Глава 7.
***Энтони Старк***
«Дёсны у меня впечатлительные» или «Кто пиздит чай, тот будет пить сахар»
Я знаю всё это как минимум зря
И выглядит банальной чушью,
Когда таким как ты сейчас был я,
Таких как я сейчас не слушал.
Я, как и ты сознание терял,
Но все же не терял надежды,
Не бойся падать, бойся, что жизнь твоя,
Унылой станет и неинтересной.
(фрагмент песни группы «Тараканы»)
Старк прилетает не на место, а чуть в отдалении, чтобы чуток прогуляться. Но в нетерпении прогулка не доставляет должного удовольствия. Сердце, от быстрой ходьбы отдаётся в ушах. На месте – обнимающий ветер. Ветер гонит облака, видно, как они стремиться на запад, к закату. Лето закончилось, сегодня последний день. Дальше в Нью Йорке только осень, как и на этом пляже. Конечно, не везде сейчас холодно, и зима не бывает везде одновременно. Пляжей много, даже с обнимающим как сейчас ветром. Надо бы привести сюда мальчишку, чтобы обниматься уже не с ветром, а с ним. На сколько было бы проще полюби Тони женщину своего возраста, или хотя бы на десять лет моложе, или мужчину на десять лет старше. Может и есть где-то такая же как Питер понимающая, умная, терпеливая, сексуальная доминантка, но…зачем она, когда есть Паркер? Да, её можно было бы познакомить с Мстителями, поселить как свою в башне. Всеобщее одобрение – может даже семья и дети – «Старк наконец-то остепенился». Но такого человека, что действительно нужен Энтони – невозможно спрятать. Разумеется, у каждого мстителя есть личная жизнь и своя «Санта-Барбара». Когда случайно будишь и он шепчет «не надо», или будишь, и он кричит «Пошли на хер». Будишь и получаешь подушкой по голове, или нож к горлу. Или признание в любви. Это нормально – иметь жену с детьми, невесту, девушку, парня. Но тридцать лет разницы в возрасте мало кто сочтёт приемлемым. Пацан – это тайна, о которой никто не должен знать. Даже Брюсу Старк не стал ничего рассказывать, позволил наблюдательности и фантазии учёного разрастись и зацвести буйным цветом. И по сему – закрадывается иногда сомнение – есть Питер Паркер, или его нет. Может Тони Старк сам его придумал, на нервной почве или от скуки. Может нет никакого идеально подходящего ему человека, понимающего, помогающего во всём. Может это галлюцинация, плод его возбуждённого воображения. И всякий раз, когда он думает, что приходит Питер – на самом деле Энтони закидывается таблетками, или придушивает сам себя до потери сознания и ловит кайф. Старк уже тысячу раз предлагал шкету переехать, чтобы всегда знать, что с ним, не дёргаться, не переживать. Питер запретил Тони следить за Паркером, но другим то не запретишь! Они двое конечно шифруются, так словно у миллиардера есть жена и дети, а Питер – молоденький любовник. Средство от скуки на неделю. Игрушка сломалась? Так «купи» другую. Мало ли кто мог видеть их вместе. Вдруг на пацана выйдут только чтобы отомстить Старку, шантажировать его. В ответ на это Тони всякий раз слышит одни и те же слова: «Тогда придётся прятать в башне всех моих родственников и друзей. И родственников с друзьями моих родственников и друзей.» Тони задумался. Он ничего не знает о родителях парня. Знает какую шкет слушает музыку, какие читает книги, смотрит фильмы, его отношение ко многим вещам, включая секс на крыше и цветы на коже. Но он понятия не имеет ни как его на самом деле зовут, ни сколько ему на самом деле лет. Учится он в университете, колледже, школе или где-то работает? Одежда на Питере всегда приличная, не из сто процентного полиэстера и синтетики, не из дешёвого фуфла, продающегося в торговых центрах. Да, не брендовая, но удобная материя – девяносто восьми процентный хлопок. У парня должны быть родители в конце концов. Интересно, как они отнесутся, если(или скорее, когда) узнают с кем спит их сын. Бля… Тони уже представил себе несколько вариантов развития событий…Он уже почти придумал что скажет матери и отцу пацана. Это же пиздец. Питер с успехом мог оказаться его сыном. Едва ли мужики потрахивающие любовниц в два-три раза младше себя представляют как-то же самое делают в эту же минуту другие мужики с их детьми. Тоже ничего не обещая взамен и выдавая это за высшую меру честности. Но Тони Старк считает себя в первую очередь честным человеком(как бы смешно это не звучало) и намеревается познакомиться с этими людьми. Говорят, лет до двадцати-двадцати пяти человек ещё формируется как личность. Так что дело даже не в морали, не в общественном мнении. Человек ещё формирует свои взгляды на жизнь, где-то не отдаёт себе отчёт о своих поступках, считая жизнь игрой, а себя бессмертным. Старк вспомнил себя в двадцать пять...в девятнадцать и в семнадцать…короче ужаснулся. Как в той песне «я сижу у окна вспоминаю юность – улыбнусь порой, порой отплюнусь». Всё сводится к более чем взрослому слову «посмотрим». К такому решительному шагу как знакомство с родителями своего возможного жениха, Старк ещё не готов, но уже работает над этим. Морально. Он прилетел сюда успокоиться, чуток разобраться в себе на лоне природы, четыре часа, не больше. Сжечь привезённый с собой свёрток. Посмотреть на волны, врезающиеся в берег, на воду, вспарывающую камни. После шторма получается своеобразная лестница. Четыре часа на совещание с природой и с самим собой, чтобы подвести итог «посмотрим». Если удача – это возможность плюс готовность к этой возможности, то стоит быть хотя бы морально готовым к переменам в своей жизни. В жизни уже было слишком много моментов, когда подкачала именно готовность к чему бы то ни было. Четыре часа оказывается слишком много. Старк отправляет СМС шкету «могу предложить море в шторм, «чили краба» и себя». Чуть ли не мгновенный ответ «буду на месте через час». Через час можно отправлять за пацаном костюм. Часа два ещё придётся о чём-то размышлять. Точно! Телепорт! Точно, это именно то, о чём давно пара задуматься гению. Но он разводит костёр и методично сжигает по одной каждую веселящую себя когда-то вещь из ритуальной коробочки. Острый нож ручной работы для порезов, пачку сигарет(исключительно для прижигания, так что скурить её кажется чем-то странным), леску, осколок зеркала, коллекцию скользких шарфов и платков разной длинны для самоудушения. Пропала ли у Старка потребность в содержимом коробки, в порезах и удушениях, в самонаказании как токовом? Пропала. Дыра в груди заполнилась Питером. Рану больше не нужно было каждый раз расчёсывать, чтобы выдавить из неё гной, промыть, отчистить. Она заполнилась Питером. Разумеется, в этой же коробочке была аптечка. Эдакая первая помощь, которую мог оказать самому себе Старк, и даже пару раз оказывал. Там были бинты, пластырь, обезболивающие и другие мелочи. Пацан прилетает как всегда весь в чёрном. Майка с пауком в скелете. Белые линии на чёрном фоне. Тони тем временем добавляет в костёр древесины и покручивает в руках добротно сделанный нож. – Я скучал по тебе, Тони Старк, – странно, надрыв такой, будто это Питер, а не миллиардер Железный Человек каждый день в круглосуточной опасности, и не знает, что же будет завтра. И будет ли оно, это завтра. – Что за праздник, что палишь? Парень умный, более чем. И судя по мелькнувшим на красивом лице эмоциям, после кинутого беглого взгляда на костёр, он всё понял и в объяснениях уже не нуждается. – Нож оставишь на память? Не думал, что в числе твоих пороков есть сентиментальность, – хмыкает шкет, глядя на игру света и ножа, ножа и огня. – Не знаю, вещь сама по себе не плохая, но за ней тянется шлейф из воспоминаний. Даже если пацан сам захочет жить со Старком, не «спать» с ним, а именно жить. Греть по ночам, и всё такое – надо будет его отговорить. Пеппер ушла от части поэтому – не смогла выносить боль ожидания Тони с миссий. Но пацан не захочет. Тогда придётся собирать новую ритуальную коробку. Они подогревают краба в микроволновке. Кощунство, но идти с парнем в ресторан…для отказа от этого у Тони слишком много причин. Зато И.И., как хороший официант любит представлять блюда: – Чили Краб из Сингапура. Краб, обжаренный в смеси приправ, имбиря и чили, тушенного в томатном соусе. Микроволновка хорошо постаралась, блюдо вышло излишне горячим для Тони, таким, что разумно будет немного подождать. – Почему не ешь? – Да, дёсны у меня впечатлительные, – выдаёт Старк первое что приходит в голову. – Хех, смешно. Не «зубы чувствительные», а «дёсны впечатлительные», – Питер смотрит внимательно, пристально, отпивает из кружки с коварным видом. – Ты плохо спал, по движениям видно, – выдаёт парень к концу трапезы. Ну как ему рассказать почему он долго не может уснуть, что ноги мёрзнут. Они ледяные, когда Старк ложиться спать. Он пол часа пытается их согреть о свои ляжки, а одеяло и два пледа в конце августа совсем не спасают. А холодно потому что окно открыто, душно ведь, лето же. – У меня мёрзнут ноги, – наконец отвечает миллиардер, понимая только сейчас всю глупость ситуации. Есть же грелки, одеяла с подогревом, но всё это не в счёт. Все знают, что лучший способ согреться – спать с кем-то под одеялом. В глазах Паркера чертовщинки, он хищно улыбается. Достаёт из-за пазухи упаковку женских чулок чёрного цвета. Энтони всегда нравился запах свежего нейлона. – Ооо, если ты собираешься их надеть для меня, то я обещаю свозить тебя в Диснейленд, или любое место куда захочешь, моя девочка. – Нет, Старк, их наденешь ты, – шкет передаёт тёплый пакетик, согретый чужим телом. – М-м-м, это определённо весело, – Тони медленно открывает упаковку, медленно достаёт чулки, ухмыляется своим мыслям, вдыхает аромат свежести. Медленно присаживается в кресло и медленно натягивает чулок на свою не бритую, волосками по два сантиметра заросшую ногу. – Тебе бы пошло больше, шкет, – у Пита светлые волоски, еле заметные, а с плотностью шестьдесят ден даже у Старка есть шанс скрыть густоту ворса. – Может быть, но не сегодня. Сегодня хочу посмотреть на тебя в них, – с этими словами Пацан опускается на колени. Вдыхает запах – нейлон с привкусом Тони Старка, должно быть. Бережно берёт второй чулок, в его руках это выглядит более эстетично. Но одевает на ногу мужчины. Нежно и бережно, как к чулку, так и к Энтони. – Эй, ты что, представляешь на моём месте женщину с волосатыми ногами? – действительно интересно, что же представляет в этот момент шкет. С таким-то одухотворённым лицом только о чём-то чистом и светлом думать. – Зачем? Я знаю, что это ты, – пацан проводит рукой по лодыжке, по носку, стопе, пятке. Будто проверяя целостность кожного покрова, мышц и всех костей. Изредка он оставляет поцелуи. Формальные, как знаки привязанности к Тони. И это более чем приятно, от человека, знающего цену поцелуям. Особую пикантность доставляет осознание – Питер в одежде, застёгнут на все пуговки, он снял с себя только чёрную толстовку. А перед ним Тони Старк, у которого из одежды лишь чулки и боксёры. – Чего-то не хватает. Ах да! – шкет пропадает из виду, но быстро возвращается. Добавляет мужчине одежды – ошейник и повязку на глаза. Оставляет его в кресле, с руками, привязанными к его вершине. Тишина с редкими звуками от Питера. Шорохи, чужое и своё дыхание. Тишина. Слышно, как гремит море за шторой. Мужчина с головой погружается в это ощущение покоя с привкусом похоти. Не так часто он действительно так ясно и полно вынужден ощущать собственное тело. И дело уже не в бессилии, не в панических атаках на почве страха своей беспомощности. Теперь это приятно и действительно желанно – ощущать себя предметом искусства, как цветная скульптура или инсталляция для одного человека, одного зрителя. Приятно ощущать, что тобою любуются. Темнота и странный звук, будто кто-то двигает рояль. Но рояля здесь нет! Так что же это за странный звук? Осознание приходит слишком не скоро, особенно для человека на чьих плечах временами держится мир. – Прости, я заснул. Даже в такой позе умудрился заснуть. А что это был за звук? Неужели это я так храпел? На сколько же я стар, – блин, он ещё ни разу не засыпал прямо во время игр с пацаном. – Прости что вырубился. Вот что делать, когда очень хочется спать? Кофе с коньяком может выпить? – Нет, Тони, – на глазах Старка повязка, он только слышит смех Питера, но не видит. – Нет, Тони, когда очень хочешь спать – нужно лечь спать. Затёкшие руки развязывают, повязку можно снять. – Мне надо выпить кофе, – Старк встаёт, разминает конечности. – Тебе надо лечь спать, – парень стоит напротив, скрестив руки на груди в знакомом жесте. –Я могу даже чулки с ошейником не снимать, и нового ничего не надевать, дай только выпить кофе. Не для того я тебя звал чтобы сейчас при тебе спать. – Честно говоря, поспать с Питером в одной кровати Тони хочет довольно давно, но… – Ну, пошли на кухню, – шкет кивает каким-то своим тараканам. Уже на кухне, Питер заваривает себе чай с огромным количеством сахара, как и Тони в кофе, в общем-то. – Кто пиздит чай, тот будет пить сахар, – опять, первое что приходит в голову Старка то и слетает с языка. – Звучит как «кто сеет ветер тот пожнёт бурю». – Не умничай мне тут. Ты же понимаешь, что я гораздо умнее, начитанные и эрудированнее тебя, шкет. Тебе ещё очень многое предстоит осознать, понять, то что для меня давно пройденный этап. Избалованный, искушённый в плане кофе организм никак не отреагировал на порцию теоретической бодрости. Но пацан здесь. А, судя по всему, им обоим сложно выкроить время для встречи. Не спать! – Всё, я бодр и свеж, можно продолжить, – весело стоять при ком-то на кухне в чулках, боксёрах и ошейнике, буднично пить кофе. – Тогда продолжим прямо здесь, – Тони подсаживают на столик у стены, и он оказывается идеальной высоты, для того чтобы трахаться. Кода Старк выбирал данный предмет мебели, он ни разу не думал, что будет использовать его так, тем более что трахать будут его, а не он. Давно это было. Питер снимает майку, обнажая чистую безволосую грудь. Даже вокруг сосков волоски светлые, незаметные. Снимает штаны…оказываясь без нижнего белья, но в чулках бежевого цвета. – Оу, я всё же обеспечу тебе поездку в какое-нибудь офигенное место… – Старку не дают договорить, именно затыкая его поцелуем. Поцелуи уже давно вошли в привычку, приятная штука, когда веришь и доверяешь целующему. Секс минимум пару раз в неделю, но Питер каждый раз тщательно смазывает и разрабатывает вход Тони. – Я не на столько нежное создание. Входи уже! – конечно, раз на раз не приходится, но сегодня такое настроение – хочется впиться, вжаться в Паркера всем телом. Раствориться и «подставить горло любви». Они привыкли друг к другу, их тела тоже. С первых толчков удовольствие, как телесное, так и душевное. Многое пацану говорить рано, многое вообще лучше не говорить, оставить в себе, внутри. Толчки выбивают вздохи, стоны, всхлипы. Спазмами кончает Тони, за ним Питер, вбиваясь в узкое от оргазмических спазмов нутро. Теперь тянет в сон. После вкусной еды и секса, одетого в чувства, всегда тянет в сон. – Теперь нам надо прогуляться, – выходит Старк из-под объятий Паркера. – Кстати, так и пойдём? Или хотя бы халатики накинем? Они одеваются, натягивая на себя каждую вещь, что была на них до встречи, но оставив чулки под брюками. Для ощущения пикантности. Море в шторм серое, как и небо. Нью Йорк в принципе находится на побережье, но свой кусочек пляжа – это кайф. Делить и покупать имеет смысл пляжи, но не куски воды, куски океана. Тони уже привык к реакциям парня. То, что должно вызывать детский щенячий восторг по определению у Питера – максимум улыбка, очень похожая на снисхождение. Но только в начале. А потом что-то меняется в его глазах, пацан благодарит за маленькое чудо для обычного человека по-своему, долгими объятиями, как нравится им обоим. Бывает благодарит иначе, но всегда попадает в цель, что удивительно. Наверное, стоило ждать пятьдесят лет своего человека, не довольствоваться малым и нелюбимым с лицом победителя, а найти такого же отбитого на голову. Объятия выходят полезными, как способ согреться. Ещё совсем недавно было лето, но ветер…уже холодный и больше не обнимает нежно. – Великолепный пейзаж, – провозглашает шкет, когда они выпускают друг друга из гнезда рук. – Можно я нарисую тебя в нём? – Как я кутаюсь в твою байку лёжа на шезлонге? – Шезлонг могу не рисовать. Это будет твой портрет с океаном на фоне. Точнее зарисовка, эскиз портрета. Лицо и ворот, может по плечи. Профиль или три четверти, – Питер говорит это скорее размышляя над расположением натуры Тони Старка в пространстве, разговор с самим собой вслух. Глупо задавать человеку со скетч буком в рюкзаке вопросы вроде «А ты значит умеешь рисовать?» Во-первых, вопрос попросту идеотичен, во-вторых истинный художник всегда скромен и слово «умею» тут не уместно. Старк спрашивает другое. – Долго же ты скрывал от меня этот свой дар. И много раз ты уже меня рисовал? – Достаточно, – иногда из шкета можно вытащить что-то вроде смущения. – Достаточно для чего? Для маленькой галереи? Пацан усмехается, смешно ему. Значит галерея уже есть. Они говорят о многом, пока Питер исполняет задуманное в карандаше. И о многом не говорят. Парень три месяца скрывал, что периодически рисует Старка. Неизвестно какие ещё тайны скрывает шкет. Что ещё ждёт Тони в глубине глаз с чертовщинками. Старк чувствует, как засыпает. Беседа максимально интересная, но так настойчиво клонит в сон. Он закрывает глаза лишь на мгновение, желая дать им хоть секундный отдых. Видит офигевший пляж. Здесь никого нет и это офигенно. Но море, море у этого пляжа поколенное. Он долго идёт, очень долго всё отдаляясь и отдаляясь от берега. Долго, как тогда в пустыне. Только сейчас это вода. И опять не побежать, не добраться вплавь. Вода усложняет, замедляет движение, но её слишком мало. Он идёт долго, очень долго. Пока не выходит к Дороге. Тони сразу понимает, что это Дорога, именно с большой буквы, как Дорога Судьбы или Вселенной. Она не вымощена из жёлтого кирпича, но похожа одновременно на желе с кусочками фруктов внутри, и на мыло ручной работы, которое так любит Пеппер. Особенно ей нравилось, когда внутри мыла были маленькие ракушки и морские звёзды. Здесь, в загустевшей массе разноцветной, радужной Дороги тоже есть ракушки и звёзды и водоросли. Через каждые четыре шага цвет Дороги меняется: с красного на оранжевый, с оранжевого на жёлтый, с жёлтого на зелёный, с зелёного на голубой, с голубого на синий и с синего на фиолетовый, который через пурпурный сливается с красным. Радужный мост из варенья и морепродуктов среди поколенного моря. Старк уже не помнит, чего ради, он вышагивает километры по морю без начала, конца и глубины. Зачем он идёт по Дороге? В ту ли сторону он идёт, или нужно развернуться и идти назад? Дорога уходит в бесконечность, и нет конца и края ни с одной ни с другой линии горизонта. Тони срывается на бег. Он бежит, бежит по Дороге, а она начинает таять, стекая яркой жижей в воду. Бежать по острым краям камней, раковин и морских звёзд невозможно больно, а по воде просто невозможно бежать. Но вдалеке виднеется домик, за ним – узкий перешеек. Добегает не вспотев, не устав, разве что от монотонности, да скудности пейзажа. А ещё от постоянного ощущения непонятной опасности, которая ещё не здесь, она далеко, но её уже стоит бояться. Дверь домика открывается, а на пороге стоит Питер. Он выходит навстречу Тони, а чуждое отступает, перестаёт нависать дамокловым мечом над миллиардером. Это было одиночество, и его спугнул пацан. Старк просыпается под одеялом, в одной из спален своей виллы. Его обнимает Питер, а из одежды на обоих лишь чулки и боксёры.***
И так, последующие недели Энтони Старк, как в общем-то и Питер Паркер, забывают о жизни отдельно друг от друга. Они вместе спят, едят, всё вместе. Инициатор всегда Старк, но это как раз только доказывает частоту встреч. Они видятся на миссиях, хоть миллиардер и не подозревает об этом, видятся после миссий. А если они не видятся – значит у Старка дела, требующие его присутствия на сто процентов. Это переговоры, конференции и презентации где надо быть лицом компании. Паркер за это время успевает только уйти в патруль, доделать наконец заказ и чутка поработать над собственным проектом. Он ест у Тони, моется и спит, всё это проделывая недостаточно. Питер мало ест, мало спит. Они слишком увлечены друг другом, встречаясь часто-часто. Боясь друг друга отпускать далеко, как в предчувствии скорой беды, в тревоге. Она изнуряет. И надо бы есть больше и спать дольше. Надо, но стресово. Ощущение, что безопасность только рядом со Старком. Только со Старком он действительно дома, можно расслабиться, перестать что-то из себя корчить. Питер как дышит Тони не в состоянии им надышаться, насытиться. И сам Энтони так же пожирает парня взглядом, будто собираясь съесть, сделать частью себя и не выпускать. Будто потом подобной возможности уже не будет, как и шанса. Шанс упускать нельзя. А времени так мало. И Старк позволяет помогать себе с бумагами, и Паркер при миллиардере рисует эскизы, эскизы скульптур, а потом в кузне делает заготовки. Потому как экономит время, такое ценное и нужное. Спят они по шесть часов в сутки. Для Тони это рекорд – здоровый сон, здоровое питание, без алкоголя. Старк давно бросил пить, объяснив это тем, что теперь Питер его алкоголь и наркотик. Тогда как для самого Паркера спать по шесть часов, вместо обычных десяти – преступно мало, как и есть в десять раз меньше чем обычно. Это чревато. Грозит не потерей сознания, но снижением регенерации до минимума.