Мы цепляемся за своё прошлое, потому что не доверяем будущему Чак Паланик
Время тянулось невообразимо медленно, и даже чтение любимых талмудов не могло отвлечь меня до конца. И пусть я не была уверена, что Вэй Усянь сможет мне помочь, но попробовать стоило. Сначала попытаюсь зайти издалека и спросить, как он видит эту идею. Возможно ли то, чего я хочу добиться и если да, то в чём моя ошибка. Никаких гарантий, что Вэй Усянь поможет мне, конечно же, не было, но пока не попробуешь — не узнаешь, верно? Ещё предстояло понять, как работает его очередное изобретение. Он сказал, что жёлтый цвет хорошо сочетается с бумагой. Цзян Чэн, судя по всему, ничего не понял. Значит ли это, что он вообще понятия не имеет, что придумывает его братец? Что он имел ввиду? Что мне нужно сделать? Положить камень рядом с бумагой? Или положить камень на бумагу? А что делать дальше? Десятки вопросов, на которые совершенно некому было ответить. Поэтому когда прозвенел отбой, я немедленно вскочила с постели, на которой тщетно пыталась задремать и подлетела к столу. Длинная сорочка сползла с плеча и кожи коснулся прохладный воздух, но сейчас меня это не тревожило. Я решила начать с самого элементарного: положить камень на кусок пергамента. На самом деле, это самое простое их взаимодействие, до которого может додуматься мозг. И что дальше? Капнуть чернилами на пергамент и посмотреть, впитает ли? Ну, давайте попробуем. Вспомним переписку Реддла с Поттером. Чувствуя себя полной дурой, я нарисовала на пергаменте небольшую завитушку. И это, сработало? Бумага как по волшебству впитала в себя чернила, а после явила короткую строчку, написанную корявым почерком, которая в принципе была нечитабельна, если бы не приложенные мной усилия. «Ты слишком быстро догадалась, Лин Кесин. Так же неинтересно». Воображение тут же нарисовало Вэй Усяня, обиженно нахмурившегося в притворстве и сдерживающего лукавую улыбку. Почему-то он всегда улыбался. Что в мыслях, что в реальности. «Просто твои загадки слишком просты, Вэй Усянь. Прими это и смирись». Хотя возможно если бы не Гарри Поттер, то догадаться было бы сложнее. «Специально для тебя я создам что-то сложнее и поверь, у меня получится тебя удивить». Я с сомнением покачала головой и быстро начала корябать ответ. Придумает он, как же, а потом его привлекут за создание опасного артефакта, а вина будет лежать на мне из-за того, что он решил там что-то доказать. «Лучше не надо!» «Надо, Кесин, надо. Ты мне ещё потом спасибо скажешь». «Очень сомневаюсь. Я скажу тебе спасибо, если ты передумаешь. Передумаешь?» «Нет, конечно». Я недовольно цокнула языком и отодвинула пергамент. Он ведёт себя сейчас как ребёнок и не понимает. Хотя он и есть ребёнок. Ему всего пятнадцать. В пятнадцать мозгов меньше, чем в тридцать. «Ладно, только позволь мне первой удивиться, договорились, Вэй Усянь? — не выдержала я, а после дописала. — Хоть в этом ты мне уступишь?» «Обязательно! Как можно отказать такой красоте?» — я закатила глаза от такого «незаурядного» комплимента. Казанова недоделанный. «Вэй Усянь?» «Что такое, молодая госпожа?» «Вот, допустим, чисто теоретически, — начала я издалека, — как ты думаешь, возможно ли сделать подчиняющий талисман?» Он не ответил. Через пять минут молчания я решила, что, наверное, ему нужно время на размышления, а через десять начала сомневаться в том, что он вообще решится это обсуждать. «Это сложный вопрос, Кесин, и, признаюсь, я удивлён, что именно ты спросила меня об этом, — после этой фразы я закатила глаза. Знал бы ты, мальчик, какие мысли иногда посещают эту голову и не удивлялся бы так. — Но думаю, что это возможно, хотя, чтобы создать его, потребуется время». Так, вот не этого я добивалась. Мне вообще ни разу не уперлось, чтобы он начал создавать то, что уже получилось у меня. Зашла издалека, называется. «Вообще-то главный вопрос заключается не в этом, Вэй Усянь». «А в чем же?» Даже сквозь бумагу я почувствовала исходящее от него нетерпение. «Возможно ли сделать подчиняющий талисман добровольным?» «Ну, вообще-то, это абсолютно противоположные понятия, Лин Кесин, но, кажется, я догадываюсь, о чём ты. Ну, а если попробовать сначала создать талисман подчинения, а после завязать его на своей крови и на крови того, с кого хочешь взять клятву. И разработай условие — кровь должна быть отдана добровольно. Таким образом, ты получаешь человека, который гарантированно выполнит все обещания, данные тебе. Как тебе такая идея?» Идея неплохая, по крайней мере, требующая проверки... Почему-то о крови-то я совсем не подумала и очевидно зря. «Не забудь показать мне результат своих исследований, Лин Кесин! А если у тебя все получится, то ты будешь должна мне экскурсию по клану Баоши Сенлин, идёт?» Я ничего не ответила ему, только не сдержалась и нарисовала маленькую кошачью мордочку с высунутым языком и тут же убрала камень с листа. Пусть трактует, как хочет. А клан, если создать талисман удастся, он посетит в любом случае и независимо от своего желания. Клятва его заставит. И своё ядро он никакому Цзян Чэну не отдаст, потому что у того его никто не заберёт. План был прост. После обучения или после успешного тестирования моей работы, я возьму с Вэй Усяня обещание, что, когда произойдёт что-то плохое (а мы все знаем, что это произойдет), он обратится ко мне за помощью. Эту клятву я выбью из него любым способом, пускай мне придётся поспорить с ним на желание или вызвать на дуэль. Не важно. Этот парень не пойдёт по кривому пути, не наделает кучи ошибок и не оставит Лань Чжаня на слишком долгие тринадцать лет. Не в мою смену. Всё дальнейшее время я уделяла проработке этой идеи, штудировала все свои записи, сделанные за долгие семь лет, и привезённую литературу, практически не замечала никого из Ланей за пределами классных кабинетов, потому что сразу же шла к себе. Совсем забила на выходные и на потребность в еде. Удивительно, но, когда я была занята, и есть как-то не особо хотелось. Представляю, как плохо стала выглядеть (на это намекал иногда откровенно жалостливый взгляд Лань Сюин, пробивающийся даже сквозь ледяную маску на лице), но исправлять это не пыталась. А смысл? Все равно здесь одни женщины, а комплексовать глупо. На выходных я игнорировала прогулки в город, поэтому ни Джеминг или кто-то ещё не видели меня в таком состоянии. Медитации вполне заполняли потребность в тренировках, а остальное наверстаю потом, когда вернусь домой. И вдобавок, о каких тренировках могла идти речь при таком бедном питании? Да я свалюсь на землю после первого же замаха собственным мечом или от несильного удара Джеминга. Связаться со мной никто не мог, потому что подругами я здесь так и не обзавелась, поэтому и о передаче писем следовало забыть. Камушек тот спрятала куда подальше, чтобы не было соблазна отвлечься и списаться с Вэй Усянем. А больше разговаривать было не с кем. Нет, конечно же, вновь вылезти из собственноручно вылепленной конуры я планировала, но только когда завершу начатое, а на воле слишком много отвлекающих факторов, не позволяющих сосредоточиться. Банальный пример: человек очень долго забивал на какое-то задание и не уделял ему достаточно времени. В последний момент, когда уже жёстко пригорает, он бросает все свои дела, закрывается у себя в комнате и начинает судорожно что-нибудь придумывать, забывая обо всём на свете и гавкая на каждого, кто пытается ему помешать. У меня так несколько однокурсников в прошлом году групповой проект делали, на который дружно плевали все семь месяцев, зато потом дружненько получили по заслуженной четвёрке и были таковы. Откуда я знаю эту историю? Просто входила в ту пятёрку везунчиков, хотя больше повторять этот опыт не хотелось бы. Здесь отвлекающих факторов не было совсем! Никаких развлечений или забавных людей, с которыми я могла бы обсудить погоду или отвратительные правила, поэтому творилось очень легко. Правда иногда встречались моменты, когда моя мозговая телега напарывалась на кочку, но я быстро проскакивала через неё. Ещё одно наблюдение. Чем больше я находилась наедине с собой, тем меньше мне хотелось выходить на улицу. Конечно, рано или поздно я сделаю это, иначе Джеминг не выдержит, нарушит сотню правил, но все равно вытащит меня в город, параллельно вынося мне мозг по поводу моего внешнего вида. Знает же, что я не обижусь на такого рода комментарий, хотя другим девушкам вообще под страхом нельзя было говорить отрицательные вещи по поводу их внешности. Заклюют или посчитают сильнейшим оскорблением. Может именно поэтому Джеминг не мог найти общий язык с другими особами из клана? А зачем, если они чаще всего оказывались задетыми его грубостью, что на самом деле являлось обычной манерой общения, а со мной можно было не сдерживаться и говорить, что думаешь, не пытаясь надевать маску благовоспитанного молодого человека. Но сейчас я все меньше нуждалась в собеседнике. Разумная часть меня, говорила, что эти симптомы попахивают начинающейся депрессией, но моя капризная часть просила не заморачиваться и бросить все на самотёк. Здесь нет психологов, поэтому кроме меня никто не смог бы мне помочь, поэтому при любом раскладе придётся справляться собственными силами, а значит, если станет хуже, что у меня просто не будет выбора, кроме как помочь себе самостоятельно. Звучит, как тост. Но выпить мне было нечего. Желание набухаться все ещё не превышало нежелание выбираться. Тем более после первого и последнего переписывания правил, воспоминания о Гусу вызывали неприятное послевкусие. Лань Сюин, наверняка, лопнула бы от радости, если бы узнала, что её***
— Ой, Джеминг, — я улыбнулась от пьянящей радости снова увидеть друга. — Как бы я хотела тебя обнять, но боюсь, нас могут неправильно понять. Ошарашенный взгляд друга, гуляющий по моему телу, красноречивей слов говорил, что, наверное, я выгляжу всё же ещё хуже, чем предполагала. — Предугадывая твой следующий вопрос — я в полном порядке, просто очень продуктивно проводила свободное время. Получившийся талисман и начавшиеся разработки нового — это, безусловно, отличная продуктивность. И пусть для этого пришлось немного пожертвовать собственной внешностью. — Ты ничего не хочешь мне сказать, Джеминг? — раздосадованно спросила я, наблюдая за молчаливым парнем. — Неужели обиделся, что мы так долго не виделись? — Я не обижен, Кесин, — он покачал головой. — Я расстроен, что ты так равнодушно относишься к собственному здоровью. — Брось, все не так плохо. Когда мы вернёмся обратно, то я вновь наберу потерянные килограммы, и жизнь войдет в норму. А сейчас просто пойдём и поедим. Я постаралась одобрительно улыбнуться, но судя по тому, что парень в лице ничуть не изменился, видимо не справилась. — Хорошо. Сейчас только предупрежу Цзэу-Цзюня, что не смогу помочь им на озере. Неужели я так долго сидела взаперти, и уже настало время для эпизода с озером Билин? — Стой! — крикнула я и побежала за ним. Нельзя было позволить Джемингу отказаться того, на что он сам добровольно подписался только из-за моего желания набить, как следует, желудок. Замять это дело так просто не получилось, потому что все остальные, оказывается, находились на поляне, расположенной буквально в двух шагах. Естественно, на мой вопль обернулись все кому ни лень, и я была больше чем уверена, что кто-то из этих праведников укажет на мою оплошность и сделает замечание, что шуметь запрещено. Однако Лань Чжань только скользнул по мне взглядом, в котором промелькнула какая-то нерасшифровываемая эмоция, задержавшись на несколько секунд на лице, и медленно кивнул, а Лань Сичэнь с интересом посмотрел сначала на меня, а потом на Джеминга и приветливо улыбнулся. — Госпожа Лин? Рад познакомиться с вами лично. — Цзэу-цзюнь, — я неловко улыбнулась и переступила с ноги на ногу. — Это взаимно. А я вот вам Чжан Джеминга привела. Он сказал, что должен был вам помочь, но я его отвлекла. Прощу прощения за это. Я незаметно схватила друга за локоть и больно сдавила, чтобы он даже не пытался влезть или опровергнуть мои слова. Не смей портить мою репутацию, говнюк, и делать из меня сахарную девицу в глазах остальных. — Это не стоит вашего беспокойства, госпожа Лин. — Отлично, — я просияла. — Тогда не буду мешать. Найдёшь меня потом, Джеминг, — добавила я тише, обращаясь к парню. Вежливо кивнула Цзян Чэну, таинственно улыбнулась Вэй Усяню, который следил за мной, прищурившись, и посеменила в город. Надеюсь, намёк понятен. Громкие люди с непривычки раздражали и вызывали лишь желание спрятаться в какой-то отдаленной хижине. Теперь я прекрасно понимала Лань Чжаня, который не выносил слишком долгого общения. Пожалуй, в следующие разы надо постараться уменьшить количество болтовни, потоком льющейся из моего рта. Голова начинала неприятно жужжать, вызывая характерную тошноту. Ни о какой еде в данный момент и речи идти не могло. Вывернет, как только почувствую запах чего-то съестного. Прохладный ветерок должен был охладить мысли, поэтому я решила пойти на мостик, расположенный как раз недалеко от того местечка, где мы с Джемингом обедали в прошлый раз. Краем глаза я заметила Не Хуайсана, который задумчиво смотрел вдаль, слегка обмахиваясь веером. Но судя по всему он меня не заметил, и я решила никак не обозначать своё присутствие. Это будет неловко для нас обоих, а для меня особенно, потому что я прекрасно помнила, кто скрывается за этой невинной личиной. Лицемерить и быть тошнотворно вежливой не хотелось. Поэтому я отошла как можно дальше, стараясь не издавать громких звуков. Мостик нависал над водой буквально на несколько метров. Вода в этой части реки была настолько прозрачной, что позволяла увидеть дно, по которому лениво плавали крохотные чёрные рыбки. Я решила воспользоваться своей возможностью и рассмотреть свое лицо, потому что реакция Джеминга оставляла желать лучшего. Действительно, странно, что жидкость в этом месте абсолютно прозрачная. Я бросила взгляд на неестественно неподвижную воду. В моём лице не было ничего особенного, не понимаю, почему Джеминг был так сильно ошарашен. Ну синяки под глазами (не страшно), ну щёки исчезли (тоже мне беда), ну кожа стала какой-то желтовато-бледной (вообще ерунда). Я так каждый раз выглядела, когда к какому-то важному экзамену готовилась. Раньше это ещё всегда сопровождалось трясущимися в волнении руками, покрасневшими глазами, с ярко выраженными кровавыми жилками, и неряшливо растрепанными волосами, неудачно отбеленными в домашних условиях. Я посмотрела на зарябившую гладь, которая в одно мгновение представила представляемый в мыслях результат. Хотя я уже не помнила, какой внешностью обладала, однако, такие незначительные детали, казалось, были чётко выбиты в памяти. — Ну, вот примерно так, да, — довольно кивнула я, замечая знакомое лицо, выглядящее в этих условиях инородно. Минуточку. — Это что за чертовщина?! — просипела я, наблюдая за лицом, которого не видела уже более семи лет. Белые волосы с ярко-красными прядями, узкий нос с малюсенькой горбинкой, большие раскосые глаза темно-медового оттенка. Вместо ожидаемой радости они вызывали недоумение и страх. Как это возможно? Даже если представить, что это игры подсознания, увидеть старое лицо вновь просто невозможно. Я едва помнила свои прошлые черты, но сейчас смогла их разглядеть и воспроизвести с микроскопической точностью. Я зажмурилась и снова резко открыла глаза, надеясь, что мне просто показалось. Но, нет. В отражении воды на меня также глядела двадцатилетняя я. Так я выглядела в день, когда все закончилось в том мире и началось заново в этом. Эту девушку зовут не Лин Кесин или Лин Кайли, это — Лиева Майя Олеговна. Магия, не иначе. Я облокотилась о перила и оторвала ноги от земли, желая рассмотреть родное отражение поближе, однако ослабевшие руки подвели меня, когда внезапно подвернулись, и я, перевернувшись, бомбочкой полетела вниз, даже в последний момент не успевая прикрыть лицо. Однако это не сделало падение менее неприятным. Вода была всюду: затекала в глаза, в уши, в нос, и если бы не инстинкты, то я тяжёлым камнем пошла бы ко дну. Однако руки с ногами сами собой активно заработали, поднимая мою бренную тушку вверх. Благо никакого течения здесь не было, поэтому моё положение не оказалось безысходным. Я вынырнула, активно отплевываясь от воды, от которой ещё и больно щипало глаза, и закрутила головой по сторонам в поисках свидетелей. Но никого рядом не было, даже Хуайсана, который по счастливым обстоятельствам решил свалить и не видеть этого фиаско, за что ему хотелось сказать огромное и искреннее спасибо. Замечательно. Возможно, получится обойтись без позора. Вот только, что делать с мокрой одеждой, в которой меня теперь не пустят ни в одно приличное заведение. Значит, потратиться все же придётся, но это не страшно. Наконец-то, потешу своего внутреннего шопоголика и куплю себе хоть что-то отклоняющееся от учебной программы. Благо денег в кошельке все ещё было немерено. И повезло, что цянькунь у меня непромокаемый, а то могла со спокойной совестью похоронить оставшееся времяпрепровождение здесь. Где-то я видела здесь лавку с хорошими и немногослойными шмотками, кардинально отличающимися от той одежды, которую носят все в клане Лань. Честно говоря, каждый день наряжаться в капусту не радовало, но со своим уставом в чужой монастырь не ходят, поэтому не жаловалась. Зато в таких одеждах я почти не мерзла, хотя в своём клане эта проблема сопровождала меня девять месяцев в каждом году. Зимой даже приходилось спать под несколькими одеялами. Холода не испытывала только во время интенсивных тренировок. Нужная мне лавка находилась буквально в нескольких шагах от моста, за поворотом. Поэтому обязанность светить видом мокрой псины перед незнакомыми лицами меня избежала. Немолодой продавец, хоть и удивился, увидев меня в таком виде, но ничего не спросил, сразу же предлагая различные варианты ханьфу. Я выбрала недорогое, но достаточно плотное и, что самое главное, качественное. И неважно, что оно, скорее всего, было мужским. Главное, что совершенно не сковывало движения и вообще казалось невесомым. Единственным недостатком этого ханьфу являлся его цвет — чёрный. Не то чтобы я не любила чёрный, просто конкретно в этих обстоятельствах этот цвет подчеркивал нездоровую кожу, да ещё и стройнил, превращая из плоской доски в тонкую ветку, готовую переломиться в любую секунду. Даже продавец не стал мне затирать про то, как мне подходит эта вещь, скинул в цене пару монет и посоветовал сходить в соседний ресторан пообедать. Обижаться я и не думала. А смысл? И Джеминг, и этот мужчина — они оба правы. Я выглядела ужасно и увиденное собственное отражение до той галлюцинации в воде это подтверждало. Но, повторюсь, мне плевать на внешность. Главное, чтобы желудок не отказал, потому что тогда это действительно могло стать проблемой (причём гораздо серьезнее некоторых). И я совершенно точно ничего не могла с этим сделать. Не могла и не хотела. Мне плевать, как выглядело моё тело, если оно было в рабочем состоянии. Вот только теперь Джеминг с меня не слезет, это стало ясно как день. Слишком уж многообещающим был его взгляд, да и эта фраза, что я не умею заботиться о себе, не предвещала ничего хорошего. И как ему объяснить, что всё я умею. Просто в этот период творческого подъёма собственная внешность — это последнее, что меня интересовало. Да и о каком внешнем виде вообще могла идти речь, если я была в шаге от открытия, способного кардинально изменить несколько здешних судеб, да ещё и доказать себе, что я тоже смогла чего-то добиться. Пусть и не у себя на Родине, но все же. Поела я быстро, практически не ощущая вкуса еды, и совершенно не получила удовольствия от такого обеда. Честное слово, стоило остаться у себя в конуре и носа не высовывать. Всяко лучше, чем ощущать себя не в том месте и не в то время. Даже вино, которое было невероятно вкусным (Вэй Усянь не лгал, такого я больше нигде не пробовала), не улучшило настроения. Ну и ладно. Не сильно-то и хотелось. Наедине с собой я могла позволить себе совершенно не следить за эмоциями и за их проявлением на лице. И судя по тому, как отшатывались от меня прохожие, я приняла верное решение каждый раз цеплять на лицо маску активной и эмоциональной девочки. Даже Джеминг видел меня в плохом настроении изредка. Чаще всего свою злость я вымещала либо на бездушных манекенах, либо наедине с собой. Эта тёмная сторона, сидящая в глубинах подсознания, не для него. Несмотря на некоторую колючесть, Джеминг все ещё был слишком добрым и совершенно бесхитростным парнем, когда дело касалось человеческих взаимоотношений. Лесть и лицемерие рядом с ним не уживались (с этим отлично поработала его мать). И он точно не был готов видеть меня раздраженной, угрюмой и неразговорчивой слишком часто. Не нужно подвергать его детскую психику этим испытаниям. К тому же, достойная леди не должна ярко проявлять свои истинные эмоции, а тем более плохие. Это сделало бы из меня невоспитанную дамочку, которую в своё время не обучили манерам. Не лучшая репутация в высшем обществе, в котором я невольно оказалась. А впрочем, сейчас мне было совсем по барабану, как меня воспринимают чужие люди. Как оказалось жизнь может оборваться в любой момент, поэтому абсолютно бессмысленно было тратить её на такую ерунду как мнение других. И если бы не Суньчао и Кайсу, то мысли о собственном должном поведении совсем не задерживались в моей голове, которая, кстати, всё ещё была катастрофически мокрой и категорически отказывалась сушиться. В принципе, это было не удивительно, учитывая толстую косу, в которую были затянуты мои волосы. Но распустить их я не могла, потому что тогда бы моя шевелюра превратилась бы в бесформенное нечто, с которым бы не справились бы даже профессиональные парикмахеры. И кто придумал, что густые волосы это круто? Это же невыносимо. Мало того, что они постоянно путаются, так ещё и ухаживать за ними нужно в три раза больше, чем за всем телом. Появилась бы возможность — отрезала бы к чертям собачьим. Но нельзя. Опять нельзя. Берег реки сейчас казался самым укромным местом. Вдали от всех: людей и нынешней реальности. Я понимала, что потом обязательно пожалею об этом решении, но, тем не менее, стянула ленту с волос и начала не слишком бережно, а в каких-то моментах даже болезненно распутывать косу, периодически шипя и хрипя как побитая кошка. Пока волосы находились в мокром состоянии, с ними ещё можно было работать, поэтому я, не теряя времени, завязала их в слабый хвост на затылке. Потом уже в своей комнате разберусь с ними как следует. С традиционными прическами, которые носили большинство женщин здесь, я порвала отношения сразу же, стоило только увидеть, сколько усилий нужно приложить, чтобы добиться простой незамысловатой кульки. Заколки, шпильки, различные гребни, которые заставляли почти что визжать большинство, у меня вызывали отторжение на генетическом уровне. Как и липкий гель, который являлся незаменимым клеем для волос и будущей причёски. Не знаю, сколько я просидела на этом берегу, но прервал меня громкий хруст гравия, шуршащего под чьими-то ногами. В мою сторону уверенным шагом направлялся Джеминг с обеспокоенным лицом, а позади медленно шли оба нефрита и мокрый Вэй Усянь, почему-то сильно хромающий. Не только мне не повезло со здешней водичкой. — Лин Кесин, ты в порядке? — А что случилось, Джеминг? — попыталась я прикинуться дурой. — Не Хуайсан рассказал нам, что вы упали в воду госпожа Лин, — вмешался Лань Сичэнь, виновато улыбаясь, словно это он сам подленько настучал. — Ля, какая крыса этот ваш Не Хуайсан, — неразборчиво пробурчала я. — Я ему это ещё припомню... — Что вы сказали? — Ничего-ничего, все хорошо. Просто руки соскользнули, Цзэу-Цзюнь, не стоит беспокоиться. Джеминг, прошу, не включай няньку, — повторила я уже в сотый раз. Вот так и хочет этот парниша подорвать мой авторитет. Друг устало закатил глаза и, не обращая внимания на остальных, потрепал по голове. Я дернулась и недовольно на него зыркнула. А это ещё что за фокусы? Я ему собака что ль? — Со мной-то все понятно, но, Вэй Усянь, почему мокрый ты? — О, я польщён, что ты обратила на меня свое внимание, Кесин, — криво усмехнулся парень, опираясь на соседнее дерево и медленно сползая по нему вниз. — Не поверишь, так же, как и ты упал в воду. — Да ну? — я недоверчиво приподняла бровь, но настаивать дальше не стала. Ни при стольких свидетелях этим нужно заниматься. — Лин Кесин, тебе точно не нужен лекарь? — заговорил Лань Чжань загробным голосом, и если бы я не была с ним знакома до этого, то, наверное, напряглась бы. — Точно-точно, не переживай так, молодой господин Лань. Не хрустальная, разберусь, — я хитро улыбнулась. Можно сказать, не зря прожила эти годы, раз за меня волнуется такой человек как Лань Чжань. — Кесин выглядит нездорово, — выглядя неубеждённым покачал головой парень и протянул мне свёрток, волшебным образом возникший у него в руках. Казалось, охренела на этом пятачке не только я. Чжан Джеминг насторожился, Лань Сичэнь удивлённо вскинул брови, а Вэй Усянь уважительно присвистнул. С чего бы мне досталось столько внимания со стороны нелюдимого Лань Чжаня? Я все ещё думала, что он больше меня терпит, нежели воспринимает всерьёз, а тут такой неожиданный презент. Дела... — О, как, — удивлённо вырвалось у меня. — Да не стоило, Лань Чжань, ты чего? Я попыталась отмахаться руками от дара, но парень продолжал держать его в руках. И дальше отказываться было уже некрасиво, поэтому я аккуратно забрала пакет. — Благодарю за беспокойство, Лань Чжань, — я неглубоко поклонилась, чувствуя, как мне на лицо неудачно упала прядь волос, которую я незаметно попыталась сдуть. — Всего доброго, госпожа Лин. Господин Чжан, спасибо за оказанную помощь. Лань Сичэнь попрощался, напоследок кинув на меня задумчивый взгляд, и ушёл. Брат, разумеется, последовал за ним. — Я, пожалуй, промолчу, и пойду пока оформлю нам два номера на ночь, — мрачно заключил Джеминг перед тем, как уйти. Кажется, он обиделся. Вот только непонятно на что. Ну да ладно, оттает мой снеговик, никуда не денется, всё равно ведь любопытно узнать, чем я таким занималась все это время. — Да уж, удивительные метаморфозы, — протянул после недолгого молчания Вэй Усянь. — А ведь я даже минимальной отдачи от него не добился. Как тебе это удалось, Кесин? — Просто я знаю Лань Чжаня с детства, наверное, поэтому он относится ко мне терпимее? — отозвалась я, не понимая, кого убеждаю в этом: его или себя. — Я уверена, что к тебе Лань Чжань тоже относится неплохо, просто не знает, как правильно себя вести. — Тогда это многое объясняет, а я не буду терять надежды, хотя после недавнего происшествия в библиотеке это уже сомнительно. А теперь рассказывай, Кесин, а если хочешь, можешь даже продемонстрировать, — предложил парень, доверчиво протягивая мне руку с тонким кинжалом. — Уверен, что хочешь этого? Я ведь могу сейчас потребовать от тебя чего угодно. — Твоё лицо говорит о том, что ты уже что-то придумала. Говори, Кесин. Я пристально посмотрела на него, ожидая подвоха, но Вэй Усянь был непривычно серьёзен. В грозовых омутах не плескалось веселье, а крепко сжатые губы говорили о твердости намерений. — Поклянись, что ты обратишься за помощью ко мне, когда твоя жизнь и жизнь твоего шиди будет висеть на волоске, — я прекрасно понимала, что будь это простая просьба, то он легко бы проигнорировал её, но клятвы избежать не удастся. — Ух ты, даже так, Кесин? — развеселился он, а я захотела долбануть его битой. У нас здесь вроде как нешуточный разговор — не до простых хихонек да хахонек. — Надеюсь, это предложение только для меня? Иначе я очень расстроюсь. — Так ты согласен? — процедила я, на всякий случай убирая руки за спину. Боялась не сдержаться и как треснуть по довольной морде. — У меня есть условие. — Какое же? — С тебя желание, Кесин. Так сказать, услуга за услугу. — И что же ты хочешь, Вэй Усянь? — трясущимся от негодования голосом спросила я. Пытаешься помочь, а тебе тут ещё и условия какие-то выдвигают. — Пока ничего, — пожал плечами он. — Просто в будущем у меня будет рычаг давления на тебя. Ты же не от доброты душевной мне сейчас помогаешь, так ведь? Хотя я конечно бы предпочел думать, что я так неотразим, что даже такая видная девушка как ты, влюбилась в меня и теперь ищет способ привязать к себе. — Думай, как хочешь, — зачем спорить? Пусть этот дурак сам придумает себе легенду. — Ладно, по рукам, Вэй Усянь. Клянись и прикладывай ладонь к бумаге. Он не знал, что для него у меня был подготовлен модифицированный талисман. Специально для него. Дополнительно он вмещал в себя ещё и перенос, потому что клан Лин был закрытым местом, и без специального приглашения туда не мог войти никто кроме своих. Он хмыкнул и рубанул лезвием по кисти. Талисман приветливо мигнул и погас.