К каждой была прикреплена бирка, и одну из них он подцепил пальцами. «Пуговица чёрная (очередная)». Пока что Перси не видел здесь совершенно никакой системы, ведь стеллаж с пуговицами соседствовал с полками, на которых рядком выстроились какие-то резные шкатулки. Какие-то были покрыты странными письменами то ли на древнеегипетском, то ли ещё на каком. Какая-то шкатулка чуть приоткрыла крышку и клацнула ею, как зубами, и Перси принял волевое решение не трогать её. Один стеллаж резко закончился проходом направо, и Перси повернул, чтобы тут же упереться в приоткрытую дверь. Отливающая бронзой табличка в её центре гордо гласила: «СКЛАД». «Скажем так, даже люди могут теряться. Особенно на складе. Кто туда уходил, больше не возвращался.» Перси помянул бессмертных богов всуе и крикнул, повернув голову и чуть отклонившись назад: — Ты был прав! Нико вынырнул и него чуть ли не из-под локтя, причём совершенно не того, который был ближе к тому коридору, из которого он пришёл. В руке он держал какую-то папку светло-зелёного цвета, а глаза чуть поблёскивали призраками былого веселья. Он окинул поверхностным взглядом сначала лицо Перси, потом приоткрытую дверь склада, а затем молча всучил ему раскрытую где-то на середине папку. Тот чуть прикрыл её, вчитываясь в название. «Отчёт за 2014 год». Почерк казался каким-то знакомым, причём он явно не принадлежал клерку номер 12, Уильямсону или как его там. Затем Перси раскрыл папку на той странице, какую ему явно хотел показать Нико, и вчитался в древнегреческий текст. — Надгробная плита Платона? — пробормотал он, сначала подслеповато сощурившись, как делал всегда, когда английские буквы начинали скакать по странице, а затем перечитав мысленно строчку два раза. Боковым зрением он заметил, как Нико кивнул. — Здесь пометка In propria persona, — ткнул пальцем в одну строчку он, которая соседствовала с надписью «вернули владельцу» в графе расходов. — Сам пришёл. Наверное, эта пометка сделала Нико день. Что же, повезло ему, потому что Перси побаивался даже представить, как останки Платона Аид знает какой давности сами пришли в Бюро Находок за собственным надгробием. Диалоги, видимо, были ещё те. — А в чём я был прав? — дежурно поинтересовался Нико, отбирая папку назад. Перси так удивился всей этой ситуации, что у них только что вышел вполне себе нормальный разговор, который совсем не касался работы, что не сразу отпустил светло-зелёную папку. — Ди, походу, помер, — очнувшись, произнёс Перси и кивнул в сторону двери склада. Он заметил, как лицо Нико заинтересованно вытянулось. — Ну, точнее, может, пока ещё он не помер. Но можно уже заказывать у отдела Поддержки Сотрудников саванн. Он был достаточно услужлив, чтобы рассказать Нико ещё в лифте о странном разговоре между ним и Ди вчерашним днём, а потому сейчас мысленно радовался, что ему не придётся разжёвывать, почему он уже успел захоронить незадачливого сына Гермеса. При упоминании отдела Поддержки Сотрудников Нико чуть скривился, и Перси предположил, что это вполне могло быть связано с какой-нибудь враждой их и отдела Правительственных и Законодательных Вопросов. В конце концов, отдел Поддержки Сотрудников почти полностью состоял из профсоюза, а этих ребят лучше не лестригонить лишний раз. — Ну, — заговорил Нико без единой доли сожаления, — если мы не хотим просидеть тут вечность в ожидании нового клерка, придётся доставать этого идиота. Как его там. — Ди, — на автомате подсказал ему Перси и задумался. — А как доставать? Нико послал в его сторону многозначительный взгляд и перевёл его на дверь. Наверное, так он прозрачно намекал, что кому-то из них придётся сунуться в загадочный склад, в котором пропадали без вести люди, и этим кем-то явно будет Перси. Ну конечно, а кто же ещё. У Нико тут, вон, безудержное веселье от просмотра старых отчётов о возвращении трупам их надгробных плит. Перси малодушно расхотелось в принципе заниматься делом Кейтлин Линдли. Если он его закроет, то уволится. Переедет в какую-нибудь Гваделупу и начнёт разводить морских коньков. И это при условии, что останется в живых. — Предлагаю решить этот вопрос по-мужски, — заговорил Перси, выставил вперёд раскрытую ладонь и уложил на неё кулак. Нико смерил его скептическим взглядом и изогнул одну бровь. — Тебе лет сколько? — спросил он, и Перси цыкнул. Он опустил кулак, так и не реализовав свой план сыграть в «Камень-ножницы-бумага» и выйти из соревнования победителем. Уж что-что, а в этой игре он всегда выигрывал благодаря связям среди детей Тюхе. — И вообще, ты всё равно тут уже как свой. Этому Бюро ты явно нравишься. Перси воззрился на него, понятия не имея, как это комментировать. Если это и был главный аргумент Нико, почему на смерть должен отправиться именно он, то Перси его не оценил. Может, Нико просто переобщался с Кловисом, потому что формулировка так и пестрила опасной загадочностью. В любом случае, они могли препираться хоть целый день, но тогда им в отчёте придётся детально расписывать, что именно заставило их помедлить с расследованием. Ну, как «им»… В любом случае, отдел Судмедэкспертизы обещал проставиться, а упускать возможность сэкономить на барах Перси отчаянно не хотел. — Найди какую-нибудь верёвку, что ли, — протянул он, и Нико исчез за поворотом, едва дослушав его. Шаги его стихли в тот же миг, что тело скрылось за стеллажом, и Перси, конечно, мог предположить, что верёвка нашлась на первой же полке, но отчётливо помнил, что замечал кучу каких-то странных мутноватых баночек с неопознанным содержанием. Не нравилось ему это Бюро. Любовь не была взаимной. Нико вернулся без светло-зелёной папки, но с мотком добротной альпинистской верёвки, причём она подозрительно напоминала ту самую, которой обвязывались новички в Лагере Полукровок у лавовой стены. К одному её концу была привязана карточка «верёвка подпаленная (органически)», и именно за этот конец Перси взялся, чтобы обвязать себя вокруг талии. Второй конец Нико продолжал держать в руках и разглядывал его действия с интересом, какой обычно мелькал в глазах детей Ареса, когда они посылали кого-то на смерть. В общем, воодушевлённым в тёмный проход за дверью Перси не заходил. Склад встретил его почти что кромешной тьмой. Над входной дверью висела лампочка, а под ногами уходила в никуда скрипучая деревянная лестница. Лабиринты стеллажей, шкафов, комодов и прочих объектов мебели терялись во мраке, а в нос не забивались никакие запахи, даже пыли. Он повернул голову к Нико и отсалютовал ему двумя пальцами. — Скажи им разрисовать мой саванн в морском стиле, — бросил он, и Нико хмыкнул. — О, непременно, — произнёс он с таким тоном, что Перси сразу понял: не попросит. Может, даже совершит какой-нибудь акт вандализма, а затем будет приходить по его душу в Царство Мёртвых, чтобы поржать над тупой смертью агента Джексона.

***

Не успел Перси затеряться в темноте складов, как верёвка в руках Нико подёрнулась дымкой и растворилась в воздухе. По идее, это должно было напугать его до полусмерти, но с жизнью он едва не расстался секундой позже, когда услышал за спиной раздосадованный голос: — Ну вот, зазря верёвку израсходовали. Нико резко обернулся и встретился взглядами с опечаленным Кловисом, как будто эта верёвка была ему родственницей или была связана с какими-то важными воспоминаниями. Не здороваясь, Кловис обогнул застывшего столбом Нико, потянулся к дверной ручке и закрыл вход на склад, как будто его совершенно ничего из всей этой ситуации не волновало. Пожалуй, ничего, кроме растворившейся в воздухе верёвки. — Чаю? — предложил он, и Нико смог разве что нахмуриться. Он даже не успел издать хоть какой-нибудь звук, подтверждающий его вменяемость, в которой он начинал сомневаться, как Кловис развернулся к нему спиной и исчез за поворотом. Оглянувшись в последний раз на закрытую дверь склада, Нико последовал за Кловисом. Прошло всего несколько секунд с их своеобразного расставания, а след его в проходе между стеллажами со шкатулками и пуговицами совсем простыл. Вместо монструозного кресла теперь стоял самый простой стул с чёрной обивкой из искусственной кожи. Нико моргнул, но кресло так и не вернулось на место. Кловис фыркнул, бросив в его сторону понимающий взгляд, и подобрал с ближайшей полки электрический чайник. — Что это за место? — спросил Нико, опасливо усаживаясь на жёсткий стул. Кловис неопределённо пожал плечами, доставая со всё той же полки золотой кубок с резьбой в виде виноградных лоз и обмотанной вокруг изящной ножки регистрационной карточкой. Нико сощурился, но надпись разобрать так и не смог. — Выбери себе тоже что-нибудь, — бросил Кловис, кивая в сторону одного из стеллажей, и Нико был готов поклясться, что раньше на тех полках было что-то склизкое, бесформенное и шевелящееся, когда они с Перси только пришли. Сейчас дерево ломилось от самых разных кружек. Нико, полагая, что на его вопросы ответят только в том случае, если он подыграет, выбрал себе самую скучную кружку чёрного цвета. Изнутри она покрылась чайным налётом, а к ручке была привязана регистрационная карточка «кружка чёрная (невостребованная)». Она вся пропахла пылью, и вообще, по-хорошему, её следовало помыть, прежде чем чай из неё пить, но Нико не слишком об этом озаботился. Он рухнул обратно на чёрный стул и наверняка с глуповатым видом принялся наблюдать, как Кловис бросает в его кружку чайный пакетик и заливает всё это дело кипятком. — Как тебе первые дни на новой должности? — чинно поинтересовался тот, и Нико снова нахмурился. — Что здесь происходит? — произнёс он с зарождающимся раздражением, и Кловис отпил из своего кубка с жутчайшим хлюпаньем. — Кловис. Что. Это. За. Место? — Ты отдохни, успокойся. — Кловис облизнул губы и на несколько секунд прикрыл глаза, будто собирался засыпать прямо тут. Нико едва протянул руку, чтобы треснуть его по лбу, но тот только всхрапнул и хлебнул чая снова. — Чая здесь нам на всю жизнь хватит. Давай сначала. Говоришь, с агентом Джексоном теперь в паре работаешь? Нико вполне мог хлопнуть ладонями по пустому столу в нескрываемой ярости, сказать, что это никак не относится к исчезновению верёвки, но почему-то начал объяснять: — Ага. Не знаю, чем Фарли думал, когда поставил его во главу отдела. У него на столе Эверест из отчётов, и я даже видел на некоторых папках паутину. Кловис понимающе кивнул, неотрывно наблюдая, как Нико делает глоток чая из «кружки чёрной (невостребованной)». — Девять лет не видел его, — продолжил Нико, — а он вообще не изменился. — Вот как, — с добродушным участием протянул Кловис и подлил в его кружку ещё кипятка.

***

Перси бодро шагал по длинному проходу между стеллажами, никуда не сворачивая. В отличие от так называемой приёмной Бюро, на складе он определённо видел какую-то систему: мелочь навроде монеток и резинок для волос сменялась баночками и склянками каких-то лекарств, которая соседствовала с фарфоровыми статуэтками, которые обычно коллекционировали всякие бабушки. За статуэтками — шахматные фигурки всех видов и сортов, за ними — тетрадки и прочая канцелярия… Казалось, чем дальше идёшь, тем больше вещи становятся. Да и, тем более, за его спиной всё ещё горел мощный фонарь. Не заблудишься даже при большом желании. — Ди! — крикнул Перси на пробу, останавливаясь и тут же вслушиваясь в тишину. Не было даже эха, и вот это уже настораживало. Судя по тому, насколько сильно терялся прямой проход в темноте, склад Бюро Находок простирался под землёй чуть ли не на мили. Позади него шуршала по полу верёвка, какой он обвязал талию. Перси понятия не имел, насколько длинной она была. Он, должно быть, прошёл, никуда не сворачивая, уже с четверть мили, а та всё ещё волочилась по полу. В какой-то момент со всех сторон его начали окружать шкафы с упаковками печенья, какими-то булочками, конфетами и прочей едой. Учитывая, что с полминуты назад он проходил мимо коллекции патефонов, резкое изменение в размере должно было его насторожить. Откуда-то с другой стороны стеллажа с булками раздалось настойчивое жужжание. Перси мигом скинул с полки с десяток пакетиков с мягкими булочками, вгляделся в темноту. Он едва различил силуэт заведённой игрушечной машинки, которая прокатилась по низкому длинному столу, достигла края, грохнулась на пол и затихла. Верёвка всё ещё волочилась по полу. — Странно, — пробормотал он, подхватил верёвку и на пробу дёрнул её на себя. Та послушно поддалась без какого-либо сопротивления, и Перси продолжил наматывать её на ладонь до тех пор, пока не добрался до другого конца. Нет, он, конечно, не возлагал больших надежд на то, что это вылазка на склад окончится чем-то простецким, но то, что Нико выпустит из рук верёвку почти сразу же, стоило только Перси спуститься вниз по лестнице… Впрочем, так ли уж им нужен Ди?.. Неправильная мысль, одёрнул себя Перси. Он всё это время шёл прямо и никуда не сворачивал. Вряд ли он не сумеет вернуться той же дорогой в случае чего. Вдруг Перси вскинул голову, когда понял, что вглядываться в собственные руки, чтобы увидеть верёвку, ему приходится слишком уж усердно. Фонаря не было видно. Возможно, он скрывался за стеллажом с едой… Перси обогнул шкаф, но вместо кучи потерянных игрушек с заводными механизмами увидел сад статуй, так сильно похожий на тот, какой видел у тётушки М пятнадцать лет назад. Он резко развернулся, вернулся в тот проход, по какому шагал прямо, никуда не сворачивая, и поспешил обратно. Стеллажи с едой быстро сменились полками с серебряными вилками, а те — с обувными стельками. Но ведь перед едой были тетрадки, а ещё до них — шахматные фигурки. Перси резко обернулся и тут же запнулся обо что-то. Он опустил взгляд и выпучил глаза — под его ногами лежал самый настоящий скелет в потрёпанной форме Управления, а вокруг него валялись десятки обёрток от конфет и печенья. — Di immortales, — выдохнул Перси и потёр двумя пальцами глаза. Похоже, он потерялся. И кончит он, как этот бедолага.

***

Кловис вдруг хмыкнул и полез в верхний ящик письменного стола. Нико, который уже третий час рассказывал ему о прелестях работы в отделе Правительственных и Законодательных Вопросов, из-за которых и поспешил перевестись в отдел Расследования, прервался на полуслове и нахмурился. Кловис вытащил пустую регистрационную карточку, вытащил из нагрудного кармана мятой форменной рубашки ручку и вывел: «Персей Джексон (уже не такой комичный)». Нико умудрился прочитать его каракули вверх ногами и едва не подавился воздухом. Кловис же, совершенно не обращая на него внимание, оттолкнулся пятками от пола, на кресле подкатился к низкому шкафчику, раскрыл неприлично длинный для такого узкого шкафчика ящик с кучей папок и вытащил из них какую-то конкретную. — Постой, — подал искрящийся напряжением голос Нико. — Что это значит? Кловис захлопнул папку и отправил её обратно в армию точно таких же, прежде чем подкатиться обратно к столу и фыркнуть. — Потерялся твой напарник, вот что. Если Нико и понимал логику этого Бюро Находок, то следующей его фразой должна быть: — Так давай я заберу, что ли. Тут где-то подпись поставить надо или как? Кловис сощурился, посмотрев на него с выражением крайнего неодобрения. — Не положено, — отрезал он. — На твоё имя никаких Перси Джексонов не поступало. Даже очень комичных. Нико подумал, что кто-то из них двоих точно сошёл с ума. — Так что там с тем послом из какой-то там египетской организации? — как ни в чём не бывало спросил Кловис, и глаза его лучились такой заинтересованностью, что слова из уст Нико полились сами: — Из Дома Жизни…