×××
Вымытый и одетый, — в футболку, которая не была украдена у Геральта, и худи, которая однозначно была украдена у Геральта, – Лютик наконец-то спустился в гостиную спустя почти 45 минут. Геральт сидел на своем излюбленном месте на диване с джойстиком от консоли в руках. Судя по всему, он играл в Fallout. Лютик сел рядом с ним, плотнее натягивая худи. — Нашел уже своего нудного сына? — спросил он. — Нет. — Геральт протянул руку и взял пульт, убавив немного громкость. — Зато нашел лодку, полную роботов. — Здорово, здорово. — Лютик наблюдал, как персонаж Геральта снес голову какому-то ужасному, зараженному существу. — Ты уже закрутил роман с тем секси роботом? — С Ником? — Ага. — Тут нельзя этого сделать. — Ну и в чем тогда, черт возьми, смысл? — Лютик усмехнулся. — Никаких отношений. Никакой романтики. Прям как у тебя, да? Геральт хмыкнул и снова переключил внимание на игру. Лютик поерзал на диване. Возможно, это было грубо. Он был все еще взвинчен, вымотанный после бессонной ночи из-за раздумий о ресторане, поцелуе и — прежде всего — Юлике. Да, у него и Геральта, по-видимому, были большие проблемы из-за иногда сурового отца Геральта, но к проблемам он привык: он постоянно находил пути их решения. А вот быть безнадежно влюбленным — это то, в чем он действительно был очень плох. В его голове была полнейшая каша, которую он никак не мог разгрести. Абсолютно все прошлой ночью было игрой, просто фарсом, но предложение от Геральта ощущалось, как настоящее — его слова казались искренними. И поцелуй был откровенно потрясающим: на этот раз ему не пришлось гадать, ответил бы Геральт или нет. Он назвал его Юликом. Геральт сказал, что любит его, и назвал Юликом. Неудивительно, что в его мыслях был конкретный раздрай. Лютик подозревал, что в конце концов ему придется поговорить об этом с Геральтом. Ему не нужно было ни в чем признаваться, не нужно было никак себя выдавать. Геральту не нужно было знать о его бушующих чувствах к нему, не нужно было знать, как Лютик хотел его. И не нужно было говорить ему, как Лютик безумно влюблен в его глупое лицо, и, конечно же, ему не нужно было знать, какую электрическую, раскаленную реакцию испытывало тело Лютика каждый раз, когда он вспоминал тот гребанный великолепный поцелуй. Он перевернул бы все в шутку. В глупую шутку, а затем предложил бы им никогда больше не делать ничего подобного. Это, вероятно, осчастливило бы Геральта — тот явно был встревожен тем, что их разоблачили. Но он скажет об этом позже. Сейчас же его голова гудела, а тело болело от макушки до кончиков пальцев на ногах. Можно отложить это на завтра. Если он скажет что-нибудь не то, как он обычно и делает, то рискует испортить вообще все и полностью. Ему нужно немного спокойствия перед тем, как все рухнет. Если бы Геральт все понял, если бы разглядел его однобокую ложь и отчаянное отрицание — все изменилось бы. Лютик уже собирался снова вставить свои пять копеек по поводу игры Геральта, когда внезапно в дверь раздался стук, заставивший их обоих подпрыгнуть. — Ты что-то заказывал? — спросил Геральт, поставив игру на паузу и встав с места. — Не. — Лютик тоже встал, следуя за ним к входной двери. — Может, сосед? Или Цири опять потеряла ключи… Геральт отпер дверь. — Ага, наверное, что-то… Дверь распахнулась; Цири ворвалась внутрь, оттолкнув их обоих со своего пути, и взлетела вверх по лестнице. С верхнего этажа донесся громкий треск, когда дверь в ее комнату с силой захлопнулась. — Ээ… — Что, черт возьми, происходит? — Йен стояла на крыльце, скрестив руки; выглядела она разъяренной. Лютик машинально сделал шаг назад. — Я просто… — О, нет, даже не смей, — прошипела она, двинувшись вперед и закрывая за собой дверь. — Что вы двое, блять, вытворяете? Лютик взглянул на Геральта, чье растерянное выражение лица отражало его собственное. — Йен, — медленно сказал Геральт, — о чем ты вообще? — Не притворяйся тупым, Геральт, тебе не идет. — Я правда не понимаю, о чем ты… — Послушай. — Голос Йен стал ниже и тяжелее. Лютик не мог вспомнить, когда видел ее такой злой в последний раз. — Я могу понять, если ты не хотел говорить об этом мне. Вы оба идиоты, но я все понимаю. Но Цири? Что бы ты там себе не надумал, мол, защищаешь ее или… или не хочешь, чтобы она волновалась — ты глубоко ошибся. Лютик ощетинился. — Я был бы очень признателен, если бы ты сказала нам, что мы такого могли сделать, — сказал он, — прежде, чем продолжать называть нас идиотами. — Да боже… — Йен порылась у себя в сумочке и достала свой телефон, разблокируя его. — Вы думаете, это умно? Она повернула телефон экраном к ним, показывая фотографию, развернутую на весь экран. Геральт и Лютик одновременно сказали: — Вот дерьмо. Фотография являлась скриншотом из инстаграма, как понял Лютик. Скриншот с видео. С видео, которое было снято с другого конца зала, пиксельное и слишком приближенное, с Геральтом, стоящим на одном колене с кольцом в руке и… — Это не то, чем кажется, — начал защищаться Геральт, но Йен только сердито посмотрела на него и перелистнула на следующее фото. Геральт замолчал, явно не в силах закончить свою мысль. Изображение на телефоне сказало даже больше, чем весь выговор Йен: Лютик стоит, обвив руками шею Геральта, их губы соприкасаются. — Блять, — пробубнил Лютик, чувствуя, как краснеют уши. Геральт взял телефон из рук Йен, уставившись на фото. Он был абсолютно безмолвен. Лютик взглянул через его плечо, а затем увидел имя и аватарку в левом верхнем углу скриншота. — Твою мать, — пролепетал он в шоке, — ебаный Вальдо. Почему Цири вообще подписана на Вальдо в инстаграме? Йен выхватила телефон обратно. — Она и не подписана, — выплюнула она. — Один из ее друзей прислал ей это с подписью «боже, это не твой отец?» Кто из вас двоих думает, что именно таким образом она хотела обо всем узнать? От друга, который увидел это в ленте какого-то кретина? — Технически, — сказал Лютик, указывая на экран, — не в ленте, а в истор… — Я даже не могу выразить, насколько мне похуй, Лютик, — рявкнула Йен, прерывая его на полуслове. — Серьезно! Не знаю, как долго между вами это продолжается, но вся эта хрень с секретными отношениями работает, только если ты не собираешься делать предложение на публике, святая Мелитэле! — Йен, пожалуйста, все действительно не так, как выглядит. — Мне сложно понять, как это может быть чем-то другим! Вы оба должны знать, как сильно Цири обижена. Желудок Лютика скрутило. Все его глупые мечты о Геральте, о том, что могло бы быть, все эти тупые мысли… из-за них он умудрился полностью забыть про человека, о котором Геральт заботился больше всего: кто нуждался в нем больше всего. Цири. Он чувствовал себя ужасно виноватым. — Йен, послушай, если она не одобряет меня или я просто ей не нравлюсь, то это нормально, я могу… — Это не потому, что она не одобряет! Это потому, что она думает, что вы ей не доверяете! Это потому, что вы хранили от нее огромный гребаный секрет, и ей больно, она злится и не знает, что с этим делать! — Йен, пожалуйста, я могу все объяснить, если ты подождешь… — попробовал снова Геральт. Йен взглянула на свои часы. — Я уже опоздала, Геральт, и это то, что вы двое… — она бросила пристальный взгляд на Лютика, — …должны объяснить Цири, а не мне. — Но… Йен уже шагала по дорожке от дома. Геральт рванул за ней, оставив входную дверь открытой. Лютик засомневался на секунду, стоит ли ему пойти за ними обоими, но решил, что лучше оставить их наедине. Он был на полпути к двери Цири, прежде чем понял, что должен был взять с собой хоть что-то, чтобы предложить перемирие. Может, торт. Хотя в нынешней ситуации это все было бы бесполезной тратой, особенно когда время имело существенное значение. Он стоял напротив двери в ее комнату, а затем очень тихо и тактично постучал. Ответа не последовало. Он постучал еще раз. — Что нужно? — Это я, — сказал Лютик, выглядывая из-за двери. — Можно войти? Долгая, тяжелая тишина повисла в воздухе. Затем, наконец, раздался голос. — Да. Он толкнул дверь вперед, открывая ее. Цири сидела за своим столом, поджав ноги и подтянув колени к подбородку. Она аккуратно крутила вращающийся стул из стороны в сторону одной рукой, в другой же держала телефон. Лютик осторожно приблизился к ней. — Цири, — сказал он, — нам нужно поговорить. Цири хмуро посмотрела на него, положив телефон на стол экраном вниз и опустив ноги на пол. — Что? — спросила она, скрещивая руки на груди, тем самым жутко напомнив Лютику Геральта. — Вы что-то еще забыли рассказать мне? — Послушай, — начал Лютик, но Цири тут же перебила его. — Я просто не понимаю, почему вы не рассказали мне! — Цири внезапно заплакала. — Я думала… — она сделала глубокий вдох, когда ее голос сорвался. — Неужели вы мне не доверяете? — Все не так… — Я вроде как понимаю, почему вы скрывали это от мамы, но от меня? Она была такой подавленной, будто ее предали; и хотя она изо всех сил пыталась сохранить спокойствие — ее глаза были полны непролитых слез. Блять. Он хотел подлететь к ней и обнять, притянуть ее ближе и пообещать, что никогда в жизни больше не причинит ей боль; но она была зла, и он знал, что этим сделает только хуже. Вместо этого он опустился перед ней на колени, взяв ее за руки. — Пожалуйста, — сказал он, сжимая ее пальцы в своих руках. — Мне очень, очень жаль. Но послушай, это всего лишь… — «Всего лишь» что? — Все совсем не так. И никогда не было. — Но… — Мы не помолвлены! — перебил ее Лютик. Цири моргнула. — Что? — Мы не помолвлены. И никогда не были. — Но те фотки! — Это фейк! — Это не фейк! Ты целовал моего отца! — нахмурилась она. У себя в голове Лютик кричал. Вслух же он сказал следующее: — Хорошо, да, на одной из фоток я действительно целую твоего отца. Я… целовался с твоим отцом, боже. — Он мог почувствовать, как краснеет под пристальным взглядом Цири. — Но это был ненастоящий поцелуй. Как и предложение. — И что это вообще значит? Лютик опустил голову на свои руки. — Не могу поверить, что меня сейчас будет отчитывать пятнадцатилетняя девочка… — То есть? — То есть, это просто… — Лютик застопорился. Все в действительности было обманом, но говорить об этом подростку, за которым он должен был присматривать, вероятно, было нецелесообразно. — Был розыгрыш. — Розыгрыш? — Цири недоверчиво посмотрела на него сверху вниз. Она выглядела потрясенной, но, по крайней мере, не плакала. — Ох, блять… — Лютик умолк, пытаясь подобрать слова, чтобы выкрутиться из сложившейся ситуации. — Ты подумаешь, что мы идиоты. — Я уже считаю вас идиотами. — Иногда, очень редко, мы могли… инсценировать предложение, чтобы бесплатно поесть. — Вы что? — Один из нас делает другому предложение в дорогом ресторане, и мы ужинаем за счет заведения, — протараторил Лютик. — Мы меняемся. — И это работает? — Да, чаще всего, — пожал плечами Лютик. — Лютик, это полнейшее безумие. Зачем вообще делать подобное? — Как я и сказал — нам всегда перепадало что-то за счет заведения. Цири секунду обдумывала его слова. — Например? — Обычно шампанское, — ответил Лютик, задумываясь. — Еще торт, многие рестораны обожают подавать торт. — Серьезно? Он знал этот взгляд. — Оо, нет, даже не думай, — сказал Лютик, поднимаясь на ноги. — Ни за что на свете я не втяну тебя в это. Твоя мама убьет меня. — Но вы же делаете это. — И больше никогда не станем. Это… аморально, что ли. Наверное. В любом случае, теперь мы не думаем, что это так уж и весело. — Но вы же наверняка знали, что рано или поздно вас поймают? Лютик издал неопределенный звук. — Ты удивишься, узнав, что тебе может сойти с рук. Но… да. Все! По правде говоря, это судьба. Последний гвоздь в крышку гроба. — Вам действительно всегда сходило подобное с рук? Лютик засомневался. Нет уж, он должен сказать ей правду. — Сходило. Пока… пока не произошло то, что произошло. Дело не только в том, что гребанный Вальдо выложил это в прямой эфир. Весемир был там. Глаза Цири расширились до размера блюдца. — Не может быть! — Он был там на свидании… Цири ахнула. — Что? — О нет, ни за что, — сказал Лютик, поднимая руки вверх. — Можешь спросить его о его отношениях, не меня. Он увидел нас, затем подошел, и боже, это было ужасно! — Он подошел к кровати Цири и плюхнулся на темно-синий плед. — Нам пришлось просто… притворяться. Пока он не ушел. — Почему вы просто не сказали ему правду? — Прямо в ресторане? Пока очень милый официант подавал нам бутылку бесплатного шампанского, а после спросил, не желаем ли мы выбрать что-нибудь из десертного меню в качестве подарка? Ну уж нет. — Все было настолько плохо? — Что именно? Ждать, пока Весемир отчитает нас? Я имею в виду, Цири, ты же знаешь каков он, когда делает это свое большое разочарованное выражение лица… — Он драматически вздрогнул, и Цири засмеялась. — Нет, спасибо. Цири насмеялась, а затем вздохнула, покачав головой. — Не это, — сказала она так, будто все было очевидно. — Тогда что? — Делать вид, что помолвлен с папой. Лютик поднял на нее взгляд. — И что это за вопрос такой? Она усмехнулась ему, поставив одну ногу на пол и снова мягко крутанув стул. — Очень даже обоснованный для меня. — Она поморщила нос. — Не могу поверить, что ты целовал его. — О да, — подначил Лютик, скрещивая руки, — это было ужасно. — Хмм. — Что? Она бросила на него испепеляющий взгляд, взрослый не по годам. — Ничего. — Цири откинулась на спинку стула, закатив глаза. — Ты в курсе, что ты просто сумасшедший, да? — Ну, да, очевид… — Лютика буквально пронзила внезапная мысль. — О, боги. — Что? — Я оставил спорющих Йен и Геральта одних… Лютик скользнул с кровати к низкому скошенному окну и выглянул наружу. С этого ракурса он мог их видеть практически полностью, все еще стоящих на подъездной дорожке. Цири подтолкнула его в сторону, чтобы тоже выглянуть в окно. — О нет, — сказала она, посмеиваясь. — Я знаю это выражение лица. Геральт выглядел очень подавленным, а Йен — разъяренной. — Думаю, — сказал Лютик, тоже стараясь не рассмеяться, — что он выслушивает более длинную версию того, что сказала мне ты. — Ну, вы это заслужили. — Откровенно говоря, я просто рад, что меня отчитала ты, а не Йен. Они наблюдали за тем, как разгневанная Йен обхватывает голову руками. — Хотя, — продолжил Лютик, — не думаю, что она спрашивает, может ли прийти в следующий раз… Лютик открыл окно настежь, приложил два пальца ко рту и свистнул; Цири вздрогнула от неожиданности позади него. Йен и Геральт одновременно подняли головы на звук. Лютик помахал им рукой, и Цири повторила его движение. Йен закатила глаза на их действия, что-то сказала Геральту, что они, естественно, не могли слышать, сердито помахала в ответ, а затем направилась вниз по аллее к своей машине. Они услышали, как внизу приглушенно хлопнула входная дверь, следом — звук шагов Геральта, поднимающегося по лестнице. Лютик, все еще сидевший на подоконнике, повернулся к Цири. — Не говори ему, что я сказал, что целовать его было ужасно, хорошо? — Конечно.×××
Геральт поднимался по лестнице в комнату Цири. Судя по их с Лютиком появлению в окне, казалось, что Лютик прояснил ситуацию с Цири, но ему оставалось только гадать, что именно он ей сказал. Йен же, не сдерживаясь, в мельчайших подробностях описала ему, каким тупым его считает. И он был склонен согласиться с ней, — что он ей и сказал. Но, несмотря на то, что она явно была не на шутку раздражена его с Лютиком глупостями — она легко простила его. — Между нами ничего нет, — сказал Геральт, чувствуя всю жесткость и холод подъездной аллеи, на которой стоял босыми ногами. — Правда. Она уже хотела ответить ему, когда их разговор прервал знаменитый свисток Лютика. Йен воспользовалась внезапной паузой, чтобы уехать, стремясь отправиться, наконец, туда, где она и была нужна — скорее всего на чрезвычайно важное совещание или встречу с клиентом. Учитывая все обстоятельства, могло быть и хуже. Он остановился возле двери в комнату дочери. Он слышал, как за ней Цири смеется вместе с Лютиком. Неприятно осознавая, как сильно обидел ее, он осторожно постучал в дверь. — Цири? Можно войти? Наступила внезапная тишина. — Ага! Он толкнул дверь и увидел Цири на своем стуле, и Лютика, сидящего на кровати немного сгорбившись; выглядел он несколько виноватым. — У нас проблема, — сказал он с нахальной улыбкой. Геральт вздохнул. — Слушаю. Он плюхнулся на кровать рядом с Лютиком, чувствуя, что вот-вот получит еще один выговор, когда Цири развернулась лицом к ним обоим. — Цири, послушай… — Да? — Мне жаль. Правда жаль. Нам обоим. Я не думал, что… — Вас застукают? Она напоминала ему Йен. — Да. — Ну, это все же случилось. Она свирепо смотрела на них обоих, но уголок ее губ подрагивал. — Вы сумасшедшие, — просто сказала она, — Вы оба сумасшедшие. Серьезно, я вроде как могу представить, что ты это делаешь, — Цири указала на Лютика, который тут же поднял брови, — но ты? — Она перевела взгляд на Геральта. — Ты же должен быть тем здравомыслящим из вас двоих! — Знаешь, — ответил Геральт, — твоя мама сказала то же самое. Но с большим количеством ругани. Лютик закатил глаза. — Что ж, я рад знать, что вы все такого высокого мнения обо мне. — Это была твоя идея. — Только в первый раз! И ты мог отказаться в любой момент. — Ну конечно, вини меня… — Парни! — Цири прервала их, прежде чем они успели начать реальную ссору. — Серьезно! Геральт умолк. — Прости, — пробормотал Лютик. Она пристально посмотрела на них обоих, теребя брелок на задней панели своего телефона. — Итак… — она сделала долгую паузу, подбирая слова, — Вы не помолвлены? — Неа. — Вы встречаетесь? — Нет, — ответили они в унисон слишком поспешно. Цири прищурилась, наблюдая за ними. — Ладно. Геральт посмотрел на Лютика, поймав его взгляд. Как только их взгляды встретились, Лютик быстро отвел глаза; кончики его ушей порозовели. — Похоже, это значит, что можно теперь не искать платья подружек, — пробормотала Цири. Геральт резко развернулся лицом к дочери. — Что? — Ты искала… но… зачем? — пробубнил Лютик. Цири пожала плечами. — А кого бы еще вы попросили? — Справедливо, — откликнулся Лютик. Он заговорщически посмотрел на Геральта, который все еще выглядел абсолютно потерянным. — Покажешь? Она сильнее сжала телефон в своей руке. — Зачем? — Мне интересно. Ну же, свадебный организатор, дай глянуть. Цири смягчилась, разблокировала свой телефон и подвинулась ближе к Лютику прямо на стуле, оттолкнувшись ногами от пола. — Ладно, — сказала она, как только Лютик и Геральт наклонились к ее телефону. — Вот…×××
Геральт сложил пустые коробки из-под пиццы возле задней двери, намереваясь завтра сдать их на переработку. Все было справедливо, думал он: пицца всегда была хорошим извинением. Цири отправилась спать десять минут назад, тихо радуясь, что ничего не изменилось, хотя она и провела весь вечер, поддразнивая их. Что, собственно, по ощущениям Геральта, они и заслужили. Убирая тарелки в посудомоечную машину, а соус — обратно в холодильник, он думал о ее тщательно составленном списке платьев и о том, что сказала ему Йен перед тем, как выбежать из дома. Цири не была расстроена из-за его выбора, — она не была зла из-за того, что он, как полагалось, состоит в отношениях с Лютиком, — она была зла из-за того, что они не соизволили сказать ей об этом. Разочарована в них обоих из-за того, что они думали, что не могут ей рассказать. И каким-то образом, несмотря на всю ту обиду — она все равно потратила уйму времени на поиск платьев для свадьбы, которой никогда не было суждено состояться. Это было мило. Но это также подливало масла в огонь в его груди, который разгорался каждый раз, когда он думал о своем соседе по дому. Даже Цири, которая часто видела его только тогда, когда он был в компании Лютика, с легкостью поверила, что они вместе. По крайней мере, она считала их помолвку настолько правдоподобной, что начала строить дальнейшие планы, касающиеся их отношений. И снова эта мысль: что, если бы это все было по-настоящему? Будет ли это значить, что Лютик станет отчимом Цири? Эта мысль сама по себе была абсурдной: Лютик, конечно, был скорее веселым дядей, чем любящим отцом, но Цири явно считала, что он стоит ее времени; и Лютик любил ее, словно она член его семьи. Вероятно, даже больше, учитывая его довольно неустойчивые отношения со своей настоящей семьей. Блять. Нет.Он не должен думать об этом. Он не должен даже думать об отчимах, свадьбах и платьях подружек. Он хлопнул дверью холодильника немного сильнее, чем намеревался, а затем направился обратно в гостиную. Лютик развалился поперек дивана, занимая его во всю ширину; его ноги подрагивали в такт какой-то песни, которая играла у него в голове, пока он копался в своем телефоне. — Подвинь зад, — сказал Геральт, приближаясь. — Заставь меня. Лютик уставился на него, поджав губы; бросая ему вызов. В один момент Геральт был готов сделать именно так — либо сесть прямо на него, либо, если ему захочется — поднять его и скинуть на пол. Но он не сделал ни того, ни другого и опустился на пол, прислонившись спиной к дивану и вытянув ноги на усыпанный крошками ковер. — Нам нужно пропылесосить, — сказал он. Лютик даже не отвел взгляда от своего телефона. — А, — ответил он. — Сделаем это утром. Геральт хотел было возразить, но не стал утруждать себя. Он также не хотел утруждать себя уборкой. Он откинулся назад, прислонившись затылком к кожаной обивке дивана. Его голова мягко касалась ноги Лютика, но он не отстранился. Как и Лютик. Теперь, когда он сел, а в доме снова стало тихо — он почувствовал себя очень уставшим. Из-за сонливости он вполсилы наблюдал за происходящим по телевизору, который все еще прокручивал старый DVD с Симпсонами, что выбрали Цири с Лютиком для просмотра. Он поерзал на месте, устраиваясь поудобнее, когда внезапно почувствовал какое-то движение на своей макушке. Лютик играл с его волосами. Это было случайное, интимное прикосновение — почти инстинктивное. Ни один из них ничего не сказал, когда Лютик запустил пальцы в волосы Геральта; кончики пальцев танцевали по его голове. Они сидели так какое-то время в полнейшей тишине: Геральт, прислонившийся к дивану; пальцы Лютика продолжали играть с его волосами. И вдруг, движение прекратилось. — Геральт? Геральт обернулся, когда Лютик убрал руку. — Да? — Почему меня добавили в групповой чат под названием «Волчья стая»? О, боги. — Ээ… — Второй вопрос. Почему меня засыпают крайне непристойными сообщениями с «поздравлениями»? Геральт вскочил на колени, хватая свой телефон, экран которого был усыпан десятками сообщений. Лютик сел, поджав к себе ноги; когда он принял вертикальное положение — его сердитое выражение лица освещалось телефоном. — Третий и последний вопрос, Геральт. Геральт взглянул на него снизу вверх с пола; на экране его телефона был открыт чат с его семьей. — Почему я подписан как зять? Блядство.