Ах, как же страшно мне теперь....

Прошел месяц. Надежды мистера Бингли и мистера Дарси на скорое возвращение семейства Беннет в Лонгборн не оправдались. Скандал с побегом Лидии действительно утих, повод для злословия соседей пропал. Весть о замужестве Лидии просочилась в местное общество и погасила пожар сплетен. Но вмешательство мистера Дарси припозднилось, процесс зашел слишком далеко. Беннет не собирался возвращаться в усадьбу ни при каких обстоятельствах. Наши друзья не знали о его намерениях, но у них была возможность судить по его делам: дом в Лонгборне был арендован, как минимум, на ближайший год парой молодых родителей с двумя очаровательными малютками. Дарси не знал, что ему делать дальше. Он проявлял иногда чудеса предусмотрительности и отменную хватку в деловых вопросах. Сильная логика вкупе с хорошей интуицией, опыт, переданный ему отцом, подсказывали ему верные решения. Но в области чувств, отношений с людьми он часто ощущал себя неопытным пловцом в бурном море. Обладая бесспорным нравственным чутьем в отношении людей, он иногда, почти с первого разговора мог определить кто перед ним: порядочный человек или лицемер. Это качество, также унаследованное от родителя, нередко помогало ему не совершать ошибок в делах. Собственно, благодаря этому свойству он и выделил мисс Элизабет Беннет из пестрого обширного круга потенциальных невест, встречавшихся ему на пути. Как-будто каждого встречного он подвергал испытанию неким нравственным камертоном. Мистер Бингли звучал прекрасно — он был необходим Дарси, как легкая веселая песня для утреннего пробуждения. Мисс Бингли звучала плохо — его придирчивый слух не выносил ее фальши. А мисс Элиза Беннет звучала чисто и гармонично. Ее мелодию он готов был слушать вечно. Он имел врожденный, усиленный правильным воспитанием талант отличать порядочных людей, видеть насквозь подлецов. Но, к сожалению, не обладал талантами легко завязывать отношения, нравиться людям с первого взгляда, тонко чувствовать их настроение и тем более подстраиваться под него. Развивать способности такого рода у Дарси не было никакой необходимости — перед ним заискивали равно мужчины и женщины, его расположения искали, к его настроению подстраивались все вокруг. Родители хоть и прививали ему добрые чувства, но воспитание все равно сделало его эгоистом — с самого раннего детства мир крутился вокруг Фицуильяма Дарси и он искренне считал, что по другому быть не может. Поэтому в апреле, когда он встретил мисс Беннет в Розингсе, он так сильно ошибся в ее чувствах. А ведь у него была возможность понять ее настрой. Помните, как удивлялась Элизабет его неловким попыткам ухаживать за ней, завязать беседу? Его попытки проявить инициативу в личных отношениях оказались беспомощными, как первые шаги годовалого малыша. А его наставница, вместо того, чтобы помочь, безжалостно опрокинула его на землю и бросила одного. Да, он пострадал, главным образом, по своей вине — его эгоцентризм, нежелание вникать в чувства, интересы других людей привели к этому. Все эти месяцы он думал о своих ошибках, осознал их вполне. Сейчас он готов был исправить многое. Но осталась ли у него возможность что-то исправить? Не было ли слишком поздно? Он знал адрес мистера Гардинера в Лондоне. Дарси не был знаком с ним, значит явиться к Гардинерам он не мог. Появления Беннетов в Лонгборне он мог и не дождаться. Оставалась случайная встреча в Лондоне. Как же это было унизительно: подстерегать, выслеживать ее. Но зачем? Чтобы подойти к ней на улице и попросить прощения? Или как ни в чем не бывало возобновить знакомство? Он не представлял, чем эта попытка может закончиться. А если она отвергнет его снова? Всю зиму он боролся с собой. Его желание обладать Элизабет в конце концов оказалось сильнее страха стать объектом насмешек светского общества. Он преодолел этот барьер в своем сознании. Затем появилось новое препятствие. Умом он понимал, что нет ничего невозможного. Но сделать первый шаг и преодолеть пропасть, лежащую между ними, казалось невероятно сложным. Удивительно, всю прошлую осень он потратил на то, чтобы эту пропасть расширить и углубить, а теперь стоял у ее края и с безнадежным ужасом смотрел вниз — в зияющую пустоту. Она слишком глубоко задела его сердце. Сейчас он уже не мог вырвать ее из своей души. Желание обладать ей стало навязчивой идеей. Чем недоступней была Элизабет, тем сильней она привлекала его. У мистера Дарси оставалась последняя надежда: его друг. Только открытый, добродушный, умеющий ладить со всеми Бингли мог сейчас установить связь с семейством Беннет. С горькой иронией Дарси вспоминал, как осенью сделал все, чтобы разлучить его с Джейн, а теперь он молился, чтобы их любовь еще сохранилась. Он сразу, в день венчания Уикхема, сообщил Чарльзу адрес мистера Гардинера, предположив, что Беннеты наверняка поселились неподалеку. Бингли горячо поблагодарил друга за совет. Он не скрывал, что собирается найти Джейн в Лондоне, просить у нее прощения и любой ценой возобновить знакомство с ней. Почти месяц Фицуильям провел в Пемберли с Джорджианой. До недавнего времени она была его единственной любовью и заботой. В сестре он видел милые сердцу черты обоих умерших родителей. Глядя на нее, он вспоминал детство, когда их дружная семья была в сборе, жизнь казалась светлой и беззаботной. В мире, жестоком ко всем — к бедным и к богатым, жизнь каждого человека — неважно, молодого ли, старого, висела на волоске, который мог оборваться в любой момент. Потеряв в юном возрасте обоих горячо любимых им родителей, он, как никто, осознал ценность жизни близких. Джорджиана была для него хрупким цветком, который было так легко сломать жестокой рукой. Он готов был сделать все возможное и невозможное, чтобы защитить ее от невзгод. Джорджиана стала смыслом его существования в последние восемь лет. Может быть поэтому за все это время он не сделал ни одной попытки найти супругу. Его сердце было надежно занято. А еще, каждую встречавшуюся ему на пути девушку он невольно сравнивал со своей матерью — как-будто сам был отцом и примеривал, подходит ли характер потенциальной жены к роли матери Джорджианы. Сможет ли его будущая супруга быть достаточно доброй к его сестре? Достаточно мудрой, честной? Сможет ли она быть достойным собеседником и советчиком для нее? Его взгляд на возможных невест был придирчив, каждую он рассматривал под лупой. И ни одна не казалась ему хоть сколько-нибудь достойной. Слишком много фальши чувствовал он в наглых холодных красавицах большого света. Их очарование не действовало на него так, как они хотели. Ведь его сердце было защищено от их чар. Его защищала любовь. Чем же эта, случайно встретившаяся ему на пути провинциальная девушка, не обладавшая ни сверхъестественной красотой, ни изысканным стилем светских дам, приворожила его? Ее душа звучала для него чудесной музыкой без единой ноты фальши. Сочетание остроумия, изящной легкости ее характера с независимостью и прямотой суждений поразило его. Не прошло и пары недель с их знакомства, как он уже готов был ловить каждое сказанное ей слово. А ее облик, в котором поначалу он не увидел ни одной правильной черты, вдруг преобразился в его глазах — словно ясный огонь пробивался сквозь стекло обычной лампы и освещал все вокруг волшебным светом. Рациональные объяснения наших чувств лживы — они не могут объяснить ничего. Рациональная часть его ума находила массу недостатков в мисс Беннет и тем более в ее семействе. Рациональное в нем заставляло его отгораживаться от нее неприступной стеной и бежать от своих чувств. (*). Но душа не слушала голос разума. Как приходит любовь? Случайно пойманный взгляд ее смеющихся глаз, изящный силуэт, мелькнувший в просвете окна, нежный профиль, склоненный над книгой… Он не мог бы назвать миг, когда это случилось с ним. Он знал только, что любит ее. Это чувство затопило его, он забыл обо всем на свете, готов был на все, ради него. Дарси, по приезду в Лондон, сразу же отправился на Грейсчерч-стрит к дому Гардинера. Зачем это делает, он и сам не знал: мечтал ли он встретить ее на улице, увидеть издалека ее стройную фигурку, или надеялся подойти, заговорить с ней? А может, просто пройти по ее привычному пути, думая о том, что несколько минут назад на этом месте стояла она? Влюбленный болен, он — неисцелим. Сейчас, он даже не пытался оправдать свои порывы рациональными мотивами. Конечно, он никого не встретил. Дом мистера Гардинера смотрел скучно серыми стеклами, в палисаднике было пусто, ни человека, ни экипажа не было видно. Дарси вышел из коляски и пошел вдоль изгороди. Он решил прогуляться по окрестностям. Район был вполне приличный, хоть и не самый богатый. Здесь стояли небольшие двухэтажные домики, в которых селились купцы, лавочники, стряпчие. Часто в первом этаже дома находилась лавка, а наверху жила семья хозяина. Он не спеша шел, осматривая улицу. Глупо было надеяться сразу встретить ее. Ему придется часами ждать, когда она появится рядом с домом своего дядюшки. Он свернул на соседнюю улицу — точно такую же, состоящую из скромных кирпичных домиков. Через час, не встретив по дороге ничего интересного, Дарси вернулся к своему экипажу. Он направился к Чарльзу. Бингли встретил друга в халате. В послеобеденное время на улице стояла жара. Похоже, его покой был прерван. Но мистер Дарси относился к тем немногим людям, которым позволено было будить мистера Бингли хоть посередине ночи. Об этом знала и прислуга. Друзья обнялись. Весь этот жаркий месяц Чарльз провел в Лондоне. Неделю назад ему наконец удалось увидеть на улице сестер Беннет . Он подошел к ним, заговорил, проводил до дома и напросился на визит. Перед сном сестры в спальне обсуждали прошедший день. Сегодня они удостоились визита мистера Бингли. Это подтверждало предположение Элизабет, что он не забыл Джейн, продолжал думать о ней, и что именно он был инициатором наскоро состряпанной свадьбы Лидии. Он откуда-то — возможно, от самой Лидии, знал их местоположение, поэтому легко нашел их в огромном городе. Трудно поверить, что их встреча на улице была случайной, как уверял сам Бингли. Элизабет с жаром доказывала это своей сестре, пытаясь вдохнуть в нее оптимизм в отношении чувств мистера Бингли. Джейн отшучивалась и уверяла сестру, что испытывает к мистеру Бингли чисто сестринские чувства и вполне удовлетворена этим обстоятельством. Чарльз Бингли быстро преодолел первоначальную робость и выглядел счастливым — он слишком долго добивался этого свидания. Он смотрел на Джейн с виноватой улыбкой. Джейн была страшно смущена и обрадована, но по тому, как она держалась с ним, невозможно было это понять — наученная горьким опытом разлуки, она стала еще осторожней в демонстрации своих чувств. Беннеты также встретили его со сдержанным радушием. Действительно, их положение успело сильно измениться за прошедшие месяцы, поэтому сохранять прежнюю беспечность не удавалось никому. Только Элизабет проявила к мистеру Бингли особую сердечность, убежденная, что именно ему они больше всего обязаны спасением от несмываемого позора. Когда Чарльз пригласил Джейн вместе с Элизабет в гости к себе домой, девушки смутились и слегка замялись. Обе они очень не хотели встречаться с сестрами мистера Бингли и с мистером Дарси. Прямо сказать ему об этом они, конечно, не смогли бы. После небольшой паузы, Джейн все же дала обещание, что обязательно навестит его в ближайшее время, а Элизабет промолчала, покраснев. Чарльз понял их заминку по своему. Его мучила совесть из-за своего прошлогоднего побега из Незерфилда, он не был уверен, что по прежнему нравится Джейн, но сейчас он был настроен, как никогда, решительно — с таким трудом восстановленное знакомство прерывать он не собирался. В жизни Элизабет произошли некоторые перемены: уже несколько раз к Беннетам с визитом являлся мистер Покет. Через пару дней после их первой встречи, он снова был приглашен на обед к Гардинерам и оказался с Элизабет за одним столом. Их беседа вышла еще более увлекательной, взаимный интерес молодых людей друг к другу возрос. Ее мистер Покет привлекал пока только как интереснейший собеседник, готовый обсуждать абсолютно любые темы с неизменными эрудицией и здравомыслием. Быть объектом его мужского внимания ей тоже нравилось, тем более, что мистер Покет вел себя ненавязчиво и весьма корректно. Огромную роль сыграла изоляция Беннетов от общества — любой свежий собеседник ценился ими на вес золота, но в данном случае, его было за что ценить. А вот Элизабет с первой встречи серьезно задела сердце мистера Покета. Он еще не видел в своем кругу женщину, в которой бы настолько сочетались ум, красота, вкус, образованность. Мисс Беннет предстала перед ним почти идеалом. Ничтожество ее приданого имело для него значение — он пока не был достаточно богат, но его доход постоянно рос, благодаря его уму и предприимчивости. Он верил в свои силы, твердо стоял на ногах, и вообще относился к людям, которые привыкли рассчитывать лишь на себя при решении любых проблем. Что делает честь мистеру Роберту Покету, так это то, что в последнюю очередь он думал о приданом девушки, когда смотрел на нее, как на возможную супругу. Для него размер состояния невесты никак не мог служить определяющим фактором ее выбора — разве что приятным дополнением — не более. У Элизабет за прошедшие месяцы случились столь же серьезные перемены в сознании, как и у мистера Беннета. Она больше не была той же беззаботной смешливой девчонкой, как всего год назад. В тяжелые для семьи дни ей пришлось задуматься о вещах достаточно неприятных — например, о своем будущем. Она видела, насколько плачевным оказалось финансовое положение Лидии Уикхем, даже при тех дополнительных средствах, которые, без сомнения, были предоставлены ей мистером Дарси и мистером Бингли — скорей всего они действовали сообща. При мысли об этом лицо Элизабет покрывалось краской стыда. Она не знала, что заставило Дарси сделать то, что он сделал — чувство долга, угрызения совести по отношению к другу или сохранившаяся в его душе привязанность к ней. В любом случае, ее мучил стыд за собственное поведение в тот злополучный апрельский день в Хансфорде. Она вела себя с ним непростительно грубо, несправедливо. Дарси не заслуживал большей части ее упреков. О, если бы она дала себе труд хоть немного задуматься о поведении Уикхема с самого начала их знакомства — за это время он дал достаточно материала для наблюдения за ним и более чем достаточно поводов для .сомнений в его порядочности! Только собстаенное тщеславие и ужасающее легкомыслие не позволили ей сделать это тогда. Намного ли лучше и умнее Лидии оказалась она сама? Вполне осознавая свою вину, Элизабет считала совершенно невероятным, что мистер Дарси мог сохранить хоть какие-то чувства к ней. Сегодня она сделала бы все, чтобы избежать встречи с ним. Слишком, невозможно стыдно! Все чаще Элизабет думала о своей судьбе, судьбе своих сестер. Она отказалась от двух безусловно выгодных предложений неприятных ей людей: мистер Коллинз показался ей слишком глупым, мистер Дарси — слишком жестоким и надменным. Зато человек, заслуживающий уважения намного меньше, чем эти джентльмены, — мистер Уикхем — вот он сразу понравился ей настолько, что сделай он ей предложение той осенью — она приняла бы его с благодарностью! Господи, да ее собственная глупость не знала границ! Какое право она имела судить о характере других?! Она надеялась встретить настоящую любовь? Бедняжка Лидия ее встретила вместо нее! Сколько же счастья ей привалило — просто уму непостижимо! Наверное ей следовало навсегда забыть о своих глупых детских мечтах о любви. Мистер Коллинз, воистину, был бы ей достойным мужем, посланным небесами: она соревновалась бы с ним в силе ума — с переменным успехом, надо полагать, а ее семья в это время наслаждалась бы в Лонгборне покоем и уверенностью в завтрашнем дне. Понятно, что сейчас для Элизабет, испытывающей подобные чувства самоуничижения, внимание неглупого порядочного молодого человека было как бальзам на больную душу. Общаясь с ним, ей уж точно не приходилось прятать глаза от стыда — ни за себя, ни за него. А он не был осведомлен о ее прошлом — в той его части, которую Элизабет хотелось бы скрыть ото всех. Джейн ответила на визит мистера Бингли, но ей пришлось взять с собой Китти — Элизабет, краснея, пряча глаза, наотрез отказалась ехать с ней. За обедом у Чарльза Джейн пришлось не только встретиться с мистером Дарси и мисс Бингли, но и стать объектом настойчивого внимания обоих. Хорошо, что она не была настолько злопамятной, как ее сестра! Добрая душа, она с искренней радостью приняла фальшивые заверения в дружбе от мисс Бингли. Просто и доброжелательно отвечала она мистеру Дарси на вопросы о здоровье ее семьи. А он был сильно разочарован отсутствием на обеде ее второй сестры. Как же хотелось ему расспросить мисс Беннет обо всем поподробнее. Но он так и не решился это сделать. После ухода девушек он долго не мог успокоиться. Его надежды на этот визит не оправдались. Элизабет уклонялась от встречи с ним.