Стоило поезду остановиться, Рие и Герман, за время пути уже ставшие друзьями, накинули мантии. Гарриет поделилась с мальчиком своими запасными ортезами, неожиданно подошедшими Герману, видимо, потому что были более-менее универсальными, а запястья его, хоть и отекшие, попали в люфт размера бандажа. Боль в руке мгновенно исчезла, и девочка, видя это, поразилась жестокому равнодушию родителей мальчика. Она себе такого и представить не могла, ведь чего проще… Гарриет просто не знала, как долго папа Вернон искал возможность помочь ей, не веря ни в «психосоматику», ни в другие сказки.
Держась друг за друга, дети аккуратно спустились по ступенькам вагона, чтобы двинуться дальше. Герман отнял у девочки сумку с лекарствами, потому что так было правильно, и шел, поддерживая Гарриет, стараясь внимательно смотреть под ноги — чтобы нога не подвернулась, помощи здесь ждать неоткуда, в Мире Магии парамедиков нет.
Движение по темной дорожке было бы мукой, если бы не динамический фонарик, по привычке таскаемый Германом за собой, ибо батарейки можно забыть сменить, а в такой штуке батареек нет. И хотя работать таким фонариком больно, но возможность не сломать ногу перевешивала. А к боли мальчик давно уже привык, часто просто не обращая на нее внимания. Гарриет же шла не быстро, правильно дыша, но довольно скоро начала уставать. Устал и Герман, но привычно не показывал своего состояния, наблюдая за девочкой. Они все больше отставали от основной толпы учеников, которым не было до них никакого дела.
Когда идти стало почти совсем невозможно, Рие почувствовала, что сейчас заплачет, но Герман это заметил и обнял девочку. Несмотря на то, что и ему было тяжело, он довольно сильно утомился, но Гарриет же девочка, ей, по мнению мальчика, было намного тяжелее. Поэтому мальчик предложил понести ее:
— Давай ты обнимешь меня сзади за шею, а я тебя понесу?
— Ты тоже устал, — вздохнула девочка. — Ты не сможешь меня унести.
— Но ты же совсем не можешь идти, — погладил ее Герман. — Значит, выхода нет.
— Я попробую еще немного пройти, — тихо всхлипнула девочка.
— Дети, почему вы не идете в замок? — услышали они чей-то голос и, обернувшись, увидели существо с торсом человека и телом коня. Герман понял, что это кентавр, по крайней мере, в книге они были именно такие.
— Мы не можем, — попробовал он объяснить. — У Рие больное сердце, а у нас обоих есть такая болезнь…
— А Хагрид и не заметил, — кивнул кентавр, а потом повернулся к лесу и засвистел.
На тропинку, освещенную луной, вышел единорог. Он подошел к Рие и Герману, чтобы заглянуть в глаза детям. Девочку будто обдало теплой волной, как от фена, и в голове ее чуть прояснилось, а вот Герману все так же было больно. Тогда единорог поднял голову, взглянув в глаза кентавру, на что тот тяжело вздохнул.
— Я отвезу вас, — как-то очень грустно произнес кентавр. — Маги очень жестоки даже к детям…
— Спасибо, — прошептала Рие, неожиданно повиснув на руках Германа.
Явление кентавра в сопровождении единорога с двумя бледными первачками удивило Хагрида, но внимательно посмотрев в глаза волшебным созданиям, полувеликан тихо всхлипнул, с жалостью посмотрев на детей. Хагрид аккуратно пересадил их обоих в лодочку, думая о том, что двигаться надо помедленнее, раз уж так получилось.
Величественный замок мог бы впечатлить что Гарриет, что Германа, если бы они не были такими уставшими. Усталость накапливалась, почти лишая возможности двигаться, отчего девочка чувствовала, что сейчас заплачет. Но мальчик как-то почувствовал ее состояние и обнял, даря поддержку. Встать из лодки и пойти дальше стало страшным испытанием, чуть было не ставшим причиной истерики, но громадный мужчина, наверное, понял и помог…
Призраки не впечатлили ни Гарриет, ни Германа, им обоим было уже все равно, хотелось только упасть, закрыть глаза, и чтобы никто не трогал, но испытания на этом не закончились. Впереди было Распределение. Скрипучая песня Шляпы, равнодушные глаза профессоров, почти всех, кроме одного. Один из профессоров сверлил девочку пронзительным взглядом, не понимая, почему она так бледна.
Еще в поезде договорившись попасть на один факультет, Гарриет и Герман хотели бы к барсукам — просто из-за того, что количество ступенек меньше, но Шляпа решила иначе. Два раза приговором прозвучало «Райвенкло», означая только то, что впереди ждут тяжелые испытания. Герман не верил в то, что кому-то есть до них дело, а Рие, испуганная Минервой МакГонагалл, не верила волшебникам.
***
Пенелопа Кристал быстро заметила плетущихся в хвосте бледных первокурсников. Наблюдая за ними, девушка увидела, как цепляется девочка за мальчика, которому тоже не очень хорошо, поэтому начала делать остановки на лестнице, рассказывая о замке и факультете. Эти паузы помогали Рие собраться с силами, а Герману — переждать боль. Но все равно наверх оба взобрались с огромным трудом, а Гарриет была уже готова заплакать. Впереди ожидало другое испытание, о котором девочка сразу не подумала — душ без помощи мамы, умывание без бандажей, чтобы не замочить их и… ладно, с таблетками Рие могла справиться и сама.
Соседка Гарриет с интересом смотрела на бледную девочку, что явно опасалась войти в душевую. Рие нерешительно топталась перед душевой, думая о том, что внутри может стать плохо. Она уже подумала о том, чтобы пренебречь душем, когда ее соседка подошла к девочке.
— Привет, меня Лайза зовут, — произнесла соседка. — Ты боишься воды?
— Привет, — ответила Рие. — Меня завут Гарриет и… Понимаешь… — девочке было немного стыдно признаваться. — Мне в ванной может стать плохо, потому что сердце нездоровое, понимаешь?
— Пойдем вместе тогда? — предложила ей Лайза. — Я тебя подержу.
— Спа… спасибо, — почти прошептала смущенная Рие, думая о том, что Лайза как-то очень быстро поняла, что значит «плохо» в ванной, и это было, конечно же, необычно.
Приняв душ, во время которого закружилась голова и Рие упала бы, если бы не Лайза, Гарриет улеглась спать, приняв таблетки и с ужасом думая о будущем. Ведь теперь она каждый день будет вынуждена вот так просить Лайзу о помощи. Это немного пугало. Впрочем, выбора не было все равно.
Герман ложился спать, как обычно, привычно не обращая внимания ни на боль, ни на головокружение. Он лежал в постели и думал о том, что ему предстоит в этом замке, а еще — о девочке Гарриет, так похожей на него. Девочке, оторванной от дома, от привычной семьи, от привычного же уклада… А ведь Гарриет — больной ребенок и может умереть в любую минуту. Мальчик тяжело вздохнул.
***
Утро наступило довольно быстро. Гарриет проснулась, ощущая привычную скованность рук и ног. Дома ее массировали, а здесь придется все делать самой. Девочка с трудом встала, надела ортезы, чтобы не было больно, и принялась медленно переодеваться. Боль проявилась совсем ненадолго, но Рие смазала руки и ноги остро пахнущей мазью, поэтому боль унялась довольно быстро. Не прошло и получаса, как девочка была готова, медленно, с помощью Лайзы, спустившись по лестнице.
Утро Германа не было простым. Мальчик ощутил привычную боль в правой руке, в этот раз почему-то прямо с утра, как будто ночью носил кирпичи. Непривычное ощущение Герман привычно проигнорировал, приняв душ и переодевшись, при этом чуть не расплакавшись от пронзительной острой боли, что, казалось, прорезала его руку. Он даже рефлекторно взглянул на пострадавшую конечность, но с ней визуально было все в порядке. Вспомнив об ортезах, что дала ему эта девочка, Гарриет, мальчик надел оба, с непривычки путаясь в застежках. Прошло всего пару минут, и боль пропала, будто не было ее. Это было настоящим чудом, от которого Герман почувствовал тепло где-то внутри себя. Закончив с утренними делами, мальчик спустился в гостиную, ожидая, когда в ней появится это невозможное чудо — Гарриет.
Девочка увидела Германа и улыбнулась так добро, так ласково, как никто и никогда мальчику не улыбался. Она была настоящим чудом, единственной, кто отнесся к Герману с добротой. Возможно, это было потому, что у нее самой была та же болезнь и Рие знала, каково ему? Мальчик не задумывался о том, почему Гарриет так к нему отнеслась, просто от ее улыбки ему стало очень тепло, и он открыто и радостно улыбнулся ей в ответ.
— Привет! — произнес все еще улыбающийся Герман. — Как твое утро?
— Проблемы были, но мне соседка помогла, — ответила ему очень ласково улыбавшаяся Рие. — Пойдем на завтрак?
— А ты знаешь, куда идти? — удивился Герман.
— Видишь, староста стоит? — хихикнула девочка. — Она нас отведет.
Гарриет оказалась права, Пенелопа отвела всех в Большой зал — кормиться, но в этот раз поставила этих двоих быстро бледнеющих первачков перед собой, чтобы увидеть, если что-то будет не так. То, что староста увидела, ей совсем не понравилось, однако, она решила погодить с вопросами… А Рие и Герман шли на свой первый завтрак в школе «волшебства».
